– Папа, это шутка?
Амбер эль-Куриб сидела в мягком кресле, одетая в траур. Она с мольбой взглянула на отца.
– Пожалуйста, скажи, что ты пошутил.
Но девушка понимала, что уговоры бесполезны.
Отец ее, Азиз, шейх Араба-Нумара – Страны Тигра, – тоже был в трауре, но лицо его было спокойным. Он пролил достаточно слез в тот день, когда узнал о трагедии, но с тех пор не плакал. Проронил лишь несколько слезинок на похоронах Фади.
– Неужели ты думаешь, что я способен шутить по поводу твоего будущего, Амбер, или решения, столь важного для нашего народа? – Тон его был непреклонным.
Да, ей следовало бы об этом знать. Хотя отец всегда был добр к Амбер, он никогда не шутил, если дело касалось благополучия Араба-Нумара.
– Мой жених погиб всего шесть недель назад. – Горло Амбер сжималось от слез.
Фади был штурманом в той машине, за рулем которой сидел его младший брат Алим. В Аббас-аль-Дине эти гонки вызвали такой же интерес, как и предстоящая свадьба.
Даже сейчас это казалось нереальным. Неужели Фади погиб? Разве может она выйти замуж за его брата всего через полтора месяца после катастрофы? Да и как это сделать, если Алим сейчас борется за жизнь, получив ожоги второй и третьей степени?
– Это… это непорядочно, – начала Амбер, стараясь говорить твердо, но, как всегда в спорах с отцом, сразу же засомневалась. Права ли она?
Когда отец вздохнул, страдальчески взглянув на нее, Амбер догадалась, что чего-то не поняла. Как обычно.
– Есть вещи поважнее наших чувств, Амбер. Ты должна запомнить это.
Она и не забывала. Жители двух стран пришли в смятение, когда в автокатастрофе погиб шейх Фади. Любимый народом лидер Аббас-аль-Дина ушел из жизни, не успев жениться и родить законного наследника, а соотечественники Амбер потеряли надежду на то, что будет заключен союз с более сильным и богатым государством.
Оба народа нуждались в стабильности. Жители Араба-Нумара мечтали о прочных связях с Аббас-аль-Дином, а согражданам Фади нужна была уверенность в том, что род эль-Канар не прервется.
Амбер снова вытерла глаза. Проклятый Фади! Он рискнул своей жизнью за неделю до их свадьбы. Он не любил Амбер, а она не любила его. Но тысячи браков заключаются даже без уважения и взаимной симпатии, которые жених и невеста испытывали друг к другу. Они справились бы, однако теперь поползли слухи. О них судачили все: от посудомойки до министра. Амбер вынесла бы это, если бы ее не одолевали собственные страхи, мучающие девушку по ночам.
Она знала, что Фади был несчастен – глубоко несчастен – оттого, что ему предстояло жениться на ней, но неужели он пошел на смертельный риск, чтобы избежать брачной церемонии?
Да, они не любили друг друга, но это в порядке вещей. У Фади была любовница – красивая вдова. Возможно, впервые в жизни он принял импульсивное решение – и страна в одну секунду осталась без правителя. Наследник престола, Алим, в больнице.
– Амбер! – послышался голос отца. В тоне его звучали нотки отчаяния и неуверенности. – Династия должна быть продолжена, причем в ближайшее время. Матерью наследника станет одна из моих дочерей.
– Только не я! С меня достаточно!
– Кого ты предлагаешь? Майе еще нет семнадцати. Нафисах – четырнадцать, Амали – двенадцать. Твои кузины примерно того же возраста. – Шейх Азиз тяжело вздохнул. – Ты самая старшая, ты уже здесь, и ты связана с родом эль-Канар. Согласно древнему закону, они обязаны найти для тебя жениха среди членов своей семьи. Все – традиции, честь и благосостояние твоих близких – требует, чтобы ты приняла это предложение.
