Маугли. Книга Джунглей - читать онлайн

Охота Каа

Всё, о чём здесь рассказывается, произошло за некоторое время до того, как Маугли был изгнан из Сионийской Волчьей Стаи и отомстил Тигру Шер-Хану. Это было в те дни, когда Балу учил его Закону Джунглей. Большой, серьезный, старый Бурый Медведь был рад, что у него такой смышлёный ученик, потому что юные Волки изучают Закон Джунглей лишь до тех пор, когда это нужно им в их стае и племени, и сразу убегают, как только смогут повторить первые строфы Охотничьего Стиха —

Но Маугли, как человек-новичок, должен был учиться великому делу лучше, чем они. Иногда Багира, Черная Пантера, бездельничала в Джунглях, и чтобы посмотреть, как поживает её питомец, мурлыкая, она тёрлась головой о дерево, в то время как Маугли рассказывал дневной урок учителю – Медведю Балу. Мальчик мог карабкаться на деревья так же хорошо, как плавать, и плавал столь же искуссно, как бегал. Итак, Балу, Учитель Закона, учил его Законам Дерева и Воды: как отличить гнилую ветвь от здоровой, как вежливо разговаривать с Дикими Пчелами, когда он наткнётся на их улей в пятидесяти футах над землей, что сказать Летучей Мыши Мангу, когда ему выпадет побеспокоить её в ветвях в полдень, и как предупредить о своём появлении Водяных Змей в бассейнах, прежде чем он может плюхнутся между ними. Ни одному из жителей Джунглей не нравится, когда их беспокоят, и все они всегда готовы обрушиться на любого нарушителя покоя. Затем Маугли также обучили охотничьим крикам пришельцев, которые должны повторяться, пока на них не будет получен ответ, всякий раз, когда охотник из Джунглей охотится за пределами своей территории. В переводе это звучит так:

«Дайте мне пройти, чтобы охотиться здесь, потому что я голоден!»

И ответ таков:

«Можешь охотиться здесь только ради еды, но никогда не ради удовольствия!»

Все это покажется вам странным, сколько Маугли должен был выучить наизусть, и он очень уставал повторять одно и то же по множеству раз. Но, как сказал Балу Багире, однажды, когда Маугли был бит и сбежал от Балу в гневе:

– Детеныш – это зверёк, и он должен вызубрить весь Закон Джунглей наизусть!

– Но, Балу, подумай, какой он маленький! – сказала Черная Пантера, которая, будь её воля, баловала бы Маугли так, как никто, – Как его маленькая голова может вынести все твои долгие бредни и премудрости?

– Есть ли что-нибудь в Джунглях слишком маленькое и нежное, чтобы не быть убитым? Нет! Вот почему я учу его этим вещам, и именно поэтому я бью его, очень нежно, когда он забывает, что нужно слушать меня!

– Нежно?! Что знают о нежности твои старые железные когти? – хмыкнула Багира, – Его лицо сегодня всё в синяках от твоей нежности! Тьфу на тебя!

– Лучше он будет побит с ног до головы теми, кто любит его, чем погибнет потом по доверчивости и невежеству от тех, кто его не любит! – очень искренне ответил Балу, – Сейчас я учу его Главным Словам Джунглей, которые будут защищать его от Птиц и Змей, и всех, кто охотится на четырех ногах, кроме его собственной Стаи! Если он запомнит эти слова, у него будет защита от всего в Джунглях! Разве ради этого это не стоит чуть-чуть потерпеть?

– Хорошо, только смотри, чтобы ты ненароком не прибил человеческого детеныша! Он ведь не ствол пальмы, чтобы ты мог точить об него свои тупые когти! И что это за Великие Слова? Я скорее окажу любому нуждающемуся помощь, чем сама буду просить её! – и Багира вытянула одну свою прекрасную лапу с восхитительными стальными синеватыми когтями, словно вырезанными резцом великого скульптора, – А все же, как я хотела бы услышать эти слова!

– Я позову Маугли, и он перескажет тебе их, если захочет! Приди, наш маленький брат!

– Моя голова звонит, как пчелиный улей! – сказал угрюмый тихий голосок над их головами, и Маугли беззвучно соскользнул по стволу дерева, очень злой и возмущенный, добавив, ступая на землю:

– Я пришёл к Багире, а не к тебе, толстый старый увалень Балу!

– Мне всё равно! – сказал Балу, хотя и был огорчён и опечален такими словами Маугли, – Тогда расскажи Багире, Великие Слова Джунглей, которым я тебя научил сегодня!

– Великие слова для кого? Для какого народа? – сказал Маугли, обрадованный тем, что может выпендриться своими познаниями, – У Джунглей много языков. Я знаю их все!

– Ты знаешь не так уж и много! Видишь, Багира, они никогда не благодарят своего учителя! Ни один маленький волк никогда не возвращался, чтобы поблагодарить старого Балу за его поучения. Скажи тогда слово «Охотников» – великий ученый!

– Мы с тобой одной крови! – сказал Маугли, произнося слова как Медведя, так и всех остальных охотников.

– Хорошо! Теперь – Великое слово Птиц!

– Мы с тобой одной крови! – повторил Маугли с шипеньем Коршуна в конце фразы.

– Теперь Слово Змей! – попросила Багира.

В ответ послышалось совершенно неописуемое шипение, и Маугли упал на спину и задрал высоко ноги, потом хлопнул в ладоши, апплодируя самому себе, и затем прыгнул на спину Багиры, где тут же уселся у неё на спине бочком, барабаня пятками по глянцевой блестящей шкуре и строя ужасные рожи доброму Медведю Балу.

– Там-там! Это стоило небольшого синяка! – нежно сказал Бурый Медведь! Когда-нибудь ты будешь вспоминать меня словами благодарности!

Затем он повернулся в сторону, чтобы рассказать Багире, как он умолял Мастера Великих Слов Дикого Слона Хати, который знал все об этих вещах, и как Хатхи отвёл Маугли в бассейн, чтобы получить Слово от Водяной Змеи, потому что Балу не мог произнести его, и как Маугли был теперь достаточно защищён от всех несчастных случаев в Джунглях, потому что ни змея, ни птица, ни зверь теперь не могли причинить ему вреда.

– Теперь ты никого не должен бояться! – завёлся Балу, поглаживая свой большой пушистый живот с гордостью.

– За исключением его собственного племени! – сказал Багира себе под нос, и затем вслух обратилась к Маугли:

– Побереги мои бедные рёбрышки, мой маленький брат! Что это за танцы у меня на хребте?

А Маугли пытался заставить себя услышать, тряся плечо Багиры и сильно ударяя её ногой. Когда двое слушали его, он кричал во весь голос:

– Итак, у меня будет собственное племя, и я буду вести его через Джунгли целыми днями!

– Что это за новая глупость, мой маленький мечтатель? – спросил Багира.

– Да, и бросать ветки, орехи и грязь в старого доброго Балу! – продолжал Маугли, – Они обещали мне это! Ах!

