Почему никто не предупредил меня, что второй стажер окажется таким?
– Все хорошо, милая? – в коридоре меня перехватила Марта, кондитер «Меридиана», и увела за руку на хозяйственный склад. – На тебе лица нет.
Не удивительно. Я никогда ни с кем не ругалась. Не ожидала, что на меня возьмут и вывалят глыбу колючего льда. Больно. И обидно.
Настроение резко упало, весь боевой настрой обойти второго стажера разбился вдребезги об его лучистую улыбку. И как я вообще выстояла? Купилась на его «добро пожаловать», еще секунда – и заулыбалась бы, как школьница.
Марта набрала с собой ароматные приправы с запахами корицы, ванили, карамели и пряников. Все это она вручила мне. Я наблюдала за маленькой, хрупкой женщиной, которая годилась мне в бабушки. Она была полна энергии и жизни. За два дня стажировки я поняла, что она способна окутать заботой и добром все трехэтажное здание ресторана.
– Уже познакомилась с нашим Егоркой? Такой милый мальчик! – Марта никак не могла найти в моих руках свободное место для еще одной баночки и задумалась.
– Познакомилась, – от подступившего язвительного смеха запершило в горле, я тихо откашлялась, – милый, ага.
Марта бросила на меня странный взгляд и ухмыльнулась.
– Не слушай, что про него говорят. Ты способна сама сделать выводы.
– Уже сделала.
И весьма неутешительные. Теперь я укрепилась в мысли, что этот парень и есть тот самый второй персонаж с балкона. Сначала с Пылаевой, теперь с Есенией… он точно сюда стажироваться пришел?
Мне лучше не общаться с ним. Не смотреть. Не думать. Притвориться, что вместо него на кухне пустое место. Соперничать с другими мне уже приходилось, но так открыто и враждебно – никогда.
– Успела медкомиссию пройти? – спросила Марта, деловито изучая коробки.
Мне срочно нужна была новая сан книжка. Она дала номер знакомого врача, который за пару часов провел меня по всем инстанциям и выдал все печати.
– Спасибо, вы меня очень выручили!
Она тепло улыбнулась и, набрав еще каких-то коробок, вышла из хозблока. Я осторожно последовала за ней, стараясь ничего не выронить.
Переступив порог кухни, я сделала глубокий вдох. Нужно отбросить в сторону все посторонние мысли. Я в своей стихии, я крутая, я машина! Во мне не должно быть места для эмоций.
На кухне уже гремел властный голос Алиева. Импульсивный, харизматичный и педантичный шеф, к тому же манипулятор, – взрывной набор. Полная противоположность Марте. Жаль, что я не кондитер, хотя навык и знания у меня есть. Под ее началом работалось бы спокойней.
– Иванов, убери эту ухмылку! Не то отправлю на кухню для персонала, будешь до конца дня картошку чистить!
– Слушаюсь и повинуюсь, Давид Алиевич! – еще шире улыбнулся молодой мужчина, обнажив белые зубы, чем вызвал еще большее раздражение начальника.
– Смирнова, пошевеливайся, еще одно опоздание, и у меня останется всего один стажер.
– Я не против, – отозвался Егор, но мгновенно стих под испепеляющим взглядом шефа.
Ненадолго хватило моего настроя. Я разволновалась, как новичок, впервые входящий в класс. Да еще и целый день бок о бок с Ивановым работать. Надо бы изучить экспресс-методы по построению эмоциональных стен вокруг себя.
***
Сегодня мы оба трудились в холодном цеху. Невезуха!
Я старалась абстрагироваться и методично нарезала овощи, терла сыр и готовила соусы для салатов. Но следовать собственному правилу «не смотреть» не смогла.
Есть определенная категория людей, которые обладают магнетизмом, против которого никто не способен устоять. Егор Иванов был одним из таких. Знаешь, что подонок и гад, а оторвать глаза не можешь. Картинка-то красивая.
Мы делали нарезки, ритмично стуча по доскам. Как жонглеры управлялись с ножами, рискуя собственными пальцами. Я понимала, что веду себя по-идиотски, но ничего не могла поделать и каждый раз отвечала на негласный вызов или сама его бросала.
Пару раз я ловила его взгляд на себе и терялась, не понимая, как его интерпретировать. Он умело скрывал чувства.
