Офелия отстранённо смотрела на языки пламени, танцующие на дровах в камине. Веки сами, казалось, тяжело рухнули вниз, закрывая глаза. Какое-то время она еще боролась со сном, но победить бога Морфея не под силу людям. Особенно, если день был тяжел и долог, а погода дождлива. Сегодня она с утра ходила по блошиному рынку, что раскинулся на Portobello road. Время пролетело незаметно, и она пришла в себя только тогда, когда желудок стал безобразно квакать, требуя подачки. Офелия обожала ходить по рынкам, часто просто без цели. Она перебирала десятки вещей, пропуская через свои руки целые эпохи, судьбы и забытые истории.
Её привлекала доступность вещей, которые она могла там наблюдать. Ей нравился даже запах старых вещей, как в лавке еврея-антиквара. С годами она определила места, где бывать ей более чем нравилось. Те несколько осколков совершенно другого мира, что не менялись даже после смерти своих владельцев. Офелия взглянула на свой рабочий стол, на котором лежала сегодняшняя «добыча». Скупленные без всякой видимой цели предметы и детали. Она купила неполную колоду карт Таро, в которой не хватало нескольких младших арканов. Объективно это был мусор. Но она сама придумывала историю приобретенным ею вещам. И в её глазах стоимость их сразу возрастала. Ей нравилось думать, что эту колоду рисовал какой-то мистик египтянин несколько тысяч лет назад, скрывая за точными линиями рисунков потаённый смысл.
Рядом расположился медвежонок без глаза. Иллюзия детства, которого у неё так и не случилось. Перебирая дома сундук с женским рукоделием, она присмотрела чёрную пуговицу взамен утерянного глаза. Отложив на потом неизбежный ремонт, она сосредоточилась на последнем приобретении. Это была полуразобранная сфера из странного мягкого металла. Словно ракушка-сувенир, она была покрыта странными письменами, отдалённо напоминавшими арабскую вязь. В сфере явно недоставало запчастей. После длительного изучения Офелия пришла к выводу, что это часть какого-то механизма. Понять его функцию и назначение ей не представлялось возможным, и она отложила сферу, рассчитывая вернуться к ней позже. И как это часто бывало, забыла о ней на долгое время.
Однажды посреди ночи она проснулась от звука тихого голоса, звавшего её по имени. Почудилось?! Офелия села в кровати, завернувшись в одеяло. Она замерла, стараясь услышать разбудивший её звук, но в доме снова воцарилась тишина. Поворочавшись, она уснула, и почти сразу ей приснился странный сон. Ей снился вагон-ресторан в несущемся паротяге. Вечернее небо было цвета пролитого коньяка. На чистой скатерти стояла сфера, только целиком собранная. Спустя два удара сердца перед столом Офелии оказался мужчина средних лет, одетый по последнему слову моды. Он молчал и пристально смотрел на неё слегка насмешливым пронзительным взглядом.
– Я могу присесть? – его голос был ему под стать. Такой же насмешливый, но в то же время в нём чувствовался какой-то животный магнетизм. Обычно обладатели подобного голоса были военными, политиками или альфонсами, что вкупе безотказно действовало на женщин любого возраста и социального статуса. Офелия же только пожала плечами и указала на стул:
– Присаживайтесь. Ведь в своем сне я могу позволить себе всё что угодно. Любую глупость.
– Никто не сказал, что это сон, Офелия.
– Никто не сказал, что вы не плод моего усталого воображения.
– Тише, – незнакомец засмеялся, затем подался вперёд: – вы знаете, что это за штука пред вами?
– Нет. Как и не знаю вашего имени. Но ведь во сне это и не важно.
– У меня слишком сложное имя, моя дорогая Офелия.
– Ну вот опять! Вы зовете меня по имени так, будто я вам его называла. А мне остается лишь звать вас милсдарь, сударь, милорд или сахиб19?!
На мгновение лицо незнакомца дёрнулось, словно в приступе гнева или брезгливости. Но он великолепно владел собой и тут же расплылся в улыбке:
– А вы не так просты, как могли бы показаться на первый взгляд. Наверное, поэтому «Mala somnia»20 и выбрала тебя, – он внезапно перешёл на ты, продолжая улыбаться. Но теперь от его улыбки несло приторностью и фальшью, чего в мужчинах Офелия на дух не переносила. Её настороженность не ускользнула от его внимания. Он подался вперёд:
– Чего вы хотите?!
