Виктор встретил его у большого монолитного здания практически в центре города. На стене красовалась табличка с выпуклыми латунными буквами «Росфинмониторинг».
Он протянул руку, Ларин пожал ее.
– Не ожидал так скоро! – сказал он, рассматривая брата словно впервые. – На тебе лица нет, что-то случилось?
Дмитрий подумал, что зря, наверное, приехал.
– Свету отвез в роддом.
– Да что ты! Уже? Родила?
– Нет пока, отвез и решил к тебе заехать. Уроков нет…
– А-а, – вспомнил Виктор. – Хочешь глянуть на миллиард?
– Не откажусь.
По большому счету, Ларину было плевать на этот миллиард вместе с его прежними и нынешними обладателями – он просто не знал, как еще попросить у брата в долг, чтобы прошение не выглядело слабостью. Унижение, которое он чувствовал почти физически, кислым отравленным свинцом плавилось на языке. Ощущая, как холодеет живот при одной мысли, что нужно будет сказать, Ларин мотнул головой.
– Волнуюсь, сам понимаешь. Ожидание хуже всего.
– Да, – согласился Виктор, глядя на проезжающие мимо машины. – Все подготовил? Кроватку, что там еще нужно? Денег хватило? Детские товары сейчас дороже взрослых. – Он с видом знатока потряс головой.
– Хватило, – сказал бодрым голосом Ларин, отрезая любую возможность взять в долг: – Откладывали.
Виктор приподнял одну бровь, словно удивился, ожидая услышать другое.
– Молодцы. Света хозяйственная, это моя транжира, раз, два – и месячную зарплату спускает за пару часов. А твоя крутится, подрабатывает, рисует что-то.
Света закончила архитектурный и делала на дому проекты небольших коттеджей. Платили не слишком много, работа непостоянная, как найдется заказчик. В кризис строительство существенно сократилось, последние полгода она сидела без заказов, рисуя скетчи для продажи на иностранных сайтах.
Они вошли в здание. Ему вручили бедж, но ни записывать, ни требовать каких-либо документов не стали, хотя охрана на входе выглядела внушительно – пара автоматчиков, в будке еще человек, всюду камеры. От длинного коридора, куда они попали после прохождения охраны, их отделяла железная дверь с кодовым замком.
Пол застилала мягкая ковровая дорожка. Виктор шел первым, иногда оборачиваясь на ходу.
– Обычные сотовые телефоны тут не работают, – сказал он. – Так что, давай в темпе, если будет звонить Света, не услышишь.
Они прошли в самый конец, повернули направо. Ни одного окна, подумал Дмитрий. Стены здания были абсолютно голыми, окрашенными светлой краской. На дверях по бокам он не видел ни табличек, ни номеров, только кодовые замки.
– Основной офис, – сказал Виктор, открывая одну из дверей.
Он прошел внутрь, Ларин шагнул за ним. От того, что он увидел, перехватило дух.
Сколько хватало глаз, два или даже три футбольных поля занимало пространство, разбитое перегородками на четкие пластиковые ниши, в которых перед мониторами сидели люди в белых рубашках и черных галстуках.
– Аналитический центр, – сказал Виктор, глядя на реакцию брата.
Все это походило на кадр из научно-фантастического фильма: тишина, нарушаемая стрекотом клавиш. И всё, больше ни единого звука. Ни покашливаний, ни разговоров, ничего.
– Здесь одновременно работает пятьсот человек, – сказал Виктор. – Все они, по сути, дублируют алгоритмы, проводят углубленный анализ финансовых потоков. Работы хватает, страна большая, денег отмывается очень много.
– Впечатляет, – отозвался Ларин. – И ты хочешь, чтобы я находился в этом муравейнике?
– Ну что ты! Здесь у нас самый низший, рядовой состав, который выполняет черновую аналитику. На откуп индусам не отдашь, секретно, поэтому приходится брать своих, причем держать всех нужно в одном месте, иначе не уследишь.
– Но они могут сливать информацию тем, кто в ней заинтересован. Наверняка это очень дорогие сведения.
– Очень, – подтвердил Виктор. – Все транзакции шифруются вымышленными псевдонимами сторон, и только на верхних этапах все снова становится тем, чем является на самом деле.
– То есть у тебя в кабинете.
– Именно! Ты догадливый! – Виктор засмеялся. – Идем дальше.
Они вышли из зала. Никто, кажется, даже не заметил, как они входили. Лиц работников Дмитрий тоже не видел – одни макушки в наушниках.