Пристыженная, но не успокоившаяся, Амбер крепко сжала губы. Ей захотелось закричать: «Мне только девятнадцать лет!»
Почему одни взваливают на себя все, а другие только веселятся? Алим позволял себе надолго забывать о своем народе. Он увлекался автогонками, купаясь в славе и богатстве, в то время как Фади и их самый младший брат – она забыла, как его зовут, – без устали занимались делами. Правда, Алим также известен в мире своими геологическими изысканиями, и этим он принес богатство Аббас-аль-Дину.
Отец положил руку на плечо Амбер. Если бы не долгие годы тренировки, девушка сбросила бы ее. Редкое проявление ласки было всего лишь способом заставить дочь прекратить спор.
– Ты все понимаешь, Амбер. Нам нужен этот брак. Один брат или другой – какая разница? Ты мало знала Фади до вашей помолвки. И приехала сюда лишь за два месяца до его гибели, а он постоянно либо работал, либо куда-то уезжал.
Вспыхнув, Амбер опустила глаза и уставилась в пол. «Какой красивый ковер», – подумала она. Но ничто не могло отвлечь ее от мысли о том, куда уезжал Фади, когда у него появлялось свободное время. К своей любовнице. Он всегда возвращался с запахом Рафы на своей коже, с невнятными извинениями и еще более невнятными заверениями в том, что после свадьбы он больше не будет встречаться с ней. При этом в глазах его сквозила боль.
Тени прошлого окутали Амбер. Добрый, ласковый и порядочный Фади, всегда поступавший правильно, согласился жениться на дочери правителя другого государства по политическим соображениям, хотя любил другую женщину, простолюдинку, бывшую горничную… А Амбер, в свою очередь, любила другого мужчину. И никто не знал об этом, кроме них троих.
Фади никогда не желал зла своей невесте, но если бы Амбер вдруг умерла, он спокойно мог бы видеться с Рафой – по крайней мере, до следующей помолвки.
Амбер искренне горевала о гибели мягкосердечного правителя, как горевала бы о потере любого своего друга. Фади, понимавший ее чувства, был лучом лунного света в ее мрачной жизни. Значит, не так уж преступен радостный трепет, охвативший Амбер при мысли о том, что теперь она свободно может предаться своим чувствам.
– Я в глубоком трауре, а ты хочешь, чтобы я вышла замуж за его брата, который лежит в больнице с ожогами? Разве это не… шокирует всех? – пробормотала Амбер, моля Бога, чтобы отец не заметил, как сильно она взволнована. – Может быть, ты попросишь Алима повременить несколько месяцев…
– Ты выйдешь замуж не за него, – прервал ее отец.
Она вскинула голову:
– Что?!
– Сожалею, моя дорогая, – тихо сказал шейх Азиз. – Сегодня ночью Алим сбежал из больницы, отказавшись от всего: и от высокого положения правителя, и от невесты своего брата. Думаю, он никогда не вернется.
Амбер чуть не вскрикнула от возмущения. Женщина ее статуса не должна возмущаться – даже тогда, когда мужчина, которого она… любит, только что сбежал от нее. Она с трудом овладела собой:
– И как ему это удалось?
– С помощью гоночной команды он добрался до аэропорта и улетел на своем самолете. Мы думаем – в Швейцарию.
– Должно быть, ему так хотелось скрыться от меня, что он сбежал из больницы едва живой, – прошептала Амбер, почувствовав, как сердце ее больно сжалось.
– Не думаю, что Алим сбежал из-за тебя, моя дорогая. Он был едва знаком с тобой. Скорее здесь дело в принципах или в реакции, обусловленной сильнейшим стрессом. – Отец сочувственно взглянул на нее. – Я не могу винить Алима, ведь это он был за рулем, когда Фади… Представляю, какие чувства он испытал, узнав, что для пересадки была использована кожа его брата. Алим отнял у Фади жизнь, кожу… И в довершение всего ему пришлось бы отнять у него невесту. Кое-кто может рассудить, что он устроил аварию намеренно.