– Вы у меня спрашиваете, мой таинственный незнакомец?! – она не скрывала сарказма в голосе. В это мгновение костюм незнакомца изменился, став попросту откровенным. Шёлковая рубашка нежно-бежевого цвета открывала мощную грудь. Облегающие штаны, казалось, держались из последних сил, чтобы не сползти. Температура в ресторане поднялась на несколько градусов. Свечи сменили свой цвет на чёрный, источая тяжёлый запах лотоса.
– Я выполню любую твою просьбу, маленькая Офелия. Одно твоё слово и…
Она резко проснулась оттого, что кто-то укусил её за ногу. Подскочив на кровати, Офелия с удивлением увидела у себя на одеяле огромного чёрного кота. То, что зверюга была уличной, не оставалось никаких сомнений. Грязная, свалявшаяся местами шерсть, оторванное, либо откусанное в драке ухо. Да и весь его внешний вид выдавал разбойника до мозга костей. От удивления, что в её квартиру забрался зверь, Офелия сперва не нашла в себе сил прикрикнуть на нахала. А кот тем временем, издав душераздирающий мяв, спрыгнул с кровати. Она мельком взглянула на окно, занавешенное тяжёлой шторой. Закрыто!
– Вот чёрт! – помянув нечистого, Офелия вынужденно слезла с кровати, с опаской поглядывая на ночного визитёра. Кот, в свою очередь, пристально следил за хозяйкой квартиры взглядом горящих зелёных глаз. Едва она двинулась в его сторону, разбойник издал звук спущенного колеса, прижав уши к голове.
– Ладно тебе! – прикрикнула на него хозяйка жилья. – Это мой дом, слышишь?! Если хочешь в нём остаться, веди себя прилично!
Словно понимая её речь, зверюга мигом сменил гнев на милость. Прижатые уши вновь встали торчком, даже надкусанные. Хвост, обмахнув несколько раз бока, улегся мохнатой гусеницей. Кот вперил в неё вопросительный взгляд, словно спрашивая, когда в этом доме кормят милых котяток. Дивясь мгновенной перемене, Офелия едва не забыла о том, как ночной гость попал в закрытую квартиру. Но взгляд её упал на давно потухший камин и следы сажи вокруг него.
– Ах ты, трубочист эдакий! – засмеялась она, не скрывая облегчения. – Вот как ты здесь очутился! Ну что ж, пойдём к леднику. Мне кажется, там было молоко. И мясо, – подумав, добавила она.
Пока кот насыщался, Офелия, сидя рядом, внезапно вспомнила весь сон до мелочей. Внезапно ей послышался смех незнакомца, далёкий, словно мираж. «Разыгралось воображение» – решила она. Но кот отреагировал молниеносно. Только что он пил из миски молоко, и вот уже со вздыбленной шерстью и выгнув спину встает между Офелией и зеркалом, висящим в прихожей. Сказать, что её это не напугало, было бы ложью. Едва сдерживая дрожь, она подошла к зеркалу. На тёмном фоне выделялось её бледное лицо. Пока зажегся свет лампы, ей казалось, что в отражении она видит себя в дыму. Ничего подобного она не припомнила и списала на переутомление, и недосып. До рассвета оставалось еще несколько часов, и она решила лечь спать. Наличие кота её только успокаивало.
Но едва пришёл сон, вместе с ним она вновь оказалась в ресторане несущегося в никуда паротяга. И снова навстречу ей шёл таинственный господин. Правда, в этот раз он не улыбался, приятное лицо исказила ярость:
– Ты! Ты привела в дом эту тварь! Ты не понимаешь, что делаешь. Прогони его прочь!
– Для моего собственного сна ты слишком навязчив, незнакомец, – Офелия начинала злиться. – Я спрашиваю последний раз, кто ты и что тебе нужно?! Если ты и сейчас продолжишь играть в сфинкса, то убирайся из моего сна навсегда!
Лицо незнакомца поплыло, менялись черты, словно песчаные фигуры. Тело его тоже раздалось, обрастая мышцами, становясь выше и мощнее. Спустя несколько мгновений он нависал над нею словно скала. Вскочив со стула, Офелия захотела проснуться и не смогла. Её словно что-то держало в этом сне, не давая покинуть ставший опасным мир грёз.
