«Одного прикосновения небывалого прошу…»[3]
Я потеряла дар речи. Смысла отпираться не было. Что бы я ни сказала – прогорела. Я всерьёз не думала, что он может меня застукать – ведь была осторожна и предусмотрительна. И осталась бы незамеченной, только вот… Нет, не буду перекладывать на других вину – сама накосячила, переоценила навыки скрытности. Страх потеряла, глупая.
– Я сначала подумал, привиделось, но тебя сложно с кем-то спутать, – сказал Слава и коснулся изумрудных кончиков моих волос.
Рукой я быстро откинула их назад – мне было неприятно, что он их трогал. Глаза парня покраснели и казались замутнёнными. А ещё он как-то странно подёргивал плечом и головой. На улице не жарило, а парень весь вспотел: лицо блестело, пройма футболки промокла.
– Чё молчишь? Говори, зачем следила за мной? – не выдержал он и повысил голос.
– Да я просто мимо проходила, – мотнула я головой, надевая маску непоколебимой уверенности. Мне ничего не оставалось, только блефовать. – Шла к Императору на студию, она как раз тут недалеко.
– Ага, конечно, – хмыкнул он. – Что ты мне его всё поминаешь? Он, что ли, велел меня пасти? – вдруг психанул парень, стремительно подаваясь вперёд.
Слава схватил меня за плечо и впечатал в стену дома.
От неожиданности и боли я сдавленно ахнула и вцепилась в его руку. На удивление его хватка оказалась не такой уж сильной, я легко её расцепила и толкнула парня в грудь.
– Убери руки, скотина! – выкрикнула я. – Да, следила, но по своей инициативе, потому что не доверяю тебе. Ты ещё в универе вёл себя подозрительно!
– Да мне как-то плевать на твоё доверие, – казалось, искренне удивился он.
– Ты же на пары пошёл, почему здесь оказался? И зачем лазил в разбитую машину? – я перешла в нападение.
Славка дёрнул щекой и зыркнул на тачку.
– Не твоё собачье дело, – огрызнулся он. – Я перед тобой не должен оправдываться. Хожу, где хочу, и, в отличие от тебя, чужих границ не нарушаю. Всё, я ухожу, и учти: ещё раз пойдёшь за мной, не посмотрю, что ты подруга моей девушки, – нервным жестом он вытер пот со лба, отвернулся и пошёл к дороге.
– Ты мне угрожаешь? Эй, стой! – я быстро догнала его и схватилась за сумку, чтобы остановить, но парень вдруг как взбесился – резко повернулся и рванул свою собственность из моих пальцев, а я, сама не зная почему, вцепилась, как клещами, и не отпускала.
– Да отвяжись ты, чё пристала?
– А что? Ты что-то стырил? Может, в полицию позвонить?
Парень побледнел. Совсем чуть, но от журналистской наблюдательности это не укрылось. В глазах Славы полыхнул пожар. Он вдруг сильно толкнул меня, да так, что лямка сумки скатилась по плечу и повисла на руках, а сама несчастная шмякнулась в ноги. Парень стремительно выхватил свою барсетку из моих ладоней, и я выпустила её, подавшись вперёд. Но запнулась о свою собственную сумку и упала.
Боль выстрелила яркими искрами, но я не успела даже охнуть, как Слава дёрнул меня за подмышку вверх так резко, что чуть сустав не выбил.
– Чё ты там пиздишь, сука тупая?!
– Пусти меня, сволочь! – я распрямила ноги и, не отвлекаясь на дикую боль в колене, стукнула парня в грудь. Но только высвободила руку, как он воспользовался нечестным приёмом и схватил меня за волосы.
– Раз ты слов не понимаешь, я до тебя по-другому смысл донесу!
Он так сильно тянул, что пришлось согнуться. Мне казалось, он свернёт мне шею. Я изо всех сил пнула его под колено, а потом извернулась и ударила кулаком в горло.
Слава забулькал, закашлялся и отпустил мои волосы. Я резко распрямилась. Меня шатало, пульс сходил с ума и бился в виски. Нужно было как можно скорее вернуть себе контроль над ситуацией, потому что парень, хрипя что-то нецензурное, сверкнул на меня лютым взглядом и собрался сцапать снова, как жёсткий голос осадил его:
– Слышь, клоун! Хоть шаг к ней сделаешь, я тебе ебало сломаю!
