3
Оставшуюся часть дня Арибелла пряталась на главном острове, скрываясь от чужих глаз в тёмных переулках. В конце концов она пришла к колокольне на площади Сан-Марко, полагая, что стражники не станут искать её так близко к Дворцу дожей.
Интересно, сколько надо времени, чтобы тебя начали разыскивать, когда твоё имя оказалось в «львиной пасти»?..
Арибелла дёрнула дверь, ведущую на колокольню, и обнаружила, что она не заперта. Преодолев несколько сотен ступеней, она оказалась на самой вершине. Сидя под огромным золотистым колоколом, Арибелла смотрела на город, который так любила. Крыши почти смыкались, и казалось, они нашёптывают друг другу какие-то секреты. Словно они были одной большой семьёй, к которой не принадлежала Арибелла. Она сьежилась, разглядывая свои пальцы, покрывшиеся волдырями. Арибелла силилась понять, но рассудок не находил объяснений.
Как всё это случилось?..
Она сидела так, пока у неё не затекли ноги. Каждый час колокол над её головой разражался звоном, вспугивая голубей, и Арибелла зажимала уши ноющими от боли пальцами.
Солнце садилось. Колокол прозвенел пять раз, и она увидела маленькие силуэты рыбачьих лодок, плывущих обратно на Бурано. Гиан, должно быть, уже отправил имя Арибеллы в «львиную пасть». Вписал ли он и имя её отца?.. Стража явится на Бурано прямо сегодня? А может, уже явилась? Ей следовало подумать об этом раньше! Может, если она вовсе не вернётся домой, отца не тронут? Но надо было предупредить его, если ещё не слишком поздно. А что, если она опоздала?! Надо было уйти давным-давно.
Арибелла растёрла ноющие ноги и поспешно спустилась на площадь. Её живот урчал как дикий зверь. Она опустила голову и бросилась к пристани. Здесь ей удалось уговорить стеклодува с Мурано отвезти её на Бурано – в обмен на платок, отделанный кружевом. К счастью, ей не задали вопросов.
Пока лодка пересекала лагуну, солнце опустилось за горизонт. И к тому времени, когда стеклодув оставил её на берегу Бурано, небо потемнело. Арибелла бежала по мощёным улочкам, но приостановилась, добравшись до моста, который вёл к виа Фортуна. Название их улицы всегда казалось Арибелле горькой насмешкой, учитывая, как бедны здешние обитатели. Единственное, что можно считать удачей, – неподалёку жил Тео.
В домиках было тихо, но окна светились, наводя на мысли о тёплых очагах и горячем ужине. Арибелла шла по улице, надеясь, что никого не встретит. Никогда ещё она не чувствовала себя такой чужой, такой далёкой от этой жизни – словно и впрямь была призраком, проникшим в мир людей.
Проходя мимо дома Тео, она не удержалась и заглянула в окно кухни – и тут же об этом пожалела. Внутри был накрыт стол, а младшие брат и сестра Тео, смеясь, играли с отцом. При виде этой счастливой сцены Арибелла ощутила тоску, глубокую, словно океан. Пусть в семье Тео тоже не было матери, но их кухню наполняло тепло, которого никогда не знала она сама. Эта маленькая хижина была настоящим домом.
Сестрёнка Тео – Мия – вдруг подняла голову, увидела Арибеллу и улыбнулась. У Арибеллы перехватило дыхание. Она прижала палец к губам и скользнула обратно в тень. Если б Мия была постарше и понимала, что случилось сегодня на рынке, то не улыбалась бы ей. И что насчёт Тео? Он теперь ненавидит Арибеллу? Эта мысль пронзила её ужасом.
Чувствуя себя совершенно несчастной, Арибелла побрела дальше по тёмной улице, вздрагивая от каждого звука – крика совы, скрипа двери. Наконец она дошла до белого коттеджа отца, тусклого и бесцветного на фоне соседних ярко раскрашенных домиков.
Арибелла помедлила. Что, если стражники уже внутри? Она прислушалась, но везде было тихо.
Мелькнула чёрная тень, и Арибелла подскочила от неожиданности.
– О, Луна, слава богу, это всего лишь ты, – прошептала она.
Сердце перестало бешено колотиться. Чёрная кошка потёрлась о её ноги, и Арибелла улыбнулась ей. Она взяла кошку и уткнулась лицом в тёплый мех.
Ещё детьми они с Тео подобрали её в гавани и назвали Луной. Они подкармливали её кусочками рыбы, оставшейся после продажи, и часто спасали от пинков Гиана.
Арибелла снова вспомнила, что произошло на рынке, и поспешно выпустила кошку. Та недовольно мявкнула.
– Прости, Луна. Это небезопасно. Я могу сделать тебе больно.
У Арибеллы задрожали губы, а глаза наполнились слезами. Она отвернулась и вошла в дом – в крошечную кухню, моргая, чтобы глаза привыкли к темноте. Как обычно, отец не зажёг никаких свечей, и единственный тусклый свет исходил от очага, где дрова уже почти прогорели. На кухне было почти так же холодно, как на улице. И никаких стражников.
