На такси тратиться не пришлось. Ресторан был в десяти минутах ходьбы от ее дома, поэтому очень скоро она уже заходила домой.
– Привет, мои хорошие, – бормотала Маша, наглаживая Гришку и Дарика. – так, Дарик, давай в гараж! Нечего в доме, я сейчас тебе туда все принесу… Погодите, я разденусь… О-о-о-, эти каблуки… если б вы знали, как хорошо без них!.. Гриша, погоди, сейчас все вам дам…
Покормив собак, Маша развешивала свое платье.
– Ну погоди, Гриш, не крутись под ногами, – пыталась уговорить пса Маша. – Надо же платье повесить. Сейчас все уберу и пойдем гулять… Погоди… Видишь, как Дарик в гараже тихонько ждет…
Неожиданно в окно раздался стук, и собаки тут же подняли страшный лай – Дарик лаял в гараже, а Гришка охранял дом изнутри.
– Кто там? – выглянула Маша в окно.
– Маш!! Маша!! Пусти скорее! – раздался знакомый голос.
От удивления Маша не сразу сообразила, что это голос Ирки Карасевой.
– да кто это? – выглянула Маша и отшатнулась – прямо в окно к ней лезла Ирка. – Ты ошалела?!
– Он меня сейчас убьет! – испуганно оглядывалась женщина и пыталась влезть в окно. – Я ж тебе говорю – пусти!
Маша быстро помогла женщине влезть и только сейчас смогла ее хорошо разглядеть.
На Ирке было то самое платье, в котором она была на встрече. Правда, вместо кокетливых туфелек на высоком каблучке сейчас на Карасевой были обуты какие-то бесформенные сланцы. Скорее всего, мужские, судя по размеру. Под глазом у Ирки багровел свежий фингал, на руке отчетливо проступали следы чьих-то пальцев. Прическа же представляла собой клок рыжего сена. В общем, еще совсем недавно хорошенькое личико Карасевой сейчас выглядело очень плачевно.
– И-и-ир… кто это тебя так? – с искренним сожалением спросила Маша.
– Да кто… – швыркала носом одноклассница. – Ой, Маш, я тебе все сейчас расскажу… Чай есть? А еще лучше коньячка граммов пятьдесят…
– Вот тебе водка… Коньков нет, извини, а я сейчас собак выгуляю и приду. Я быстро.
Чего думать – еще со школьных времен все знали – у Ирки Карасевой отец прямо деспот. Девочка всегда была, как кукла, но никого и никогда не приглашал к себе домой в гости, никогда не задерживалась со школы и всегда боялась получить даже четверку. Если что, отец реагировал мгновенно – девочку били. Ее выращивали, как дорогой товар – чтобы было кого показать, и о ком рассказать. Ее одевали, как игрушку, она посещали все кружки и секции, которые были в их районе, но счастливой жизнь ребенка нельзя было назвать даже с большой натяжкой.
Только Ирке исполнилось восемнадцать, как она выскочила замуж и уехала жить к мужу. Муж был очень спокойным, любил супругу, и Карасева жила припеваючи. Однако, иногда, когда они приезжали к родителям на праздники, отец, по старой привычке, брал дочь под свой контроль. Когда была жива мать, было легче, а потом, когда мать скончалась от рака, отец быстро нашел себе молодуху, стало невтерпеж. Ирка перестала приезжать, но иногда приходилось. Жили Карасевы в четырех домах от Маши, в частном доме. В этот раз Ирина приехала на вечер одноклассников и, скорее всего, остановилась у отца. Наверное, тот опять разошелся.
– Мне… я поговорить хотела… – потирала ушибленные места Ирка. – Надо же – рука теперь в синяках будет. Еле к тебе через окно залезла. Хорошо, твой бывший помог, подсадил.
– Владька, что ли? А он здесь чего?
– Так тоже домой шел. Сейчас ведь уже все разошлись, – просто пояснила Ирина.
– А к тебе-то чего полез?
– Да не полез он. Я его попросила, он меня до твоего окошка подсадил.