Я обернулась. В паре метров от нас стоял Егор. В салатовой шапке, «Конверсах» ей в тон и клетчатой безрукавке поверх футболки.
Мерс с распахнутой дверцей за его спиной подрагивал незаглушённым мотором. Надо же, в потасовке, я даже не услышала, как он подъехал.
Имп запустил руки в большие карманы чёрных спортивных штанов, держась нарочито вальяжно и расслабленно. Но мне хватило взгляда, чтобы ощутить, как он напряжён, а от ярости и силы в глазах спина покрывалась изморозью. Но я сразу почувствовала себя увереннее, а сердце начало усмирять безумный бег.
– Привет, Егор, – сказала я.
Продолжая кашлять, Славка зыркнул на меня, потом на рэпера и его машину. Он понял, кто это и занервничал. Снова вытер лоб и взбил волосы, ломая «безешки», поправил сумку на плече и заговорил:
– Да не собирался я её задирать. Сама полезла, увязалась за мной с универа.
– Ага, а ты защищался, я видел, – усмехнулся Имп.
– Блин, давай мирно разойдёмся, я не хочу проблем, – парень шагнул в сторону, собираясь слинять, но Егор зеркально повторил его движение.
– Ты сам, блядь, ходячая проблема, – он сплюнул на асфальт, а я улыбнулась оттого, что он будто из моих мыслей это выдернул.
Хотя, если посудить здраво, не находилось ни единого повода для веселья. Слава прав – именно я заварила эту кашу, мне и расхлёбывать. Я и так вмешала Импа дальше некуда, не стоило доводить до открытого конфликта. Я шагнула вперёд.
– Егор, у меня нет претензий к Славе. Тут я виновата, так что давайте просто затрём ситуацию. Слава извиняется и уходит, так?
– Угу, сорян, – кивнул он мне и обратился к Егору. – Это… Ты не думай, я тебе всё отдам, я помню про долг.
– Пф! – фыркнул тот. – За бабло в другой раз перетрём, вали уже отсюда.
Слава не стал медлить ни секунды и быстрым шагом пошёл по улице, а Имп повернулся ко мне, оглядел и нахмурился:
– Да ты боец, – жёсткий голос не смягчился. – Теперь зализывай раны.
– Что? Где? – я опустила взгляд и увидела, что на кисти алеет ссадина. – О, даже не заметила, как она появилась. Наверное, чиркнула о стену, когда этот гад толкнул меня.
– А колено? Разве не болит?
Я глянула вниз, и мне стало дурно. Я и правда, только сейчас почувствовала дикое жжение. Всё как в детстве. Кожу разодрала от души, кровь смешалась с грязью, сгибать было больно. Заметив, что я пошатнулась, Имп шагнул ко мне.
– Пошли, у меня в машине аптечка, – он мягко взял меня за руку и потянул за собой.
Я послушалась, невольно вспомнив, как мама уводила меня с улицы, после подобных падений. А я не церемонилась – выла на весь двор, совершенно не могла терпеть боль. С годами стала терпимее, поняла, что вся жизнь – боль, на неё никакого порога чувствительности не хватит. И если сядешь в песочнице и начнёшь громко плакать, решение не свалится на голову, придётся встать, вытереть слёзы и шагать дальше.
– Стой здесь, – Егор отпустил меня и забрался на переднее сидение, заглушил, наконец, мотор и вытянул из бардачка маленькую сумочку с красным крестом на боку.
Через пару секунд он взял в зубы синий квадратик стерильной салфетки, кинул на колени нераспечатанный бинт, а сумочку отложил на соседнее кресло. И только после этого повернулся ко мне и качнул ладонью, подзывая:
– Ближе, у меня не такие длинные руки.
– Я могу сама, – начала я, но осеклась, когда Егор поднял на меня властный взгляд. – Ладно, – смирилась я, подходя вплотную.
– Сначала руку, – он разорвал упаковку салфетки и прохладными пальцами взял мою кисть.
Немного щипало, но я терпела. И чтобы отвлечься, смотрела на его руки.