– Да, действительно, – согласилась Амбер, и в голосе ее прозвучала горечь.
– Ну, поскольку ты не спрашиваешь, я сам тебе скажу. Самый младший брат, Харун, согласился стать наследником престола и жениться на тебе.
Слова отца будто прожгли ее насквозь.
– Конечно, согласился! – Амбер не заметила, что голос ее стал громким. Гнев вскипел в ее груди. – Значит, меня отверг первый брат, затем – второй, и я должна выйти замуж за брата номер три с улыбкой на устах? Есть ли предел унижению, которое я вынуждена терпеть, отец?
– Ты сделаешь то, что я тебе велю, Амбер. – Теперь тон шейха Азиза стал ледяным. – И ты должна быть благодарна мне за то, что я забочусь о твоей судьбе.
– О, конечно, папа! Почему бы просто не отправить меня в приют? Я хочу вернуться к тебе, как бездомная собака, потерявшая свой дом. Но ты ищешь другого хозяина для Амбер, потому что не желаешь взять ее обратно.
– Перестань! – возмутился отец. – Ты красивая женщина. Многие мужчины хотят взять тебя в жены, но я решил отдать тебя за кого-нибудь из братьев эль-Канар, потому что они – достойные кандидатуры.
– О да, я не сомневаюсь, – насмешливо произнесла Амбер, понимая, что отец накажет ее за брошенный ему вызов, но сейчас ей было все равно. – К сожалению, эти достойные кандидатуры делают все, чтобы избежать меня. – Она говорила как можно спокойнее, чтобы отец не заметил слез, навернувшихся ей на глаза, и комок в горле. Алим рискнул своим здоровьем, даже жизнью, лишь бы скрыться от нее. Он нанес ей удар более жестокий, чем Фади. – Неужели я так отвратительна, отец? Что у меня не так?
– Я вижу, тебе надо излить свои чувства, – с суровым порицанием произнес Азиз. – Но мы не дома, Амбер. А царственные особы не должны плакать или поддаваться эмоциям.
– Не верю, что оставшийся брат тоже захочет рискнуть, – с язвительной горечью проговорила она. – Может быть, ты предложишь ему одну из моих сестер, потому что, похоже, мужчины рода эль-Канар испытывают ко мне аллергию.
– Шейх Харун изъявил полную готовность жениться на тебе, Амбер.
– О, как это благородно со стороны брата номер три! Он готов возложить на себя ответственность, управлять страной и жениться на женщине, на которую другие смотреть не желают!
– Достаточно! – строго прервал ее шейх Азиз. – Твой будущий муж назван. И не надо позорить его и нашу семью подобным поведением. Он и так уже достаточно страдал!
– Прости, папа. Я буду хорошо вести себя, – покорно сказала она, сделав глубокий вдох и выдох. – Я ничего не имею против господина… э-э-э… Харуна и прошу простить меня.
– Да, ты должна извиниться. – Тон отца оставался ледяным. – Харуну было всего восемь лет, когда отец его погиб в авиакатастрофе, а мать умерла три месяца спустя. Последние шесть недель он горевал о погибшем старшем брате, который был для него больше чем отцом, и дни напролет проводил в больнице, где боролся за жизнь его оставшийся в живых брат. Харун возложил на себя обязанности шейха и стал править страной от имени Алима, в то время как множество высокопоставленных семейств стремились завладеть богатствами Аббас-аль-Дина. Харун должен управлять страной и жениться на тебе. И это в то время, когда он пребывает в глубоком горе. Он потерял всю свою семью. Разве мне надо говорить тебе о том, что ты обязана прекратить насмехаться над ним и помочь ему в тяжелейшей ситуации?
Амбер почувствовала, что краска стыда заливает ее лицо. Как бы ни были велики ее потери, Харун пострадал гораздо больше.