– Я – Сантиразэль, глупая девка. Ты думала, что останешься вне нашего внимания, изображая смертную?! Тогда ты еще глупее. Даже то, что ты призвала Защитника, тебя не спасёт. Это мой мир и ты останешься в нём навсегда!
Если бы сердце Офелии билось, оно бы ушло, как говорят люди, в пятки. Внезапно все ночные страхи и пережитые ею ужасы обрели свою форму. Вернее было бы сказать, кукловода. Отступая от надвигающегося на неё демона, принявшего свою истинную форму, она случайно наткнулась на сферу, упавшую со стола во время их краткой беседы.
– О, «Mala somnia» сама просится тебе в руки. Возьми же её, вдруг это оружие против тьмы! – расхохотался кошмар. – Бери же её скорей!
Но тон, которым это было произнесено, говорил об обратном. Офелия пнула сферу, и та отлетела в сторону, гулко стукнувшись о стойку бара. Демон, раскинув в стороны лапы, издал вопль ярости:
– Эта вещь достаточно ценна, чтобы вырвать тот шмат мяса, которое ты по недомыслию считаешь своим сердцем. Не нужно убегать, моя маленькая глупышка, мой мир уже принял тебя. Разве ты не чувствуешь, как легко здесь дышится?! А тело приобретает лёгкость, с которой так и хочется взлететь. Только взлететь не получится, – голос его сорвался на рык. – Потому что крыльев уже нет. Их сжёг огонь Всевышнего!
Демон Сантиразэль издал вопль, в котором слышалась застарелая боль. А самой Офелии становилось всё труднее дышать, словно кто-то положил тяжёлый камень на её грудь. В этот миг демон настиг её и ударил лапой. Четыре кровавые полосы перечеркнули её плечо и грудь. Её словно парашютик одуванчика отбросило на переборку. Крик боли против её желания огласил пространство адского вагона. Неожиданно за её плечом раздался треск разрываемой ткани, и в вагон словно ворвался ветер с горных вершин, чистый и радостный. Мимо её плеча пронесся порыв шторма, и в демона ударился луч света. Сквозь слёзы боли Офелия наблюдала, как Сантиразэль сражается с кем-то, меньшим по размеру, но столь же яростным. А вскоре крик боли вырвался из груди демона, и стены вагона задрожали. Деревянная обшивка сочилась тёмной кровью. Запах железа щекотал ноздри. Некто, пришедший ей на выручку, вторично ранил демона, а реальность кошмара стала таять. Дышать стало легче.
– Уходи! – крикнул некто, источающий чистый свет. Офелия дёрнулась изо всех сил, но тенета Сантиразэля были еще слишком сильны и её невольный защитник понял это быстрее неё. С криком праведного гнева он ринулся в новую атаку. Отбрасывая врага вглубь вагона или того, что от него осталось. Сквозь плавящуюся крышу она видела кровавое небо, изливающее миазмы ядовитой крови.
Неожиданно демон ударом руки отбросил от себя напавшего и, задрав голову, провыл нечестивый призыв. В конце вагона появились твари, отдалённо напоминающие собак.
– Адские гончие, – прохрипел молодой черноволосый мужчина, левая половина лица которого представляла один сплошной шрам. – Ненавижу гадских собак.
Сплюнув, он поднялся и, подмигнув Офелии, снова ринулся в атаку. Его руки замелькали с умопомрачительной скоростью. И не успели гончие добраться до места боя, как Сантиразэль, издав тонкий крик, рухнул в проход, перегородив отвратительным псам дорогу. Черноволосый схватил железную ножку от стола и со всей силы опустил её на сферу. Раздался треск скорлупы и в глазах Офелии потемнело. Воздух с силой ворвался в её лёгкие. Она сделала глубокий вдох и… проснулась.
Она всё так же лежала в своей кровати, только постельное белье было всё заляпано дурно пахнущей жидкостью, которая испарялась прямо на глазах, оставляя после себя жирные пятна. Она ощупала себя. Всё на месте. Внезапно она вспомнила. Кот! Но животина сидела на полу возле кровати с видом победителя Трафальгара21. Шерсть его потускнела еще больше, в некоторых местах она даже дымилась, хотя этот факт Офелия была склонна списать на шок. В остальном же кот выглядел вполне довольным жизнью и особенно собой.
– Я назову тебя Ангел, – прошептала Офелия, поднимая кота на руки.