На запястье правой были намотаны некогда белые, а теперь потемневшие от использования, провода. Оригинальный браслет. Ещё ни разу не видела, чтобы так использовали сломанные наушники. А на левой чёрные и металлические бусины в несколько рядов соседствовали с толстым браслетом-цепью. Мой взгляд плавно перетёк на перстень в виде сомкнутых кистей скелета и чёрно-белую татуировку цветка на тыльной стороне ладони. Очень схематично, простенько, но всё же узнаваемо.
Мне до чёртиков захотелось узнать, почему астра. Да, я знала, что значения татуировок – это бред, всё-таки с татуировщиком работала. Существовало лишь одно значение – то, которое в рисунок вкладывал обладатель. Но я постеснялась спрашивать Импа, вспомнив список самых стереотипных вопросов, которые задавали татуированным людям, изрядно их нервируя. Каждый забивался, как хотел, и окружающим не должно быть до этого дела.
Тем временем, Егор закончил с моей кистью и потянулся к колену. Я не видела в этом подвоха и реально думала, что у него только благие намерения, но когда Имп взял меня за голень, вздрогнула. Он подумал, что от боли, и снова надавил на меня интонацией:
– Потерпи.
Я не понимала, почему позволяла ему это, почему не отобрала салфетку и сама не занялась ссадиной. Боже, он превратил элементарное действо в ритуал!
Спирт щипал и заставлял закусывать губу, но деликатные прикосновения Егора смягчали боль. А когда он провёл ладонью вниз и обхватил чуть крепче, у меня в животе потеплело, но не от желания, а ощущения уюта.
Оказалось это приятно – вверить себя в чьи-то заботливые руки. Егор высунул кончик языка, лизнул нижнюю губу, а я как будто только сейчас заметила, какие они у него по-женски полные и чувственные. Так, стоп.
Это его прикосновения вызывали такие эмоции. Почувствовав, что ещё чуть-чуть и дыхание собьётся, а я перейду ту зыбкую грань между ощущением комфорта и желанием, я со всем благоразумием попыталась высвободиться, но Имп вдруг понял моё намерение и скользнул рукой под колено, принимая в ладонь тяжесть бедра.
– Да не трепыхайся ты, немного осталось.
Замечательно, его руки уже побывали под моей юбкой.
На улице, что, жарче стало? Кровь точно бросилась мне в лицо, а Егор, будто почувствовал эту незначительную перемену моего тела и поднял руку выше. Да, скорее всего нарочно, хоть и сделал вид, что перехватывает удобнее.
Мне казалось, ещё немного, и я не выдержу эту ласковую пытку, когда Имп убрал руки и взял бинт. Передышка оказалась небольшой, и медленные прикосновения, которые я вполне могла бы назвать нежными, не знай Егора, снова закружили голову.
Но вскоре всё закончилось: на моём колене появилась марлевая повязка, а парень поправил шапку и посмотрел на меня.
– Больше не влипай в истории. Я не могу быть постоянно рядом, – попенял он мне, и чувство вины и неловкости рябью скользнуло по коже и исчезло, когда я чуть не упала в его тёмные глаза, показавшиеся мне на тот момент бесконечно глубокими и пронзительными. – Чё тебя вообще за ним понесло? Приключений захотелось? – Имп вышел из тачки и мягко хлопнул дверью.
Иллюзия защищенности и ласки стремительно таяла. Я уже пришла в себя.
– Я хотела узнать, куда он так спешно сорвался, – пожала я плечами. – Но результата не добилась.
– Только сама спалилась, – усмехнулся Егор, достав «Parlament» и перекатив по пачке оставшиеся две сигареты. Уже одну. – Я так полагаю, никакой операции не было? И тётя там – «кокс», «мет» и прочая дурь?
Щёлкнул кремень, и я вздрогнула. Но не от звука, а оттого, что Егор только что подтвердил мои опасения насчёт Славы, которые я затаила давно, но боялась признать. Как будто человек не будет употреблять, если его не называть джанком. Но я могла ещё долго сомневаться, а Импу хватило взгляда, чтобы раскусить «торчка». Всё-таки, как ни прискорбно, в этом вопросе у него больше опыта.
– Чё зависла? Думаешь, он не закладку искал, а просто прогуливался? – съязвил Егор и пыхнул мне в лицо густым дымом. – Что-что, а наивность в список твоих заслуг я никогда бы не добавил.
