К утру следующего дня во внутреннем дворе замка появилось целое нагромождение саквояжей, свертков и крупных механизмов. Создавалось ощущение, что в поездку собирается не одна графиня в сопровождении своих приближенных, а целый район.
– Ну и зачем тебе столько вещей, матушка? – недовольно пробурчал Итан, обходя получившуюся гору и бросая в нее свой небольшой чемоданчик.
– Хочу, чтобы все необходимое было под рукой, – туманно ответила я.
На самом деле я была привязана не только к тем людям, что меня окружают, но и к обстановке, поэтому постаралась взять как можно больше вещей, напоминающих о доме. Все равно пришлось нанимать целый дирижабль для перелета, так к чему экономить? Тем более, что всю работу по сбору вещей выполняла не я сама, а механические помощники. Руководила ими, конечно, я лично, но разве это работа?
Эти ловкие создания с тоненькими металлическими конечностями могли справиться практически с любым делом в рекордно короткий срок. Как только мода на них появилась среди аристократов, я тут же приобрела себе с десяток таких, разгрузив тем самым прислугу от каждодневных обязанностей. Правда в итоге моя забота вышла мне же боком, потому что молоденькие служанки в конец разленились, не желая делать по дому абсолютно ничего. Даже ту работу, с которой механические помощники справлялись плохо, девушки не спешили брать на себя. Мистер Лисман просто с ума с ними сходил, каждый день упрашивал меня сменить персонал или вовсе отказаться от услуг людей, полностью переложив их на механические плечи помощников. Но я не люблю увольнять людей, к тому же искренне верю, что любой может исправиться. Сейчас же выпала неплохая возможность перевоспитать строптивых служанок. Вряд ли им понравится на севере больше, чем в столице, поэтому дворецкий получит рычаги управления. Он в любой момент сможет пригрозить служанкам оставить их на приисках в моих новых владениях, доставшихся в "наследство" от герцога Пьетто-бывшего советника короля.
Вообще, пережив ночь, я поняла, что эта поездка на прииски драконитов, которую организовала для меня королева Шарлотта, будет как нельзя кстати. Она поможет переждать время до возвращения короля, спасти Итана от нежеланного брака с Виолеттой Претси и возвысит меня в глазах общества. До последнего, конечно, мне не было особого дела, но все же я мать, и от моей репутации зависит и жизнь сына.
– Дирижабль вылетает в пять вечера, – напомнила я сыну. – Будь готов к этому времени.
– Да я уже готов, – пожал плечами юноша. – Навещу друзей до отлёта…
– Никаких встреч с друзьями, Итан! – резко возразила я.
– Но, матушка! Я должен сообщить о том, что меня не будет какое-то время в Верегосе! – граф Доунтон, как всегда, вспылил, ведь он терпеть не мог, когда что-то происходит не так, как он хочет.
– Слухи о нашем отъезде дойдут до твоих друзей ещё раньше, чем дирижабль поднимется в воздух, – ответила я не терпящим возражений тоном. – Не удивлюсь, если им уже и так все известно, но мистер Льюис Бритси и Натан Моррес решили переждать бурю в своих родовых замках под крылышками родителей.
Лучшие друзья Итана – выходцы из уважаемых семей, должно быть, до смерти напуганы беременностью Виолетты, ведь любой из них вполне мог оказаться на месте Итана. Вряд ли в ближайшее время они будут стремиться к общению с мистером Доунтоном, ведь побоятся очернить свою репутацию.
– Ты плохо думаешь о моих друзьях, – обиженным голосом сказал парень.
– Вовсе нет, просто каждый в первую очередь заботится о собственной шкуре. И в этом, поверь, нет ничего плохого.
Я действительно так считала. Кто же ещё позаботится о тебе лучше, если не ты сам? Дружба дружбой, любовь любовью, а собственная жизнь важнее, ведь она у тебя одна и второй не будет.
– Итан, не вздумай покидать замок в мое отсутствие! – строго наказала я сыну.
– Куда ты собралась?
– Мне нужно завершить кое-какие дела в столице до отъезда, – ответила я и торопливо поспешила к воротам замка.
