Рулил Дитер – и решать было ему. Но поскольку он меня взволновал своими историями про местных, то я опасался случайно подосланного парнишку. Тот мог соврать, придумать – да что угодно сделать. И привести нас в ловушку.
Во-первых, выглядели мы достаточно респектабельно, и попытка ограбить нас могла в теории принести злоумышленникам кучу денег. Во-вторых, вся эта возня вокруг бабули наводила на мысли, что местные ее слишком сильно оберегают. Либо у нее много внуков, либо она здесь значительная фигура.
И то, и другое меня не радовало. Попытки прийти с единственным вопросом или простой просьбой всегда заканчивались одинаково – разборками и перестрелками.
– Вот сюда, – парнишка провел нас через всю треугольную площадь, затем свернул в арку и принялся петлять между домами.
Застройка была хаотичной донельзя. Домики стояло аккуратно и ровно, с соблюдением всех углов, но места между ними оставалось так мало, что мы Дитером не могли идти вдвоем.
Над головами висело белье. Лоджии пустовали – за мореными деревянными перилами я никого не видел. Такое ощущение, что люди существовали только на улице, а во дворы никто не заходил.
Хотя двери я замечал и довольно много. Домики слово липли друг к другу – и вот номер тридцать два мог из семейной обители вдруг превратиться едва ли не в общежитие. И строгой, с углами исключительно по девяносто градусов, ломаной, тянуться вдаль, иногда разрываясь арками.
– Вот же хрень, – вырвалось у меня. – Из этого лабиринта просто так не выбраться.
– Если есть путь внутрь – найдем и выход, – пофилософствовал Дитер, стуча тростью по булыжникам.
Парнишка свернул вправо, ведя нас параллельно улице. Затем провел через еще одну арку, наверно, десятую по счету, и резко свернул снова, вынуждая нас ускориться. А когда мы завернули за угол, он пропал. Не слышно было даже его шагов.
– Дьявольщина! – выругался Дитер.
Мы с ним стояли в проходе между домами, таком же узком, как и все остальные. Выбеленные стены и снег на булыжной мостовой создавали ощущение какой-то девственной чистоты. Явно что-то не так.
Я сунулся вперед, насколько мог пройти мимо запертых дверей. Еще одна арка, еще один проход. Дитер следовал за мной – я слышал его шаги, а затем он меня окликнул:
– Ты же не знаешь куда идти?
– Но мальчишка исчез – куда-то ушел, и я не слышал, чтобы скрипнула или хлопнула хотя бы одна дверь. Он наверняка впереди.
Домики становились то ниже, то выше. Некоторые были с черепичными или металлочерепичными крышами. Небольшой наклон делал их едва заметными. Но были и плоские. Я обратил на это внимание, когда как-то раз, в одном из маленьких двориков задрал голову.
– Хэй! – окрик прозвучал достаточно громко и неожиданно, чтобы я вздрогнул. Голос без акцента. Его обладатель появился почти сразу же. Смугловатый парень в жилетке и брюках. Кажется, холод его не смущал.
– Это ты мне? – я остановился и сунул руку под пальто в поисках пистолета.
– Тебе и твоему дружку, кому же еще. Оставьте нас в покое.
– Мы пришли…
– К Бабуле, знаю. Как и все остальные.
– Ничего не знаю про остальных, – крикнул я. Из-за спины смуглого появилось еще двое.
– И необязательно. Про вас тоже никто не узнает, – в руке у него блеснул короткий изогнутый нож.
– Приехали, – проворчал Дитер и покрепче ухватился за трость.
– Дедусь, этим ты нас не запугаешь, – фыркнул смуглый.
Один из сопровождавших его парней был полноват, второй невысок ростом. Именно последний не нравился мне больше остальных. Скорее всего юркий и, если дело дойдет до рукопашной – самый неприятный противник для меня.
– А этим? – я щелкнул взведенным курком «стрельца».
– Если ты выстрелишь, сюда сбежится весь район. И вам не сдобровать.