– Что такое, булочка, ты никогда не играла в гляделки?
У него приятный тембр, такой, как я люблю. Я попыталась притвориться, что не слышу его и отвернулась.
– Не отводи взгляд, тебе не идет смущение.
– Где твой шутовской колпак? – не выдержала я, слишком громко клацнув по доске ножом, чем привлекла внимание других поваров. – Заткни им свой рот и не мешай работать.
– Класс, мне нравится! – мой ответ его еще больше раззадорил.
Я поняла, что лучший способ избежать конфликта – игнорировать его выпады. Вообще не смотреть на его лицо.
Но как? Он реально очень красивый мужчина! Такие лица нужно снимать для глянца: утренняя небрежная щетина, томный взгляд, соблазнительная ухмылка – этот вид вскружит голову даже монашке.
Я вытерла ладони о фартук, как будто испачкалась о собственные мысли.
Официанты начали приносить заказы, мы их выполняли и отдавали на раздачу. Шеф контролировал.
– Прежде всего, блюдо оценивают глазами, Смирнова! – гаркнул он, нахмурившись от моего «Цезаря». – Переделывай! Быстро! Ожидание гостя на твоей совести!
Я уставилась на блюдо, не понимая, что с ним не так, и инстинктивно подняла вопросительный взгляд на Иванова. Он открыл рот, но какая-то невидимая сила вдруг одернула его порыв подсказать, и он, поджав губы, отвернулся.
Фыркнув, я поспешила повторить блюдо, четко следуя рецепту.
– Два морских салата, два «Капрезе», один «Гаспачо»! – громко зачитал Алиев чек, и мы разобрали блюда, сразу же принимаясь их готовить.
– Иванов! – рявкнул шеф, когда парень собрался взяться за суп. – Забираешь один «Капрезе», второй на Смирновой!
– Есть, шеф, – приторно улыбнулся Иванов.
Взвинченная из-за неудачи, я быстро нарезала курицу, схватилась за соусницу.
– Смирнова, где «Цезарь»?
– Готовлю, шеф.
– Тебе придется ускориться.
– Как? Повернуть время вспять? – пробормотала я, глядя на часы. Рядом оказался Иванов и тихо хмыкнул, то ли злорадствуя, то ли оценивая мой комментарий. Кто его разберет.
На пределе сил я приготовила салат и отдала его, пригибаясь под угрожающим взглядом начальника.
– Он все еще отвратительный!
Я застыла, держа в руке тарелку с идеальным блюдом, не зная, что делать: переделывать или нет. В этот момент Алиев нажал на звоночек, чтобы официанты забрали заказ. Алла выхватила у меня тарелку со словами:
– О, наконец-то! А то вместо «Цезаря» на вилки накололи бы меня!
Алиев продолжал сверлить меня уничтожающим взглядом, я попятилась к рабочему столу, собираясь заняться «Капрезе» и отключить эмоции. Высшая школа кулинарного искусства не готовила меня к неадекватным начальникам. Иванов с самодовольной ухмылкой наблюдал за моими рассеянными движениями. И к коллегам-придуркам тоже не готовила.
Мы с Ивановым стояли напротив друг друга и делали свои салаты, будто соревновались на скорость, и отдали их одновременно, как по секундомеру.
Шеф оглядел два одинаковых салата. У Егора он выглядел чуть больше.
– Иванов? – кустистая бровь Алиева взметнулась вверх. Он отдал мое блюдо, а на салат моего соперника смотрел так, будто нашел в нем мертвых мух. – Пограмовку блюд!
Егор забрал тарелку переделывать салат, а пока нарезал помидоры и сыр, с улыбкой перечислял все блюда по списку меню, называя по памяти не только общий вес, но и пропорции каждого ингредиента. Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Видимо, тема с пограмовкой всплывала у них не однажды. Надо бы и мне выучить этот список. На всякий случай.
Очередной «Капрезе» Иванова полетел в стену. Я вздрогнула. А Егор усмехнулся, опустив глаза в пол, и покорно пошел делать новый. М-да, предыдущие дни были для меня стрессом, но сегодня…
– Делаешь «Капрезе», Иванов, пока он не будет весить ровно сто семьдесят грамм! Смирнова берет остальные заказы.