Я обернулась вслед и поймала упрямый взгляд голубых глаз Итана. Надеюсь, он выполнит мой указ и не покинет замок до вечера. Хотя, хорошо зная характер сына, я больше чем уверена, что он улизнет из дома, как только мы с мистером Гибсоном отъедем от ворот замка и скроемся за поворотом.
Я посетила модистку, которая тут же подогнала под мои размеры меховое манто и с десяток шерстяных платьев.
– Ох, бедная мисс Лукреция, отправиться на север Аврании – это такое испытание! – тягостно вздыхала мадам Рене, строча на швейной машинке идеально ровный шов.
Лучшая модистка Верегоса редко работала руками сама, в основном поручая дела своим помощницам, как живым, так и механическим. Она садилась за швейную машинку лишь в редких, особых случаях, какой был сейчас. У меня совершенно не было теплой одежды для поездки, ведь в Верегосе всегда жара. А поручать свой гардероб кому бы то ни было, кроме мисс Рене, я не могла. Лишь она знала мой вкус, размер и могла с точностью подобрать фасоны нарядов, подчёркивающие мою элегантность и статус.
– Вы знаете самое ужасное не то, что в горах холодно! – проникновенным шепотом сказала женщина, останавливая машинку. – Ходят слухи, что там творятся ужасные вещи!
Ох, уж эти слухи! Не удержавшись, я закатила глаза. Хорошо, что мисс Рене этого не увидела, ведь обижать модистку я не хотела. Мало ли кто и во что верит. Кто-то в ужасных монстров, обитающих под кроватью, кто-то в вечную любовь, а кто-то в нечто, убивающее людей на приисках драконитов.
– Говорят, что ни один человек не вернулся с этого гиблого места, – все так же шепотом продолжила мисс Рене.
Ещё бы! На прииски отправляют осуждённых на пожизненный срок за особо тяжкие преступления. Но слухи твердят о том, что люди погибают в горах в ужасных мучениях. Я уверена, что этим домыслам есть вполне логическое объяснение. Скорее всего, их специально распускают, чтобы люди боялись преступить закон. Думаю, в скором времени я выясню правду говорят люди или страшная молва не более, чем детские сказки.
– Как скоро будет готов мой новый гардероб? – спросила я у мисс Рене.
– Я подключила к пошиву всех своих помощников, отложив остальные заказы. Думаю, к вечеру мы успеем смастерить несколько достойных вас нарядов.
– Благодарю, дорогая, право не знаю, что бы я без вас делала, – я искренне улыбнулась тоненькой немолодой даме в рыжем парике, которая по праву считалась лучшей модисткой столицы.
– Ради вас, дорогая Лукреция, я готова отказать самой королеве, – заговорщицким шепотом сказала дама и подмигнула мне ярко-накрашенным глазом.
Вскоре я покинула ателье мисс Рене, занимающее огромное двухэтажное помещение, сквозь панорамные окна которого были видны механические манекены и снующие туда-сюда швеи. В том, что мисс Рене справится с работой, я не сомневалась. Модистка не раз выручала меня, в последний момент, подгоняя по фигуре сногсшибательный наряд для королевского бала, которые королева Шарлотта любила проводить спонтанно. Я же в ответ щедро оплачивала услуги мисс Рене и ее помощниц. Иногда расходы на мои наряды и украшения выливались в немыслимые суммы, но ничего не поделаешь – красота требует жертв. Такой союз устраивал нас обеих, оттого модистка и отложила остальные заказы.
Я напоследок бросила взгляд на окна ателье, где трудились, словно пчёлки в улье, швеи мисс Рене, и решительно направилась к паромобилю, где меня ждал мистер Гибсон.
– Заедем ещё в одно место, – сказала я, начиная заметно нервничать.
– Куда пожелаете отправиться, мисс Доунтон? – вежливо поинтересовался извозчик, нарядившийся сегодня в черный фрак и высокую шляпу-цилиндр, отчего выглядел точь-в-точь как богатый аристократ.
– Как это не прискорбно, но нужно заехать перед отъездом к моей матери, – хмуро ответила я.
Мистер Гибсон едва заметно вздохнул и бесцветным голосом сказал:
– Как пожелаете, мисс Доунтон.
