Анна считала себя человеком, очень далёким от политики. Даже имей она личное мнение по тому или иному поводу – она всё равно едва ли смогла бы его донести до всего огромного человечества. Она же не Шеро.
А потому, была она убеждена, надо заниматься своим делом. Есть правительства колоний, есть объединение Клевера, его президент – вот они пусть и решают глобальные вопросы.
Но даже Анна была в курсе главного и самого болезненного политического спора последних трёх лет – а именно, вступать ли человечеству в Альянс. Людей были бы рады там видеть – это всем понятно. Но согласятся ли люди?
Все говорили о том, что посольство айнна’й прибыло на оригинальную Землю с одной целью – убедиться, что люди достойны официального предложения. Но далеко не все считали, что это такая уж большая честь.
Сяомин, конечно, горела идеей Альянса. Разве, спрашивала она, не к этому все стремились, когда создавали Академию и выпускали в космос первых Белых Кошек? Альянс казался ей буквально воплощением всех мечтаний человечества о поиске иного разума. Вот он, найден, дружелюбен и предлагает объединиться.
Анна придерживалась иной точки зрения. Она бы предпочла и вовсе оставаться подальше от всего иного, но раз не выходит – хотя бы сохранять адекватную дистанцию.
Киран и вовсе был убеждён, что Альянс просто подчинит людей – это будет современное такое финансово-цифровое рабство. И единственный способ его избежать – держаться за независимость человечества изо всех сил. В том числе – отмечая негативные стороны ксеноидов. Анна догадывалась, что его работа так или иначе будет связана с теми аспектами жизни и культуры шукхакх, которые идут в разрез с человеческими.
***
В Сети писали одновременно и том, сколько всего даст нам Альянс – медицину, технологии, защиту. И о том, что он отнимет – например, свободу принятия решений. Потому что Альянс регулярно поддерживал малоразвитые цивилизации в регионе, который называл «нейтральным поясом». Или устранял угрозы в поясе «негативном». И если Альянс решал действовать – участвовали все.
***
Важный нюанс. Пока в Альянс входило три народа. С людьми будет четыре. Но шукхакх всегда и во всех решениях поддерживали своих звёздных братьев, а кхи не интересовались политикой – только исследованиями новых планет и наукой. А значит, в любой ситуации люди будут в меньшинстве, тогда как айнна’й сохранят свой статус, по сути, правителей Альянса.
***
В общем, на этом фоне не было ничего удивительного в том, что чуть ли не половина Клевера собралась посетить дипломатический городок. Программа у них планировалась насыщенная – и торжественное открытие, и визиты в оба посольства, и вечерний приём в средневековом замке неподалёку.
А вот каким образом в эту программу втиснулся визит на открытый урок по межкультурной коммуникации – Анна не совсем поняла. Но именно этой новостью огорошила её Шуша, стоило вернуться с больничного.
– Может… – осторожно начала Анна, – они пойдут на какой-нибудь другой урок? Я уверена, у Шахесса на юнисе очень увлекательно.
– Не переживай, дорогая, – Шуша обняла её и шумно дыхнула в ухо, – всё пройдёт замечательно!
***
На дисциплину пришлось махнуть рукой. К огромному изумлению Анны, дети беспокоились за неё и теперь заваливали вопросами – что случилось, как она себя чувствует. И то и дело косо поглядывали на Аа’ммана. Пришлось кратко рассказать, что с ней всё в полном порядке, никто не пострадал. И постараться отвлечь класс на повторение форм приветствий у разных народов. Что-что, а это на открытом уроке точно пригодится.
Айнна’й, как всегда, покидали класс последними. Но в этот раз Мааа’н-т вышла, а Аа’мман задержался – замер белым столбиком у первой парты.
–Учитель. Я могу обратиться к вам? – спросил он привычно-монотонным голосом.
– Конечно, – как смогла, спокойно ответила Анна.
Она не винила мальчика. И очень старалась его не бояться.
– Учитель. Я виноват в причинении боли вашему разуму. Стремлюсь исправить. Способ?
Он выговаривал по слову, казалось, с трудом зачитывает чужой незнакомый текст. Но Анна понимала, что это не так.
– Аа’мман, – произнесла она мягко, – ты не виноват. В конце концов, я сама первой коснулась тебя, за что прошу прощения. Но главное, всё закончилось хорошо, правда?
