Уже привычно сжимая зубы, чтобы перетерпеть боль и не пикнуть, мы с Лёней перенеслись в родной мир Земли. Я шагнул в сторону, моя живая ноша с грузом сползла со спины и встала на ноги. С минуту пытались отдышаться, глядя друг на друга покрасневшими, как у вампиров, глазами, после чего Найдёнов констатировал:
– Как-то в этот раз сильней торкнуло. Чуть мозги не закипели.
– Кипит – вода, а мозги – прожариваются, – умничал я, уже оглядываясь по сторонам. – Так что с тобой всё ясно, скоро твоя кастрюля окончательно выкипит и…
– Не выкипит, у меня радиатор отличный! – и он демонстративно усиленно задышал носом. Затем со скепсисом оглянулся по сторонам: – И где это мы? Что-то не похоже на сказочное место из счастливого детства.
В самом деле, запыленное пространство низкого чердачного помещения, увешанное паутиной, смотрелось крайне несимпатично. Сразу с ходу поверить, что здесь любили прятаться дети, играя в свои не всегда дозволенные игры, надо было иметь бурную фантазию. Но факт оставался фактом: в этом доме некогда жил Димочка, тогдашний лидер нашей малолетней компании. Для такого, как он, не составило труда заиметь личный ключ от данного чердака, куда он нас и проводил, называя это своим личным королевством.
Потом Димочка погиб со своими родителями в заграничном круизе. Но Машка отыскала место хранения ключа, и мы продолжали сюда паломничество практически до нашего двенадцатилетия. То есть до той поры, когда стала видна моя инвалидность и я перестал расти. Похоже, что с той поры крыша ни разу не текла и соседи с верхнего этажа сюда ни разу не наведывались. Да и в возрасте они солидном, чего им по чердакам пыльным шляться? Чай, не дети.
Это мы тут любили зависать в сырое время года, разыгрывая мини-спектакли, и было тому несколько причин. Одна из них: родители Кати и Веры считались в нашей компании самыми строгими и жёсткими. Переживали всегда за своих двойняшек. А посему вечером следовало сразу девчонкам являться домой, как только возвращался отец или мать. Как минимум следовало сразу зайти домой, отчитаться по урокам и заверить, что ещё часик-два побудут в нашей компании. Вот как раз для фиксации появления родителей великолепно годились узкие окошки, установленные здесь между крышей и наружной стеной. Редкий архитектурный изыск, но он нас постоянно выручал.
Туда я и ткнул рукой, давая пояснения:
– Вон то окошко, сразу за матрасом. Сквозь него хорошо просматривается комната девчонок.
К широкому двуспальному матрасу тоже никто не прикасался за все эти годы, как и к простыне, оставленной здесь с последнего раза. К нему и подошёл Найдёнов, до сих пор не сняв рюкзак у себя со спины. Пнул ногой, фыркнул:
– А пылищи-то сколько!
– В те времена не было. Да и простыни мы каждый раз меняли, – как-то без задней мысли объяснял я, уже копаясь в своём рюкзаке.
– С чего бы это? – скорей для поддержки беседы поинтересовался Леонид. Он тоже сбросил рюкзак, подвесил его на ригель стропил и начал аккуратно сворачивать пыльную простыню. – Скакали здесь как кони? Или глупостями занимались?
Смутил он меня изрядно. И растерялся я надолго, не зная, что ответить на такой скользкий вопрос. О своём детстве ему в подробностях не рассказывал, да и по юности информировал скорей о её этапах, чем о частностях. И в мыслях не появлялось желания как-то информировать о моих развлечениях с подружками. Наши тайны – они только нашими и останутся.
Хорошо, что Найдёнов в мою сторону не смотрел и молчание моё принял за занятость. А там и я сообразил его отвлечь иным вопросом:
– Что через окошко видать?
– Пыльное, зараза! – пожаловался он, аккуратно улёгшись на матрас и всматриваясь наружу. – Но подъезд видно как на ладони, окно – тоже. Кстати, шторы в комнате сдвинуты явно. Словно их специально нараспашку раскрыли.
– И кто-то там есть?
– Вроде никого не видно.
Подобное мы предполагали, что сидящие в засаде время от времени будут менять положение тех же штор. Мол, живут люди, заходите, спрашивайте, интересуйтесь. Может, что полезное и узнаете… Или мы узнаем?
