Англия, 1916 год, май
Сэр Уильям Крукс откинулся в кресле и широко зевнул. Наверное, он слишком рано женился. Молодая жена просто красотка, но она истинная леди, из тех, кто в постели не шевелится. Она будет прекрасной матерью, спорил с ним внутренний голос, а для полноты жизни у тебя есть твоя наука. Кроме того, все больший интерес у него вызывали опыты по материализации духов.
Коллеги-физики откровенно посмеивались над ним. Как же так, разве можно сочетать такую точную науку, как физика, с шарлатанскими опытами? Но молодой сэр Уильям считал их презабавными. Кто из простых смертных может, к примеру, внезапно воспарить над землей? Пусть невысоко и недолго, но такое невозможно без поддержки потусторонних сил. И медиум Даниель Дангласс Хоум продемонстрировал блестящие результаты. А что касается той девчушки, Флоренс, то она просто очаровательна.
Действительно ли она может слышать потусторонние голоса? Но ее голос так меняется, когда она называет себя другим именем, именем девушки Кэти… В той, прошлой жизни, она была дочерью пирата Джона Кинга, человека грубого и на язык невоздержанного. И, перевоплощаясь, она словно вспоминает подробности, которых знать не может. Не было в ее короткой 16-летней жизни таких событий, да и быть не могло. И как сильно менялось ее лицо во время этих сеансов, словно она становилась старше, решительнее, могущественнее… Вот оно, правильное слово. В ней появлялась внутренняя сила, которая, вероятно, была в дочери пирата, но которую редко встретишь в девочке из семьи скромного достатка. Решено, надо исследовать ее более пристально. Тем более, что интерес к Флоренс и Кэти Кинг проявил сам сэр Артур Конан Дойль. Уж он-то сумеет заткнуть рот скептикам, коих вокруг медиумов собралось предостаточно.
В супермаркете я бродила до самого закрытия. От обилия блестящих гирлянд, нарядных елочек и разноцветных игрушек настроение слегка поднялось, и жизнь перестала казаться беспросветно серой. В конце концов, у меня есть сын, хоть и учиться в другом городе, есть очень даже приличный муж, с которым мы прожили 20 лет, хотя любовь давно остыла, есть две закадычные подруги, еще со школьных времен, есть мать, хоть и старая и ворчливая. Даже деньги вот на подарки есть, хотя с каждым месяцем Володя выдавал мне на расходы все меньше и меньше… Есть люди, которым куда хуже.
В памяти тут же всплыл плакат с фотографией пропавшей Дарьи. Видимо, она была блондинкой, хорошенькой, с круглым, еще по-детски пухлым личиком. Была… Где она сейчас? В лесу, в куче подгнившей листы?
Я судорожно вздохнула. Да, мне грех жаловаться. Вот, подарков накупила целую сумку. И гжельский чайник, и самоварчик, и зеленый платок с вышитыми розами, и целый чайный сервиз из Китая. Теперь еще дотащить бы ее до дома так, чтобы ручки не оборвались.
Я вышла из «Домино» и остановилась, раздумывая: тащиться к остановке автобуса или попробовать поймать маршрутку? От размышлений отвлек звонок мобильника. Звонил муж:
– Магазин уже закрыт. Ты где?
– Да вот выхожу. – я немного смутилась, вспомнив, что обещала перед выходом позвонить. – Не волнуйся, через полчаса буду дома.
– Я жду. – он отключился, а я потащилась к остановке. Но по дороге передо мной притормозила невзрачная белая машина.
– Девушка, может, вас подкинуть? – спросил приятный мужской голос.
Лицо в машине я рассмотреть не могла, но на всякий случай протестующее замотала головой:
– Спасибо, не надо.
Машина отъехала, а я уже бодрее проследовала к автобусу. Вот какая я молодец! Похвастаюсь Тамарке своей осторожностью – не села ведь в незнакомую машину!
Едва я переступила порог квартиры, в коридор вышел полностью одетый Володя:
– Лиза, я для тебя сюрприз приготовил! Мы с друзьями едем сейчас в лес, елочку срубать! Представляешь, у нас будет не покупная, а настоящая лесная елочка!
Привалившись к стене и поставив сумку на пол, я уныло глядела на мужа. Ну почему, скажите на милость, елочку нельзя купить? На базарчике те же самые елки, что и в лесу… Разве что самому срубить экономнее.
– Это ж романтика! – радовался муж. – Поехали, я уже одеться успел.
– Давай я тебя дома подожду, ужин приготовлю. – пыталась отбиться я, но Володя был неумолим.
– Да ты что! Совсем в клушу превращаешься? – он стиснул челюсть, но тут же попытался улыбнуться. – Поехали, я уже друзьям обещал. Вот, топор приготовил. – он показал мне аккуратно упакованный в сумку топорик, которым я обычно разделывала мясо.
Он крепко взял меня за руку и силой потащил к выходу. Решив, что проще согласиться, чем объяснять, как я устала, я поплелась за ним, гадая, что же это за друзья? Приятели у Володи были людьми немолодыми, солидными, и давно уже не рубили елочки в лесу…
Возле подъезда я растерянно огляделась – никакой машины поблизости не было. На чем мы поедем в лес, где же друзья с машиной? Но Володя, все так же крепко держа меня за руку, повел ближе к проезжей части. Там он поднял руку и начал голосовать.