– У меня пуль на всех хватит, – ухмыльнулся я. Это если успею перезарядиться – с собой я взял еще три магазина, засунув их в новоприобретенную тугую резинку на икре. Зато боезапас не оттягивал карманы и не мешал гнуться, если и правда придется махать кулаками.
– Хочешь проверить? – задиристо выкрикнул смуглый. Наступать он не слишком торопился.
– А ты бабуле внуком не приходишься? – я прицелился получше. В коротышку.
– Нет.
– Тем лучше, – ответил я. – Пропустите нас к ней. Нам надо только поговорить.
– Нет, – повторил смуглый.
Можно было бросить какую-нибудь пафосную фразу, но я видел, что прижатая к груди рука медленно ползла вверх, готовясь к броску. И потому молча спустил курок.
Пуля развернула коротышку на месте. Пока я целился, стоя на месте, смуглый метнул нож, промахнувшись на сантиметр. Лезвие даже не оцарапало щеку, но свист клинка и ветер оставили после себя неприятный холодок.
Дитер не стоял в стороне. Он шагнул вперед, одновременно с этим приложив раненого коротышку тростью по лицу. Хлесткий удар оставил парня без пары зубов как минимум.
Смуглый без колебаний достал второй клинок – у него имелось достаточно времени, пока я приходил в себя от неожиданной угрозы и пока немец, размахивая тростью, как шпагой, двигался к нему.
Второй выстрел, сделанный в спешке, ушел в никуда – только выбил кусок штукатурки на идеально выбеленной стене. Как и второй брошенный нож тоже не попал в цель.
– Мы не собираемся никого убивать! – крикнул я приближающемуся громиле, но тот не остановился.
Я увернулся, а тот по инерции сделал еще пару шагов. Терять время я не мог и потому всадил ему в бедро пулю, чуть выше колена. Тогда громила со стоном опустился на снег, уже окрасившийся в красный – похоже, что я задел артерию.
– Лежи и не рыпайся, – ткнув в него стволом, скомандовал я и поспешил на помощь Дитеру.
Коротышка, получивший пулю чуть ниже ключицы, поднимался на ноги, одновременно с этим вытирая обезображенный рот тыльной стороной ладони. Он почти не мог шевелить правой рукой и все же рвался в бой.
– И ты приляг, – попросил я, но, когда коротышка попытался меня ударить, саданул его рукояткой пистолета по лицу. Уже с другой стороны. Его челюсти лязгнули на весь дворик, а на снег упали еще несколько капель крови.
В это время немец, пользуясь более длинной тростью, выбил нож из рук смуглого и теперь придавил ее кончик к его щеке.
– Повторюсь еще раз, – громко, на весь двор, сообщил я, – что мы пришли только поговорить. Именно поэтому вы втроем до сих пор живы. И где же ваше подкрепление? Мне показалось, что я выстрелил уже трижды.
На лице смуглого не осталось ни тени прежней гордости. Дитер умудрился рассечь ему скулу и разбить губу. Трость эффектно разбрасывала капли крови, рисуя удивительную абстракцию на белоснежных стенах.
– Предлагаю. Проведи нас к бабуле, мы зададим ей несколько вопросов и все. Решай быстрее, пока твой массивный друг не истек кровью.
На втором этаже распахнулось окно и в нем показался человек с двустволкой:
– Руки вверх, пока ваши головы еще целы! – проревел он. Но еще до того, как эхо его крика прекратило отражаться от стен, во дворик примчался тот же мальчишка с воплем:
– Стойте, стойте, хватит! – он встал передо мной спиной, размахивая руками, так что я от неожиданности чуть не выронил пистолет. – Не стреляйте! – он тут же развернулся лицом, скосив глаза на истекающего кровью здоровяка: – Я проведу вас к бабуле. Вам можно, она сказала, что знает вас.
– Знает его? – прохрипел смуглый, а вот человек в окне так и не убрал ружье. – Откуда?
– Понятия не имею, но попросила проводить.
– Ах ты ж маленький засранец, – процедил сквозь зубы ростовщик, нехотя опуская трость.
Я убрал пистолет обратно в карман:
– Веди. И без фокусов.