– Да нет, я тоже подозревала. Просто тогда это большая проблема, – вздохнула я, чувствуя полнейший разбег мыслей.
Мозг отказывался решать сложную задачу, а сознание могло анализировать ситуацию бессчётное количество раз без малейшей пользы для дела.
– С тобой не бывает легко, да? – вдруг спросил Имп, как-то странно глядя на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Да ничего, забей, – он докурил сигарету, кинул бычок в урну и открыл дверь машины. – Подвезти?
Мне было так влом тащиться на остановку, что я не стала упускать возможность.
– Если не трудно. Мне на работу через час, – я сверилась с часами. – В «Bullet Tattoo», – и я назвала адрес.
– Тату-салон? – Егор посмотрел на меня, приподняв бровь. – Подброшу. Но сначала мне надо в одно место. Прокатишься со мной?
– Ладно, – согласилась я и села в мерс.
– И кем ты работаешь? – спросил Имп, трогаясь с места.
– Я мастер по пирсингу.
– Любишь причинять людям боль?
– Нет, приносить радость. Рука у меня лёгкая, боль быстро проходит.
– Отлично. Запиши меня, – он посмотрел игриво, а я по его улыбке поняла больше, чем он хотел сказать.
– Ага, размечтался, – хмыкнула я. – Знаю, что попросишь проколоть, тут я тебе не помощник.
– А ты жестокая, – наверное, Егор впервые открыто рассмеялся, а я не узнала в этом добродушном парне высокомерного эгоиста. – Ты понимаешь, что лишаешь огромное количество малышек новых ощущений?
– Возможно, – кивнула я и не удержала улыбку. – Но ты же справишься и без пирсы?
– Детка, ты прелесть, – Имп снова засмеялся, а я отвернулась к окну, сама не понимая, зачем поддержала его игру.
Ведь как раз сегодня с Катей шутили на эту тему. И вот, пожалуйста, Вселенная преподнесла реальную ситуацию. И я, конечно же, на старых дрожжах подумала самое неприличное. Так, надо срочно перевести тему, пока не запылали уши.
– Кстати, я тебя так и не поблагодарила, – я снова повернулась к Егору.
– За что? Ты сама справилась.
– За отзывчивость. Всё-таки ты появился очень вовремя.
– Ну, если так, тогда «спасибо» – мало.
– Даже не сомневалась, что ты так скажешь, – прыснула я. – Но я ведь обещала тебе статью, и слово сдержу. Ты планировал сегодня над ней поработать?
– Вероятность есть. Но почему ты не допускаешь, что я просто соскучился?
Егор посмотрел на меня, и я ощутила давление его харизмы. А когда он снова повернулся к дороге, то выдохнула, будто с меня сняли что-то неподъёмное.
– Это исключено, – мотнула я головой. – Скучают по близким или любимым.
– Дело поправимое. Хочешь стать моей? – бросил Имп как бы невзначай, и на мою спину обрушились мурашки.
– Твоей? – растерялась я. Мне ещё никто так легко и неромантично не предлагал отношения. Поэтому я и не восприняла всерьёз. – Где-то тут подвох, как я понимаю?
– Это просто вопрос, с вариантами ответов «да» или «нет», – пожал плечами Егор. – Но учти, – вдруг вставил он, когда я уже собиралась открыть рот: – Если скажешь что-то другое, это будет относиться к «да», как попытка скрыть настоящие чувства за пеленой многословия.
– Нет, – ответила я без раздумий. – Достаточно коротко и ясно? – я вглядывалась в его лицо, будто искала хоть малейший намёк на расстройство. Но броню показного равнодушия было не пробить.
– Вполне, – удовлетворительно кивнул он. – Но не обольщайся, как я уже сказал, это не предложение.
– Вот ещё, даже не думала, – ответила я, отворачиваясь.
Егор включил приёмник и избавил меня на время от необходимости поддерживать разговор. А я с удивлением отметила, что раздражение на него проходило гораздо быстрее, и молчание не воспринималось, как тягостное. Привыкала, что ли?
Мы остановились на центральной улице обычного жилого района, где различные магазины занимали первые этажи зданий. А совсем неподалёку располагался скейт-парк, я слышала приглушённое «вжих-вжих» колёс по хафпайпу[4].
