У меня нет оружия.
Если он нападёт – я не готов. Это первая мысль. И вдогонку – вторая. Хотел бы убить – убил. В спину, пока я тащил ведро. Но явился путник не за тем. Издалека примчался к изгнаннику, у которого нечего взять.
Мы изучали друг друга.
Целую вечность.
Затем он снял шапку в приветствии.
– Мир тебе, Ольгерд.
– И тебе мир, путник. Кем бы ты ни был.
Солнце достигло зенита. Близилось время обеда.
– Пригласишь в дом?
– Разумеется, – я изобразил радушную улыбку. – После того, как ты назовёшь своё имя, гость.
Он понимающе кивнул.
– Коэн. Зови меня так.
В голосе – лёгкая тень иронии. Вряд ли имя настоящее. А если даже и так – всё равно оно ничего мне не даст. Я ведь обычный фермер, и за событиями Тверди не слежу. Всё, что меня интересует – урожай картофеля и баклажанов.
Принимаю правила игры.
– Ты у меня в гостях, Коэн. Располагайся.
Я усадил его в плетёное кресло на террасе и принёс из погреба кувшин холодного пива. Затем отправился на кухню, извинившись за отсутствие слуг. Развёл огонь в очаге. Разогрел рагу с мясом и фасолью, нашинковал овощей в салат, разложил всё по тарелкам и вместе с пшеничными лепёшками поместил на медный поднос.
Коэн встретил меня дежурными хвалебными фразами о радушии здешних фермеров. Мы выгрузили всё на низкий дубовый столик и принялись за еду. Коэн, казалось, уплетал всё с не меньшим аппетитом, чем я. Вот только мысли его блуждали далеко. Он готовился к серьёзному разговору. Я ждал. Наконец, разлив остатки пива по кружкам, я откинулся в кресле. Внезапный гость последовал моему примеру.
– Благодатный край, – Коэн огладил свою чёрную с проседью бороду, заплетенную в две косы. – И люди хорошие. Умельцы.
Говоря это, Коэн смотрел как бы сквозь меня.
– В корчме болтают, будто здесь поселился мастер ножей.
Вот ты кто. Любитель дорогих рунических клинков. Так бы сразу… Но за работу мне браться нынче не с руки. Подумав, я решил спровадить пришельца восвояси.
– Всякое болтают, Коэн.
Он отхлебнул пива.
– Верно.
– У нас есть кузнец, – заметил я. – Если тебя интересуют клинки, он выкует всё, что захочешь.
– Славный малый, – улыбнулся Коэн. – Но это не совсем то, что я ищу.
Настырный.
– Чего же ты ищешь?
– Кого, – поправил странник. И многозначительно посмотрел на меня. – Я ищу Ольгерда, мастера ножей из Ламморы.
Всё. Маски сняты.
И во мне вскипает ярость.
– Здесь, – процедил я, – таких нет.
В его взгляде была насмешка.
– А кто есть?
– Фермер Ольгерд.
Коэн хмыкнул.
– Вот как. Но ведь прежде ты был мастером.
– Прежде.
Коэн резко выпрямился. Всё в нём неуловимо переменилось. Маску добродушия сорвали чьи-то невидимые пальцы. Черты лица исказились. Теперь он смахивал на разбойника с большой дороги. И этот разбойник собирался атаковать. Его посох взметнулся над головой и описал размашистую девятку.
Путник не оставлял мне выбора.
Я встал с кресла. И отскочил, разрывая дистанцию. Распростёр руки – и ножи, скрытые в чехлах за потолочными балками, скользнули в них. Привычный холод рукоятей, ещё не нагретых боем.
Мой противник выбросил вперёд левую руку, посылая огненное заклинание. Три косых взмаха – отбиваю пламя простейшей защитной руной. Шар меняет траекторию, уносится в сад и озаряет его яркой вспышкой.
И вновь всё изменилось.
Посох перестал быть оружием. Странник перестал быть разбойником. Он стоял передо мной и довольно ухмылялся.
Я понял, что меня разыграли.
