Пока мои товарищи становились эквитами третьего поколения, мы не сидели без дела. Я перебросил две сотни бойцов Морнея из Креспа в Эмелл, а новый владелец города занялся методичной зачисткой кварталов от сторонников Лидии. Их оказалось не так много, большая часть войск бывшего правителя, узнав о ее бегстве, складывали оружие к ногам победителя, и присягали ему на верность. А обычным жителям, судя по всему, было глубоко плевать, кто там над ними наверху стоит.
Оставив военные дела на того, кто в этих вопросах разбирался лучше меня, я отправился на Землю. Сообщил, что все нормально, и что мы все скоро вернемся, а пока еще остались дела. Никого из боссов на базе не было, так что я просто «посветил лицом», чтобы они зря не паниковали, после чего опять вернулся в Мишшес.
Там, в резиденции… бывшей резиденции Лидии, я «проматывал» время. Сильно волнуясь за друзей – а ну как у этих нанитов срок годности вышел и я обрек их на смерть? – я старался переключить внимание на что-то другое. А потому забрасывал вопросами Алису-Бернокгату, узнавая все больше об империи Аалоков, и царящих там порядках.
Рассказывала она много о чем, а я слушал и делал выводы. По всему выходило, что цивилизация краснокожих давно прошла пик своего развития и теперь медленно угасала. В Центральных мирах – так назывались наиболее развитые колонии и столичная планета – все еще было хорошо. Технологии работали, законы исполнялись, граждане жили долго и счастливо, не думая о том, чем их сладкая жизнь обеспечивается.
А вот окраина, то есть миры не слишком подходящие для проживания аалоков, откуда лишь выкачивали ресурсы, как природные, так и рабочие, уже потихоньку подходила к той стадии, за которой уже следовало восстание. Не всегда оно назревало снизу, зачастую сами хэв-лорды, которые ими владели, бросали вызов центральному правительству, отключая портальную сеть и отказываясь кормить ненасытный имперский двор.
Пока их довольно быстро приводили к порядку. Прошлые императоры предполагали, что подобное может произойти, и еще при колонизации создавали дублирующие порталы, о которых нынешние владельцы даже не знали. В нужный час они открывались, оттуда выходило несколько полков штурмовиков, и быстро приводили в чувство зазнавшегося правителя. Убивали, в смысле. Зачастую вырезая весь род.
Но, что лично меня радовало, ситуация в империи уже довольно давно катилась под гору. И это давало надежду, что нам удастся отбиться. Если, конечно, получится уничтожить Индейца, найти все порталы на Мишшесе и отключить их. Это давало почти стопроцентную гарантию, что разрушенную и давно находящуюся в карантине планету никто не вспомнит. А там уже, глядишь, и империя развалится.
Мне было важно победить здесь. Чтобы угроза вторжения не нависла над Землей. А то от все еще пребывающих в силах аалоков можно ждать и того, что они проделают с моим родным домом то же самое, что и с этим миром.
Так, под монотонный голос Алисы, что-то бубнящий о том, как космические корабли бороздят просторы вселенной, я и вырубился. И проснулся, когда Консул выдал сообщение о том, что запущенный в репликационных капсулах процесс закончился.
Признаюсь, я шел в машинный зал, едва сдерживая внутреннюю дрожь. В голову лезла всякая ересь, начиная от того, что из капсул сейчас полезут мутанты, до превращения моих друзей в зомбированных и верных только Консулу, роботов.
Морней пришел туда раньше меня. И дослушивал сообщение Системы, которое звучало из динамиков под потолком. Что-то про «добро пожаловать эквиты», «открытые возможности», «верность долгу» и «следование инструкциям». На лице эквита застыло мечтательное выражение.
– Ты чего такой? – не удержался я от вопроса.
Тот быстро стер с лица блаженную улыбку, и ответил.
– Молодость вспомнил. Учебку, друзей… Сколько было мечтаний и надежд! Казалось, перед нами весь мир лежит! Сильные, как боги из легенд, молодые, красивые…
– Ну, тут ты, скорее всего врешь! – поддел его я. – Не представляю тебя красивым.
В ответ Морней лишь хмыкнул неопределенно. Мол, говори, что хочешь, а в моих воспоминаниях я высокий голубоглазый блондин.
Крышки капсул к этому времени уже поднялись, и из недр устройств стали выбираться мои друзья. Я помог Ивоне встать на ноги, подмигнул Малому с Птахом и помахал рукой Мелинде и Наде.
– Как себя чувствуешь? – спросил у девушки.
– Не знаю… Вроде бы без каких-то изменений. О, Система! Так вот как она выглядит!
Пока моя подруга залипала на сообщения от Консула, подошла Мелинда и положила мне на плечо руку. От страшных ожогов женщины не осталось и следа.
– Опять ты мне помог. – произнесла она. – Опять мне отдавать долг.
– Да это я возвращал, чего ты! – возмутился я. – Кто меня из-под удара выбросил? И вообще, чего считаться между своими?
– В любом случае – благодарю. Не будет лишним напомнить, что ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.
– Я тут как раз одну самоубийственную акцию планировал…
– Я в деле.
– Даже не спросишь куда?
– Подозреваю, по следам Кассия, в логово краснокожего иномирника? – она наклонила голову набок, сделавшейся похожей на сову. Дождалась моего кивка, и заключила. – Ну и чего тогда спрашивать?
Спецназовцы походили на подростков из деревни, первый раз в жизни посетивших клуб с виар-играми. Шатались возле капсул, махали руками, и разговаривали преувеличенно громко.
– Да! Принять! – почти орал обычно сдержанный Птах. Консулу, наверное. – Вот шайтан машина! Свят, и у тебя все это было всегда? Представь, тут есть прицельный комплекс! Со всеми поправками сразу выводит данные: влажность, ветер, рельеф! В смысле, ты не можешь подключить это оружие? Ну, ок. Сканируй. И это тоже.
Малой тоже был в полном восторге. Всем новоиспеченным эквитам нарезали личные ячейки в пространственном хранилище, и теперь здоровяк увлеченно совал в инвентарь все, что носил на ремнях, разгрузочной системе и поясе. Первым делам туда отправился трофейный щит, который простоял все сутки возле его капсулы.
А вот Симонову игры мальчиков пока не интересовали. Она увлеченно рассматривала себя в карманное зеркальце, и приставала ко всем с вопросам, сделало ли ее пребывание в камере моложе. Никто не хотел попасть в эту женскую ловушку – скажешь, что да, получится, что раньше совсем старая и страшная была – и отвечали нейтрально. Что, мол, пока рано говорить, но прямо сейчас никаких изменений не видно. Надежда вздыхала, и продолжала сверлить зеркало взглядом.