– Я искренне сочувствую ему, отец. Но ведь он для меня – совершенно незнакомый человек. Он никогда не говорил мне ничего, кроме «доброе утро» или «спокойной ночи». Неужели я должна выйти за него замуж через месяц? Дай нам время, чтобы мы поближе узнали друг друга.
– Нет, – отказался отец, и голос его был печален.
Амбер внимательно посмотрела на него. Он сумел пробудить в ней чувство вины, и на сей раз, похоже, он был искренен.
– Акулы кружат вокруг Харуна. Тебе известно, насколько нестабилен наш регион. Династия эль-Шаббат правила сотни лет, пока безумство Марана не привело к государственному перевороту. Тогда власть перешла к могущественному клану эль-Канар. Это случилось двести пятьдесят лет назад. Лидеры эль-Шаббат считают, что эль-Канары незаконно захватили власть. Они ждали подходящего момента, чтобы установить контроль над армией и уничтожить оставшихся членов семьи. И этот момент настал.
Амбер порывисто прижала руки ко рту. Охваченная собственным горем, она понятия не имела, что дела в Аббас-аль-Дине так плохи.
– Они хотят убить Харуна?
Отец кивнул:
– И Алима тоже, пока он еще слаб. Хорошо, что никто толком не знает, куда он скрылся. Они могли бы подкупить врача или сиделку, и те подсыпали бы ему в лекарство яд. И тогда эль-Шаббаты снова завладели бы Аббас-аль-Дином – богатым и стабильным государством, чего не было во времена их правления.
– Я поняла, – тихо сказала Амбер.
– И нам нужен этот союз, дорогая моя дочь. Фади предлагали на выбор двенадцать невест. Араба-Нумара не самая успешная и спокойная страна, и все же они решили заключить союз именно с нами. Такого счастья для своего народа я никак не ожидал. В сердцах простых людей вспыхнула надежда. Прибавлю к тому же, что, общаясь с тремя братьями, я лично предпочел бы Харуна, если бы мне предоставили право выбора.
Тон Азиза смягчился при последних словах, но Амбер едва заметила это.
– Значит, контракт уже подписан, – упавшим голосом произнесла она. – И я ничего не могу сделать.
– Нет, моя дорогая, ничего, – тихо, но твердо произнес отец.
Амбер крепко сжала губы, борясь с подступившими к горлу слезами.
– Ведь он ни разу даже не взглянул на меня. Он никогда не разговаривал со мной. Я не знаю, о чем он думает, что чувствует. Разве я могу лечь в постель с совершенно незнакомым мужчиной, отец?
– На протяжении тысячелетий так поступали многие женщины, включая твою мать и мою бабушку Калидах, национальную героиню, которой ты всегда восхищалась. Ей было всего семнадцать лет, когда она вышла замуж за моего деда – совершенно незнакомого ей человека. А через год, забеременев и оставшись вдовой, она остановила вторжение в Араба-Нумара и стала мудро и властно править страной, пока отец мой, повзрослев, не сменил ее на этом посту. Делай, как она, дитя! Прояви решимость и твердость! Разве может твой страх перед первой брачной ночью сравниться с теми проблемами, которые предстоит в одиночку решать Харуну?
Никогда еще отец не разговаривал с ней таким холодным и презрительным тоном. Амбер сделала глубокий вдох, собираясь с духом:
– Я выполню свой долг, отец, и поддержу Харуна во всем, с чем ему придется столкнуться. Надеюсь, мы подружимся с ним перед лицом наших общих потерь и задач.
Улыбнувшись, шейх Азиз похлопал дочь по руке.
– Вот это больше похоже на мою сильную Амбер. Харун – очень хороший человек, несмотря на тихий нрав… – Отец явно колебался, и Амбер внутренне сжалась, догадавшись, о чем сейчас пойдет речь. – Я знаю, что ты… восхищаешься Алимом. Конечно, любая молодая женщина будет восхищаться всемирно известным автогонщиком, богатым и знатным человеком.