– Прежде, – повторил он. – Никаких «прежде». Ты всегда будешь мастером. В Ламморе или другом городе. Не важно.
Отправляю ножи к балочным чехлам. Не сговариваясь, мы оба возвращаемся к столу и занимаем свои места.
– Если ты знаешь, кто я, – долгий глоток из кружки, – то знаешь мою историю. То, как меня изгнали.
Он кивнул.
– Знаю. И то, что вы в гильдии полагаете, будто намертво привязаны к городу, в который вас послали служить, и к его Храму, тоже знаю. Но вот скажи мне: ты не задумывался, почему тебя изгнали из Ламморы, но при этом не исключили из гильдии?
Я уставился на гостя.
А ведь верно. Никаких вестей из Трордора о том, что я больше не член Гильдии Ножей. Гробовое молчание.
– Нет города, нет Храма – и ваши навыки пропадают, а руны слабеют. Так вы думаете.
– Так было всегда, – сказал я.
И осёкся.
Коэн понял всё по моему выражению лица.
– Ты видел всё сам. Твои навыки никуда не пропали. А значит, тот, кто тебя учил, изволил солгать.
Я сжал зубы.
– Осторожнее, путник. Мы говорим о высших наставниках Трордора.
Коэн поставил кружку и придвинулся ближе к столу.
– А наставник рассказывал тебе, зачем нужно стеречь Храм? И почему Храмы стоят в каждом городе?
Я напряг память.
Бесполезно.
– Когда-нибудь, – голос Коэна понизился. – Ты узнаешь об этом. С моей помощью.
– Но не сейчас, – хмыкнул я.
Он улыбнулся.
– Не сейчас. Для этого придётся пройти долгий путь. Я предлагаю тебе пройти его со мной, Ольгерд из Ламморы. Разумеется, за достойную плату.
– Стать наёмником, – уточнил я.
– Да. Ты будешь охранять меня в бесчисленных странствиях.
Качаю головой.
– Мы – не наёмники.
– Уже «мы», – ситуация, казалось, забавляла путника, – шаг вперёд, поздравляю.
– Хватит ёрничать. У нас есть обязательства.
Коэн выпрямился. Опёрся на посох.
– Не спеши с ответом. Ты теперь никому не служишь. И смысла в твоей жизни не больше, чем в баклажанах на твоих грядках. Вместо этого ты обретёшь стабильный доход, вернёшься к привычному занятию, повидаешь свет. И, вероятно, получишь ответы на некоторые вопросы. Те, что мучают твой ум годами.
Он двинулся к ступенькам. Поравнявшись со мной, добавил:
– Если изменишь решение – я жду тебя на постоялом дворе. До утра. Завтра я намерен покинуть ваше селение.
С этими словами путник ушёл.
А я остался. Наедине с полуденным солнцем, лениво скатывающимся в закат, и своими невесёлыми мыслями. Спустя час, сбросив оцепенение, я направился в дом. В холле, у северной стены, нагнулся, схватил тяжёлое бронзовое кольцо и откинул крышку погреба. В лицо пахнуло морозной заполярной ночью. Сняв с крюка медвежью шубу с капюшоном и облачившись в неё, я осторожно начал спуск. Из моих ноздрей и рта вырывался пар. Лёгкие негодовали. Ноги, предусмотрительно обутые в меховые унты, с хрустом топтали снег, который покрывал каменные ступени лестницы. Примерно на середине пути я задержался, чтобы достать из потаённой ниши факел и, чиркнув огнивом, зажечь его. Языки пламени очертили контуры коридора, заплясали тенями на неровных гранитных стенах.
В моём подвале спряталась зима.
Не настоящая, конечно. Её мне организовал проезжий маг, подчинивший себе стихии воздуха и воды. Этот погодный фокус обошёлся мне в кругленькую сумму. Зато Рык жил в комфорте. Изредка, по ночам, я выпускал его поохотиться. Не на людей, разумеется. Чаще его беспокойный разум рыскал в окрестных лесах и заглядывал в соседские дома. Но никого не трогал. Ибо таков мой приказ.