Желания ехать к матери не было никакого, но если я этого не сделаю, она просто сживет меня со свету по приезду. И отчего женщина, которая меня родила и вырастила, норовит при каждой встрече уколоть побольнее?
Я ехала, глядя на проплывающие мимо улицы города, и предавалась унынию. Практически ничто не способно вывести меня из колеи, но каждый визит в родовое гнездо, вышибает почву из-под ног, потому что моя матушка очень склочный и вечно всем недовольный человек, пытающийся свалить на других вину за свои несчастья.
Каменное строение прошлого века, где я родилась и выросла, а ныне проживала моя матушка, располагалось на окраине Верегоса. Это был не самый богатый район, но все же довольно престижный по меркам столицы.
По мере приближения к родительскому дому лицо моего извозчика становилось все более мрачным. Знаю, что мистер Гибсон недолюбливает мою матушку, впрочем, как и все окружающие – от соседей до старых друзей. Вытерпеть склочный характер уже не молодой, но все ещё бодрой и привлекательной дамы, пожалуй, мог лишь глухонемой и ко всему прочему слепой, да и то, скорее всего, матушка и его нашла бы способ довести до белого каления.
– Вы можете остановить паромобиль возле соседнего дома и подождать меня, не попадая в поле зрения моей матушки, – сказала я.
Я уверена, что угрожай мне реальная опасность в виде грабителей или разбойников, мистер Гибсон меня бы не бросил, но встречаться с мисс Стоун извозчик не захотел.
– Благодарю, мисс Лукреция, я именно так и поступлю, – с облегчением ответил мужчина и, пока я не передумала, припарковал транспорт напротив изгороди соседнего дома.
Я недовольно покачала головой, ведь надеялась, что несмотря ни на что извозчик будет сопровождать меня, словно доблестный рыцарь, приняв часть огня на себя, но, увы, мистер Гибсон решил воспользоваться моим предложением и трусливо отсидеться в паромобиле, пока я общаюсь с матушкой.
Я горестно вздохнула, покидая машину, и бросила на извозчика взгляд полный осуждения.
– Ну, что же вы так на меня смотрите, мисс Лукреция? – виноватым голосом спросил мистер Гибсон. – К сожалению, я никак не могу облегчить вашу непростую долю.
Я поморщилась. Конечно же, он прав. Со своей матерью общаться я должна сама, ни на кого эту непростую обязанность перекинуть не получится.
Я оснастила дом мисс Фионы Стоун новейшими механическими разработками, наняла самых вышколенных слуг, обладающих хладнокровным нравом, окружила ее богатством и роскошью, но вот живое общение с дочерью могла дать лишь я – единственный ребенок и груша для битья одновременно.
Я шла нарочито медленно, оттягивая неизбежный момент встречи. Ой, что начнется, когда матушка узнает о моем отъезде.
В голове я уже несколько раз прокрутила наш разговор от начала, где мисс Стоун неодобрительно поджимает тонкие губы и качает головой, произнося в своей привычной манере "Я же говорила, что тебе нужно было снова выйти замуж и жить как замужняя дама, а не шастать по балам" до момента, когда я, истратив все доводы и остатки терпения, покидаю родовой замок, громко хлопнув дверью, а затем мучаюсь угрызениями совести.
Я прошла по каменной дорожке до ворот, нажала на рычажок и громко произнесла в динамик тифона свое имя.
Шуршание и возня по ту сторону продолжались около минуты, затем тифон затих и вскоре на дорожке внутреннего дворика показалась невысокая фигура механического помощника, а за ним чуть крупнее мисс Фионы Стоун.
С лязгающими звуками человечек приблизился к воротам и без видимых усилий распахнул их.
– Доброе утро, матушка, – сказала я, проходя во внутренний дворик, благоухающий цветочными ароматами.
– Здравствуй, Лукреция, – осматривая меня с ног до головы, сказала мама недовольным голосом. – Что-то ты все реже и реже стала навещать свою старую мать.
Ну, всё! Сейчас начнет упрекать меня в том насколько я неблагодарная и невоспитанная.
– Сегодня вечером мы с Итаном отправляемся на север, – решила я сразу огорошить мать, избежав потока упрёков в свой адрес.