– Утверждение корректно.
– Вот и отлично. Пойдём, тебя наверняка уже ждёт отец, а мне пора дальше на работу. Ну, вперёд!
Аа’мман ничего больше не сказал, но Анна не сомневалась, что ему стало легче. Почему? Сама не знала.
Однако на сегодня, как оказалось, её общение с айнна’й не закончилось. Внизу Аа’ммана ждали оба родителя – высокий худой отец и полная широкая мать, головой не достающая мужу даже до плеча.
По очереди коснувшись рук сына, они повернулись к Анне и впились в неё неподвижными взглядами.
– Уважаемая учитель, – проговорил отец, поднимая руки в приветствии, – могу ли я занять ваше время разговором?
Они стояли на улице возле школы. Дети расходились понемногу – люди и шукхакх не желали прощаться, несмотря на все требования шумных ящерных мамочек и тётушек. Анна спешила в научный центр – но решила, что может позволить себе небольшое опоздание, так что сказала, поправляя форменную водолазку и отвечая на приветствие жестом:
– Разумеется. И, если вы позволите, для начала я принесу вам извинения за то, что коснулась вашего сына. Я знаю, что в культуре айнна’й это недопустимо.
– Не обвиняем, – отозвался отец. – Не было намерения повлиять на Аа’ммана. Выражаем благодарность.
– Благодарности не нужно, – серьёзно и строго возразила Анна, – так поступил бы любой человек. И я рада, что вы, – она перевела взгляд на женщину, – в порядке.
В этот момент пошёл дождь. Редкий, прохладный, он зашуршал по крыше вполне человеческого здания школы, по покрытиям дорожек, по шелковистым балахонам айнна’й, по гладкой чешуе шукхакх и по волосам людей.
Стало ещё шумнее. Маленькие шукхакх, изворачиваясь, ловили языками дождевые капли. Дети хохотали, затеяли догонялки. Амир свистел.
Родители айнна’й медленно произносили слова благодарности за помощь. Тем временем Аа’мман, кажется, забыв обо всём на свете, вытащил из-под балахона руку и подставил дождевым каплям тёмно-розовую ладонь.
***
Всё началось с Шуши. Она, чисто в манере шукхакх подкравшись к Анне из-за спины, внезапно спросила:
– Моя дорогая! Разумеется, ты пойдёшь на вечерний приём с остальными сотрудниками центра?
– Что? – переспросила Анна.
Она была уверена, что её участие в празднике ограничится открытым уроком – а дальше полная свобода.
– Как?! – Шуша передёрнулась всем телом. – Твои коллеги тебе не передали? Конечно, я получила приглашения на всех вас! Моя дорогая, без возражений. Это будет очень интересное зрелище, поверь мне!
До приёма оставалось два дня.
Анна покивала и решила, что разберётся с этим. Непременно. Желательно, в другое время, потому что прямо сейчас описание свадебных и репродуктивных традиций шукхакх занимало её куда больше. А благодаря недавнему разговору с Шахессом она могла существенно дополнить уже имеющуюся информацию.
***
К примеру, родители никогда не становились свидетелями вылупления детей из яиц. Специально для того, чтобы наблюдать это событие, приглашались уважаемые родственники – один со стороны матери и один со стороны отца. Они помогали детям выбраться из скорлупы и становились для них очень близки, почти наравне с родителями.
Анна предположила, что в некотором роде это похоже на понятия «крёстный отец» и «крёстная мать» в религиозных христианских культурах людей. Но подозревала, что, если углубиться в тему, обнаружатся огромные отличия.
***
Вечером позвонил Кравчик-сан. Гладко выбритый, с отросшими, но художественно уложенными седыми волосами, по-прежнему в розовом. И велел встречать у пункта охраны, причём немедленно.
– Анна, цветёшь! – объявил он, врываясь в тихую жизнь дипломатического квартала. – Я переночую у тебя сегодня, а завтра мы идём на приём. Готова?
– Я… – начала Анна.
– Никаких возражений! Три народа в одном тесном помещении, политика Альянса прямо у нас под носом. Ну, нет, я не позволю тебе совершить глупость и упустить это.
– Кстати, вам идёт розовый, – фыркнула Анна, мирясь с неизбежным и пропуская научного руководителя в дом.