– Ему бы только кого подсадить! – ворчала Маша. – Значит, так… водка здесь… вот тебе салаты из ресторана – закусывай. Давай чай тебе поставлю. Только… ты тут пока посиди одна, а я собак выгуляю. А то они уже давно пляшут. Я недолго. А потом мы с тобой хоть до утра сможем разговаривать.
– давай.
– Чай вон там… как чайник включать. Сама догадаешься… – и Маша вышла, прихватив Дарика и Гришку.
В июне даже в час ночи светло. Во всяком случае, не настолько темно, чтобы на деревья натыкаться. Луна светило изо всех своих сил, и дорожки были хорошо видны.
– Вот ты подумай, – разговаривала с Гришкой Маша. – Как живет эта бедная Ирка!
Гришка никуда не торопился, бежал рядом с хозяйкой и деловито заглядывал под каждый куст. Маше искренне казалось, что он ее слушает.
– А ты еще ей завидовал!
Гришка удивленно поднял морду на хозяйку и постарался предположить, о чем та вообще беседует.
Дарик скакал рядом, пытался допрыгнуть до хозяйского лица и чмокнуть Машу в губы.
– Да Дарик же!! Веди себя прилично! – одернула пса хозяйка. – Прямо вот настоящий кобель… Я вот все никак не могу успокоиться – главное, мужу плевать, где его жена находится, ни какой защиты девке… Гриша! Что ты там делаешь? Я с кем разгов… Дар!! Фу этот селедкин хвост! А я сказала фу!! Плюнь, паразит такой! Ну что мне теперь – к тебе в рот лезть, что ли?
Да, на время пришлось про Ирку забыть, потому что даже на поводке Дарик умудрился где-то найти тухлую селедку и старался теперь по – быстрому запихать ее себе в рот полностью.
– А я тебе… Плюнь!
Гришка тоже принялся набрасываться на друга. С одной стороны – пусть хозяйка видит, как он занимается воспитанием этого великовозрастного щена, а с другой… не, ну найти селедку и в крысу сожрать все в одно рыло! Кто так делает-то?!
– А я… отдай, говорю…
После непродолжительной борьбы, Дарику пришлось сдаться – хозяйская рука была до ужаса цепкая, и нога – на удивление меткой.
– Все! – разобиделась Маша. – Раз такое дело, поворачиваемся и идем домой! Итак уже с вами около часа гуляю. А у нас, между прочим, женщина в гостях.
После прогулки Дарик, как обычно, остался в гараже, а Гришка пошел домой, вместе с хозяйкой.
Гараж был отапливаемый, вплотную пристроенный к дому, и Дарик жил там. Сначала было решено, что здоровенная дворняжка будет вообще на улице – охранять двор и жить в будке. Но как-то Дарик бегал в город, по подругам, и прибежал весь подранный. Дело было зимой, оставлять больного пса на морозе было варварством, и Маша забрала его в гараж. Парню новая «будка» так понравилась, что возвращаться на улицу он категорически отказался. Маша сразу же решила, что так тому и быть, и Дар переместился в гараж. Теперь гараж с небольшой машинкой Маши, которая осталась ей после отца, охранялся Дариком, а квартира – Гришей. Так было распределено, но если где-то раздавался шорох, то лай поднимал, как Гриша, так и Дар.
– Все, теперь спать, – отстегнула Маша Дарика от поводка и вместе с Гришкой зашла в дом.
Гришка сразу же побежал в кухню.
– Ир, ну как ты? Не потеряла нас? – весело спросила Маша.
Ей никто не ответил.
Вероятно, Ирка, все же, не дождалась – уснула, потому что сейчас на кухне Карасева сидела, уронив голову на руки.
– Ир, может, ты мужу позвонишь, он тебя… – осторожно потрясла одноклассницу на плечо Маша и вскрикнула. Карасева шумно рухнула на пол. И только сейчас Маша увидела, что все лицо и голова женщины были разбиты тяжеленным камнем. Почему камнем, потому что он лежал здесь же – на столе.