– Ух, ты! – большая лапа Балу сгребла Маугли со спины Багиры, и, когда мальчик лежал между его огромными передними лапами, он увидел, что Медведь злится.

– Маугли! – сказал Балу, – Ты разговаривал с бандарскими бревнами – с обезьянами Бандар-Логами?

Маугли посмотрел на Багиру, чтобы понять, не злится ли Пантера, и глаза Багиры были такими же жёсткими, как нефритовые камни в воде.

– Ты был с Народом Обезьян – серыми Бандар-Логами – людьми без закона – пожирателями всего! Это большой позор!

– Когда Балу бил меня по голове, – сказал Маугли (он все еще лежал на спине), – я ушел, и Серые Обезьяны спустились с деревьев и пожалели меня! Больше никого это не волновало!

Маугли засопел носом.

– Обезьяны пожалели! – фыркнул Балу, – Тишина горного ручья! Прохлада летнего солнца! А что было потом, глупый человечий детеныш?

– И затем, тогда они дали мне орехи и всякие вкусняшки, и понесли меня на руках на верхушки деревьев и сказали, что я их кровный брат, за исключением того, что у меня нет хвоста, и я должен однажды стать у них вождём!

– У них нет вождя! – сказал Багира, – Они лгут! Они всегда лгут!

– Они были очень добры и попросили меня прийти снова! Почему никто не познакомил меня с Обезьяньим Народом? Они стоят на ногах так же, как и я! Они не бьют меня своими твердыми лапами! Они играют со мной весь день! Позволь мне встать! Плохой Балу, пусти меня! Я буду играть с ними всегда!

– Слушай, глупый человечий детеныш! – сказал Медведь Балу, и его голос грохотал, как гром в жаркую ночь, – Я научил тебя всему Закону Джунглей для всех народов джунглей – кроме Народов-Обезьян, которые живут на деревьях. У них нет Закона! Они изгои! У них нет собственного языка, но они используют краденые слова, которые они слышат, когда подслушивают их везде, где только можно, и выглядывают, и ждут наверху в ветвях. Их путь – не наш путь! У них нет вождей! У них нет прошлого! Они хвастаются, болтают и делают вид, что они великие люди, готовые совершать великие дела в джунглях, но падение ореха заставляет их хохотать, и они тут же всё забывают. Мы, Дети Джунглей не имеем с ними никаких дел! Мы не пьем там, где пьют обезьяны, мы не ходим туда, куда идут обезьяны, мы не охотимся там, где они охотятся, мы не умираем там, где они умирают! Ты когда-нибудь слышал, чтобы я что-то говорил о Бандар-Логах до сегодняшнего дня?

– Нет! – сказал Маугли шепотом, потому что лес был очень тих, теперь, когда Балу закончил, – Дети Джунглей выбросили их изо рта и из головы! Их очень много, злых, грязных, бесстыжих, и они жадные, и у них есть какое-то постоянное желание – быть постоянно замеченными Детьми Джунглей. Но мы не замечаем их, даже когда они бросают в наши головы камни и грязь!

Не успел Маугли закончить говорить, как сквозь ветки на них обрушился поток камней и прутьев, и они могли слышать кашель, вой и злые прыжки высоко в воздухе среди тонких веток.

– Людям-Обезьянам запрещено, – сказал Балу, – запрещено быть рядом с Детьми Джунглей! Запомни это навсегда!

– Запрещено! – сказал Багира, – Но я все еще думаю, что Балу должен был сам предупредить тебя о них!

– Я? Я??? Как я мог догадаться, он будет играть с такой грязью? Люди Обезьяны! Фу!

Свежий каменный дождь снова обрушился на их головы, и они побежали прочь, унося Маугли с собой. То, что Балу сказал об Обезьянах, оказалось совершенной правдой. Они были верны верхушкам деревьев, и никогда не спускались на землю, и поскольку звери очень редко смотрят вверх, у Обезьян и Детей Джунглей не было поводов пересечь пути друг друга. Но всякий раз, когда они находили больного Волка, раненого Тигра или Медведя, обезьяны мучили их и бросали палки и орехи в любого зверя для забавы и в надежде, что их заметят. Затем они завывали и выкрикивали бессмысленные песни и приглашали Детей Джунглей взбираться на свои деревья и сражаться с ними, или начинали яростные битвы просто так между собой, и оставляли мертвых обезьян там, где их могли видеть Дети Джунглей.

Они всё время говорят о том, что у них будет свой вождь, свои законы и обычаи, но они этого никогда не сделают, потому что у них короткая память, и их воспоминания не могут сохраняться изо дня в день в их головах, и поэтому они пошли на компромисс, сказав себе:

– То, что Бандар-Лог надумает сейчас, Джунгли выдумают позже!

И это их очень успокаивает. Ни один из зверей не может добраться до них, но, с другой стороны, ни один из зверей не заметит их, и поэтому они были так рады, когда Маугли сам пришел поиграть с ними, и ещё более рады, когда услышали, как гневался Балу.

Бандар-лог никогда ничего не планирует, но один из них придумал то, что показалось ему блестящей идеей, и он сказал всем остальным, что Маугли будет полезным человеком в племени, потому что он может плести лианы для защиты от ветра, так что, если они поймают его, они смогут заставить его учить их этому. Конечно, Маугли, как дитя дровосека, унаследовал всевозможные инстинкты и строил свои маленькие хижины из упавших веток, не задумываясь, как он это сделал. Люди-Обезьяны, наблюдавшие за ним из-за деревьев, находили его игру замечательной. На этот раз, говорили они, у нас действительно будет вождь, и мы станем самыми мудрыми людьми в Джунглях – настолько мудрыми, что все остальные заметят наши успехи и будут завидовать нам. Поэтому они очень тихо последовали за Балу, Багирой и Маугли через Джунгли, пока не наступило время полуденного сна, и Маугли, которому было очень стыдно за своё поведение, уснул между Пантерой и Медведем, решив больше не иметь дела с Обезьяньим Народом.

Следующее, что он помнил, были чьи – то руки на его ногах и руках – твердые, сильные, маленькие руки, а потом ветви хлестали его по лицу, и он смотрел вниз сквозь качающиеся ветви, когда Балу разбудил Джунгли своими глубокими криками, и Багира прыгала по стволу, свирепо оскалив клыки. Бандар-Логи торжествующе взвыли и всей стаей махнули к верхним ветвям, куда Багира не осмелилась последовать за ними, крича:

– Багира заметила нас! Все жители Джунглей восхищаются нашим мастерством и хитростью!