Я уже протягивал Лёне тряпку и аппаратуру видеонаблюдения:
– Всё стекло не вытирай, – хотя друг и без советов моих знал что делать. – Ну и всю систему соединяй, сейчас шнур питания протяну к проводу освещения.
Имелся на чердаке свет, как без него. А вот розетки не было, но долго ли умеючи сообразить ей замену? Заодно и к двери чердачной смотался, пока запирал её изнутри на засов. Замок тоже проверил, английского типа, открывающийся изнутри рычажком. Всё тот же, ничего здесь не поменялось за прошедшие годы. А вот смазать пришлось, как и петли двери, благо маслёнку мы тоже прихватили для такого случая.
Честно говоря, друг мой разбирался в сложной электронике раз в десять хуже меня. Если не в сто. Но и он понимал, что устанавливаемая нами техника жутко устарела, отличного качества картинки ждать не стоит и вся наша ставка на видеокамеры может не сработать. Потому и ворчал еле слышно:
– Зря время теряем. Надо было сразу изыскивать средства и отправляться покупать всё самое лучшее…
– Ничего, в первые часы и это сработает, – успокаивал я не только его, но и себя. – Главное, за одну ниточку зацепиться, а там уж не упустим, весь клубок размотаем!
В самом деле, чего ворчать? В данный момент мы пользовались теми устройствами, которые вместе с нами прошли, как говорится, и Крым, и Рим. С ними мы по ошибке попали совсем в иное место мира Трёх Щитов, где и начались наши легендарные приключения. Вначале объелись волшебного мяса тирпиеня. Затем воевали со зроаками, попав в приграничную крепость царства Трилистье. Прятались в катакомбах Скалы. Отстреливались от людоедов и от кречи, уже и не надеясь спастись, а только мечтая продать свои жизни подороже. Тогда мне и подфартило подстрелить главного каннибала империи Гадуни. Ну и нам обоим повезло невероятно выйти из всех передряг не просто сухими и целыми, но ещё и с прибылью в виде начавшегося моего излечения.
Но сейчас в самом деле не мешало бы прикупить новейшую аппаратуру. Только вот выявлялся странный парадокс: если считать суммарно наши достояния и наличие разнообразных драгоценностей, то мы с Лёней богатые нувориши. Наверное, сам Абрамович нам позавидовал бы. Но вот банальной наличности в виде земных валют, ещё лучше рублей, у нас не было от слова совсем. Пару колечек с камнями мы прихватили, но их ещё следовало вначале продать. А это тоже не два пальца об асфальт ударить. Выйти сразу «в свет» и купить всё, что необходимо, не получится при всём желании. Разве что попытаться произвести жёсткую экспроприацию уворованного у народа? Или заработать миллионы на целебных ягодах из мира Книги? Увы, на это уйдёт неизвестно какое время, а вот его-то нам и не хватало больше всего.
Вот потому Найдёнов и ворчал, налаживая систему наблюдения и передачи данных:
– Деньги и союзники – это самое первое, что мы обязаны разыскать. Иначе никакие наши магические таланты не помогут. Или ты забыл, что у нас в России без бабла и без блата ничего не решается?
Конечно, это он заведомо приуменьшал наш боевой потенциал. В самых крайних случаях мы могли запустить силовой вариант решения всех проблем. То есть я сразу появляюсь в прихожей квартиры двойняшек, уродую или привожу в бессознательное состояние всех типов, сидящих в засаде, и провожу экспресс-допрос, не стесняясь в разнообразии средств. А потом и далее ломлюсь как слон, добираясь к главным застрельщикам и шефам творящегося безобразия.
Лихо. Скорей всего, и эффектно. Но… очень неосмотрительно.
При такой войне пострадают десятки, если не сотни обывателей. Мы себя раскроем на весь мир, пустив попутно и всех шакалов по нашему следу. Ну и конечный итог – освобождение родни моих подруг – окажется непредсказуемым. Их могут попросту ликвидировать в самый критический момент, как опасных свидетелей. Или просто в отместку, что не удалось (и не удастся!) меня взять за жабры.
Опять-таки по поводу денег и блата. Быть стеснённым в средствах плохо при масштабных, длительных операциях. А у нас скорей локальное сражение, которое по всем расчётам долго не затянется. Да и связи, знакомства определённые, вроде как не нужны. Но в этом плане одна хорошая зацепка у нас имелась благодаря Ивану Круглову, который сейчас проживал в мире Трёх Щитов вместе с моими родителями.