– Что ты натворила?! – сдавленно охнула маркиза Стоун, картинно хватаясь за сердце, правда, забыв с какой стороны оно располагается в человеческом теле.
– Я получила часть полномочий советника и еду на прииски драконитов, выполнять свои новые очень важные обязанности, – это была не совсем правда, но знать о том, что королева приревновала меня к Георгу и решила избавиться от соперницы в его отсутствие, матери было ни к чему. Она и так всю жизнь считает, что я все делаю неправильно. Давать женщине повод думать, что она права, я не хотела, поэтому решила всеми способами попытаться убедить, что я рада этим полномочиям и поездке.
– Упомянув поездку на север, ты сказала "мы"! Не хочешь ли ты сказать, что мальчик отправляется с тобой в это ужасное место?!
Мальчик, который вполне вероятно в скором времени станет папашей, был единственным человеком во всем белом свете, кто не раздражал мою матушку. Она считала Итана едва ли не ангелом во плоти, любя его искренней ни к чему не обязывающей любовью, которую по какой-то необъяснимой причине не могла дать мне.
– Да, Итан едет со мной. На это есть очень весомые причины, которые я тебе озвучивать не намерено, – довольно резко ответила я.
После моих слов губы мисс Стоун обиженно задрожали. О, нет! Кажется, назревает очередной спектакль с проливанием горьких слез, выкрикиванием обвинений в мой адрес, заламываньем рук и прочими картинным жестами из дешёвого спектакля. Я тут же поспешила исправить допущенную оплошность, резко сменив тему разговора.
– А отчего ты встречаешь меня сама? Неужели мистер Дэвид заболел?
Я испытывала искреннюю симпатию к дворецкому матушки – пожилому мужчине с железным стержнем, который выносил характер своей хозяйки уже более десяти лет кряду.
– Я рассчитала всю прислугу, и дворецкий также входит в их число! – гневно сверкая глазами, ответила мисс Стоун. При этом у нее был такой высокомерный вид, словно все, кроме матушки мелкие насекомые.
– Я больше не стану заниматься поисками людей, способных вынести твой нрав! – вспылила я.
Сколько можно? Она то и дело увольняет прислугу по любому поводу. О мисс Стоун уже ходит дурная слава, и заманить на территорию ее дома достойных работников становится все труднее и труднее с каждым разом.
– Естественно тебе нет до моих проблем никакого дела, – горестно вздохнула матушка, – а я, между прочим, уже несколько дней нахожусь в обществе одних лишь механических помощников.
– А кто же в этом виноват? Нечего было выгонять мистера Дэвида и всех остальных!
– Но они совершенно невыносимы! – всплеснула руками матушка. – Устроили настоящий бунт на корабле. Мистер Дэвид заявил, что если я ещё раз повышу голос и буду говорить в оскорбительном тоне, он сделает все, чтобы ко мне в дом не устроился ни один приличный работник.
У меня от удивления вытянулось лицо. Ну, надо же, а казался таким холодно спокойным, видно за прошедшие десять лет у мужчины накопилось столько обид, что он просто не смог сдержаться.
– К людям нужно относиться добрее, матушка, – сказала я. – И совершенно неважно у кого какой статус в обществе. Вспомни, были времена, когда мы тоже были на грани бедности. И если бы не мой брак с графом Доунтоном, вполне вероятно, что я стала бы либо чьей-то компаньонкой, либо гувернанткой, либо служанкой.
Говорить о том, что и матушке тоже пришлось бы найти для себя работу, я не стала. Ни к чему так сильно волновать немолодую женщину, ее лицо и без того после моих слов покрылось красными пятнами.
– Ни к чему вспоминать об этом, Лукреция! – торопливо ответила мама и опустила глаза в пол. – Идём лучше в дом. Я заказала в кондитерской шоколадные пирожные, как чувствовала, что ты сегодня заедешь.
Матушка не хотела вспоминать о том непростом времени, когда отец проиграл все наше состояние и даже замок у нас собирались забрать за долги. Но я себе напоминала об этом часто для того, чтобы знать – всякое в жизни может случиться. Сегодня я богатая и уважаемая в Верегосе женщина, а завтра все может измениться по воле случая или по стечению обстоятельств.