Затем они начали свой «полёт», и надо признать, что полёт обезьяньего народа через Джунгли – это одна из вещей, которые невозможно описать словами. У них есть свои обычные дороги и перекрёстки, вверх и вниз по кронам деревьев, все они проложены от пятидесяти до семидесяти или ста футов над землей, и по ним они могут путешествовать даже ночью, если это необходимо. Две самые сильные обезьяны подхватили Маугли подмышки и поскакали с ним по верхушкам деревьев, перепрыгивая через двадцать футов джунглей за один прыжок. Если бы они были сами по себе, то могли бы двигаться вдвое быстрее, но вес мальчика замедлял их скорость. Хотя Маугли очень скоро укачало и у него кружилась голова, он не мог не наслаждаться этой дикой суетой, хотя вид Земли далеко внизу пугал его, а мощные прыжки и резкие остановки в в конце полёта заставили его сердце сжиматься. Его сопровождающие возносили его вверх по дереву, пока он не чувствовал, что самые тонкие верхние ветви потрескивают и прогибаются под ними, а затем с кашлем и криком бросались из кроны вниз и поднимались, повиснув на руках или ногах на нижних ветвях следующего дерева. Иногда он мог видеть на мили и мили вокруг неподвижные Зелёные Джунгли, как человек на верхушке мачты может видеть многие мили моря вокруг корабля, а потом ветви и листья начинали хлестать его по лицу, и он и двое его охранников снова оказывались почти на земле. И вот, прыгая, грохоча, вопя и улюлюкая, все племя Бандар-Логов понеслось по лесным тропам вместе с Маугли, своим новым пленником.

Некоторое время он боялся за себя. Потом он разозлился, но понял, что лучше не сопротивляться, и начал думать, что ему делать. Первым делом надо было послать весточку Балу и Багире, потому что при таком темпе бега обезьяньей стаи он знал, что его друзья останутся далеко позади. Смотреть вниз было бесполезно, так как он мог видеть только верхушки ветвей, поэтому он смотрел вверх и увидел, как далеко в синеве, балансируя и едва колыхаясь в воздухе, кружится орёл Ранн, наблюдая за Джунглями в попытке подкараулить чью-то смерть. Ранн заметил, что обезьяны что-то несут, и спустился на несколько сот ярдов вниз, чтобы проверить, не несут ли они нечто вкусненькое. Он удивленно присвистнул, увидев, что на вершину дерева тащат лягушонка Маугли, и он только успел услышать, как малыш крикнул снизу:

«Мы одной крови, ты и я!»,

как густые ветви шумно сомкнулись над мальчиком. Но Ранн успел отлететь к следующему дереву, как раз вовремя, чтобы успеть рассмотреть маленькое смуглое личико.

– Заметь мой след! – отчаянно крикнул Маугли, – Сообщи Балу из Сионийской Стаи и Багире со Скалы Совета!

– О ком сообщить, брат?

Ранн никогда раньше не видел Маугли, хотя, конечно, слышал о нём.

– О лягушонке Маугли! Меня ещё называют детёнышем человеков! Запомни мой след!

Последние слова были выкрикнуты, когда его раскачивали в воздухе, но Ранн кивнул и стал подниматься в небеса, пока не стал казаться едва видной пылинкой. Там он повис в воздухе, наблюдая в подзорную трубу своих острых глаз, как качаются верхушки деревьев, когда эскорт Маугли кружится и скользит по ветвям Джунглей.

«Они никогда не уходят слишком далеко, – усмехнулся он. – Они никогда не делают того, что задумали! Бандар-логи всегда клюют на что-то новенькое! На этот раз, лопни мои глаза, они сами нажили себе неприятностей, потому что Балу не птенец, а Багира, как я знаю, может набить Бандар-Логов больше, чем коз!»

Поэтому он покачивался на крыльях, подобрав под себя ноги, и ждал.

Между тем Балу и Багира были вне себя от ярости и горя. Багира карабкалась вверх, как никогда прежде, но тонкие ветви ломались под её весом, и она то и дело соскальзывала вниз, отчего её когти были полны коры.

– Почему ты не предупредил детеныша? – крикнула она бедному Балу, который пустился рысью в надежде догнать обезьян. – Какой смысл было бить его, если ты не предупредил его?

– Скорее! О, скорее, поспешим! Мы… мы еще можем их поймать! – кричал Балу, тяжело дыша.

– На такой скорости? Раненые коровы бегают быстрее! Учитель Закона и Избиватель детёнышей-лягушат, ещё миля этих скачек вниз и вверх – и ты лопнешь и разорвёшься на куски! Сиди и думай! Надо составить план! Сейчас не время для погони! Они могут сбросить его, если мы подойдем слишком близко!

– Аррула! Ууу! Возможно, они уже уронили его, потому что устали нести! Кто может верить Бандар-Логу? Брось мне на голову дохлых летучих мышей! Дай мне грызть черные ночные черепа! Закатай меня в ульи диких пчел, чтобы они меня зажалили до смерти, и тогда похороните меня вместе с самой паршивой гиеной, потому что я самый несчастный из медведей! Арулала! Вахоя! О Маугли! Маугли! Почему я не предостерег тебя от шашней обезьяньего народа, вместо того чтобы бить тебя по голове? Теперь, возможно, я выбил из его головы дневной урок, и он останется один в Джунглях без Слов Наставления!

Балу зажал уши лапами и со стоном, поджав под себя ноги, катался взад и вперед по земле.

– По крайней мере, некоторое время назад он правильно произнес Все слова! – нетерпеливо сказала Багира. – Балу, у тебя нет ни памяти, ни здравого смысла, ни уважения к самому себе! Что подумают Джунгли, если я, Черная Пантера, свернусь калачиком, как дикобраз Икки, и буду выть?

– Какое мне дело до того, что подумают Джунгли? Возможно, он уже мертв!

– Если только они не сбросят его с ветки ради забавы или не убьют из праздности, я не боюсь за детеныша! Он мудр и хорошо обучен, и прежде всего у него есть глаза, которые заставляют Детей Джунглей опускать свои зенки. Но (и это великое зло) он во власти Бандар-Логов, а они, поскольку живут на деревьях, не боятся никого из нашего народа. Багира задумчиво лизнула переднюю лапу.

– Какой же я дурак! О, какой я – толстый, замшелый, серый, бессмысленный дурак, жалкий пожиратель червяков и корней! – сказал Балу, рывком распрямляясь, – Это правда, что говорил Хатхи, Дикий Слон: «У каждого свой страх», а они, Бандар-Логи, все, как на подбор, боятся Каа, Питона, Обитателя Скал. Он может вползать на деревья так же бесшумно, как и они. Он крадет молодых обезьян ночью! От его шепота и его имени у них холодеют хвосты! Пойдем к Каа!

– Что он сделает для нас? Он не из нашего племени, он безногий, и у него очень злые глаза! – сказала Багира.

– Он очень стар и очень хитер! А главное, он всегда голоден! – с надеждой сказал Балу. – Пообещай ему побольше коз!

– Он спит целый месяц после того, как поел! Может быть, он уже спит, а если бы даже и не спал, что, если бы он предпочитает сам убивать собственных коз?

Багира, которая мало что знала о Каа, естественно, во всём подозревала неладное.

– В таком случае мы с тобой, старый охотник, могли бы заставить его образумиться!