Именно этот боец невидимого фронта дал мне все выходы и нужные пароли для контакта со своим непосредственным командиром. Полковник Жмут Константин Сергеевич возглавлял подразделение «две тройки», о существовании которого вообще мало кто догадывался в стране. Эти служаки занимались тайным устранением особо опасных для державы преступников, мешали их деятельности и пытались обеспечить защиту главным свидетелям обвинений. Они и по моему следу вышли в своё время на Лаповку, пытаясь защитить именно меня от иных оборотней в погонах, работавших на преступные группировки. Другой вопрос, что у них не всё получалось, как того хотелось во благо высшей справедливости. Скорей всего, «две тройки» сами находились у кого-то под колпаком или в их рядах затаился предатель.
Но попробовать выйти на Жмута можно и надо. Вдруг он в курсе, где находятся заложники? И с ходу даст нам наводку? Со звонка именно этому человеку мы и начнём наши поиски. Конечно, не считая слежки за теми, кто сидит в засаде на квартире двойняшек.
Камеры установлены и включены. Передача картинки пошла. Приём на экран смартфона – вполне приличный. Если не привередничать…
После чего мы с другом стали накладывать на себя иллюзии. Сложная, крайне сложная задачка. И не будь у нас такого учителя, как Алмаз, ничего бы у нас не получилось толком. Вернее: у меня ничего не вышло бы. Потому что Лёня лишь удерживать мог на себе чужую личину да снять её через определённое время. Всё остальное делалось с помощью производимых мною эрги’сов. Их приходилось материализовать в тонкую плёнку, растягивать, укутывать наши тела, а потом и преобразовывать по заданной программе.
Естественно, что мы могли и в наших нынешних обличьях ходить где угодно и как угодно. Я – вырос, Лёня – убрал шрамы с лица, так что нас никакой физиономист не опознал бы. Но вся беда в отсутствии документов. Может, это и не беспредел, когда любой полицейский может подойти и потребовать предъявить паспорт, может, так оно и надо при ведущейся борьбе с бандитизмом, но почему-то прессуют чаще всего простых людей, весьма далёких от самого понятия террора. Поэтому к двум молодым мужчинам излишнее внимание обеспечено заранее.
Так что ещё через полчаса чердак покинули две личности, совершенно не похожие ни на бандитов, ни на их приспешников. Хотелось надеяться… Найдёнов стал низкорослой, неприятной толстушкой, которую никто из полицейских, будучи в здравом уме, останавливать не станет. Тогда как моя тушка выглядела хромающим семидесятилетним стариканом, опирающимся на лёгкую, бамбуковую палочку. Между прочим, роли мы выбрали по жребию, потому что скандальной бабёнкой никто не хотел становиться изначально. Ну и когда жребий выпал Леониду, он только грустно вздохнул:
– Так и знал, что ты сжульничаешь! – на что я возмутился:
– Ну раз ты такой великий оракул, зачем мы жребий тянули?
Во дворе толстушка уселась на скамейку возле детской площадки и якобы увлеклась своим смартфоном. Но при этом и визуально двери нужного подъезда из вида не упускала.
Тогда как дедуля протопал за ближайший угол и стал приставать к прохожим красоткам:
– Девушка, вы свой телефон не дадите для одного звонка? Очень надо врачу дозвониться.
Несколько девушек от меня шарахнулись, оглядываясь по сторонам и подозревая, что их либо снимают скрытой камерой, либо собираются ограбить. И ускоряли шаг после этого, крепче прижимая к себе сумочки. Неужели я так опасно выгляжу? Или это такая криминальная обстановка в городе сложилась, что даже доходяге-старикашке никто помочь не захочет?
Зря я так плохо о людях думал. Очередная девчушка с улыбкой вручила мне телефон:
– Звоните, дедушка, только не в Парагвай! – после чего даже отошла на пару метров в сторону, чтобы пенсионер не стеснялся говорить на любые темы.
Я и не стеснялся, набирая по памяти номер мобильного телефона полковника Жмута:
– Константин Сергеевич?.. Здравствуйте! Это вас шурин Вениамина беспокоит. Телефон вот тут мне дали прохожие на минутку, хочу приветы передать.
– Неужели этот пьяница ещё не помер? – невежливо ответил полковник, хотя именно так он и должен был отреагировать на такое имя, понимая, что речь идёт об Иване Круглове. – И чего ему надо?