Сейчас я собирался его покормить.
Ведро с мясом, утопая в сугробе, покоилось справа от бронированной двери. Тут же, на деревянных полках, до самого потолка громоздились разделанные туши диких косуль, кабанов и прочей живности.
Рык не питался овощами.
Мясо – вот всё, что его интересовало.
Сдвигаю засов и толкаю дверь. Поддаётся с трудом – за сутки ее основательно завалило снегом. И откуда он только берётся?
Вхожу.
Просторная комната, намети сугробов. Вместо каменного потолка над головой – острые шипы северных звёзд. И резко очерченные полумесяцы лун. Куда ни глянь – одно и то же. Бесконечная тундра. Очертания стен и углов почти незаметны. Отменно поработал маг, что и говорить. Цену заломил знатную, но то, что меня окружает, выше всяких похвал.
Рык подбегает ко мне.
Обмениваемся мысленным приветствием.
Нет, его не обмануть иллюзиями. Он понимает, где находится, но благодарен мне за осколок родного края.
И за мясо.
Смотрю, как рлок ест, вгрызаясь в мёрзлую плоть. Процесс не затянулся – ведро опустело в два присеста.
Посылаю ему образ Коэна. И картины длинного неведомого пути. Ты скоро покинешь уютный подвал, друг. Утро может застичь нас там, где жарко.
Рлок оскалился.
Какая разница, друг. Там свобода. Там леса и просторы. Там мои жертвы. Отбрось колебания. Ты знаешь, мой разум давно уже там. А когти и клыки отстают.
Мы решаем.
Я поворачиваюсь к Рыку спиной и бреду прочь. Цепочка следов на снегу ведёт к горизонту, в который врезан прямоугольник двери. Над звёздами и лунами распластывает крылья северное сияние.
Меня провожают глаза зверя.
Дверь выглядит совершенно инородно в подвальном пейзаже. В моей правой руке факел. В левой – пустое ведро.
Снаружи сумерки.
Остаток вечера я провожу с кувшином пива и воспоминаниями. Небо окрашивается оттенками красного. Мне не даёт покоя одна мысль: кто этот путник? Не разыскивают ли его королевские тайные службы? Всё это время я жил с надеждой, что меня простят и вернут в Ламмору. Или магистр пришлёт из Трордора новое назначение. Но годы шли, и надежда таяла. Ни вестовых, ни почтовых голубей. Про меня забыли.
Ты никому не нужен, кроме этого путника.
Отбросив сомнения, я пошёл спать. Долго ворочался с боку на бок. Окно следило за мной суженными зрачками двух видимых лун. Уснул я далеко за полночь.
С первыми проблесками зари я был на ногах.
Упаковал в большой заплечный рюкзак бельё, инструменты и запасной набор ножей. Подумав, уложил туда комплект тёплой одежды. Второй тюк забил солониной, копчёной колбасой, сухими лепёшками, крупами, солью и специями. Взял огниво и маленький топорик для рубки дров. Примотал к рюкзаку походный котелок и мех с колодезной водой.
Теперь предстояло одеться.
Широкие штаны, холщовая рубаха. Лёгкие сапоги. Кистевые щитки, один из которых раскладывается в баклер – подарок трордорских умельцев. Кожаный нагрудник с нашитыми чехлами – для метательных ножей с простым металлическим обухом. Кривой керамбит с кольцом-шипом и двусторонней заточкой – в поясные ножны за спиной. Нож-кастет – на голень. Неразлучную пару дуэльных клинков – на бедра. Завершающий штрих – грязно-серый неприметный плащ, скрывающий всё моё снаряжение.
Осматриваю себя в зеркало.
Среднего роста человек, худой, с короткой стрижкой. Никакой зримой угрозы. Впечатление серьёзного бойца я не произвожу. Так и надо.
Выхожу за ворота.
Дом мирно отдыхает в рассветной полумгле. Надо бы попросить Валдиса присмотреть за ним. Но тогда придётся рассказать ему, что я уезжаю. И он догадается – с кем. Что для моего нанимателя нежелательно.