Гришка громко залаял, в гараже другу вторил Дарик.
– Ирка!! – испуганно вскрикнула Маша и отскочила в сторону. – Ира!
Было совсем очевидно, что сейчас перед Машей уже не Ирка Карасева, а ее труп.
– Охренеть… охренеть… с ума сойти… – белыми губами прошептала Маша. – Гришка! Ко мне!
Надо было оттащить собаку – Гришка так и лез к разбитой голове жертвы.
– Неужели он ее догнал? – бормотала Маша, выбегая в гараж.
Здесь она нацепила поводок на Дарика и понеслась к знакомому адресу, вместе с собаками. Оставлять псов вместе с убитой одноклассницей Мария побоялась. Да и нельзя ведь никаких следов стирать. А у одного только Гришки четыре лапы, он там столько следов напечатает!
Но собаки вели себя безответственно – настырно делали вид, что весь день сидели взаперти, и десять минут назад хозяйка не выводила их по нужде. А значит, им надо было пометить каждый куст и дерево.
– Дарик! Да что ж тебя к каждому кусту тянет! Мы ж только что ходили!..Блин… Только б этот Федька никуда не ушел… Хотя… куда ему идти в такое время?
К Сазонову она затарабанила прямо в окно. Вот интересно – у Маши до окна не дотянешься, удивительно, как Ирка смогла залезть, а Федька все никак не мог привести дом в порядок, и домишко наполовину врос в землю.
– Вот оглоедки, – открыла окно мать Федьки, тетя Даша. – Машка! Хвать тебя за ляшку! Да сколько ж можно?! Совсем совесть прожрала, что ли? Столько времени, а тебе мужика понадобилось!
– тетя Даша… Дарья Николаевна… да Дарик же! Стой ровно!..Мне срочно нужен Федька… Федор. Разбудите его.
– Еще чего! Он недавно с ваших посиделок приперся, а его в любой момент вызвать могут! Иди домой! Уходи домой, он тебя не любит!
– Федька!!! – на удачу крикнула Маша, а потом снова обратилась к пожилой женщине. – Теть Даша, это по его работе!
– Ага, так я тебе и поверила! И не ори тут!
– да я ж говорю! По работе!
– А я говорю, чтобы ты шла отседова!
– Хорошо, – прищурила глаза Маша и стала набирать несуществующий номер. – Сейчас я буду звонить в краевую полицию, скажу, что у нас тут ЧП, и вашему Феденьке такого леща вставят… Алло, это полиция?
– Да погоди ты!! Сразу ж надо было сказать, что ты по делу. А то я думала – опять хренью занимаешься… – пробубнила баба Даша и пошла будить сына.
Маша с тревогой ждала Федьку. Если сказать, что тот вышел с приятной улыбкой, это будет сильным преувеличением:
– Ну и чего тебе надо? – сразу накинулся он на Машу. – Гриша, привет, привет… Дарище, здорово.
– Федь, пойдем ко мне… – дрожащим голосом позвала Маша.
Федор оторопел:
– Да ты с ума сошла! С какого перепугу?
– Вот и я ей говорила так же! Ох, зараза какая! – тут же высунулась тетка Даша.
– Пойдем, Федь, там такое…
Голос у Маши дрожал, и все ее поведение было настолько странным, что Федор не стал дальше спорить. К тому же, он знал тягу одноклассницы к детективным приключениям и, честно, боялся этой тяги.
– Машка… – напряженно произнес он и покачал головой.
– Ага, – кивнула та.
Он даже одеваться не стал – так и вышел – в спортивных штанах и в майке. И теперь Маша торопливо шла за ним, придерживая собак.
– Что там, быстро рассказывай!
– Федь, ты не представляешь, ко мне Ирка прибежала сразу после вечера. Карасева… – задыхаясь рассказывала Маша.
– Зачем?
– Ее кто-то избил! У нее там синяки были, волосы все всклоченные. Она мне хотела рассказать – кто ее так, но… Я ее оставила, а сама пошла с собаками гулять. Они же, сам знаешь, их же выгулять надо…
– ну?