– Идёт! – возмутился он. – Он показывает, что я мужчина, а это уже немало.
И Кравчик-сан совершенно по-шукхаковски потряс плечами. Анна рассмеялась, не сомневаясь – если бы дорогой наставник мог отрастить хвост, он бы уже это сделал.
Конечно, спать он ей не дал. Он же всего на два дня на Землю, надо всё успеть – а именно, перебрать тонны заметок, видео и аудиоматериалов, систематизировать и привести в порядок все наработки. И обсудить вот эти наблюдения коллег. И оспорить вот то сомнительное утверждение.
Он задумал писать книгу о жизни у шакхакх. А коллеги пусть там трясут научными статьями, сколько влезет.
Рано утром в гости заявилась Сяомин. Она хорошо знала Кравчика-сан, так что рассыпалась в приветствиях, а потом, повернувшись к Анне, спросила:
– Ты же идёшь на вечерний приём? У меня есть пара лишних приглашений …
Анна обречённо прикрыла лицо ладонью. У неё было целых три приглашения и ни малейшего желания куда-то тащиться вечером – в отличие, кажется, от всех остальных.
Только в одном Сяомин была с ней солидарна. Она тоже предпочла бы надеть парадную форму, а не возиться с выбором одежды. Но, увы, протокол никто не отменял, даже наоборот. На приглашении, которое Анна-таки увидела вживую, значилось вполне ясно: «Форма одежды – парадная, в соответствии с нормами и обычаями народов, приглашённых на приём».
Кравчик-сан трактовал это как позволение пойти в длинном розовом облачении. Вполне в соответствии с нормами и обычаями шукхакх, с фалдами ниже колен спереди и шлейфом до пола сзади, лоскутный, прошитый золотой нитью. Кравчик-сан гордо заявил, что костюм шили его новые друзья на заказ. И да, из уважения к народу людей он наденет гольфы, чтобы не щеголять голыми волосатыми ногами.
Анна с Сяомин переглянулись и поняли, что дальше они этого разговора не выдержат – во всяком случае, с каменными рожами. И сбежали собираться.
***
Анна действительно боялась открытого урока. Во-первых, она же никакой не педагог. Во-вторых, а ну, как, увидев важных людей и нелюдей, дети перепугаются и всё перепутают?
Но, похоже, во всём классе боялась она одна. Детям было просто интересно.
Шукхакх почему-то увлекла сама концепция Клевера – упрощая её для детей, Анна объяснила, что ещё до полноценного выхода в космос главы четырёх экономических блоков договорились об объединении, образовали планетарное правительство. А символ клевера выбирали голосованием в Сети.
О том, что Клевер появился только после чудовищной, планетарного масштаба катастрофы на станции «Кагава-1», Анна упомянула мельком. Решила, что об этом им расскажет кто-нибудь другой. На истории, например.
Люди, которые о Клевере знали много, хотели больше подробностей про правящие кланы шукхакх – как их выбирают. И не мешает ли государственному управлению то, что глава клана раздаёт должности родственникам.
– Так она же назначает самых достойных! – пояснили маленькие шукхакх. – Назначит недостойных, всё развалится, и больше её главой не выберут. И никого из её клана ещё очень много циклов не будут уважать. Пока она не умрёт – и даже дольше.
А вот о государственном устройстве айнна’й никто толком ничего не знал, кроме того, что во главе нации стоит Совет, и состоит он из тех, «кому верят». Как это определяется, Анне не смогли объяснить даже взрослые учёные.
Они как раз закончили говорить про всю эту политику, как в класс зашла делегация. Помощники из числа людей распахнули двери, и первыми ступили Эдриан Ришер и Светлана Антонова – заместители президента. Буквально, «правая и левая рука».
За ними – посол шукхакх. Как именно он протиснулся в дверь, Анна не до конца поняла – его облачение давало фору любому наряду эпохи докосмического барокко. Бесчисленные слои пёстрых тканей, длинный шлейф, расшитый чуть ли не драгоценными камнями, высокий золотой стоячий ворот, бусы, ленты и боа – у Анны от него немедленно начало рябить в глазах. Яркая свита на его фоне терялась.
Последним, на заметном отдалении, вошёл посол Лааа’м, и кто-то из его помощников.