– Да плакался, что совсем поистратился, кушать нечего. Просил перевод ему отправить, потому что и я у него на иждивении.
– М-да? Тогда передайте этому альфонсу, что ничего больше он от меня не получит! Хватит, он все деньги с тётушкиной книги прогулял! Пусть его теперь иждивенцы кормят!
– Да я бы с радостью, но от меня все дальние родственники отказались, а ближние выехали навсегда. Так что ни мне, ни ему больше и обращаться не к кому. Может, всё-таки пособите горемычным?
– Сожалею… Но ничем помочь не могу. Только и могу дать совет: устройтесь на работу сегодня же, и будет вам счастье!
И оборвал разговор, не попрощавшись. Но если Ваня Круглов ничего не напутал и мне все условные фразы верно пересказал, то полковник всё понял и о самом главном догадался. Мою личность тоже определил, как и тот факт, что я сейчас в поисках своих дальних родственников. Ответ тоже дал однозначный: ничего он о заложниках не знает. Но вот совет устроиться на работу обозначал, что готов всеми силами помочь, только просит конкретизировать направление для своей работы. Слово «счастье» – приглашение на личную встречу. «Сегодня» – обозначало «через двое суток».
В этом мы не сомневались: полковник загорится страстным желанием пообщаться с такой легендарной личностью, как моя. Причём в обоих случаях: оставаясь борцом за справедливость или уже работая на преступные группировки. Гарантии в идеальной добропорядочности и честности своего командира мне Круглов давал, но… Большинство людей ломается при виде очень больших денег, а те, кто разыскивал меня за устранение губернатора, никогда не бедствовали. Вдруг и полковник сломался? И что может случиться на очной встрече?
Подобный момент Жмут оговаривал со своим подчинённым, предвидел, что может возникнуть нужда встречаться скрытно, не афишируя даже перед своими соратниками. И адрес у меня имелся. И страха я не чувствовал. Как и плохие предчувствия меня не одолевали. Потому что уверен был в себе почти на все сто: из любой засады вырвусь. Правда, всё-таки надеялся, что встреча с полковником не понадобится, мы с Лёней и сами во всём разберёмся.
Но звонок сделан. Контакт установлен. Теперь работаем в зависимости от результатов нашей слежки. Я вернулся во двор и, словно любитель оздоровительного движения, пересёк его раз пять из конца в конец. Пухлая девица всё так же продолжала пялиться в свой смартфон, закатывая порой глаза на небо. Со стороны казалось, что она учится. Да и что ещё остаётся такой особи? Ведь не за мальчиками глазками стрелять. Страшненькими, между прочим, ужо я постарался.
Стоило также упомянуть, что дом проживания Марии и её родителей рядом, но там вообще не было внутреннего двора. Что подъезды, что окна нужной нам квартиры смотрели на улицу. А с другой стороны дороги тянулись цеха стекольного завода. Иначе говоря, наблюдать там было сложно. Даже такой «дедушка», как я, моментально примелькается. А каждые полчаса менять свою внешность себе дороже. Так что мы сделали ставку на двор близняшек. К тому же с моей нынешней памятью я легко определял каждое новое лицо, отсеивая сразу женщин, детей, стариков и заведомых дистрофиков. Не поставят таких в засаду на меня, как бы ни ощущалась нехватка доверенных бойцов.
Конечно, по соседству с Ивлаевыми могли снять одну, а то и две квартиры, да там жить целым отделением. Но это вряд ли… Да и в любом случае кому-то выйти да приспичит по личным делам или по служебным. Вопрос: когда приспичит? Дело приближалось к обеду, из кухонь понеслись запахи приготовленной пищи, да и бабки все как одна убрались с лавочек. Тогда как движение обитателей дома, наоборот, усилилось. Вроде как самое удобное время для пересменки, доставки продуктов, выноса мусора и солидного обеда. Ведь живые люди сидят в засаде, не роботы. Ну и разгар дня позволяет привлечь дополнительный контингент для подстраховки.
Так оно и получилось. Вначале во двор между иными машинами на скромную автостоянку втиснулась серенькая «Тойота Корола». Сидящая в ней парочка так и осталась внутри, делая вид, что о чём-то оживлённо беседуют и порой целуются. А возраст уже за двадцать пять, что ей, что ему. Нашли, спрашивается, укромное место?
