Шаги за углом стали громче, послышалось чье-то матерное чертыхание. Я не стала дожидаться появления чужака и напала первой. Разбежавшись, сделала подсечку, сбив человека с ног. Эффект неожиданности сработал: человек упал на спину, а я быстро оказалась сверху и со всех сил надавила локтем на его шею.
Хриплая ругань быстро меня отрезвила.
– Булочка, фигасе! Ты чо творишь?!
Все еще напуганная, на пике адреналинового скачка, я продолжала сидеть сверху и держала локоть на его шее. Мои ребра вспыхнули адским пламенем, как будто в них вонзили копье. Я еще пожалею об этом выпрыге, когда буду глотать обезболивающие.
– Иванов? – спросила я, задыхаясь. Сердце клокотало словно по нему кто-то методично бил, как по боксерской груше. – Ты что, следил за мной?
– А это не очевидно?
– Зачем? – строго спросила я, ослабляя давление.
– Хотел узнать, где ты живешь, – он откашливался, хватаясь за горло. – Сдурела идти пешком в ночь? До ближайшего жилого района дофига топать.
– Я живу в отеле, – кивнула я на «Континент».
Егор тяжело откашлялся, не сумев выдавить из себя ни слова.
Меня охватила злорадная радость – удалось положить такого здоровяка на лопатки. Муж бы мной гордился.
– Зачем тебе знать, где я живу?
– Да не знаю я! – он вскинул руки, сдаваясь. – Теперь вижу, что идея была тупая!
Отпустив его, я все еще сидела сверху. Постепенно успокаиваясь, чувствовала, как напряжение сходит с тела.
– Тебе повезло, что я не успела достать нож, – фыркнула я, когда он жалобно застонал подо мной. Наверняка неслабо приложился спиной о камни. Я не испытывала ни капли угрызения совести. Сам виноват.
Собака осторожно подошла, оскалившись на Егора. Секунда – и я потеряла бдительность. Иванов сгруппировался, перевернув меня и уронив на камни. Его руки оказались под моими ребрами, смягчая удар. Я вскрикнула от боли.
– Это тоже была тупая идея… – признал он, нависая надо мной, стараясь не придавить своим телом. Собака залаяла, щенки начали подражать, визгливо тяфкая на Егора, который при этом весело заржал.
– Защитнички у тебя что надо, булочка! Выращиваешь свою личную стаю?
– Скажи спасибо, что не научила их команде «фас».
– Дрожу от страха, – паясничал он.
Боль мешала дышать, я едва говорила, но не хотела сбрасывать его. Занималась борьбой целый год, но никогда не чувствовала столько адреналина и возбуждения, как сейчас.
– Кто ты такая, булочка? – его хриплый голос пробирал до нутра. – Еще никому не удавалось уложить меня на лопатки. Я имею в виду татами. В постели – ради бога!
Егор поднялся и помог мне встать. Я кряхтела, как развалина, и тихо скулила от боли.
– Сильно задел? – его голос смягчился, в нем засквозила неподдельная забота. – Прости, я не хотел сделать тебе больно…
Я обняла себя руками и кивнула, давая понять, что он прощен. Собака перестала лаять, щенки тоже. Я потрепала мамашку за ухом, благодаря за поддержку.
– Так вот для чего колбаса, – заметил Егор.
– А ты думал я живу впроголодь?
Мы молча смотрели друг на друга при свете луны. Чертов Иванов пьет кровь девственниц, не иначе. Он бессовестно неотразим даже темной ночью.
– Этот взгляд нужно запретить, – с усмешкой заявил Егор, сделав шаг ко мне, – на законодательном уровне.
Я подняла руку, чтобы не подпустить его к себе, но потом поняла что это глупо и сделала вид, что она – для пожатия.
– Спасибо, что волновался и пошел следом. Но это было лишним.
– Я уже понял, – он потер шею.
– И спасибо, что готов помочь с документами. Я буду в долгу.
– Забей, это не трудно, – он пожал мою руку и задержал в своей. – Отблагодаришь, когда все будет готово.
– Кто бы сомневался!
– Ты не надела кольцо, – заметил он, помассировав мои пальцы. Я не убрала руку, желая посмотреть, куда это приведет.
– Не надела.
– Почему?
– Ты знаешь.
– Я знаю только, что оно не удерживает тебя от секса со мной.
Я закатила глаза и отдернула руку, будто ошпарилась. Не надолго меня хватило. Кого я пытаюсь обмануть? Он таких как я на завтрак съедает, видит меня насквозь. Единственное, что могу – принять наше влечение и признаться в нем. Хотя для него это не секрет.
– Не удерживает, – согласилась я, осознавая, что бессильна перед его дьявольской притягательностью. – И чувство собственного достоинства, похоже, у меня отсутствует напрочь.
– Поясни…
Он подошел вплотную, его дыхание стало рваным. Взгляд оставался темным, но осторожным.
– Я поняла одно: единственное, что меня удерживает от того чтобы не завалить тебя на «те самые» лопатки, – это мои ребра.
Мои переломы – отличное напоминание о том, что может случиться со мной снова, если я позволю себе отвлечься и забыться. И с ним, кстати, тоже, если я впущу его в свою жизнь. Но, что делать, когда так… хочется?