Конечно у меня был и план Б и даже Ц и Д. Денежные запасы я хранила не только в банках Верегоса, но и за границей в нескольких королевствах под чужими именами, имелось там и имущество. Но все равно, я не была до конца уверена в том, что буду всегда на коне. Войны, мятежи, предательства – от этого не застрахован никто. Я лишь надеялась, что меня и моих близких беды обойдут стороной, но была к ним готова на всякий случай.
Обстановка в родительском доме с момента моего переезда в родовое гнездо графа Доунтона почти не изменилась. Разве что некоторые предметы мебели были заменены на аналогичные. На то она и матушка – совершенно не любит перемены. Впрочем, это качество характера я унаследовала от нее. Но заключалось оно вовсе не в том, чтобы не менять абсолютно ничего вокруг, окружая себя всяким хламом столетней давности, а моей любви и привязанности к одним и тем же людям. Я не любила менять прислугу, приближенных, так как прикипела к людям, которые были переданы мне, душой. Многие не понимали этой странной на взгляд прочих аристократов дружбы с компаньонкой, извозчиком, дворецким и поваром, но я увидела в этих небогатых людях, не обладающих титулом, родственные души. Таковым был, как ни странно, и король Аврании. А вот эта многолетняя связь как раз никого не удивляла. У каждого мужчины, неважно монарх он или простолюдин, есть дама сердца. И вполне логично, что король Георг 17 выбрал в качестве таковой самую привлекательную женщину из ближнего окружения – меня. Я же была не против таких слухов, ведь они скрывали от сплетниц то, кем я являюсь на самом деле. Отличное прикрытие для главной шпионки его королевского величества, не так ли?
Красивая, высокомерная, богатая, избалованная жизнью и мужским вниманием графиня Лукреция Доунтон – вот кем я являлась для глаз общественности, но на деле все было несколько иначе. Скрытная, изворотливая, хитрая! Вот как бы я охарактеризовала саму себя. Я – это глаза и уши его величества короля Аврании как в нашем королевстве, так и в соседних, которые я так люблю посещать ради "развлечения".
Мне удалось раскрыть несколько заговоров, остановить мятеж и выявить столько предателей в окружении монарха, что я уже сбилась со счета. Но вот советника герцога Ричарда Пьетто я просмотрела. И это был огромный промах. Но на этого человека, которого Георг 17 считал другом с раннего детства, не мог подумать никто. Ведь Ричард Пьетто всегда был предан королю, по крайней мере, искусно это показывал. На самом же деле в уме хитреца все это время зрел безумный и в то же время гениальный план свержения монарха. К счастью, осуществить задуманное герцогу не удалось. Только вот вычислить и остановить предателя на этот раз удалось не мне, а кучке городских стражей из особого отдела.
К промахам я не привыкла, но унывать не собиралась.
– Чаю? – спросила матушка на удивление милым тоном.
– Не откажусь, – ответила я, присаживаясь на стул с высокой спинкой перед большим овальным деревянным столом.
– Том, налей мисс Доунтон чашку травяного чая, – обратилась женщина к механическому помощнику.
– С каких это пор "железный хлам" превратился в Тома? – удивлённо воскликнула я.
Когда я в сопровождении мистера Гибсона вошла в дом матушки с механическими помощниками, ее возмущению не было предела. Механический хлам – это самый безобидный отзыв, какой я получила на свой подарок. Но я настояла на том, что помощники остались в доме, чтобы хоть как то облегчить жизнь несчастных слуг скандальной мисс Стоун.
– Вокруг меня ни единой живой души, оттого я вынуждена общаться хоть с кем-то, – горестно вздохнула матушка.
Попытка вызвать мою жалость не удалась. Я бы хотела сказать "сама виновата", но прикусила язык. Ни к чему нарываться на очередной скандал.
Человечек, слегка поскрипывая не смазанными шарнирами, подошёл и поставил передо мной фарфоровую чашечку с дымящимся напитком, правда, сделал это довольно неловко, едва не расплескав содержимое на белую скатерть.
– Растяпа! – рявкнула мисс Стоун.– Неуклюжий кусок железа!
Я усмехнулась. Определенно матушка никогда не изменит свое отношение к окружающим. Не удивлюсь, если через какое-то время механические помощники тоже устроят мятеж.