Тут Балу потерся выцветшим коричневым плечом о плечо Пантеры, и они отправились на поиски Питона Каа, Обитателя Скал.

Они нашли его растянувшимся на теплом уступе под полуденным солнцем, любующимся своим прекрасным новым сюртуком, потому что последние десять дней он был на пенсии, меняя старую кожу на новую, и теперь вернул себе былое великолепие и теперь то бросал свою большую тупорылую голову вдоль земли, то скручивал тридцать футов своего тела в фантастические узлы и изгибы, то облизывал губы длинным языком, думая о предстоящем роскошном обеде.

– Он ничего не ел! – сказал Балу с облегчением, увидев коричневый с желтыми крапинками сюртук Питона Каа, – Будь осторожна, Багира! Он всегда немного слеп после того, как сменил кожу, и очень быстро наносит удар!

Питон Каа на самом деле не был ядовитой змеей – на самом деле он презирал ядовитых змей как жалких трусов, но его собственная сила заключалась в крутых объятиях его колец, и если он когда либо однажды обхватил кого-то своими огромными кольцами, говорить было уже не о чем.

– Доброй охоты! – крикнул Балу, садясь на корточки. Как и все змеи его породы, Каа был глуховат и не сразу услышал зов. Затем он свернулся калачиком, готовый к любой неожиданности, и застыл, опустив голову.

– Доброй охоты всем нам! – ответил он, – Ого, Балу, что ты тут делаешь? Удачной охоты, Багира! По крайней мере, одному из нас нужна еда! Есть новости о дичи неподалёку? Лань или даже молодой самец? Я пуст, как высохший колодец!

– Мы охотимся! – небрежно ответил Балу. Он знал, что ни при каких обстоятельствах не следует торопить Каа. Он ведь слишком большой и сильный для этого.

– Разреши мне пойти с тобой! – сказал Каа, – Одна добыча для вас ничего не значит, Багира или Балу, а я… мне приходится ждать и ждать целыми днями на лесной тропинке и карабкаться полночи на случай, если случайно появится молодая обезьяна! Пшшшоу! Ветви уже не те, что были, когда я был молод. Гнилые ветки и сухие сучья кругом – вот и все, что осталось!

– Может быть, всё дело в твоем огромном весе? – сказал Балу.

– Да! Я, как вы можете убедиться, довольно длинный! – сказал Каа с некоторой гордостью, – Но, несмотря на все это, виноват только что выросший лес. Я был близок к тому, чтобы упасть вниз на последней охоте, очень близок, и звук моего скольжения, потому что мой хвост не был туго обёрнут вокруг дерева, разбудил Бандар-Логов, и они обозвали меня самыми злыми кличками, какие знали!

– Безногий, Желтый Земляной Червь? – подсказала Багира ему в усы, когда он пытался что-то вспомнить.

– Пшшшш! Меня когда-нибудь так называли? – сказал Каа.

– Что-то в этом духе они кричали нам в прошлую Луну, но мы их не замечали! Они могут болтать все – что угодно, даже то, что ты потерял все зубы и не можешь совладать ни с кем, кто крупнее козленка, потому что (они действительно бесстыдны, эти Бандар – логи), потому что ты боишься козлиных рогов, – сладким голосом продолжала Багира.

Змея, особенно старый осторожный питон вроде Каа, очень редко проявляет гнев, но Балу и Багира видели, как по обе стороны горла у Каа всё сильнее и сильнее вздуваются и вздуваются большие глотательные мышцы.

– Бандар-Логи передвинули свои земли! – тихо сказал он, – Когда я сегодня вышел на солнце, я слышал, как они кричали среди верхушек деревьев…

– Это… это Бандар-Логи, за которыми мы сейчас следуем, -сказал Балу, но слова застряли у него в горле, потому что впервые на его памяти кто-то из Детей Джунглей открыто признавался, что интересуется действиями Обезьян.

– В таком случае, несомненно, не так-то просто взять двух таких великих охотников – вожаков в их собственных Джунглях и заставить их идти по следу Бандар-Логов, не так ли? – вежливо спросил Каа, просто раздуваясь от любопытства.

– По сути дела, – начал Балу, – я всего лишь старый и иногда очень глупый учитель Закона у Сионийских волчат, а Багира здесь…

– …Это Багира, – сказала Черная Пантера, и её челюсти захлопнулись с такой силой, как будто она не верила в смирение, – Беда вот в чем, Каа… Эти похитители орехов и собиратели пальмовых листьев украли нашего детеныша, о котором ты, возможно, слышал…

– Я слышал кое-какие новости от Икки (его перья делают его порой самонадеянным и чересчур говорливым) о человеке, который был введен в волчью стаю, но я тогда не поверил. Икки полон историй, наполовину услышанных и очень плохо рассказанных… Верить ему можно далеко не всегда!

– Но это правда. Это такой человеческий детеныш, каких никогда не было, – сказал Балу. – Лучший, мудрейший и храбрейший из человеческих детенышей, мой лучший ученик, который прославит имя Балу во всех Джунглях, и, кроме того, я… мы… любим его, Каа…

– Тссс! Тссс! – сказал Каа, мотая головой из стороны в сторону. – Я тоже знаю, что такое любовь! Есть сказка, которую я мог бы рассказать, потому что…

– Для этого нужна хорошая, ясная, длинная ночь, когда мы все хорошо накормлены! – быстро сказала Багира, – Наш человеческий детеныш теперь в руках Бандар-Логов, и мы знаем, что из всех Детей Джунглей они боятся только Каа…

– Да-а… Они боятся меня одного… У них есть веская причина-а.., – неспешно прошептал Каа, – Болтают, глуп-пые, тщ-щееславные, пуст-тые, наивные, разболтанные, болтливые обез-зья-ны. Но челове-еку в их руках не очень хорош-шо… Ему не повез-зло. Они устают от орехов, которые собирают, и бросают их вниз-ззз! Они нос-сят ветку полдня, намереваясь сделать с ней великие дела, а потом ломают ее пополам. Этому человеку не позавидуеш-шь! Меня тож-же называли «ж-жёлтая сухопутная рыба», не так ли-ииии?

– Червяк! Червяк! Земляной червяк! – поправила Каа Багира, – а также они обзывали тебя другими словами, которые я не могу сейчас сказать, так это стыдно! О, как мне стыдно!

– Мы должны напомнить им, что они должны хорошо отзываться о своём хозяине! Ааа! Шшшш! Мы должны помоч-чь им возродить их блудливые воспоминания! Куда же они пошли с детеныш-шем?

– Одни Джунгли знают это! Кажется, ближе к закату! – сказал Балу, – Мы думали, ты знаешь, Каа…

– Я? Как-ккк? Я беру их, когда они попадаются мне на пути, но я не охочусь ни на Бандар-Логов, ни на лягушек, ни на зеленую пену, если уж на то пошло-ооо!

– Вверх! Вверх! Вверх! Вверх! Хило! Илло! Илло! Смотри вверх, Балу из Сионской Волчьей Стаи!