– Пожалуйста, не надо, – с мукой взмолилась Амбер. – Пожалуйста, отец, ни слова больше.
Но он беспощадно продолжал:
– Амбер, дитя мое, ты слишком молода, чтобы понять: мужчины, вершащие историю, – не все Александры Великие и даже не Алимы, – добавил он с напряженной улыбкой. – Реальные герои обычно незаметны и молчаливы. Я уверен, что Харун – один из них. Подумай, почему я выбрал его для тебя, не дожидаясь выздоровления Алима. Я считаю, что вы подходите друг другу. Вы сможете прекрасно жить вместе, если соедините свои сердца и души.
– Да, отец, – кивнула Амбер, ощутив отчаяние.
В этот момент за дверью кто-то пошевелился. Черт возьми, наверное, какой-нибудь слуга подслушивает их! Гневно вскинув голову, Амбер пронзила взглядом дверь. За ней послышались шаги, словно кто-то отступил назад.
Ну хорошо. Кажется, они ушли. Пусть любопытные слуги знают, что теперь им придется иметь дело с ней – их будущей хозяйкой.
– Если ты не возражаешь, отец, мне надо немного побыть одной, – тихо сказала она.
– Ты все еще горюешь о Фади. Хорошая девочка. – Потрепав ее по руке, отец удалился в смежные покои.
Когда дверь за ним закрылась, Амбер громко произнесла:
– Если я узнаю, что кто-то из вас подслушивал и собирается распускать слухи о моем разговоре с отцом, я уволю его без всяких рекомендаций. Понятно?
Потом она упала на кровать и зарыдала. Амбер оплакивала потерю любимого, потерю мечты.
Попятившись от полуоткрытой двери, ведущей в покои принцессы Амбер и шейха Азиза, мужчина, встревоживший гостью, опустил вниз руку, которую поднял, собираясь постучать. Воспитание Харуна эль-Канара не позволяло ему подслушивать чужие разговоры, и если бы он не застыл от ужаса, то не услышал бы, как Амбер отчаянно пытается отказаться от брака с ним. Не увидел бы ее возмущенный взгляд, от которого у него похолодело сердце.
Теперь он знал, как относится к нему будущая жена… Практически с отвращением. Но почему это его удивляет?
Резко повернувшись, он направился к себе. Ему нужно было побыть одному. Всего несколько минут. Чтобы подумать…
– Господин Харун, вам звонил принц аль-Хассан Сауди относительно нефти в Эмиратах. Он очень хочет с вами поговорить насчет нового нефтяного месторождения, открытого господином Алимом.
– Хорошо, сейчас я ему позвоню, – тихо ответил Харун, направляясь вслед за секретарем в свой кабинет.
Когда звонок был сделан, к нему пришел министр:
– Мой повелитель, надо как можно скорее провести церемонию инаугурации. Ради процветания нашей страны. Народ с нетерпением ждет, когда вы станете законным правителем Аббас-аль-Дина.
Секретарь мигом принес парадное одеяние и помог Харуну облачиться в него, прежде чем тот успел что-либо сказать.
В течение следующих пяти часов, когда Харун сидел, стоял, кланялся и произносил речи, никто не догадывался о том, как глубоко горюет он о своем погибшем брате, который был старше его на девять лет. Фади был для него даже больше чем отцом. Разве мог кто-нибудь понять, как одинок он стал после исчезновения Алима?
С детства Харуна приучили скрывать свои чувства – кроме ревностного желания служить своему народу. Но во время церемонии восхождения на престол он то и дело на несколько минут терял контроль над собой, и перед ним всплывали видения: медовые глаза, такого же цвета кожа, улыбка, которую Амбер прикрывала рукой, и ямочки на щеках, когда что-то смешило ее. Развевающиеся черные волосы и танцующая походка.