– Пришла, а… А Ирка вся убитая лежит.
– Убитая?! – Федор даже остановился. – Ты чокнулась, Маша?
– Да, Федь… – кивала Маша. – Вот я сразу к тебе.
– А с чего ты взяла, что она убитая?
– А чего не взять-то? Я ее за плечо потрогала, а она – бац, и рухнула прямо на пол. Нет, мы приходим, а она, как будто на стол облокотилась и спит. Я ничего и не подумала, а за плечо ее… и тут она – обана! Она еще до этого мне говорила, типа, давай поговорим. Но я думаю – как говорить-то, когда собаки сейчас таких морей нальют! Ну и сказала, дескать, посиди одна, а я сейчас быстренько. У меня собаки-то сколько терпели, их же выгулять надо. Ну, мы погуляли, а пришли, тут…
– Маш, скажи честно, а это не ты ее? – прямо в глаза посмотрел Федька и даже остановился.
– Нет, – покачала головой Маша и вдруг взорвалась. – Да ты с ума сошел?! Человек ко мне за помощью пришел, а я!
– Нет, ну ты на вечере была к ней очень… очень негостеприимно настроена.
– Это она сама ко мне пришла, понимаешь? Сама! Ты подумай, как все нелогично. То есть, тогда, когда она меня бесит, когда она там на вечере тебя из-под носа уводит, еще всякая фигня, я, значит, креплюсь и все ей спускаю с рук, а когда она ко мне за помощью прибежала… не я к ней, она ко мне!
– А ты там никакой злобы на нее не держала, ничего не затаила? – внимательно приглядывался к подруге Федор.
– Федь, вот ты поэтому все еще в майорах, потому что у тебя ума нет! Ты как думаешь, я, значит, затаила себе там кучу зла, киплю вся из себя, а тут – оп-паньки, и жертва сама ко мне в руки тащится, да? И тут, естесстно, я ее по головушке камешком! И, догадайся, на кого первого подумают?
– А, может быть, ты об этом и не подумала, а ее по телефону вызвонила, так же тоже может быть?
– Может, – согласилась Маша. – Тогда ты ее телефон просмотри… Дарик! Не тяни!.. Сейчас, даже если ты чего удалил, все равно увидеть можно. Ну и с мужем ее переговори, с соседями. Кто-то же видел, как Ирку били! И, мне кажется, она не молчала.
– Хорошо, проверим, открывай давай.
За разговорами они дошли до дома Маши очень быстро. Хозяйка открыла двери, и вошли все. Только Дарика оставили в гараже.
Федор не первый раз был у Маши, поэтому уверенно прошел на кухню. Маша не хотела лишний раз смотреть на безжизненное тело одноклассницы, поэтому немного задержалась в прихожей. Да и поводок нужно было отстегнуть с Гришкиного ошейника.
– Маша, ты дура? – вышел к ней навстречу Федор. – Это у тебя такая новая фишка, чтобы мужика к себе заманить?
– Чего там? – кивнула Маша в сторону кухни. – Как она?
– Сама спроси, – перекосило Федору. – Может, позвонишь?
Маша с перепугу даже схватилась за телефон, но тут же опомнилась:
– Совсем уже! Как я тебе буду звонить мертвецу?!
– А с чего ты взяла, что Ирка – мертвец?
– Прекрати тут обезьяньи морды корчить! – рявкнула Маша и шагнула на кухню.
На кухне не было никого. Стол чисто вытерт… или вымыт, аккуратно задвинут стул, на котором сидела Ирина. И никого. Маша наклонилась к самому столу – ничего. Ни капельки крови, ни крошечки земли – ничего.
– И чего? – склонив голову на бок, перекатывался с пятки на носок Федька. – Куда это наша Карасева подевалась? В мертвом состоянии?
Маша молча кивнула на Гришку. Собака тщательно вынюхивала каждый сантиметр пола. Милый медвежонок Гришатка сейчас вмиг превратился в комок напряженных нервов.