Дети вскочили со своих мест, и дальше Анна с затаённой гордостью наблюдала, как тщательно они повторяют все три варианта приветствий, обращаясь к каждой из групп. И ведь не ошиблись нигде!
Чего было бояться, спрашивается?
***
Так вышло, что история оригинальной Земли не входила в число интересов Анны. Она не могла даже предположить, кому принадлежал раньше замок с сохранившейся крепостной стеной. Однако он впечатлял – неизбежно. Каменная громада, аккуратно подсвеченная прожекторами с рассеянным жёлтым светом, нависала, заполняла собой всё пространство.
И в другой момент, пожалуй, Анна даже остановилась бы на несколько минут, чтобы насладиться этим ощущением древности. Но только не сейчас, когда её окружали Шеро, учёные и шукхакх. И учёные-шукхакх.
Совершенно непонятно, как вышло, что в итоге они поехали вместе, одним кортежем. Но Кравчик-сан, заскочив в научный центр, разговорился с Шушей, по случаю одетой в бордовый с золотом. А Анна, Сяомин и остальные сотрудники центра просто двинулись следом за этими двоими, кое-как погрузившись в пять автоматических каров. Хотелось верить, что ничей хвост не пострадал в процессе – было бы неловко. Ведь не спросишь!
И вот, они стояли всей толпой возле замка, дышали свежим влажным воздухом и говорили, говорили, говорили без остановки, все разом – даже как будто на время отложив соперничество институтов.
В компании шукхакх было легко расслабиться, и вскоре Анна осознала, что громко смеётся над предположениями о назначении башен и стен. У шукхакх, конечно, были войны в прошлом. Но им как-то не приходило в голову защищаться от врагов, возводя над землёй «здоровенные нелепые конструкции». Потому что, очевидно, норы охранять значительно проще. А высоту шукхакх не любили.
***
Зал оказался огромным – и, вероятно, его специально расширяли для современных мероприятий. Потому что Анна сомневалась, что в обычный бальный зал в средневековом дворце вместилось бы столько народу, да ещё и многометровый голографический проектор, и разнообразные столы, и оркестр, и охрана.
По очереди представители Клевера и посольств выступили с речами. Обращение посла шукхакх длилось сорок минут. Посол Лааа’м уместился в пятнадцать секунд, сказав: «Желаю союзникам мира и процветания сейчас и каждую минуту в будущем».
– Я его обожаю! – шепнула Сяомин, которая, пока говорил шукхакх, едва на стены не лезла со скуки.
– Как и половина зала, – отозвалась Анна, но тут же отвлеклась – Шахесс вовлёк её в разговор о половых отличиях людей.
– Я предположил, – заметил он, – что форма нижней части парадной одежды указывает на пол. Но ошибся.
Он недовольно пошевелил ноздрями, окидывая взглядом тёмно-синий брючный костюм Анны. Она хмыкнула:
– Раньше было проще, женщины носили платья, мужчины – брюки. Вон, смотри, классическая пара. Ого!
Недалеко танцевали двое – роскошная брюнетка в алом платье и крупный мужчина в строгом чёрном фраке. Знаменитые актёры, оба. Как-то Анна не подумала о том, что на приёме будут не только дипломаты и учёные, но ещё и звёзды.
– Известные люди, – пояснила Анна своё восклицание. – Они одеты так, как было принято, скажем, века три назад. Даже пораньше. Но с тех пор мода несколько раз круто поменялась, и сейчас мы в основном предпочитаем форму. Она удобнее, у неё есть терморегулирующие элементы. А главное, – она улыбнулась, – никто не спрашивает, чем ты занимаешься.
– Почему не надеть форму на праздник?
– Считается неприличным. Ну, в основном. Кошкам можно. Вот там, видишь? Мужчина в белом?
Шахесс уточнил:
– Как ты поняла, что он мужчина?
– М… вероятно, по ширине челюсти. И форме головы. И росту. Я попробую написать тебе список признаков, но… Но это точно мужчина.
Задумавшись, Шахесс щекотно потёрся носом о её плечо и уточнил, указав головой в сторону:
– Там тоже мужчина?
– Точно!
– А это женщина?
– Нет. Это худой мужчина.