– Как же они все вместе выходят? – спросил он. – Тут столпотворение, наверное, каждый день.
– У нас десять грузовых лифтов в подземный паркинг, который построен с учетом такой нагрузки. Там же автобусы забирают тех, кто без автомобилей, и развозят по домам.
– Если не вместе с ними, где ты предлагаешь мне работать?
Виктор повернулся, внимательно посмотрел на Ларина.
– Этажом выше.
– И я тоже не буду знать, кто есть кто, не буду видеть всей картины?
– Никто не видит всей картины. Но отдельных ее элементов вполне хватает. – Он спохватился: – Тут вниз.
Они спустились на два этажа ниже, перед железной решеткой сидел охранник в черном костюме.
Мельком взглянув на бедж Виктора, он, ни слова не говоря, раздвинул ставни, за которыми открылся лифт. Виктор приставил палец к панели, внизу раздалось мощное гудение.
– Хранилище находится в тридцати метрах под землей. Высшая степень защиты, может пережить прямое попадание ядерного заряда.
Виктор нажал на единственную белую кнопку без номера, и лифт с ускорением заскользил вниз.
Через пятнадцать секунд он плавно качнулся и замер. Двери беззвучно открылись.
Из помещения с тусклым мерцающим светом вело два коридора.
– Налево – серверная, направо – хранилище. Знаю, нерационально, но так сделали. Сейчас там почти ничего нет. Пойдем.
Они прошли направо, там Виктор снова касанием пальца открыл тяжелую сейфовую дверь, за которой находилась просторная вытянутая комната метров пятнадцати длиной. По правой ее стороне стояли алюминиевые стеллажи с картонными коробками, а в центре, на деревянной палете покоился компактный прямоугольник из купюр. Его размер едва превышал кухонный стол по длине и ширине, а по высоте и того ниже.
– Вот он, – сказал Виктор. – Подойди, не бойся. – Он улыбался, глядя на реакцию брата.
Дмитрий подошел к плотно упакованной куче денег, купюры пятитысячного достоинства были перетянуты полиэтиленом.
Пару пачек. Пару чертовых пачек красно-оранжевых бумажек с мужиком, скрестившим руки на груди. Или даже одну. И половина проблем решилась бы сама собой. Скейт. Конечно, первым делом, скейт. И коляска. И кредит…
– Нравится? – спросил Виктор.
Ларин покачал головой.
– То-то, – сказал брат. – Если задаться целью, и в твоем подвале может быть похожая заначка.
«Если задаться целью», – пронеслось в голове Ларина.
У меня же есть цель, подумал он, вспоминая решенное уравнение. И у меня может быть такая же заначка. Только не в подвале. И… намного, намного больше!
Он повернулся к брату.
Тот слегка отодвинулся, подумав, что, возможно, не стоило показывать слишком большие деньги, Дима может слететь с катушек при виде такого богатства. Да еще делать прозрачные намеки. Хоть он и считал брата трезвомыслящим, умным парнем, но странности тому было не занимать. И сына Ларина – Олега он очень любил, поэтому предлагал работу совершенно искренне – Дмитрий хоть и пошел тернистым, окольным путем, в конце концов стал первоклассным математиком, а то, что не защитил кандидатскую, – ерунда, деньги помогут.
Разумеется, абсолютно честным путем миллиард в подвале сам по себе не образуется, но ради таких денег можно пойти и на риск.
– Я вижу, ты наконец понял, что я пытаюсь тебе втолковать который год?
Ларин направился к выходу. Взгляд его подернулся мечтательной дымкой.
– Впечатляет, – ответил он неопределенно.
Виктору показалось или же и в самом деле ему наконец удалось вразумить родного брата?
Через пять минут они вышли на улицу. После замкнутого полутемного пространства город казался свежим, наполненным жизнью и энергией. Москва летела вперед, широкий проспект кипел суматошным гулом, ревом, нервными гудками и сигналами – по столице разливался неумолимый поток возможностей – бери и делай.
– Я рад, что так вышло, и ты наконец принял правильное решение. Света будет довольна, я уверен. – Он хитро подмигнул. – Так что, когда приступаешь?
Ларин проводил взглядом серебристый «роллс-ройс», в отполированном корпусе которого на мгновение увидел свое смазанное отражение, посмотрел на Виктора, отметив его нездоровый цвет лица, мешки под глазами, и ответил после небольшой паузы:
– Никогда.