Балу поднял голову, чтобы посмотреть, откуда доносится голос, и увидел Орла Ранна, который спускался вниз, и Солнце отражалось от его поднятых крыльев. Ранну уже приспела пора отправляться спать, но он облетел все Джунгли в поисках Медведя и не нашел его в густых зарослях.

– Что это? – спросил Балу.

– Я видел Маугли среди Бандар-Логов. Он велел мне передать тебе всё! Я наблюдал за ним! Бандар-Логи унесли его за реку, в Город Обезьян – в Холодные Пещеры. Они могут оставаться там всю ночь, могут быть там десять ночей, или час! Я велел Летучим Мышам наблюдать за ними в темное время! Это мое послание! Доброй охоты всем вам, тем, кто Внизу!

– Полный желудок и крепкого сна тебе, верный Ранн! – воскликнула Багира. – Я вспомню о тебе на моей следующей охоте и отложу лучшую обезьянью голову для тебя одного, о лучший из Орлов!»

– Полноте! Полноте! Мальчик сдержал слово Мастера. Он правильно передал Великие Слова Птиц! Я не мог поступить иначе! – и Ранн снова отлетел, направляясь к своему насесту.

– Он не забыл воспользоваться Словом Джунглей! – с гордостью сказал Балу, – Подумать только, что этот юноша помнил Великие Слова Птиц, даже когда его волокли по деревьям!

– Она вонзилась в него очень сильно! – сказала Багира, – Но я горжусь им, и теперь мы должны отправиться в Холодные Пещеры!

Все они знали, где находится это место, но мало кто из обитателей Джунглей бывал там, потому что то, что они называли Холодными Пещерами, было старым заброшенным городом, затерянным и погребенным в Джунглях, а звери редко пользовались этим местом, потому что там когда-то жили люди. Дикие кабаны – да, порой забегали туда, но Охотничьи Племена – нет. Кроме того, обезьяны жили там настолько, насколько вообще можно было сказать, что они живут где угодно, и ни одно уважающее себя животное не попадалось им на глаза, и не заглядывало туда, кроме как во время засухи, когда в полуразрушенных резервуарах и бассейнах было можно найти хоть каплю воды.

– Тссс! Тссс! – сказал Каа, мотая головой из стороны в сторону.

– Туда придётся путешествовать добрую половину ночи, даже если двигаться очень быстро! – сказала Багира. Слушая её, Балу стал очень серьезен.

– Я пойду так быстро, как только смогу! – сказал он с тревогой.

– Мы не смеем ждать тебя! Следуй за нами, Балу! Мы должны идти быстрым шагом – Каа и я!

– Ногами или не ногами, но я могу идти в ногу со всеми твоими четырьмя, – коротко ответил Каа.

Балу пытался не отставать от них, но ему пришлось сесть, тяжело дыша, и они оставили его, чтобы он мог продолжить путь один в то время как Багира неслась вперед быстрым галопом настоящей Пантеры. Каа ничего не сказал, но, как ни старалась Багира быть впереди, огромный Питон держался на одном уровне с ней. Когда они добрались до горного ручья, Багира обогнала их, потому что, пока Каа плавал, она перепрыгнула через него, его голова и два фута шеи торчали из воды, но на ровной земле расстояние Каа быстро нагнал Багиру.

– Клянусь сломанным замком, который освободил меня, – сказала Багира, когда наступили сумерки, – ты не склонен медлить!

– Я голоден! – сказал Каа, – Кроме того, они назвали меня пятнистой лягуш-шкой!

– Червем! Земляным болотным червем! Да еще жёлтым!

– Все равно! Идём дальш-ше! – и Каа, казалось, полетел по земле, отыскивая глазами кратчайшую дорогу и держась ее.

В Холодных Пещерах обезьяны совсем забыли о друзьях Маугли. Они принесли мальчика в Затерянный Город и были очень довольны собой. Маугли никогда прежде не видел древних Индийских городов, и хотя теперь это была почти целиком груда развалин, город до сих пор казался очень привлекательным и красивым. Какой-то король построил его давным-давно на небольшом холме. Все еще можно было проследить каменные мостки, ведущие к разрушенным воротам, где последние щепки дерева свисали с проржавевших петель. Деревья росли на стенах, зубчатые стены были разрушены и обветшали, а из окон башен свисали дикие сплетённые лианы.

Огромный дворец без крыши венчал холм, мрамор внутренних двориков и фонтанов был расколот и покрыт красными и зелеными пятнами, а самые булыжники двора, где когда-то содержались королевские слоны, проросли травой и молодыми деревцами. Из дворца можно было видеть ряды белых домов без крыш, из которых некогда состоял город, похожий теперь на пустые сгнившие соты, наполненные чернотой – бесформенный размером с дом каменный истукан, который когда-то был идолом на главной площади, где сходились четыре дороги, ямы и впадины на углах улиц, где когда-то располагались общественные колодцы, и разрушенные купола храмов с дикими фигами, растущими по их бокам. Обезьяны называли это место своим городом и делали вид, что презирают Детей Джунглей за то, что они живут в лесу. И всё же они никогда не знали, для чего построены эти здания и как ими пользоваться. Они сидели кругами в зале Королевского Совета, выискивая блох и притворяясь мужчинами. Или они вбегали и выбегали из домов без крыш, собирали в углу куски штукатурки и старых кирпичей, припрятывали их, тут же забывали, где их спрятали, дрались и плакали в толпе, а потом бросались играть вверх и вниз по террасам королевского сада, где трясли розовые деревья и апельсины, чтобы посмотреть, как падают на землю переспелые фрукты и цветы. Они исследовали все проходы и тёмные туннели во дворце и сотни маленьких темных комнат, но так и не вспомнили, что видели и чего не видели; и так они целыми днями и слонялись поодиночке, по двое или толпами, говоря друг другу, что они поступают, как люди. Они пили из резервуаров, и вода становилась мутной, и потом они дрались из-за нее, и тогда они все вместе собирались в толпы и кричали:

Потом все их игрища начинались с начала, пока они не уставали от своего города и не возвращались к вершинам деревьев, надеясь, что Дети Джунглей заметят их.

Маугли, воспитанный по Законам Джунглей, не любил и не понимал такой жизни. Ближе к вечеру обезьяны затащили его в Холодные Пещеры и, вместо того чтобы лечь спать, как это сделал бы Маугли после долгого путешествия, они взялись за руки и запели свои дурацкие песни. Одна из обезьян произнесла речь и сказала своим спутникам, что поимка Маугли знаменует собой нечто новое в мировой истории племени Бандар-Логов, так как Маугли собирается показать им, как плести палки и трости, чтобы сделать шалаш и защитить их от дождя и холода. Маугли подобрал несколько ползучих растений и принялся плести из них, а обезьяны попытались подражать ему, но через несколько минут потеряли к нему всякий интерес и, кашляя, стали дергать своих друзей за хвосты или прыгать на четвереньках…

– Я хочу есть! – сказал Маугли, – Я чужой в ваших Джунглях! Принесите мне еды или дайте мне разрешение охотиться здесь!