И каждый раз он отметал их – ее – прочь. Ему надо было держать себя в руках.
Когда ночь опустилась на город, Харун уселся за рабочий стол и принялся жевать сэндвич. Он покинул торжественный ужин, как только было объявлено о помолвке, сославшись на неотложные дела. Таким образом он избавил себя от необходимости находиться рядом с Амбер. А точнее, избавил ее от необходимости находиться рядом с ним.
Перед шейхом лежала гора документов. Каждую бумагу Харун внимательно читал, прежде чем подписать ее. Медленно поглощая сэндвич, он успевал одновременно отвечать на телефонные звонки.
В минуты затишья лицо Амбер вновь всплывало перед ним, но он отгонял от себя этот прекрасный образ.
Да, Амбер была права: Харун не смотрел на нее. Но она не догадывалась о том, что он не смел взглянуть на нее. Харун старался даже не разговаривать с ней, потому что его мучил стыд. Дни и ночи напролет он вожделел невесту своего брата. Даже имя ее пробуждало в нем желание.
Но до вчерашнего дня Харун и мечтать не мог о том, что это сокровище будет принадлежать ему.
Охваченный горем и болью, он сразу не понял, что произошло, когда шейх Азиз предложил ему стать мужем Амбер. Харун не смог отказаться. В нем вспыхнула искра надежды: может быть, им удастся стать близкими людьми и прожить вместе всю жизнь?
Однако случайно подслушанный разговор стал ему наградой за глупость. Конечно, Амбер хотела Алима, его удалого братца, национального героя. Как сказал ее отец, какая девушка не мечтает о нем?
Фади был наследником престола, Алим – любимцем народа. Он побеждал в автомобильных гонках, купался в богатстве и славе, а совсем недавно открыл новые месторождения нефти в принадлежавшей им части Персидского залива и залежи природного газа в пустыне.
Конечно, сердце Амбер принадлежало Алиму, и, конечно, он отверг это сердце. Он оттолкнул ее от себя, как оттолкнул своего младшего брата, предоставив ему играть роль шейха. Он бросил их обоих на произвол судьбы без каких-либо объяснений и прощаний.
И все же Харун по-прежнему любил Алима, как и всех своих сограждан, и готов был на все ради него. Алим прекрасно это знал, поэтому исчез, не сказав ни слова. «Харун это сделает лучше меня», – обычно отвечал он Фади, когда тот просил помочь ему в государственных делах.
Да, Харун прекрасно разбирался в политике и экономике, ведь он вырос с осознанием того, что забота о государстве – его священная обязанность.
Для Амбер он был просто братом номер три, всего лишь средством обогатить ее страну. Отец уговорил Амбер выйти замуж за Харуна, вызвав у нее жалость к нему.
Да, у него нет выбора, он женится на ней, хотя ему не хочется брать то, от чего отказался его брат. Алим разбил множество женских сердец. Отвергнутые дамы звонили во дворец и даже предлагали себя Харуну – в слабой надежде на то, что впоследствии он сумеет образумить Алима.
«Хорошо, я женюсь на Амбер, но не притронусь к ней, черт возьми!»
– Это вожделение, просто вожделение, – пробормотал Харун.
С вожделением он справится. Достаточно представить себе, как он овладевает ею, а она в это время смотрит в потолок, мечтая об Алиме…
Далеко за полночь он наконец пришел в свою спальню. Отослав слуг, Харун уселся на кровать, откинув тонкую москитную сетку. Если бы он издал хоть один звук, сразу вбежали бы телохранители, следившие за дверью из пяти разных точек. Поэтому, уставившись в ночную тьму за окном, Харун стал горевать тихо, без слез.
«Фади, брат мой! Отец! Умоляю тебя, Аллах, сохрани Алиму жизнь и верни его мне».
Через три дня вооруженные повстанческие силы эль-Шаббат вторглись в Сар-Аббас.