Но прогресс наметился явный, а потом Анна вспомнила заметный признак – кадык. Дело пошло на лад. Из десяти попыток Шахесс угадал целых восемь раз, прежде чем их прервала Сяомин.
Они стояли в уголке, рядом со столиком с закусками, и Анна быстро поняла, что это лучшее место в зале – никто не трогает, не отвлекает, еда рядом, а пристенные манипуляторы даже иногда подносят напитки, повинуясь воле управляющих.
Сяомин, в кислотно-зелёном платье, со своей художественно растрёпанной красной шевелюрой напоминала ядовитый экзотический цветок. Закинув руки на плечи Анне и Шахессу, она спросила:
– Кто знает молодёжное сленговое словечко «контактить»?
Шахесс заинтересованно повернул к ней голову. Анна нахмурилась.
– Потому что я, несомненно, «контачу» этих двоих, – и она кивнула в сторону Кравчика-сан и Шуши, которые бурно о чём-то спорили. – Для слишком старых… Анна, это я о тебе. Шахесс, и для не-людей, поясняю, что наша молодёжь использует это слово, чтобы сказать: «Я представляю, что они моги бы сойтись в тесных романтических отношениях».
Анна поперхнулась розовым вином, вырвалась из дружеского захвата и с трудом отдышалась. Шахесс пришёл от теории в восторг. Или, может, его заинтересовал выверт человеческого сознания, который породил это понятие.
Хотя, ладно, некоторые основания для шутки у Сяомин были. Потому что, хотя вокруг двоих, получается, крупнейших специалистов по межкультурной коммуникации среди своих народов, кружили толпы желающих поговорить, они никого не замечали.
Но, на удивление, Анну поймали оба, стоило ей приблизиться. Она постаралась не покраснеть и не рассмеяться. А Кравчик-сан её огорошил:
– Я только что совершил открытие! О, простите, мы с многоуважаемой Шушкшах только что совершили открытие. Мы назвали это наблюдение «Открытая и закрытая ложь».
– В каком смысле? – переспросила Анна.
– О! – воскликнула Шуша. – Это потрясающе! Многоуважаемый Кравчик-сан одной фразой перечеркнул три дня моей работы, а я ему, представь, за это ещё и благодарна!
– В общем, – Кравчик-сан потёр ладони в предвкушении, – концепция следующая. И у шукхакх, и у людей есть понятие лжи. Мы врём. Но когда шукхакх врут, их тело сигнализирует собеседнику о лжи. Это невозможно скрыть, да никто и не старается, понимаешь? Оба участника разговора знают о том, что один из них врёт. Ситуация как на классическом человеческом рынке: покупатель знает, что продавец завышает цену товара. Но принимает это как правила игры – и пытается цену сбить. Открытая ложь.
– Постойте… – Анна обратилась к Шуше, – но если собеседник знает, что ему врут…
– Он начинает врать в ответ, – хитро покачала шеей Шуша. – И они пытаются понять, кто и как искажает факты.
– Именно! – продолжил Кравчик-сан. – А люди скрывают в первую очередь сам факт лжи. Анна, дорогая… Развлекайся и отдыхай. Мы попробуем доработать эту теорию и напишем статью в соавторстве. Не так ли, многоуважаемая Шушкшах?
– Непременно, многоуважаемый Кравчик-сан.
Анна поняла, что её выгоняют, и ушла обратно в уголок, посмеиваясь.
***
Сяомин куда-то исчезла, зато нашлись однокурсники Анны и трое коллег-шукхакх. Наскоро перезнакомив всех со всеми, она охотно включилась в обмен новостями. Мэйли рассказала про свой учебник юниса для младших школьников и была немедленно взята в оборот Шахессом. Марта из Института речи проводила их недовольным мрачным взглядом и попыталась присоединиться, но как-то безуспешно.
– Шахесс пишет учебник чейнглиша, – пояснила Анна.
– Пропали ребята, – был немедленно озвучен вердикт.
С остальными болтали в основном о жизни. Говорили про научный центр, про работу Александра на корабле Альянса, даже про знаменитостей вокруг. Киран улыбался и не рассказывал страшилки о ксеноидах. В общем, все проводили время с удовольствием.
Приём проходил слегка в стороне от них – они предпочитали общаться в своём научном кругу, а не танцевать и не вести сомнительного толка светские разговоры.
А потом случился немыслимый скандал.