– Я мигом, кое-что отдам и вернусь, – сказал Егор. – В машине подождёшь?
– Нет, я лучше в магазинчик забегу, – я указала через дорогу. – Пить хочу. Тебе что-нибудь взять?
Имп полез в карман и поболтал последней сигаретой в пачке.
– Поняла, – кивнула я.
Выйдя из машины, я заметила, что развязался шнурок. Поэтому замешкалась и увидела, как Егор выгрузил из багажника два большущих пакета собачьего корма. Парень перешёл дорогу и скрылся во дворах, а я отправилась за водой.
«Мигом» Импа затянулось минут на двадцать. Я сходила в два магазина, потому что в первом его сигареты закончились, выпила полбутылки минералки, покрутилась возле мерса, а Егор всё не шёл. Я отписала в мессенджер с вопросом, скоро ли он, но сообщение не загоралось, как прочитанное. Плюнув, я пошла к скейт-парку.
Обойдя его по кругу, поднялась на пригорок и решила обосноваться на стене, на которую без проблем можно было залезть с низкой стороны. По этой причине её много кто использовал как скамью. Я кинула сумку, чтобы не сесть задницей на камень, и свесила ноги. На площадке царило невероятное оживление. Несколько парней катали по фанбоксу[5], но в основном выделывали трюки в огромной вогнутой рампе. Роллеры и пара чуваков на лонгбордах рассекали вокруг. Компания ребят в ярких кепках, кроссовках и свободных майках отдыхали и шумели на скамейке.
Алый бок мерса выделялся на фоне листвы. Я высматривала салатовую шапку, но Имп всё не шёл, и чтобы не скучать, я размотала наушники и впустила в сознание музыку.
С первыми аккордами меня накрыло странное состояние эйфории, какого-то радужного оптимизма или уверенности в себе. Потому что как бы хреново ни было, какие бы беды ни зависали над головой, здесь и сейчас я забывала дышать, ловила мурашки и растворялась в мелодии, понимая, что жизнь – не пустая, не глупая, не напрасная, а проблемы – не смертельные. И раз я тут, значит, зачем-то нужна Вселенной.
Может, и не сотворю больших дел, но определённую пользу принесу. В тот момент я была благодарна за возможность слышать и чувствовать музыку, как минимум. И сердце грело, что миллионы людей разделяли моё мнение. Как получить оргазм? Есть средство. Принимайте в наушниках, накрывает не по-детски. Мне не с чем было сравнивать, поэтому я приняла это состояние за абсолют удовольствия и счастья.
Я прикрыла глаза и вслушалась. Музыка в наушниках отбирала у природы её естественные звуки, окрашивая происходящее надрывными гитарами, отборными партиями ударных и неподражаемым вокалом. Не знаю, сколько я так сидела, но внезапно подача песни в одно ухо резко прекратилась, и я вскинулась.
– Тише, чего дёргаешься? Это я, – Егор живо надел мне на запястье браслет ладони.
Он подкрался ко мне, пока я утекала в потоке странных мыслей, а уши бились в экстазе. Имп подошёл с нижней площадки и встал вплотную, почти упершись грудью в мои колени, а я инстинктивно сомкнула их.
– У тебя такое блаженное лицо, что я просто обязан узнать, что ты там слушаешь, – он потянул провод к себе, а я подалась вперёд, чтобы не лишиться ещё и второго наушника.
Хорошо хоть сегодня платье без глубокого декольте.
– М-м-м-м… «Love is Evol, Con is Confidence, Eros is Sore, Sin is Sincere»[6], – пропел Егор, a я, хоть и слышала Мэнсона в другом ухе, теперь внимала парню.
В его исполнении песня звучала иначе. Не сказать, чтобы тембр зачаровывал или техника поражала идеальной отточенностью, нет. Но что-то цепляло. Песня и без того сочилась мраком, а Имп добавлял тёмного смысла словам, творил неповторимую атмосферу.
Боже, у меня мурашки шли от его интонаций! Он будто всеми силами впитывал мрак извне, но не погрязал в пессимизме и депрессии, а закалял дух этой тьмой.
Какие, однако, у меня странные ассоциации.