Двадцать или тридцать обезьян бросились к нему с орехами и дикими плодами. Но они начали драться по дороге, и им пришлось вернуться с тем, что осталось от плода. Маугли был зол, зол и голоден и время от времени бродил по пустому городу, призывая чужаков на охоту, но никто не откликался на его призывы, и Маугли чувствовал, что он действительно попал в очень скверное место.

«Все, что Балу говорил о Бандар-Логах, оказалось правдой! – подумал он про себя. – У них нет ни закона, ни охоты, ни вождей – ничего, кроме глупых слов и вороватых рук. Так что если я умру с голоду или умру здесь, это будет моя вина. Но я должен попытаться вернуться в свои Джунгли. Балу, конечно, побьет меня, но это лучше, чем гоняться за глупыми розовыми листьями с Бандар-Логами!»

Не успел он дойти до городской стены, как обезьяны оттащили его назад, сказав, что он не знает, сколь он счастлив, и ущипнули, чтобы он был благодарен им за всё. Он стиснул зубы и ничего не сказал, но пошел с кричащими обезьянами на террасу над резервуарами из красного песчаника, наполовину заполненными дождевой водой. В центре террасы стояла разрушенная беседка из белого мрамора, построенная для королев, умерших сто лет назад. Куполообразная крыша наполовину провалилась и перекрыла подземный ход из дворца, через который обычно входили эти королевы. Но стены были сделаны из мраморных ажурных ширм – тут была прекрасная молочно-белая резьба, украшенная агатами, корнелианами, яшмой и ляпис-лазурью, и когда Луна поднялась над холмом, она просвечивала сквозь изящную резьбу, отбрасывая на землю тени, похожие на черную бархатную вышивку. Несмотря на усталость, сонливость и голод, Маугли не мог удержаться от смеха, когда Бандар-Логи начали рассказывать ему, по двадцать человек за раз, как они велики, мудры, сильны и кротки и как глупо с его стороны желать покинуть их владения.

– Мы великолепные! Мы свободные! Мы замечательные! Мы самые замечательные создания во всех Джунглях Мира! Мы все так говорим, и это должно быть правдой! – кричали они, – Теперь, когда ты стал нашим новым слушателем и можешь донести наши слова до Детей Джунглей, чтобы они могли заметить нас в будущем, мы расскажем тебе все о наших превосходнейших качествах, о нашем «Я».

Маугли не возражал, и обезьяны сотнями и сотнями собирались на террасе, чтобы послушать, как их собственные ораторы поют хвалу Племени Бандар-Логов, и всякий раз, когда кто-нибудь останавливался, чтобы перевести дух, они все вместе кричали:

Маугли кивал, моргал и говорил: «Да», когда ему задавали вопросы, и голова его закружилась от шума и диких криков.

«Шакал Табаки, должно быть, покусал всех этих волосатых людей, – подумал он про себя, – и теперь они сошли с ума! Конечно, это Девани, безумие! Они наверно никогда не спят? Теперь облако надвигается на Луну! Если бы это было достаточно большое облако, я мог бы попытаться убежать в темноте! Но я устал!»

За тем же облаком наблюдали два добрых друга из разрушенной канавы под городской стеной, потому что Багира и Каа, хорошо зная, как опасны обезьяны, не хотели рисковать. Обезьяны никогда не дерутся, если их не сто к одному, и мало кто в джунглях способен противостоять им.

– Я поползу к западной стене, – прошептал Каа, – и быстро спущусь по склону. Они не бросятся мне на спину сотнями, но…

– Я знаю, – сказала Багира, – Жаль, что здесь нет Балу, но мы должны сделать все, что в наших силах! Когда облако закроет Луну, я выйду на террасу. У них там что-то вроде совета по поводу мальчика!

– Удачной охоты, – мрачно сказал Каа и скользнул к западной стене. Она оказалась наименее разрушенной из всех, и большая питон задержался, прежде чем мог найти путь вверх по камням. Облако скрыло Луну, и Маугли, гадая, что будет дальше, услышал легкие шаги Багиры на террасе. Чёрная Пантера почти бесшумно взбежала по склону и стала бить – он знал, что не стоит тратить время на то, чтобы кусаться, – направо и налево лапами обезьян, сидевших вокруг Маугли кругами в пятьдесят и шестьдесят рядов. Раздался вопль ужаса и ярости, а потом, когда Багира споткнулась о брыкающиеся тела, обезьяна закричала:

– Убейте её! Убейте!

Шаркающая масса обезьян, кусая, царапая, разрывая и дергая, сомкнулась над Багирой, в то время как пять или шесть обезьян схватили Маугли, втащили его на стену беседки и втолкнули в дыру в разрушенном куполе. Мальчик, будь он обычным нетренированным мужчиной, точно получил бы сильные ушибы, так как падал с высоты добрых пятнадцати футов, но Маугли упал, как учил его Балу, и приземлился на ноги.

– Оставайся там! – кричали Обезьяны, – пока мы не убьём твоих друзей, а потом мы поиграем с тобой, если ядовитые твари оставят тебя в живых!

– Мы одной крови, ты и я! – сказал Маугли, быстро подав Зов Змей. Он услышал шорох и шипение в мусоре вокруг себя и повторил Зов во второй раз, чтобы удостовериться.

– Хорош-шшо!! Опусти-те капюш-шоны в-вниз-з!! – раздались из углов беседки с полдюжины тихих голосов (все развалины Индии рано или поздно превращаются в логово змей, а старая беседка просто кишела Королевскими Кобрами), – Стой с-спокойно, братиш-шка, твои ноги могут прич-чинить нам з-ззло-оооо!

Маугли стоял так тихо, как только мог, вглядываясь сквозь открытую дверь во мрак и прислушиваясь к яростному грохоту битвы вокруг Черной Пантеры – крикам, болтовне и потасовкам, и глубокому, хриплому кашлю Багиры, когда она пятилась, брыкалась, извивалась и ныряла под груды врагов. Впервые с тех пор, как Маугли родился, Багире пришлось бороться за его жизнь!

«Балу уже должен быть здесь! Багира не пришла бы одна!» – подумал Маугли. А потом громко крикнул:

– Беги к цистерне, Багира! Улепётывай к цистернам с водой! Беги и ныряй! Иди к воде!

Багира услышала, и крик, сказавший ей, что Маугли в безопасности, и этот крик придал ей мужества. Она отчаянно, дюйм за дюймом, продвигалачь прямо к резервуарам, всё время останавливаясь в тишине. Затем с разрушенной стены, ближайшей к джунглям, донесся боевой клич Балу. Старый Медведь сделал все, что мог, но он не мог прийти раньше.

– Багира! – закричал он, – Я здесь! Я лезу! Я спешу! Сейчас! Ахувара! Камни скользят у меня под ногами! Жди моего прихода, о печально известный Бандар-Лог! Уф-ф!