Я невольно посмотрела на своего соперника, не скрывая удивления и сочувствия. Но этому парню были нипочем все придирки: он лучился от улыбки и спокойно делал новый салат. Что, по моим наблюдениям, еще больше злило начальника.
Когда я увидела цифру 170 на весах и торжествующую улыбку парня, мне тоже хотелось улыбнуться. И, честно, я уже зашивалась с заказами. Было бы неплохо иметь еще одни руки в помощь. Но тут в меня будто демон вселился, шепча на ухо подлить в его идеальную тарелку использованного масла вместо соуса. Отомстить за то, что не подсказал с «Цезарем».
– Что такое, булочка, ты выглядишь так, будто нарезаешь не курицу, а котенка, – глумливый тон Иванова был последней каплей.
Решено! Добавляем масла.
С самым беззаботным видом я обошла стол, зацепила нерафинированное масло и приблизилась к Егору. Он, слишком увлеченный салатом, неожиданно сделал шаг в мою сторону. Мы изо всех сил врезались друг в друга.
Я тихо простонала от боли. Мои бедные, бедные ребра!
– Булочка, мать твою! – возмутился Иванов. – Смотри, куда идешь!
Рука Егора оказалась на моей талии, чтобы предотвратить мое падение. Негодование в его голосе отдавало еще чем-то… похожим на нежность. Если бы я была наивной малолеткой, которую можно купить мнимой заботой, точно бы попалась.
Я сосредоточилась на том, чтобы усмирить вспыхнувшую резкую боль, и закрыла глаза. Мне, как девочке, хотелось заплакать: от боли, усталости, напряжения рабочего дня, от эмоционального давления, даже от избыточной мужской сексуальности на одном квадратном метре! Но тот человек, которым я стала, чтобы выжить, заткнул мою внутреннюю плаксивую девчонку шутовским кляпом и выдал вслух:
– Что за имечко такое: булочка? – проворчала я, открывая глаза и смотря в его.
Я буду дурой, если не признаю, что между нами воздух уже мерцал от наэлектризованных искр нашего противостояния.
– От тебя даже через стол пахнет, как от свежеиспеченного Синнабона, – он говорил, а меня обволакивало сладким мороком. Я нахмурилась, злясь на себя за это.
Приправы Марты, видимо сделали свое дело. Блеск!
– Меня зовут Лера, – отчеканила я.
– Учту.
Иванов нервно дернул плечами, словно смахивая наваждение. Приятно видеть, что и он чувствует химию между нами. И все же, Валери… то есть Лера! Ты хочешь оказаться на балконе вслед за Есенией?!
С этими мыслями я добавила масла, не разрывая зрительного контакта с Егором.
– И еще, – с едкой ухмылкой выдала я, – убери от меня свои грязные руки.
Он отдернул их, удивленный тем, что вообще ко мне прикоснулся. Неужели сделал это на автопилоте, а не намеренно? Ни за что не поверю.
– Иванов!
Алиев тут как тут.
Мы резко отошли друг от друга. Я держала бутылочку масла, пряча ее от Егора и уже чуточку жалея о содеянном.
– Это что за кулинарный высер?! – взревел Давид Алиевич, указывая на залитый маслом салат. – Ты больше не прикасаешься к «Капрезе» до тех пор, пока не научишься делать его правильно! Взял остальные заказы, остаешься без перерыва. Смирнова – на перерыв. Пятнадцать минут. Тебя Пылаева вызывает. Опоздаешь – чао, скучать не буду!
– Да, шеф, – вяло проговорила я, проходя мимо Егора.
Ярость в его взгляде испепелила всех моих демонов внутри. Я чувствовала себя низко и подло. Как я могла так заиграться?
***
Я постучала в кабинет управляющей и увидела нашего бармена Сашу, которого жестко песочила Пылаева, раскрасневшаяся от гнева. Парень кусал губы, сдерживая эмоции, и молча выслушивал тираду начальницы. Она разошлась, ходила взад-вперед, поправляя юбку-карандаш, и отчитывала его.
– Иди обратно на рабочее место, – устало вздохнула молодая женщина и остановилась, подперев бедром стол. – Вы все меня скоро доведете. И зачем я согласилась на уговоры Власовых?
Я слышала, что владельцы ресторана пригласили Марину Сергеевну из Москвы, платя ей бешеные деньги, чтобы она держала персонал в ежовых рукавицах. Если бы не встреча у балкона, я бы, возможно, боялась эту акулу, способную разом откусить голову.