– Годнота, – резюмировал Егор через мгновение. – Это вообще крутецкий релиз.
Он вернул мне наушник и расстегнул безрукавку, чтобы я увидела, кто изображен у него на футболке.
– Привет, мистер Мэнсон, – улыбнулась я. – Да, я тоже обожаю этот альбом.
– Что ещё слушаешь? – спросил Имп заинтересовано.
Я начала перечислять группы разных жанров тяжёлой музыки, и хоть среди них совсем не оказалось хип-хоп исполнителей, Егор знал почти всех. Если не слушал, то слышал. Пересечений по музыке у нас нашлось больше, чем я предполагала. Он точно рэпер? Его осведомлённость была мне чертовски приятна.
Но вот под взглядом Импа я чувствовала себя не в своей тарелке. Не то, чтобы прям совсем некомфортно, скорее неестественно. Спектр эмоций у человека не такой обширный, но, когда Егор смотрел на меня, я будто испытывала что-то новое и необычное. Это интриговало, манило, как наркотик, хотя я никогда не имела ни от чего зависимости. Пробовала сигареты на первом курсе, но не втянулась. Могла не пить, если не было настроения. А тут… Я не знала, что думать.
– Ты закончил дела? – я смотала плеер и убрала его в сумку.
– Да, можно ехать, – кивнул он и потянулся к минералке, которая стояла возле меня.
Не спрашивая разрешения, сделал пару глотков. Ладно, по фиг, я всё равно уже утолила жажду. Победителей по жизни не остановит запрет.
– Получилось дольше, чем планировал. Им там покоцанного кобеля притащили, помог держать, пока раны обрабатывали, – его голос полыхнул леденящей злобой, и я представляла, на кого она направлена. У меня и самой сердце от жалости закололо.
– Кошмар. И как он сейчас?
– Уснул под снотворным. Как он скулил… – Егор провёл по лицу, будто хотел стереть воспоминания. – Позвоню потом, узнаю, как он. Всё, чем я могу помочь этому приюту, – донаты и корм.
– Ты делаешь доброе дело. Любишь собак?
– Угу.
– А себе взять не думал?
– Это не вяжется с моим образом жизни. Кто будет смотреть за ней, пока я в туре?
– Вообще-то да, – подумав пару секунд, я признала его правоту.
– Ты слезать-то собираешься или как?
Солнце, прятавшееся это время за облаком, вышло и зажарило в полную силу, и Егор состроил недовольную гримасу, ощутимо почувствовав себя некомфортно. Он нетерпеливо огляделся, желая поскорее уползти в тень.
– Конечно, – ответила я и собралась, было, перекинуть ногу обратно, в ту сторону, откуда залезала, но тут до меня дошло, что не получится этого сделать, не сверкнув бельём.
Имп тоже это понял, потому что скользнул взглядом по моим ногам. Он нарочно не отворачивался и следил за мной с коварно-тающей улыбкой.
– Помочь? – от сладкой ваты в его голосе по коже прошёл холодок.
Тут, конечно, высоковато, но ничего. Мне не хотелось корячиться перед ним в коротком платье, поэтому я движением кисти откинула волосы на спину и гордо произнесла:
– Да, отойди, а то зашибу ненароком. Мне нужно пространство.
Егор, конечно же, не двинулся с места, и я, подняв ногу, пихнула его голенью в плечо.
– Посторонись, говорю, я прыгаю, – и сползла на край, но в миг, когда отпустила руки, Имп вместо того, чтобы отойти, подался вперёд.
– А я ловлю, – сказал он, принимая меня в объятья.
Стало так тесно и близко, что не осталось воздуха. Его лицо прямо перед моей грудью, а тело… Казалось, я чувствую каждую мышцу под кожей. Прыжок и окутавшая меня на секунды невесомость возбудила в животе щекотку, которая только усилилась от прикосновений Импа. Его руки оказались на моей заднице, что совсем мне не понравилось. У меня вспыхнули уши, кончики пальцев стали ледяными.
Слишком много прикосновений для одного дня. Нет, в принципе, слишком много.
Чувствуя, что не достаю до земли, я засучила ногами, пытаясь высвободить руки и оттолкнуться от Импа.