– Вижу, тебя забавляет моё несчастье, – с осуждением сказала мама. – А как же иначе? Небось, ждёшь не дождешься, когда я перейду на тот свет…
Старая песня началась. Нужно как можно скорее попрощаться, пока матушка совсем не разошлась на тему того, как все ее не любят и с каким трепетом ждут ее смерти.
Механический помощник поставил передо мной тарелку со сладостями. Матушка же присела на стул напротив моего и внимательно посмотрела на меня.
– А ведь я знаю, чем ты занимаешься во дворце, – сказала она, со смаком растягивая слова.
Я удивлённо взглянула на женщину. Неужели она действительно догадывается?
Прежде не замечала за матерью прозорливости, но кто знает, что скрывается за маской брезгливого пренебрежения к окружающим?
– И чем же я на твой взгляд там занимаюсь?
Мама недовольно поджала губы и ответила:
– Я знаю, что ты фаворитка короля!
Я рассмеялась. Вот это новость! Вот удивила, так удивила!
– Как тебе не совестно так поступать с ее величеством королевой Шарлоттой? Разве я тебя так воспитывала? Разве показывала своим примером распутство? Создатель наградил тебя привлекательной внешностью, Лукреция, а вот добродетелью обделил!
– Ну, все, с меня хватит! – я резко отодвинула стул, отчего ножки противно проскрипели по паркету, и поднялась на ноги.– Я пришла, чтобы попрощаться с тобой. Я уезжаю на прииски и не знаю, когда вернусь в столицу. Но ты вместо того, чтобы нормально поговорить, накинулась на меня с обвинениями. Впрочем, чему я удивляюсь? Ещё ни одна наша встреча не прошла без ссоры. Надеюсь, что за время моего отсутствия ты одумаешься и перестанешь обвинять меня во всех грехах.
Я прошла до порога и, обернувшись, добавила:
– И на этот раз наймом прислуги тебе придется заняться самой!
Я вышла из родового замка, хлопнув дверью.
Красная от злости и досады я быстро дошла до соседнего дома, где меня ожидал мистер Гибсон.
– Ну как прошло? – спросил мужчина, но увидев моё выражение лица, тут же все понял без слов.
Мистер Гибсон молча завел мотор паромобиля, и мы тронулись в путь. По дороге мы заехали в несколько лавочек, вновь посетили модистку мисс Рене, у которой я забрала свои новые наряды, но покупки меня не радовали. Как всегда, после встречи с матерью мне приходилось долго восстанавливать свое душевное равновесие. Вот вроде бы ничего такого она не сказала и не сделала, но ощущение было такое, словно на меня вылили ушат помоев. При каждой встрече матушка норовит уколоть меня побольнее, показать, что я никчемная, живу неправильно и у меня все из ряда вон плохо. Я и сама так начинаю думать, ведь, как бы не старалась, отгородиться от мнения родительницы не получается.
Ещё помотавшись немного по городу, заезжая то в одно место, то в другое, мы, наконец, решили возвращаться домой.
– Мистер Гибсон, давайте заедем в ресторанчик у пристани, – попросила я. – Мое материнское сердце чувствует, что мистер Доунтон вовсе не ожидает моего возвращения в замке.
– Как скажете, мисс Лукреция, – тут же согласился извозчик и свернул в направлении пристани.
Как я и думала Итан в сопровождении своих друзей маркиза Льюиса Бритси и виконта Натана Морреса, а также стаи девиц в пышных юбках, открывающих колени в черных чулках, сидели за столиком, заставленном спиртными напитками. Гулянка была в самом разгаре веселья.
Первым порывом было ворваться в заведение, открыв дверь с ноги на манер пьяного матроса, и, взяв, графа Доунтона за ухо увести его домой, но я собрала всю волю в кулак, сказала:
– Мистер Гибсон, прошу вас попросить мистера Доунтона вернуться в замок немедленно, а я лучше подожду вас в паромобиле.