Он, задыхаясь, поднялся на террасу и исчез по самую голову в обезьяньей волне, хлынувшей на него, но тут же бросился на корточки и, расставив передние лапы, схватил столько обезьян, сколько смог удержать, а затем начал бить, бить и бить их лапами, которые мелькали вокруг и падали, как удары лопастного колеса парохода. Грохот и всплеск сказали Маугли, что Багира пробилась к резервуару, куда обезьяны не могли забраться вслед за ней. Пантера лежала в воде, хватая ртом воздух, высунув голову, а обезьяны стояли в три ряда на красных ступенях, приплясывая от ярости и вожделения, каждую секунду готовые броситься на неё со всех сторон, если она выйдет помочь Балу. Именно тогда Багира подняла свой мокрый подбородок и в отчаянии позвала Большую Змею на помощь:

– Каа! Мы одной крови, ты и я! – закричала Багира, ибо Она верила, что Каа в последнюю минуту поджал хвост и сбежал. Даже Балу, полу-задушенный обезьянами на краю террасы, не мог удержаться от смеха, услышав, как Черная Пантера просит о помощи.

Каа только что перелез через Западную стену с помощью замкового камня, который сбросил в ров при приземлении. У него не было ни малейшего желания терять своё преимущество над землей, и он несколько раз свернулся в клубок, чтобы убедиться, что каждый фут его длинного тела в порядке. Все это время битва с Балу продолжалась, обезьяны визжали, сплетаясь кучами вокруг Багиры, а летучий упырь Манг, со свистом пролетая взад и вперед, разносил по Джунглям весть о великой битве, пока даже дикий слон Хатхи не затрубил в трубу, а вдалеке разбежавшиеся стаи обезьяньего народа не проснулись и не ринулись по лесным дорогам помогать своим товарищам в Холодных Пещерах. Затем Каа заскользил прямо, быстро, испытывая только одну жажду – убивать. Боевая сила Питона заключается в мощном, стремительном ударе головой, опирающемся на всю энергию и вес тела. Если вы можете представить себе копьё, или таран, или молот весом почти в полтонны, управляемый холодным, спокойным, циничным умом, живущим в его рукояти, вы можете приблизительно представить, каким был Каа, когда сражался. Питон длиной в четыре-пять футов может сбить человека с ног, если ударит его в грудь, а Каа, как вам известно, был, по меньшей мере, тридцати футов длиной. Его первый удар пришелся в самое сердце толпы, бесновавшейся вокруг Балу. Он нанёс его закрытой пастью в молчании, и во втором ударе уже не было никакой необходимости. Обезьяны бросились врассыпную с криками:

– Каа! Это Каа! Бегите! Разбегайтесь во все стороны!

Многие поколения обезьян были напуганы россказнями старших Бандар-Логов о Каа, как о наглом ночном воре, который мог проскользнуть по ветвям так же тихо, как растет мох, и украсть самую сильную обезьяну, которая когда-либо жила; о старом Каа, который мог сделать себя похожим на мертвую ветку или гнилой пень, да так, что самые мудрые Бандар-Логи были обмануты, пока ветка не хватал их в железные тиски. Каа был всем, чего могли бояться обезьяны в Джунглях, потому что никто из них не знал пределов его власти, никто из них не мог смотреть ему в глаза, и никто никогда не выходил из его объятий живым. И они побежали, заикаясь от ужаса, к стенам и крышам домов, а Балу наконец вздохнул с облегчением. Его шерсть была гораздо гуще, чем у Багиры, но он сильно пострадал в бою. Тогда Каа впервые открыл рот и произнес одно длинное шипящее Слово, и обезьяны, спешившие под защиту Холодных Пещер, остались там, где были, съёжившись, пока нагруженные ветви не согнулись и не затрещали под ними. Обезьяны на стенах и на крышах пустых домов перестали кричать, и в тишине, внезапно обрушившейся на город, Маугли услышал, как Багира отряхнула свои мокрые бока, когда выходила из бассейна. Затем снова поднялся шум. Обезьяны прыгали всё выше по стенам. Они цеплялись за шеи больших каменных идолов и визжали, прыгая по зубчатым стенам, а Маугли, танцуя в беседке, смотрел в темноту сквозь резьбу беседки и ухал по-совиному, показывая свое презрение к Бандар-Логам и насмехаясь над ними.

– Вытащи детёныша из ловушки, я больше ничего не могу сделать! – выдохнула Багира. – Давай возьмем детёныша и пойдём отсюда! Они могут напасть на нас снова!

– Они не двинутся с мес-ста, пока я не прикаж-жжу! Стойте! Тих- ххо!! – прошипел Каа, и город снова погрузился в тишину. – Тих-хо! Я не мог прийти раньш-ше, сестра, но мне каж-жется, я услыш-шал твой з-зов! – обратилась он к Багире.

– Я… я могла случайно закричать в битве! – ответила Багира, – Балу, ты ранен?

– Я не уверен, что они не превратили меня в сотню маленьких медвежат! – сказал Балу, сильно размахивая одной лапой за другой, – Вау! Мне больно! Каа, я думаю, мы обязаны тебе жизнью – Багира и я!

– Неважно! Где Лягушонок?

– Здесь, в ловушке! Я не могу выбраться! – закричал Маугли. Изгиб разрушенного купола был над его головой.

– Заберите его поскорее! Он танцует, как павлин Мао. Он раздавит наших детей! – шипели Королевские Кобры внутри беседки.

– Ха! – у него повсюду друзья, у этого человечьего отпрыска! Отойди, Лягушонок! А вы спрячьтесь, о ядовитые создания Джунглей! Я сломаю стену!

Каа внимательно осмотрелся, пока не нашел в Мраморном орнаменте выцветшую трещину, показывающую слабое место, сделал два или три легких удара головой, чтобы увеличить расстояние, а затем, подняв над землей шесть футов своего тела, нанес полдюжины мощных сокрушительных ударов носом вперед. Экран сломался и исчез в облаке пыли и мусора, Маугли прыгнул в отверстие и бросился к Балу с Багирой, обхватив обеими руками их большие сильные шеи.

– Ты ранен? – спросил Балу, нежно обнимая его.

– Я болен, я голоден и сильно ушиблен! Но, о, братья Мои, как жестоко они обошлись с вами! Вы все в крови!

– И другие тоже! – сказала Багира, облизывая губы и отводя взгляд на груды мертвых обезьян на террасе и вокруг бассейна.

– Пустяки, пустяки, лишь бы ты был в безопасности, о моя гордость! Мой Лягушонок! – прохныкал Балу.

– Об этом мы поговорим позже! – сказала Багира сухим голосом, который Маугли совсем не понравился, – Но вот здесь – Каа, которому мы обязаны выигрышем в битве, а ты – своей жизнью! Поблагодари его по нашим обычаям, Маугли!