– Так мы что, в лес на попутке поедем? – ошеломленно спросила я.
– Конечно. – спокойно ответил муж. – Ребята уже там. Обратно нас отвезут на своем пикапе.
Рядом тормознул старенький «Москвич». Муж быстро договорился с шофером, и через десять минут мы вышли на лесной опушке. Вокруг было темно, тихо и абсолютно безлюдно.
– Володя. – мой голос невольно дрогнул. – Где твои друзья?
– Да тут должны быть. – его голос почему-то тоже немного дрожал. – Да не бойся, у меня фонарик с собой. Сейчас мы их отыщем.
Из сумки с топориком он достал большой фонарь и включил его. Яркий луч света прорезал темноту, осветил легкий снежок, ровным слоем лежащий на черной земле. Снежный покров был абсолютно чистый. Не надо было быть следопытом, чтобы сказать – люди здесь не проходили.
– Но тут нет никого! – почему-то я шептала, хотя подслушивать было некому.
– Да, нет… Видимо, еще не приехали. – так же шепотом ответил муж. – Да ты не переживай. Приедут. А давай пока елку срубим!
Он достал топорик и уверенно пошел в лес, освещая себе дорогу фонариком. Я после секундного колебания пошла за ним – оставаться одной в темноте не хотелось.
Мы шли довольно долго, оставляя следы ни тонком снежной покрове. Наконец, Володя остановился.
– А вот и елочка. – он показал топором на небольшое зеленое деревце. – Давай ты ее немного наклонишь, а я срублю.
– Как мне ее наклонить? – я с недоумением поглядела на него.
– Ну сядь на корточки и наклони ствол в сторону! – в его чуть дрожащем голосе послышалось раздражение.
– Ты ж мне руку отрубишь!
– А ты выше держи!
После некоторых пререканий я, как обычно, уступила. Села на корточки и, осторожно отодвигая руками в рукавицах колючие лапы, надавила на тонкий ствол. В этом момент на мою голову что-то обрушилась. Я почувствовала резкую боль, в глаза потемнело, и я полетела в длинный темный туннель.
А затем произошло странное. Я почувствовала, что меня больше не тянет к себе земля. Я была высоко, рядом колыхались еловые верхушки, а внизу копошилась темная человеческая фигурка.
Фигурка была мужская. Она схватила в охапку что-то большое и темное и потащила в сторону. Я опустилась пониже и без всякого удивления поняла, что мужчина тащит мое безжизненное тело.
Я проследовала за ним. Затащив тело в густой ельник, мужчина поднял мою руку, долго щупал запястье, затем, оттерев пот со лба, собрал небольшую охапку припорошенных снегом листьев и бросил сверху на тело. Схватился за голову, торопливо сбросил листья, нагнулся и достал из разодранной тряпки, бывшей когда-то моим пальто, мобильник.
Набрал какой-то номер, и тут же в его кармане зазвенел телефон. Звонок тут же смолк. Еще через минуту мой мобильник вернулся в карман изодранного пальто, а сверху снова посыпались листья. После чего мужчина развернулся и, светя себе фонарем, быстро пошел куда-то. Я осталась возле своего тела.
Никаких чувств не было, не было и боли. Были лишь мысли, скользящие по поверхности. Вот и все. Вот и кончилась моя семейная жизнь. И вообще все закончилось. Меня не найдут. Мама и подруги заплачут, сын расстроится… Сын! Я его больше не увижу!
Внезапно я почувствовала резкую боль в виске. Голова болела, словно разламываясь на части. Я пошевелила рукой и вновь застонала от боли. Что же со мной? Кажется, меня ударили по голове… Муж пытался меня убить!
От абсурдности этой мысли я чуть не рассмеялась, и тут же была наказана новой вспышкой боли. С огромным трудом я все же перевернулась со спины на живот и поползла вперед. Кое-как выползла из ельника и с громким стоном упала лицом в грязь. Холод пробирал до костей, разодранное пальто почти не грело. Да, я жива, но как мне выбраться отсюда?
Телефон! Я же видела, что муж положил мне его обратно в карман! Стараясь не кричать от боли, я достала трубку. Она была отключена, но, к счастью, не разряжена. Я включила мобильник, и тут же на дисплее высветились несколько пропущенных звонков от мамы и Тамары. Я перезвонила Тамаре:
– Томочка, спаси! – голос не слушался, хрипел, но подруга узнала его даже в таком виде.
– Лизка, ты где? – закричала подруга в ответ. – Я тебе полчаса уже звоню! Ты зачем телефон отключила?
– Я потом все объясню. – я чуть не плакала. – Я в лесу, одна, почти без одежды… У меня голова пробита. Я замерзну скоро.
– Но где ты???
– Не знаю. – я все же разрыдалась, голова вновь болезненно запульсировала. – Узнай через мобильного оператора. Я где-то в лесу.
– Сейчас, только не отключайся! – подруга бросилась куда-то звонить. Сквозь боль и шум в ушах я слышала ее пронзительные крики: – Ее маньяк похитил и голову проломил! Она в лесу! Надо срочно пеленговать!
Но этом мое сознание отключилось, и я стала проваливаться куда-то, в теплый розовый туман.