Чего мне стоило сохранить спокойствие, пока я наблюдала через панорамные окна заведения, как извозчик уговаривает изрядно захмелевшего Итана пойти с ним, знаю лишь я. Мои бедные нервы ещё не успели до конца успокоиться после встречи с матушкой, как сын подкинул новые проблемы. Перелет через все королевство на сверхбыстром дирижабле на борту с захмелевшим Итаном обещает быть очень непростым. Хотя чего ещё я могла ожидать от восемнадцатилетнего юноши? Наверняка мистер Доунтон со своими друзьями и дамами с Ночной аллеи отмечает свой скорый отъезд. В свои восемнадцать я вышла замуж и почти сразу стала готовиться стать матерью, не испытав ни влюбленности, ни юношеского веселья. Я никогда не жалела, что все так вышло, ведь Итан – самое дорогое, что у меня есть. Но для своего сына я такой участи не желаю. Пусть он переживет все этапы взросления, познает любовь и лишь потом, когда станет настоящим мужчиной, если пожелает, создаст семью.
Через минут десять Итан в сопровождении мистера Гибсона, друзей и льнущих с двух сторон красоток вышел из заведения.
Вся эта веселящаяся компания, судя по всему, решила провожать юного графа до самого отлёта, и этому нужно было помешать.
– Мистер Гибсон, пусть мистер Доунтон займет заднее сидение в нашем паромобиле, а его транспорт пригоните позже, – обратилась я к извозчику, так как с самим Итаном сейчас было разговаривать бесполезно.
Главное сейчас не вспылить и не выставить мистера Доунтона в дурном свете перед его друзьями, ведь такого поступка юный граф может и не простить.
С огромным трудом нам все же удалось усадить Итана, не желающего прекращать веселье, в паромобиль, и отвязаться от назойливой компании выпивших друзей и девиц лёгкого поведения.
– Матушка, я совершенно не хочу уезжать, – ворчал по дороге сын. – Ума не приложу, что буду делать на этих приисках.
– Мы обязательно найдем тебе достойное занятие, – решительно заявила я, все больше убеждаясь в том, что эта поездка не наказание, а подарок небес.
Итану очень полезно взглянуть на мир с другой стороны. Жизнь столицы сделала из парня развязного повесу, пусть же посмотрит, как живут обычные люди без больших денег и власти. Кто знает, может и среди северян Аврании граф Доунтон сможет найти друзей и научиться чему-то полезному.
Жаль, у парня нет отца, с которого бы он мог брать достойный пример. Думаю, будь граф Доунтон старший жив, Итан вел бы себя иначе. Но, увы, мальчику пришлось расти без отца в окружении женщин, которые его любят и балуют. И из парня получилось то, что получилось…
Мы подъехали к замку. Меня тут же насторожил наемный экипаж, как раз отъезжающий от ворот.
– Кто-то явился без приглашения? – спросил Итан, все ещё находясь навеселе.
– Похоже на то…
Я торопливо покинула экипаж и поспешила к дому, но сын опередил меня, резвой походкой промчавшись мимо.
Кто бы это мог быть? По пути мне не встретился ни один человек, лишь механические солдаты, которые были немы как рыбы. Имя незванного визитера я так и не узнала, зато обнаружила, что с внутреннего двора исчезла гора вещей, собранных для поездки. Значит, их уже отвезли к заказанному дирижаблю. Отлично! Останется загрузить покупки, сделанные сегодня, и можно отправляться в путь.
В отличие от Итана, мне не нужно прощаться с друзьями, устраивая кутёж, достаточно отправить телеграммы. Этим я и собиралась заняться после того, как выпровожу незваного гостя.
Но не всем моим планам суждено было сбыться. Как только я вошла на порог, послышался радостный голос Итана, идущего мне на встречу с широкой улыбкой в тридцать два белых зуба.
– Бабушка решила поехать на прииски с нами! – сказал парень радостно.
Я же не могла разделить настроение сына, потому что идея матери отправиться на север с нами, показалась мне ужасной.
Но матушка мои возражения слушать не желала.
– Ты что не хочешь провести время со своей матерью? – обиженным голосом спросила она.
Я махнула рукой, понимая, что проще взять ее с собой, чем потом до конца жизни выслушивать жалобы и стенания. Ей так же, как и Итану, будет полезно посмотреть, как живут простые люди. Возможно, эта поездка возымеет хоть какой-то эффект, и мама станет мягче относиться к другим людям.