– Смирнова, – опять усталый вздох, – ты уже вливаешься в коллектив?
– Немного.
Она принюхалась, уловив запах приправ, исходящих от меня, и нахмурила идеально ухоженные брови.
– И как, нравится?
Я кивнула, опуская глаза. У меня всего пятнадцать минут, хотелось использовать их с пользой, прежде чем вернуться под начало истерически неуравновешенного Алиева.
– Кого ты пытаешься обмануть? – хмыкнула женщина, садясь за рабочий стол. – Мы все знаем, что наш дорогой Давид Алиевич – не сахар. Но он хороший мужик. В нашем бизнесе большая удача найти шефа, не пьющего и женатого на работе.
Я все никак не могла понять, почему она так вежлива со мной. Только что она отчихвостила Сашу не известно за что. Он, видимо, и сам этого не понял. А тут она ведет со мной дружелюбную беседу. Возможно, последнюю в этом заведении, если я не вернусь через… двенадцать минут.
– А что на счет Иванова? Уже притерлись?
Ага, как две тачки на парковке. У обоих будут царапины и вмятины.
– Будь с ним осторожна, он… умеет пользоваться своей внешностью.
Добродушная улыбка на ее лице немного сбила меня с толку. Это не было похоже на предупреждение ревнивой женщины, защищающей свой интерес к мужчине.
– Не волнуйтесь, Марина Сергеевна, – с уверенностью заявила я, – я здесь для обмена опытом, а не… жидкостями.
Пылаева улыбнулась.
– Ближе к делу, – она достала из стола папку с моими документами. – Мне нужно передать бухгалтерии твои номера СНИЛС и ИНН, и номер счета.
Я инстинктивно потянулась к безымянному пальцу, коснулась места, где носила кольцо. Пылаева заметила этот жест, но ничего не сказала.
– Я подала заявку на их восстановление, но вы же понимаете, что на это потребуется время…
Нужно срочно найти человека, способного подделать документы. Я не могла рисковать и реально соваться в госуслуги, даже с липовым паспортом. Мысли закрутились как шестеренки, нагоняя панику. Я никогда не обращалась ни за чем подобным, даже не знала, как искать таких людей. Не на авито же идти с моим запросом.
– Понимаю, – вздохнула с сочувствием Пылаева, сцепив руки в замок. – Смирнова, я тебя понимаю как никто другой. Мне самой пришлось убегать и скрываться от мужа-тирана. Это было давно, но я помню все, как вчера. Это было худшее время в моей жизни.
Я не стала опровергать ее догадку. Если ей легче принять меня в сотрудники и не давить с документами чисто из женской солидарности, то пусть так будет и дальше.
– Постараюсь как можно быстрее принести все, что нужно, – сухо пообещала я, не имея понятия, как это сделать. Но где моя не пропадала?
– Уж постарайся, – она показала кулак, как боец, и улыбнулась той особенной улыбкой, с которой обычно завершают разговор.
***
Я вернулась на кухню вовремя и остаток рабочего дня думала только о том, где найти поддельщика документов. Егор перестал меня цеплять и вообще делал вид, будто меня нет, что даже к лучшему. Разве я не этого хотела?
К ночи я окончательно вымоталась, едва шевелила ногами. Хорошо, что завтра у меня выходной. Смогу привести дела и мысли в порядок. Поверить не могу, как легко и быстро я поплыла просто от привлекательной внешности своего соперника. Завтра весь день буду учиться ставить блок не только в самозащите, но и в эмоциях.
В раздевалке первыми собирались работники кухни, повара. Все галдели, болтая без умолку, перемывая кости начальнику и… нам с Егором. Хотя мы оба тоже были в раздевалке, никто не смущался обсуждать нас обоих, будто нас здесь и нет вовсе. Все, блин, заметили, что между нами потрескивает воздух от напряжения. Что ж, если это ни для кого не секрет, то и мне, пожалуй, не стоит заморачиваться. Я смогу привыкнуть к его присутствию.
Снимая фартук и колпак, я расчесывала волосы, делая вид, что оглохла к сплетням. Ждала, когда освободится место за ширмой, чтобы переодеться в одиночестве. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел мои ребра. Лучше уйду последней.