– Поставь меня! – потребовала я твёрдо, но получилось не очень убедительно.
– Пожалуйста, – асфальт ударил в стопы, и я покачнулась.
Его лицо расползалось в жарком мареве, тронувшем мир перед моими глазами. Я поскорее отвернулась и забрала сверху сумку.
– Поехали уже, – пробормотала я и, не глядя на Импа, пошла к мерсу.
– Как скажешь, – ответил Егор, а мне не нужно было даже оглядываться – по голосу чувствовала, как широко он улыбался.
В машине я вспомнила про сигареты, и отдала пачку парню. А когда он попытался вернуть мне деньги за покупку – отказалась.
– Чё это? – глянул он на меня с интересом. – Начала выплачивать чужой долг?
– Нет, просто… – я надулась и отвернулась к окну, не в силах сказать ещё хоть что-то.
Я не могла – раздражение и непонятная обида взбили внутри болтанку похлеще, чем в шейкере для коктейлей. Мы как-то технично съехали с темы меньше часа назад, а сейчас я снова всё вспомнила и остро прочувствовала.
Я попалась на развод как дура, и, если Слава спустил бабло на наркоту, то в жизни деньги не вернёт, как бы ни божился. Дурь кончится, ломка скрутит тело так, что он родину продаст, украдёт или убьёт, чтобы найти ещё дозу и прекратить страдания. Наркам всегда будет мало, зависимость – в голове. И пока сам не решит завязать – никто и ничто ему не поможет. Он скорее новых долгов наплодит, чем старый вернёт.
А отдавать будет тот, кто просил.
– Эй, детка, когда ты хмуришься, то становишься ещё сексуальнее, но меня задевает, что рядом со мной ты думаешь о ком-то другом, – проговорил Егор.
– Имп, я сильно сглупила. Мне стыдно, что вовлекла тебя в чужие проблемы. Ты так много делаешь, – я взмахнула руками, подразумевая собачий питомник, его объединение, помощь мне. – После всего этого, я не знаю, как смотреть тебе в глаза.
Сказав это, я собиралась отвернуться, но Егор вдруг потянулся ко мне, поймал подбородок и развернул к себе. Эмоции ещё не схлынули, и всё это мракобесие плескалось у меня во взгляде, который он перехватил.
– Вот так и смотри, как сейчас, – сказал Имп спокойно, но уверенно. – Прямо и искренне. Главное не потерять себя в мире, которым рулит коллективный разум слабых, гнилых и порочных людей. Всё остальное – херня, – он отпустил меня и отвернулся к рулю, а я до сих пор ощущала твёрдое прикосновение его пальцев. – Бабок я с тебя не требую. Попасться в ловушку может любой, даже самый правильный и идеальный. Разберёмся.
– Спасибо. Ещё я за подругу переживаю, – я решила сказать всё, что меня беспокоило. – Славка губит свою жизнь, а если и её за собой потащит? Катя так его любит, что готова и в огонь, и в воду. Как её уберечь? Словам она не поверит, а доказательств у меня нет.
Егор склонил голову, смотрел на меня несколько секунд, а потом хмыкнул:
– А ты уверена, что она ничего не знает?
– Конечно. Тогда она относилась бы к нему по-другому, – уверенно ответила я, но Имп рассмеялся:
– Я уже достаточно насмотрелся на тех, кто добровольно решил тонуть, а тебе срочно нужно растерять радужное мировоззрение. Мир изначально злой. Если случается что-то хорошее, значит, говно ещё не успели сделать. Нет никакого Бога или космического разума, который даст нам всё. Нас никто не спасёт.
– Но это не значит, что не надо пытаться, – нахмурилась я.
– Детка, люди любят обманываться, жить в красивой иллюзии. Им так удобнее. Ты пытаешься думать и решать за свою подругу. Хочешь вытащить этого парня из дерьма, а её – из пагубных отношений, но для них это естественная среда обитания. Ты лезешь в их грязные чувства со своими чистыми намерениями, вызывая конфликт интересов.
– И что делать? Просто наблюдать?
– А зачем лезть в шкуру Спасителя и рваться на подвиги? Ради похвалы и облегчения души? Или покрыть эгоистичные порывы? Не потому ли ты хочешь вырвать этот сорняк, что она выбрала парня, а не дружбу?