Маугли обернулся и увидел, что голова огромного питона мерно покачивается в футе над его головой.

– Так вот он, человечес-ссий отпрыск, – сказал Каа, -У него оч-чень очень мягкая кожа, и он похож на Бандар-Лога. Будь осторож-жен, человечес-сский отпрыск, чтобы я не принял тебя за обез-зьяну в сумер-рках, когда я переоденус-сь в новый с-сюртук!

– Мы одной крови, ты и я! – крикнул Маугли, – Сегодня ночью ты спас мне жизнь! Если ты когда-нибудь проголодаешься, о Каа, моя добыча всегда будет твоей!

– Спас-сибо, братиш-шшшка! – сказал Каа, и глаза его увлажнились, – А что мож-жет убить такой с-смелый ох-хотник? Я прош-шу разреш-шения следовать з-за ним, когда он в следующ-щщщий раз пойдёт на ох-хоту!

– Я никого не убиваю, я слишком мал для этого, но я загоняю коз к тем, кто может их убить. Когда ты будешь голоден, приди ко мне и посмотри, говорю ли я правду. У меня есть кое-какие навыки в этом, – он протянул руки, – и если ты когда-нибудь попадешься в ловушку, я могу заплатить долг, который я должен тебе, Багире и Балу – я спасу тебя! Доброй охоты всем вам, господа!

– Хорошо сказано! – проворчал Балу, потому что Маугли очень мило поблагодарил его. Питон на минуту опустил голову на плечо Маугли.

– У тебя х-храброе с-сердце и веж-жливый язык, малыш-ш! – сказал он. – Ты добъёш-шься очень многого в дж-жунглях, человеч-ческий отпрыск. А теперь быстро уходи отсюда со с-своими друзьями! Иди и спи-иии, ибо Луна з-заходит, и то, что последует за ней, нехорошо, если ты увидиш-шшшшь!

Луна опускалась за холмы, и ряды дрожащих обезьян, сбившихся в кучу на стенах и зубчатых стенах, выглядели как рваные шаткие силуэты. Балу спустился к резервуару, чтобы напиться, и Багира принялась приводить в порядок его шерсть, а Каа выскользнул на середину террасы и со звоном сомкнул челюсти, привлекая к себе внимание всех обезьян.

– Луна садитс-сссся, – сказал он. – Достаточно ли с-ссссвета, чтобы видеть?»

Со стен донесся стон, похожий на завывание ветра в верхушках деревьев:

– Хорош-шшшшо! Начинается танец-ц – танец голода Каа! С-сссидеть и с-ссссмотре-ееееть!

Он дважды или трижды повернулся по кругу, мотая головой из стороны в сторону. Затем он начал делать из своего тела петли и восьмерки, и мягкие, вязкие треугольники, которые таяли и превращались в квадраты и пятигранные фигуры, и извивающиеся холмики, и спирали, он делал это никогда не останавливаясь, никогда не торопясь и никогда не прекращая своей низкой жужжащей песни. Становилось все темнее и темнее, пока, наконец, волочащиеся, перемещающиеся кольца не исчезли, но зрители могли слышать только шарканье и шорох змеиной чешуи.

Балу и Багира стояли неподвижно, как каменные, рыча, волосы у них на шее встали дыбом, а Маугли смотрел и удивлялся.

– Бандар-Лог, – произнёс наконец низким голосом Каа, – ты можеш-шшшшь пош-шшевелить рукой или ногой без моего приказ-за? Говор-ри!

– Без твоего приказа мы не можем пошевелить ни рукой, ни ногой, о Каа!

– Хорош-шшшшо! Подойдите все на ш-шшаг ближ-жжже ко мне-ееееее!

Ряды обезьян беспомощно качнулись вперёд, и Балу с Багирой сделали шаг вперед вместе с ними.

– Ближ-жжжжже! – прошипел Каа, и все снова зашевелились как по команде.

Маугли положил руки на Балу и Багиру, чтобы увести их, и два огромных зверя вздрогнули, словно пробудившись ото сна.

– Положи руку мне на плечо, – прошептала Багира. – Держи её там, или я должна буду вернуться… должна вернуться к Каа. Ааа!

– Это всего лишь Старый Каа делает круги в пыли, – сказал Маугли, – Пойдем!

И все трое выскользнули через пролом в стене в Джунгли.

– Гав! – сказал Балу, снова оказавшись под неподвижными деревьями, – Никогда больше я не стану напарником Каа, – и он встряхнулся всем телом.

– Он знает больше нас, – сказала Багира, дрожа, – Через некоторое время, если бы я осталась там, я бы сама вошла в его глотку!

– Многие пройдут по этой дорожке до восхода Луны, – сказал Балу, – У него будет хорошая охота – на свой лад, конечно!

– Но что все это значило? – сказал Маугли, который ничего не знал о чарующей силе Питона, – Я видел только большую змею, которая делала глупые круги, пока не стемнело. И нос у него болел! Хо! Хо!

– Маугли, – сердито сказала Багира, – его нос болел из-за тебя, как мои уши, бока и лапы, а шея и плечи Балу все искусаны тоже из-за тебя. В течение многих дней ни Балу, ни Багира не смогут охотиться с удовольствием!

– Пустяки! – сказал Балу, – Зато у нас снова человечий детёныш!

– Верно, но это стоило такой бездны времени, которое можно было бы потратить на хорошую охоту, на раны, на волосы – у меня шкура вдоль спины вся выщипана – и, наконец, на честь. Не забывай, Маугли, я, Чёрная Пантера, была вынуждена просить защиты у Каа, и мы с Балу от голода стали глупыми, как маленькие птички. Все это, человеческий детёныш, от твоей игры с Бандар-Логами!

– Верно, верно, – печально сказал Маугли, – Я злой детёныш человека, и мой желудок урчит внутри меня! Это моя совесть!

– Пуф-ф! Что говорит Закон Джунглей, Балу?

Балу не хотел доставлять Маугли больше неприятностей, но он не мог вмешиваться в Закон, поэтому он пробормотал:

– Печаль и совесть никогда не были наказанием. Но помни, Багира, он очень маленький!

– Я буду помнить. Но он нанес нам вред, и наказание должно быть сейчас! Маугли, тебе есть что сказать в свою защиту?

– Ничего такого! Я поступил неправильно! Балу и ты ранены! Я виноват! Всё просто!

Багира дала ему полдюжины любовных шлепков с точки зрения Пантеры (они вряд ли разбудили бы её собственного детёныша), но для семилетнего мальчика это было настолько жестоким избиением, какого вы наверняка хотели бы избежать. Когда всё было кончено, Маугли чихнул и поднялся, не сказав ни слова.

– Теперь, – сказал Багира, – прыгни мне на спину, маленький брат, и мы поедем домой!

Одна из красот Закона Джунглей – то, что наказание сводит все счёты! Там нет нытья потом!

Маугли положил голову на спину Багиры и спал так глубоко, что не проснулся, когда его перенесли и уложили в уютную домашнюю пещеру.