– Дамы, никакой предвзятости. Вы знаете, что я вас всех люблю одинаково, – проговорил с хрипотцой Егор, вызывая у женщин восторг.
– Наша Лера ему еще даст жару! – весело откликнулась Макаровна. – Вон она какая, палец в рот не клади.
– А кто сказал, что ее рот напрашивается на палец? – пробормотал Егор рядом со мной.
Я крепко сжала губы, чтобы не сказать что-то грубое. Достав из косметички кольцо, я демонстративно надела его на безымянный палец. Пусть хоть оно удержит его от лишних комментариев.
Глаза Иванова резко расширились, когда я четко указала ему на свой статус. Выкуси!
– Блять… – выдохнул он, пялясь на кольцо. – Неожиданно!
Я не сдержала триумфальную ухмылку, пока он не добавил:
– Это все равно ничего не меняет.
Егор переодевался без стеснения, не собираясь прятаться за ширму. Сняв футболку, он обнажил свой спортивный торс.
На глянец нужно помещать не только его лицо, а всего Иванова. Особенно на обложки журналов с рейтингом выше восемнадцати.
Вид его идеального мужского тела спутал все мысли.
– Что? В каком смысле «ничего не меняет»?
– Я не трогаю тех, с кем работаю.
Я рассмеялась. Прекрасно! Онеще и лжец.
– Что тебя так веселит в моем правиле?
Помня его слова на балконе, я повторила их, не отводя глаз:
– Правила созданы, чтобы их нарушать, верно?
Отойдя от меня на шаг, Егор окинул меня беглым, измученным взглядом и вдруг глухо усмехнулся:
– Замужние тоже табу, булочка. Извини, что огорчил.
Теперь усмехнулась я. Его самоуверенность не знала границ.
– Как-нибудь переживу.
– Ты не знаешь, что теряешь.
– О, я не собираюсь выстраиваться в очередь на балкон, поверь!
– Что-о?
– Что слышал.
– Ты чокнутая?
– Возможно. Я ведь продолжаю этот разговор.
Мы стояли лицом к лицу: он – с голым торсом, я – в вихре эмоций. Никто из нас не заметил, как раздевалка опустела.
Не знаю, что на меня нашло, я сдернула с себя белую футболку, оставаясь в спортивном топе телесного цвета. Глаза Иванова чуть не вылезли из орбит.
– Ты чокнутая, – сухо заключил он, но не отвел взгляд.
Я надела трикотажное спортивное платье с молнией на спине. Он помог мне застегнуть ее, хотя я не просила.
– Это он с тобой сделал? – его тихий голос прозвучал за ухом, я ощутила легкое как перышко прикосновение к ребрам.
– С чего ты так решил?
– Так «да» или «нет»?
– Это не твое дело, Иванов, – ох, нам определенно нужно что-то делать с влечением друг к другу. – И держи свои руки подальше от меня. Повторяю, в последний раз.
– А потом что?
– А потом я воспользуюсь разделочным ножом и выпотрошу тебе кишки. Я отлично разделываю мясо. И раз уж ты решил, что я чокнутая, то придется поверить мне на слово.
– Тебе повезло, что ты моя коллега, – с улыбкой ответил он и снял рабочие брюки. – Пока еще.
Я не смогла удержать взгляд, который сам опускался по его кубикам пресса и остановился ниже его пояса. Очертание его возбужденного достоинства под тканью облегающих трусов было, черт возьми, внушительным.
– К тому же, ты девушка занятая. Так что не буду озвучивать, что бы я сделал с тобой.
Я тяжело сглотнула, не в силах оторвать взгляд от его паха. Сволочь, у него еще и член шикарный!
Егор надел джинсы и темно-синюю футболку с логотипом известного бренда, затем быстро собрал форму и вещи. Подойдя ко мне вплотную, он ухмыльнулся, откровенно забавляясь моим красноречивым ступором.
– Знаешь, лучше ты останешься для меня под запретом, и я никогда не воплощу все, что хотел бы с тобой сделать… потому что мне, мать твою, стыдно даже за мысли!
Он быстро вышел, оставив меня в шоке. А ведь это всего лишь наш первый совместный рабочий день. Страшно представить, что будет дальше.
Его слова отпечатались в мозгах и отозвались приятным урчанием в груди. Я сжала ноги. Что творилось между ними, я вообще молчу…