– Мне не веришь, посмотри на Гриху. Понимаешь ведь, не бывает у него такого поведения в обычной обстановке, – вздохнула Маша.
Неожиданно из гаража раздался долгий и протяжный вой.
– А вот и Дарик подтверждает.
Федор заскрипел зубами. Вот умела эта Машка испортить вечер! Неизвестно, что здесь правда, а что фигня всякая, но то, что собаки просто так себя таким образом вести не станут, это однозначно.
– Давай отпечатки снимем, – полез он в карман треников.
– Снимай. Но, думаю, здесь кто-то серьезно поработал, – качнула головой Маша. – И, блин, в самое время, когда я опять с собаками вышла.
– А ты думаешь, Гришка бы кого-то задержал?
– Хоть рявкнул бы. И за штанину бы схватил.
– Когда летят человеческие головы, с собаками особенно не церемонятся. Так что… ты спасла собак. И себя. И все же… Почему она побежала именно к тебе? Ведь ты никогда ей не была подругой. Да и на вечере ты на нее накинулась…
– Ой, Федь, я тебя умоляю, – махнула рукой Маша. – Ну что там «накинулась»! Карасева Ирка была не дурой. Она понимала, что всерьез из-за тебя никто драться не будет, кому оно надо. А когда на тебя в час ночи несется разъяренный отец, то тут побежишь, куда глаза глядят. И кто ближе всего к ее дому? Я! Тонька тоже рядом, но у нее даже свет не горит, наверное еще где-то с Петушковым до дома идет. Нет, ну она могла и к тебе…
– Так вот я про это и думаю – почему не ко мне – к участковому, а к тебе, к своей сопернице?
– Какая я ей соперница? А к тебе… Во – первых, к тебе надо бежать немного в другую сторону, во – вторых, ты живешь не один, а с мамой. А уж твоя маменька! Я сегодня тебя еле-еле выцарапала, а Ирке бы и вовсе не удалось. Ее б убили двадцать раз. А в – третьих… Ты у нее с участковым не ассоциируешься. Ты обычный одноклассник. Был бы, хотя бы, полковником каким, а то…
– Ну знаешь!
– Это я в хорошем смысле слова.
– да понял я…
Федор прошелся по кухне, зачем-то заглянул под стол, а потом категорически заявил:
– В общем, так… Пока у нас с тобой ничего нет, давай… это… выше башки не прыгать.
– То есть, мы не будет открывать никакого дела, правильно я тебя поняла? – прилежно спросила Маша.
– Абсолютно правильно! – резко кивнул Федор. – Прямо вот… правильно на все триста! Тем более, что открывать всякие дела нужно оперативникам… Хотя… Сейчас я сам ребятам в полицию позвоню, пусть приедут.
Сазонов набирал номер, о чем-то переговаривался с дежурным полицейским по телефону, а Мария ходила рядом и бубнила:
– ну, я понимаю… Тебя-то, конечно же, ничуть не беспокоит, что убийца каким-то образом проник ко мне в дом, утащил мертвеца… можно подумать, у меня и украсть больше нечего! И спокойненько слинял! При всем при этом, я должна делать вид, что ничего страшного не случилось. Феденька, мне тупо страшно.
– Все… ждем… Маш, ты про что?… А, про это… И что ты предлагаешь? – насторожился Федор. – Ты опять начнешь ковыряться в этом детективе?
– Нет, ну у меня есть более простой выход – переезжай жить ко мне. На время! На время…
– ну, знаешь! – вытянул Федька шею гусем.
– А что такого? Я тебе сдам комнату. Будешь там жить. В месяц десятку платишь, а я тебя и кормить за это буду.
– Еще и деньги платить?! – выпучил глаза Федор.
– А как ты хотел?! – вскинулась дама. – Ты мне кто – муж, что ли? Не муж, так почему я тебя должна принимать бесплатно?!
Они стояли друг напротив друга и сверлили друг друга глазами:
– Вот Карасева уже из-за тебя погибла, – напомнила Маша.
