Мэр Рэвел слонялся туда-сюда по кабинету: то и дело подходил к окну, чуть отодвигал занавеску и вглядывался в опустевшую безлюдную площадь. Он хмурил брови и тихо ворчал. На столе лежали отчеты учителей. Рэвел прочитал только два, помеченные грифом «Важно Мелисса», и составленные мадам Грегорией и мадам Этери. Отчеты взволновали его.
Он вызвал обеих дам к себе. Но Этери заболела и пришла только мадам Грегория, но и этого было достаточно. После ее визита Рэвел забеспокоился куда сильнее. Он тщательно обдумал положение дел и написал для мадам Грегории руководство к действию. Да, она была права, грядущий День Обретения будет самым важным за всю историю города, и нельзя оплошать, нельзя ударить в грязь лицом.
Все будет хорошо, все будет просто отлично! Он взглянул на часы и нахмурился: «Где же эти остолопы? За что они вообще получают жалование?». Остолопами Рэвел именовал свою сестру Франческу и ее мужа Дарена, родителей уже известной нам Каролины. Они оба служили в мэрии. Обязанности, которые они исполняли, были расплывчаты и туманны, зато жалованье – вполне ощутимое.
Рэвел сделал глоток уже остывшего кофе и поморщился. Черт возьми, все сегодня идет не так как надо! Послышался стук в дверь. «Ну наконец-то» – решил Рэвел и громко крикнул: «Войдите!». Дверь отворилась и вошла Беатрис, его жена. Мэр разочарованно протянул:
– А это ты!
На лице Беатрис отразилась обида:
– Ты что же, не рад меня видеть, дорогой?
– Рад, рад, вот только проблем много. Жду свою сестрицу и ее благоверного, а они все не идут, – раздраженно ответил он.
Беатрис понимающе посмотрела на него, заметив:
– Милый, а я думала, ты спустишься ужинать! Все уже готово!
– Да ты что не понимаешь?! – неожиданно рявкнул супруг. – Я же сказал – я жду их! Много дел!
Беатрис попятилась и изменившимся от досады голосом ответила:
– Хорошо. Я пойду к себе. Не буду мешать.
Она быстро скрылась за дверью.
– Давай, – бросил в пустоту мэр.
Беатрис спустилась вниз. В ее глазах стояли слезы. Последние несколько лет муж был с ней холоден. Она вышла за него, руководствуясь далеко не сердечной привязанностью, но со временем все изменилось. Но когда она искренне полюбила его, он сразу же стал к ней холоден. Ее благородная красота до сих пор вызывала восхищение у жителей города, но только не у Рэвела. За последние 15 лет он не сказал ей ни одного ласкового слова. А она жила только им! Ей было невыносимо обидно от того, что он не посвящает ее в свои дела. Потому она с удвоенной силой не любила его вульгарную сестру и ее туповатого мужа, ведь именно их он сделал своими доверенными лицами.
Зазвенел колокольчик, и Беатрис застыла в прихожей. «Легки на помине» – с горечью подумала она. Натянув на себя радушную улыбку, она пошла открывать дверь. Раз уж она тут, что толку ждать горничную – проще открыть самой.
На пороге, как она и предполагала, стояли Дарен и Франческа. Они в один голос начали источать любезности, а потом вихрем пронеслись в кабинет мужа.
Беатрис хотела было пойти к себе, но несмотря на нанесенную ей обиду, решила узнать, останутся ли гости на ужин. Женщина прошла наверх и застыла в нерешительности у двери. Они явно обсуждали что-то важное. В их голосах слышалось возбуждение и откровенное волнение, говорили они тихо, и сквозь сумбурный поток слов, она неожиданно уловила разборчивые слова мужа:
– Я думаю, Вы знаете, что надо делать и с чего начинать….Сомнений уже не осталось. Мы должны действовать слажено.
На несколько секунд повисла тишина. Кто-то встал и нервно заходил по комнате.
– Как страшно, – неожиданно громко пропищала Франческа.
– Не бойся, дорогая, где наша не пропадала, – раздался гнусавый голос толстяка Дарена.
– Нам уже надо начинать действовать, чтобы не разочаровать…, – Рэвел резко оборвал начатую фразу и замолчал.
Беатрис затаилась и напрягла слух.
– Братец, дорогой, а можно нам кофе? Мы так спешили к тебе, что не успели выпить ни чашечки! Да еще и эти известия! У меня прямо в горле пересохло, – льстиво залепетала Франческа.
– Да, сейчас, – угрюмо ответил Рэвел, явно недовольный тем, что она прервала столь важный разговор.
Беатрис отругала себя за неосторожность и бесшумно ушла в другое крыло дома. Ее не мучила совесть за то, что она сделала. И сделала явно вопреки воле Рэвела. В женщине проснулся азарт охотника, кажется, ее однообразная жизнь наполняется новым смыслом. Теперь-то она постарается узнать больше о таинственных делах мужа.