Егор мучительно долго смотрел в мои глаза, пытаясь выяснить шучу я или нет. Когда понял, что говорю всерьез, немного отпрянул, как будто я снова его душила.
– Но если будем ждать, когда они заживут, ты к тому времени можешь стопятьсот раз передумать.
– Егор, к тому времени меня может и не быть…
– В каком смысле?!
Я промолчала. В этом городе, в этом мире – какая разница?
– Может, – он запнулся, будто сбился с мысли. – Я могу… быть весьма изобретательным и, когда нужно, нежным…
Я помотала головой. Раз уж мы снимаем друг перед другом маски, то подержи-ка мою.
– Не сомневаюсь, что ты все это умеешь. Но… я не хочу нежно.
Иванов тихо простонал, а я сама приблизилась к нему.
– Я хочу грубо. Так жестко и дико, чтобы я нахрен забыла, как меня зовут. Все имена: настоящие и вымышленные!
– Бля… – прошептал он, закрывая глаза. – Булочка…
– Что, Егор? – я с вызовом ткнула указательным пальцем в его грудь. – Меня Лера зовут, это мое настоящее имя, кстати.
– Ле-ра… – тихо проговорил он, словно пробовал два слога на вкус и уставился на мои губы. – Не провоцируй меня.
– А то что?
– Иначе я не ограничусь просто знанием, где ты живешь.
– Пойдешь со мной в мой номер?
– Да.
– И сделаешь все, что я захочу?
– Блять, да…
– И нарушишь свои правила?
Иванов протянул руку и коснулся моего подбородка. Я откинула голову назад, чтобы сохранить обжигающий зрительный контакт. Наши вздохи становились чаще, я сходила с ума от этой чувственной перегрузки.
– Может, мне и не придется их нарушать, – прошептал он. – После сегодняшнего разве не очевидно, кто останется?
– Рано радуешься.
– Я просто реалист, – он вздернул бровь. Улыбка соблазнителя поплыла уголками вверх. Быстро он совладал с собой и вернул на лицо свою маску! Я бы так не смогла.е
– По-твоему, мы все равно, рано или поздно, сделаем это?
– Обязательно, Ле-ра, – он мягко коснулся кончиком большого пальца моей родинки над верхней губой и прерывисто выдохнул. – Но только после трех условий.
Я выдохнула с облегчением и разочарованием. Егор печально улыбнулся.
– У меня нет ни малейшего желания нежничать с тобой. Я и сам хочу тебя до одури, и не успокоюсь, пока не оттрахаю всеми возможными способами!
Пожалуй, это самые горячие слова, которые я когда-либо слышала.
– Поэтому, первое условие: твои раны должны быть в полном порядке, не хочу на них отвлекаться. Второе: ты на этот момент не будешь моей коллегой. И третье, самое главное: ты расскажешь мне свою историю.
– Сдается мне, что мы не схлестнемся на этом татами никогда… – скептически цокнула я.
– Что ж, тогда продолжим играть в детские гляделки и раскраски на фартуках!
На этих словах раздался визг одного из щенков – малыши переусердствовали в игре и один больно укусил другого. Егор огляделся, разводя руки в стороны, и со смешком сказал:
– Ты реально чокнутая, ходить тут в два часа ночи!
– Это далеко не весь перечень безумия, на которое я способна. Я только что была готова позвать тебя в номер и переспать.
– А я чуть не согласился…
Я взяла его за руку и повела к отелю через гаражные закоулки.
– Ты в курсе, что перелом ребер заживает от трех до шести месяцев, – я бросила на него лукавый взгляд.
– Угу.
– Что будешь делать все это время?
– Жрать фалафель.
Я рассмеялась, но схватилась за бока, расцепив наши руки.
– А что, если мы оба не уйдем после стажировки?
– Тогда у меня через пару месяцев появятся жесткие мозоли на руке.
Мы вышли к освещенной территории отеля, где я четко видела триумфальную улыбку Егора.
– Ну, а если серьезно, у тебя есть идеи, как нам работать бок о бок и не… не знаю, не пересечь красную линию или вообще нечаянно не влюбиться друг в друга?
– О, можешь не переживать на счет этого, булочка, тут ты в полной безопасности!
Он очертил свой силуэт указательным пальцем и сказал:
– Эта территория закрыта для чувств.
Вот оно что.
– Тогда, ты тоже можешь не волноваться. Мне совершенно точно нельзя никогда и ни к кому привязываться.
– Даже спрашивать не буду, что это, мать твою, значит.
– Хороший мальчик, – я встала на цыпочки, потрепала его густую каштановую шевелюру, а он отдернул голову. – Иди поспи, Иванов.
– А ты лечи свои долбанные ребра, больно смотреть, бу… кхм, Лера.
Я ушла в отель, не оборачиваясь. Тело трясло мелкой дрожью, как после пережитого состояния аффекта. Да, что с тобой, Валери?!
Когда Егор Иванов рядом, мой разум будто ослепляет белой вспышкой. Мне нельзя ошибаться. Это очень опасно! Правила и условия – все это надуманная фигня!
Есть гораздо больше реальных причин не сближаться с ним. Вообще ни с кем. Потому что всем, кто станет мне хоть как-нибудь дорог я принесу… в лучшем случае, быструю смерть.