Отец сгорбился в своём кресле-качалке, накрыв хрупкие плечи одеялом. На коленях лежала полоса кружева, и пальцы отца летали взад-вперёд, словно пауки, плетущие замысловатую паутину. Даже сейчас, хотя Арибелла была сама не своя от страха и растерянности, она не могла не восхититься его мастерством. Техника, которую он использовал, называлась «punto in aria» – «вышивание в воздухе». Но обычно кружева плели женщины – ещё одна причина, по которой её отец считался парией.
На кухне пахло варёным луком; Арибелла увидела чёрный котелок, висевший над огнём. Отец, должно быть, сварил суп.
Арибелла закрыла дверь и остановилась, пряча свои покрытые волдырями пальцы. Она не знала, с чего начать.
– Папа, я сделала нечто ужасное, – наконец сказала Арибелла.
Отец поднял голову. На его лице мелькнула тревога. Так много времени прошло с тех пор, как он проявлял хоть какие-то эмоции! Арибела больше не могла сдерживаться – горючие слёзы побежали по щекам.
– Я что-то сделала, папа. Я не хотела… я даже не знаю, что это было.
Она сознавала, что это полная бессмыслица. Но как объяснить отцу, если даже она сама не могла ничего понять?
– Я очень рассердилась, – начала Арибелла, глядя в пол. – На одного мальчишку. Он говорил гадости на рынке. О маме. Тео пытался заступиться за меня, но тот парень набросился на него. И тогда… я не знаю, что случилось. Я просто жутко разозлилась… и вроде как взорвалась. Возникло такое сильное чувство… оно прошло через меня, насквозь…
Она замолчала, пытаясь припомнить, как именно это было.
– Пальцы стало покалывать. А потом вдруг из них вылетели искры. И появились маленькие огоньки. Я знаю, что звучит безумно, но клянусь, это правда! А теперь Гиан – тот парень – собирается положить моё имя в львиную пасть. И, наверное, твоё тоже, папа. В любой момент может прийти стража. Мне так жаль! Я сама не могу поверить, что сотворила такое. Не знаю, как я это сделала и что это было. Как будто какой-то жуткий сон! Как кошмар…
В груди вдруг стало тесно. Арибелла едва дышала. Но, по крайней мере, она наконец-то рассказала всё отцу. У них больше не было тайны друг от друга.
И, однако, что всё это значит? Она правда проклята? Она ведьма?..
Арибелла подняла взгляд. Глаза отца расширились, он был бледен.
– Кто-нибудь это видел?
Арибелла не знала, что изумило её больше – необычные нотки в голосе отца, его странная поспешность или тот факт, что он поверил ей. Она думала, отец скажет, что такого не могло быть, что она выдумывает. Но нет. Казалось, он был испуган, но ничуть не удивлён. Словно ожидал подобного.
Она виновато кивнула:
– Это произошло на рынке. Не знаю точно, сколько людей видели, но в любом случае, Гиан всем расскажет. Мне так жаль, папа! Я подвергла тебя опасности. И даже не могу понять, что случилось. Надо уезжать из Венеции. Прямо сейчас!
Отец откинулся на спинку кресла и устало потёр лоб.
– И куда же мы поедем?
– Не знаю, – пришлось признать Арибелле.
У них не было ни денег, ни лодки. Не было родственников и друзей, которые могли бы помочь. А папа так слаб…
– Мы не можем убежать, Белла, – тихо сказал отец. В его голосе слышалась обречённость.
Арибелле хотелось, чтобы он обнял её и сказал, что всё будет хорошо, но он просто сидел в своём кресле, глядя на огонь, и снова был уже очень-очень далеко отсюда.
– Съешь суп, – проговорил он.
– Я не голодна, – запротестовала Арибелла, но её живот предательски заурчал.
– Съешь суп. – Это было не предложение.
Арибелла взяла котелок и налила лукового супа в миску. Она не стала черпать его ложкой – просто поднесла миску к губам и выпила через край. Суп был тёплым и безвкусным, но он наполнил желудок. Арибелла покачнулась, осознав, что у неё слипаются глаза. Все мышцы болели.
– А теперь иди спать, Белла.
– Но папа! – Как могла она спать в такой момент? – Что, если…
– Ступай в постель. Сейчас же.
Голос отца вдруг стал резким, как грохот захлопнувшейся двери. Его тон ошеломил Арибеллу, но она послушалась. Что ещё ей оставалось?..
С тяжёлым сердцем она поднялась по шаткой лесенке в свою спальню. В душе теплилась надежда: если стражники до сих пор не пришли, может, Гиан не сунул её имя в львиную пасть? Может, Тео остановил его. Или дож просто не поверил…
Однако эти мысли не слишком успокаивали. Всё, о чём могла думать Арибелла, – пламя на её пальцах. Что грозит тем, кого она любит? Если она ведьма или проклята, ей нельзя оставаться на Бурано рядом с отцом, с Тео и всеми остальными.