Потом мужик какой-то прошёл с рюкзаком и нырнул в нужный подъезд. Ноша тяжёлая, но никакого железа, одни продукты. За ним парень молодой прошёл с двумя пакетами. Затем два мужика интеллигентного вида, один с дипломатом, второй с пухлым портфелем. Может, ещё кто проскочил, не особо бросаясь в глаза? Но на этих я точно вуаль Гимбуро повесил, которая у меня используется для массы полезных вещей, в том числе и для слежки.
А там и полчаса не прошло, как те же объекты стали покидать дом в разной последовательности. Те… да не те! Одеты так же, фигуры сходны, вещи те же, пусть и в облегчённом варианте, и лица даже похожи. А вот всё остальное отличается. И вуали нет, которую вряд ли здесь кто, кроме меня, снимет с них. Хитро они смену устраивают, сразу и не вкуришь по теме, что к чему.
Ничего, я и на этих свои метки повесил да подался в ту же сторону, прихрамывая. Сразу за углом все они расходились в разные стороны, петляли, делали круг, другой, но потом всё-таки сходились в одну и ту же машину, девятиместный OPEL Vivaro.
Птички в одном скворечнике? Повезло нам или им?
Вот с этим и будем разбираться в ближайшие часы.
К тому моменту и замаскированный Лёня рядышком оказался, после нужного сигнала от меня поймавший такси и поинтересовавшийся у мордатого, мощного шофёра:
– Красавчик! Нас с дедушкой покатаешь по городу?
– А конкретней? – скривился водила, рассмотревший вблизи пухлую, прыщавую рожицу.
– Куда дедушке стрельнёт в голову, туда и поедем. Хорошо? – девушка мило улыбнулась, чем отпугнула работника баранки ещё больше.
– Восемьсот в час! – заломил он цену, надеясь, что от него отстанут. Но я уже садился с ним рядом, ворча по-стариковски:
– Внучка, где ты таких жадных всегда выискиваешь? До сих пор хочешь мужа себе отыскать богатого и обеспеченного? – и уже непосредственно водиле: – Давай, милок, давай! Трогай помаленьку. Цена нас устраивает. И не бойся ничего… Пока – прямо!
– Чего мне вас бояться-то? – фыркнул тот с презрением, но стартовал излишне резко, нервно. Так что я не удержался от подначки:
– А вдруг у нас денег нет и тогда придётся внучке с тобой натурой расплачиваться?
Стоило видеть, как у мужика стали глаза круглыми и выпуклыми. Жаль, что весь эффект испортил смех, которым Найдёнов давился на заднем сиденье. А он у него пусть и притворно женский, но как ни скрывай, слишком заразительный. Так что через несколько мгновений мы уже ржали все трое. Разве что таксист мотал часто головой да приговаривал:
– Ну ты, дед!.. Ну ты юморист!..
Но дальше делал всё, чтобы не сердить и не смешить клиентов. Поворачивал, куда я говорил, притормаживал, когда следовало, когда просили – ускорялся. Правда, при этом пытался всеми силами понять: за кем это мы так откровенно, но по-дилетантски следим? А так как OPEL Vivaro он ни разу толком ни впереди себя, ни на параллельных улицах не рассмотрел, то таки пришёл к выводу, что страшненькая внучка выгуливает своего дебилоидного дедушку. А мне следить по своим меткам, можно и с пятисот метров, в любом случае – одно удовольствие. Никто не догадается и с крючка не сорвётся.
Одного… э-э-э, инсургента (даже не знаю, как правильно и витиевато назвать вооружённого типа, борющегося против народной власти?) наши подопечные высадили. Но это не страшно, я место засёк, обычный жилой дом, в случае чего отыщем. А вся остальная шайка так и выехала за город, где сразу же свернула к солидному скоплению коттеджей. Мы там поблизости, да ещё и через две улицы, показались не в пример позже, когда все пассажиры и водитель выбрались из салона и скрылись в доме.
– Вот здесь останови! – попросил я водителя возле раскинувшегося комплекса из нескольких строений на несколько семей. – Зайдём на полчасика к племяннику, максимум час, а ты пока можешь подремать. Ну и оплачу я на два часа вперёд!
С этими словами я как бы начал доставать деньги, а сам усыпил нашего извозчика малым усыпляющим эрги’сом. Вряд ли кто им здесь заинтересуется, счётчик работает, шофёр спит, явно ждет кого-то. Ну и мы выйдем, разомнём кости да осмотримся. Вдруг нам повезло и наши поиски подошли к концу?