Экипаж, запряжённый четверкой лошадей, подан к самым дверям постоялого двора. Возница дремлет на передке – здоровяк с двуручным мечом за спиной.
Коэн ждёт, прислонившись к столбу навеса.
– Я не сомневался в тебе, парень.
Рукопожатие.
– Мы отправляемся сейчас? – я критически осматриваю экипаж. Двухэтажный, с лесенкой, ведущей на крышу.
– Да. Смотрю, ты без поклажи.
– Верно. Надо заехать ко мне. Видишь ли… я не совсем один.
Коэн хлопнул меня по плечу.
– Твой лохматый друг.
Пора прекратить чему-либо удивляться. Мой работодатель, кажется, знает всё.
– И без него, – продолжал Коэн, – ты никуда не поедешь. Вы вместе росли и всё такое.
Мне оставалось лишь кивнуть.
– Что ж. Лютый зверюга всегда пригодится в пути. Садись.
Он любезно распахнул передо мной дверцу.
Внутри экипаж оказался значительно просторнее, чем казался на первый взгляд. Тут явно не обошлось без магии, раздвигающей пространство. Очень сложной магии, с которой мне не доводилось раньше сталкиваться. Мы оказались в роскошном кабинете, освещённом лампами с жидким пламенем, с широким кожаным диваном, парой кресел, шкафом и письменным столом. На передней стене висела подробная карта континента.
– Располагайся.
Экипаж тронулся.
Мы разместились в креслах. За окнами проплывали пыльные улочки Мглистого Брода.
Коэн откашлялся.
– Прежде, чем ехать дальше, мы уладим мелкие формальности, – сказав это, он приблизился к письменному столу. Достал из ящика серый свиток с неизвестной мне гербовой печатью. – Это контракт. Внимательно прочитай. И подпиши, если со всем согласен.
Он протянул свиток.
Я взял документ и расправил на коленях. Вначале было скучно. Потом начались «ОБЯЗАННОСТИ СТОРОН». Я должен сопровождать работодателя в «любую точку пространства нашего и иных миров», защищать его от всех видов угроз «всеми доступными мне способами». Не сообщать третьим лицам о его планах, не сотрудничать с третьими лицами одновременно с выполнением основных обязанностей. Добросовестно выполнять приказы в случае, если они не противоречат моим моральным принципам и соображениям личной безопасности. Коэн, в свою очередь, обязуется своевременно выплачивать мне жалованье в размере ста крон в неделю, несёт расходы по питанию и проживанию на постоялых дворах, прислушивается к моему мнению в вопросах охраны. В разделе «ПИТОМЕЦ» оговаривалось, что принадлежащий мне рлок не имеет права есть случайных прохожих и деловых партнёров нанимателя, а также самого нанимателя и его слуг. Наниматель предоставляет питомцу «временную среду обитания». Контракт действителен до тех пор, пока одна из сторон не пожелает его расторгнуть. Ниже следовал перечень санкций, которые ко мне могут применить в случае грубого нарушения условий, изложенных в документе: от лишения премиальных до умерщвлений жуткими методами. В конце значилось: «Коэн из Предельных Чертогов, странствующий посредник». И стояла размашистая подпись.
– Справедливо. – Я шагнул к столу. Взял перо, обмакнул в чернильницу и подписал контракт.
Коэн забрал свиток. Свернул, перевязал серебряным шнуром и убрал в один из выдвижных ящиков.
Экипаж остановился напротив моего дома.
– Времени мало, – сказал странствующий посредник. И тронул скрытый рычаг под столом. В полу кабинета образовался чёрный провал. Потянуло холодом. – Апартаменты для твоего четвероного товарища.
Основательная подготовка.
Не знаю, кто передо мной. И чем мне грозит нежданное сотрудничество. Но этот человек вызывал невольное восхищение.
Я покинул экипаж.
Чтобы вывести Рыка из подвала и забрать тюки.
И в последний раз взглянуть на свой фермерский домик, сад и скрипящий на крыше флюгер.