– Да о чём ты?! Мне не всё равно, что с ней происходит! – с жаром ответила я. – Катя моя близкая подруга, и я всё сделаю ради её блага.
Слова Егора жгли обидой. Я зло кусала губы, готовясь ответить ему в полной мере своего раздражения. Он говорил так уверенно и сердито, что я верила в его точку зрения. Не хотела, но принимала. Моё мнение растворялось под влиянием его подавляющего мировоззрения.
Я в бессилии откинулась на кресле. Меня трясло от злости и невозможности что-либо доказать и действовать. Тот самый неловкий момент, когда теряешь аргументы в споре, который вёл так жарко, а потом вдруг сам в себе усомнился. Не хотелось играть в молчанку, но от надуманного отчаяния я готова была заплакать.
В детстве проблемы так и решались: стоило зареветь – и тебе давали всё, лишь бы успокоить. Увы, сейчас не прокатит. Издержки взрослой жизни.
Я не смотрела на Егора, но чувствовала его прожигающий взгляд. Да, он высказался так категорично, но это только его мнение, и оно – не непреложная истина. Как он сам сказал, человек сам решает, как ему поступить. Вот я и буду решать сама.
– Мне не плевать на друзей и близких! Пока не знаю, что буду делать, но определённо не отступлю! – твёрдо сказала я, поворачиваясь к Импу и готовясь встретить очередной шквалистый порыв жестокой теории.
– Что ж, пусть так, – он кивнул, а губы расползлись в улыбку.
Будто солнце после шторма выглянуло. Мягкий тон и пронзительный взгляд Егора так не вязалось с бескомпромиссностью суждений, которыми он осаждал меня минуту назад, что я растерялась, и злость погасла, резко рассыпавшись в искры.
– И… всё?
– Детка, я понимаю, какое удовольствие тебе доставляет спор со мной, но пока мы тут трём языки, дела сами себя не сделают. Мой рабочий день закончен, а твой?
– Ой, точно, – спохватилась я и полезла в сумку, чтобы отыскать телефон и узнать, на сколько уже опоздала.
Егор не стал ждать, отвернулся и завёл авто. А через секунду мы уже выкатили на дорогу. У меня оставалось совсем немного времени в запасе, но я всё равно написала Артёму, что задерживаюсь, и попросила прикрыть. Татуировщик тут же ответил, что всё гуд, и я расслабилась. Насколько это было возможно, конечно.
Я искоса поглядывала на Импа, и терялась в догадках, касательно такой резкой перемены настроения. Он просто отошёл от спора. По одному ему известным причинам. Я что-то упустила, но не могла понять, что именно.
Может, хотел, чтобы я решила для себя что-то сама? Меня как всегда снедала куча противоречивых чувств. Но одно я определила чётко, согласившись с самоуверенностью Егора. Как эмоциональная встряска, адреналиновая доза или интеллектуальное влечение – я не знала, с чем сравнить это затягивающее желание общаться с ним ещё и больше. Чёрт, как же хорошо, что интервью ещё не завершено.
Надо же, как всё перевернулось. Буквально утром я думала о тех же самых вещах с точностью до наоборот. А за каких-то несколько часов совершила столько фундаментальных решений и открытий, что впечатлений хватит на несколько дней. Я тоже больше не сердилась, а сидела с мечтательной улыбкой.
Имп не тревожил мои мысли, и за размышлениями я не заметила, как мерседес остановился у входа в тату-салон, и парень повернулся ко мне:
– Общественные места не настраивают на рабочий лад. Я сейчас переползаю на новую хату. На неделе приезжай ко мне, там и пообщаемся.
Вот и новый поворот. На старой квартире я уже была, но сейчас мне предлагали стать единственной гостьей. Я лишусь безопасной многолюдности общественных мест. Сегодняшние прикосновения нельзя назвать целомудренными.
Что если Имп конкретно решит пристать? Что, значит «если»?
Узнать бы хоть одну маленькую мысль из его головы. Нет, у меня, конечно, припасён железный отказ, но примет ли он его? Хотелось верить, что, несмотря на всё эти пошлые шуточки, Егор не воспользуется слабостью девушки.
– Ладно, приду, – вздохнула я, принимая очередное поворотное решение.