– Да почему из-за меня-то?! – снова взвился Федор Сазонов. – Это, может, из-за тебя!
– А я ни причём. А вот ты – участковый. И что у тебя на участке делается? Если что – я молчать не стану.
– Та блин! – дернулся Федька. – Где комната?
Маша мысленно уже в который раз поблагодарила маменьку за то, что она оставила ей просторную квартиру, и неторопливо повела мужчину в его новые покои.
Комната была большой и светлой. И чего уж там говорить – Федору такое жилье нравилось куда больше, чем его собственный дом. Дома мать никогда не давала ему отдохнуть. Каждую минуту он должен был что-то делать. Даже, когда у маменьки совсем не было дел, Феденька должен был сидеть рядом и держать растопыренные руки, на которые она наматывала пряжу. Кстати, сестра Федора – Тома, уже давно мечтала переехать к матери. Мама бы и за малышами присмотрела, и в школу бы ребят отправила. Да и не пришлось бы Томе платить большие деньги за аренду.
– А, ты ж говоришь тебе сколько – то там платить надо, – вспомнил Сазонов.
– Пятнадцать, – скромно потупила глаза Маша.
– Ты ж десятку говорила!
– Так это ж без еды! А я без еды не сдаю. Я, значит, буду борщи – шашлыки есть, а ты слюни глотать? Конечно же, я тебя стану угощать. И как мне потом за угощения деньги спрашивать? Поэтому… Короче, давай уже, ложись спать, а утром деньги отдашь, а то на ночь нельзя.
Федор не стал спорить, а просто подошел к хозяйке, повернул ее лицом к выходу и тихонько подтолкнул.
– Не приставать! – взвизгнула Марья и выскочила за порог.
Гришка с удивлением посмотрела на хозяйку, а потом на Федора.
– Ты можешь остаться, – кивнул ему новый постоялец, и питомец с достоинством прыгнул на подушку.
Но вечер на этом не закончился. Полицейские все же приехали. Без особого интереса они прошлись по кухне, о чем-то переговорили с Федором и уехали, в полной уверенности, что можно смело поставить галочку – на вызов выехали, ничего подозрительного обнаружено не было.
– Федь, а чего они тебе… – начала было Маша, когда полицейские уехали, но постоялец прямо перед носом захлопнул дверь.
– Ладно… попросишь ты у меня… блинчиков со сметаной, – мстительно произнесла Мария, отправляясь к себе.
День был тяжелый, а вечер и того страшнее. Маша, казалось бы, только приложилась к подушке, а уже под ухом взревел чей-то бас:
– Завтрак где, хозяйка?! Блинчики со сметаной где?!
Перед ней стоял Федор и перекатывался в пятки на носок.
– Где завтрак? За что я буду деньги платить?
– В холодильнике творог возьми, со сметаной себе его сделай, – официально улыбнулась Маша и постаралась спать дальше.
– Не люблю я творог! – гремел постоялец.
– А чего ты любишь? – отвернулась от него на другой бок одноклассница.
– Я хочу рисовую кашу, – капризно стоял над душой Федор.
– Тогда надо заранее список составлять! – сонно бормотала Мария. – Райдер! Или на неделю меню составлять. А так… я…
– ты спишь, что ли опять?
Ответом было мирное сопение. Но постоялец был упрям. Он не поленился, достал из холодильника замороженную сосиску и сунул хозяйке под одеяло. Та вылетела из постели ракетой. Зато мгновенно под одеяло, за сосиской кинулся Гриша, спер колбасное изделие и унесся в комнату к постояльцу.
– Ты офигел совсем!! Ко мне лезть холодными руками! – спросонья не совсем поняла правильно Маша.
– Еще чего! Это я тебе сосиску бросил. Из холодильника. Вари рисовую кашу.
– А манка не пойдет? – на всякий случай поинтересовалась Маша и вдруг сообразила, что она не совсем одета. – А-а!!! Наглец!! К девушке ворвался! Выйди, гад! Мне надо переодеться! За это никакой тебе рисовой каши!
С кашей она решила не заморачиваться – слишком долго ее надо варит. Зато быстренько сделала яичницу с колбасой.
– Вот, ешь и на работу, – тоном немолодой жены проворчала Маша.
– Ага, тебя вот не спросил, – пробурчал Федор. – Мне сначала домой зайти надо, одеться.
– Не забудь вечером вещи принести. Если не придешь, я опять к тете Даше нарисуюсь.
Федор хмыкнул, быстро расправился с яичницей и исчез за дверью.
– Гришаня! Гриша… а, ты спишь… Ну и правильно. Давайте спать, ребята, Дарик вон в гараже тоже притих, спит…
И Маша снова залезла под одеяло, откуда очень скоро стал доноситься тоненький женский храп.
Проснулась Маша, когда на улице вовсю светило солнце, а часы показывали одиннадцать часов. Да она бы и сейчас не встала, если б Гришка упрямо не лез к ней в лицо целоваться. А Гришка хорошо разбирался во времени.
– Ого… ребята! Быстро на прогулку.
Утро прошло сумбурно. Пока с собаками погуляла, а потом только собралась в магазин, но пошли звонки.
Звонили девчонки, и каждой хотелось обсудить, как вчера прошел вечер.
– Нет, ну ты была такааая кла-а-а-ссная, – тянула в трубку Танька Свешникова. – Нет, ну я думала, что ты будешь хорошо выглядеть, но та-а-а-а-к…
– Танечка, ты тоже была вчера супер, – отвечала «мармеладом» Маша. – Как ты? Ничего особенного не произошло?
– В смы-ы-ы-ысле? Я только проснулась, – мучала Танька. – А ты про что?
– да я так – вдруг, с каким одноклассником договорилась встретиться, – хихикала Маша, стараясь выудить хоть какую-то полезную информацию.
Однако, все девчонки звонили, верещали в трубку, но ничего полезного не сообщали.
День продолжался обычно, кроме того, что вчера, поздно вечером вот в этом доме лежала мертвая Ирка…
– Надо же, – вздыхала Мария. – На Ирку – то какой спрос. Даже мертвую уперли…
И все же, жизнь шла своим чередом. Марья убралась в доме, кое – что засунула в стиральную машинку, потом в магазин сбегала – все же постояльца надо было чем-то кормить. Это хорошо, что она еще вчера сварила борщ, а если он не любит эти борщи? Вон он какой принципиальный – подавай ему рисовую кашу и все тут. Еще бы кто знал, как ее варить!
После магазина Маша с пакетами возвращалась домой, и ноги сами собой притащили ее к дому родителей Ирки Карасевой. Вот не надо было туда идти, она ж обещала Федьке. Но… Как же не идти? Эдак и вовсе можно договориться до того, что преступления можно оставлять нераскрытыми. Ну уж нет! Тем более, что убили одноклассницу прямо в доме Маши. А если ее убил собственный отец, и убил он ее в доме Маши? Проследил, выждал, когда она пошла собак выгуливать и… В общем, ходить не надо было. Но… Маша все равно пошла.
– Дядь Витя-я! Дядя Витя-я-я, – стучала Маша в калитку.
К воротам не скоро, но подошли:
– Чего тебе? – открыл калитку неприветливого вида небольшой мужичок.
– Дядь Витя, Ирку позовите, а? Вчера она у меня двести рублей взяла, сказала, что отдаст сегодня. А сама не идет и не отдает. А я вот последние копейки на продукты истратила, – ворчливо затараторила Маша.
Дядю Витю – Иркиного отца она знала. Да и как не знать – и с Иркой вместе учились, и на одной улице прожили невесть сколько. Да и тот Машу знал.
– А где я тебе Ирку возьму? Нет ее! Не приезжает она к нам
– Ну… вчера ж приезжала, – наседала Маша. – На вечер встречи приезжала, к вам зашла… наверное зашла.
– Не заходила она, – рявкнул пожилой мужчина. – Сама видишь – у нас здесь и остановиться ей негде!
Маша оглянулась – и в самом деле, ворота Карасевых были закрыты. Возле ворот лежала груда дров – видимо Карасевы купили, но еще не сложили. Дров было много, они даже на дорогу немного вывалились. Ирке бы точно на машине остановиться было негде.
– Хорошо, – махнула рукой Маша. – Тогда скажите, где она в городе живет? Я, знаете ли, не банкир вам какой-то, чтобы деньгами раскидываться! Двести рублей, это… это… ого-го! Или сами отдавайте!
– Разбежался! Вот увидишь ее и забирай. А где она живет, я не знаю. Так сказать могу, могу показать, а как улица называется или там дом, этого не знаю.
– А мужу можно позвонить? Он бы продиктовал адрес.
– Так вот ты сама Ирке и позвони, командирша, – проворчал дед и ушел во двор, закрыв за собой калитку.
Мария потопталась возле калитки, подхватила пакеты и медленно побрела домой. Ну вот не ведут себя так уверено старики, которые избивают собственную дочь, а потом еще добивают ее и крадут труп. Уж больно спокойный какой-то этот дядя Витя. Если б что, у него б и глазки бегали, и взгляд бы он отводил, ну, в общем… видно было бы, а этот… наглый хмырь. Но, тогда получается, что Ирку избил вовсе не отец? А кто?
Маша пришла домой и принялась готовить тефтели. Она так любила эти мясные комочки, что была уверена – Федору они точно понравятся. Сейчас еще картофельное пюре сделает, салатик накрошит…
В двери раздался стук, и по виляющей заднице Гришки Мария поняла – пришла подруженька.
В дверях стояла Тонька.
– Гришенька, смотри, я тебе мяска принесла, уй ти мой холесенький… Давай, Дарика тоже угостим. Дарик! Дарик, иди мяско кушать!
– Ты проходить будешь? – нетерпеливо притопывала Маша.
– Ой, Маш, привет, – тут же проскочила Тонька сразу на кухню. – А чего ты тут стряпаешь? Тефтели? А чего – у тебя праздник какой?
– Да какой там праздник, обычный ужин, – махнула рукой Маша.
– А то я не знаю, что ты на обычный ужин себе ничего кроме сосисок не варишь!
– Ну… это я себе, а мужика кормить вкусно надо, – лепила шарики Маша. – Сама ж знаешь, путь к сердцу…
– Погоди… – нахмурилась Тоня. – Мужика? Ты сказала «мужика»? То есть, у тебя появился мужик? Со вчерашнего вечера ты успела с кем-то настолько познакомиться, что он уже сегодня перелез к тебе в постель?
– не завидуй. И потом, этого мужчину я знаю давно.
– И кто это? – горели глаза у подруги. – Твой бывший?
– Почему это? Нет, это Федор.
– Кто-о-о?! – Тонька клухой подлетела со стула и уселась рядом. То есть, на пол.
– Тоня! Прекрати мне эти аттракционы тут устраивать! – накинулась на нее Маша. Ей на миг показалось что вот сейчас эта сумасшедшая Тонька долбанется углом о висок и тоже завалится, как Ирка.
– ты сказала – Федор? У тебя живет Федор?
– Да, я сказала, Федор. Могу уточнить – Федор Сазонов, так понятно?
– Ты врешь! – злобно поджала губы Тонька. – Ты вот нагло берешь и… и врешь!
– Ладно, сама увидишь, – не стала спорить с подругой Маша. Она вдруг повернулась к Тоне. – Слушай, Тонь, а ведь ты дружила с Иркой Карасевой, а?
– С чего? С чего ты взяла? Я вообще с ней ни разу не дружила! Прям, чего как выдумаешь! – и Тонька так яростно заморгала глазищами, что сомнений не осталось – Тонька с Иркой встречалась довольно часто.
– Ты же знаешь, где она живет?
– Знаю, – кивнула Тоня и тут же сообразила, что прокололась. – Да просто мы с ней встречались пару раз, она меня со своим мастером знакомила. А так я вообще с ней ни разу не дружу.