Около двух часов дня Дане позвонила бабушка: велела идти домой и прихватить с собой Валентина. Наверное, видела из окна, что они вместе бродят по району, болтая взахлеб. Болтать с Валиком оказалось страшно интересно. Он не только демонстрировал познания, но и умел слушать: внимал рассуждениям товарища про супергероев и соглашался или, наоборот, незаносчиво дискутировал.
– Проходите, как раз котлеты пожарила. – Бабушка впустила ребят в коридор, окутанный ароматами, от которых желудки мальчиков синхронно заурчали. – Разувайся, Валик, я твоего папу предупредила, что ты у нас поешь. Познакомились как следует, а?
– Ага! – Валик с ходу проглотил пышную котлету – с горячими яствами он расправлялся так же, как с холодными, – чистый берсеркер. – Я Дане про варягов рассказывал.
– Он все про них знает! – сказал Даня, вооружаясь вилкой.
– Варяги? – спросила бабушка, наливая в кружки компот. – Ты же самураев изучал, разве нет?
– Нет. – Валик дернул плечом и как-то помрачнел. Смена настроения удивляла. – То есть, да. Раньше. Но варяги мне больше нравятся.
– А самураи бывали в Балябино? – шепотом спросил Даня, представляя, как из поезда на перрон высаживаются японцы в кимоно с катанами наперевес.
– Не было здесь никаких самураев, – отрезал тот излишне серьезно. Японцы в воображении Дани спешно упаковались обратно в плацкартный вагон, и поезд дал задний ход.
– На площади стоит рунный камень, – уже громко, для всех, сказал Даня, уплетая пюре. – Валик хочет расшифровать надписи и получить Нобелевскую премию.
– Ну, допустим, не Нобелевскую, – встрял Валик, – но Макарьевскую – запросто. Ее вручают за достижения в области истории.
– Вот это дело! – похвалила бабушка. – Нашему Балябино обязательно нужны знаменитости.
– Тогда я получу премию в области поедания сырников, – размечтался Даня.
На кухню вошел дядя Витя.
– Кто это на мою премию покусился?
Даня поднял руку. Валик ябеднически указал на Даню пальцем.
– Пригрел конкурента, – вздохнул дядя Витя. – Когда опустеют тарелки – айда со мной.
Тарелки опустели быстро. Мальчики поторопились за дядей Витей, на ходу допивая компот.
У дверей, ведущих в Данину комнату, дядя Витя сказал:
– Может, это, конечно, глупость. Может, детский сад. Не компьютерная игра, конечно, не виртуальная реальность, но все же…
– Показывайте, дядь Вить, – перебил Валик нетерпеливо.
– Слушаюсь! – Он распахнул дверь. Мальчики сунулись в комнату и хором ахнули.
– Нереально! – воскликнул Даня.
– Какая огромная! – удивился Валик.
Все свободное место на полу занимала игрушечная железная дорога. Метры путей разветвлялись, змеились, переплетались. К шпалам были подсоединены многочисленные провода, для удобства прикрепленные скотчем к паркету. На путях стояли два состава: пассажирский и грузовой. Не какие-то пластмассовые паровозики из Ромашкова[2], а точные копии настоящих локомотивов и вагонов, детализированные металлические модели. К ним прилагались семафоры и шлагбаумы на переездах.
Даня и Валик прошлись по комнате, аккуратно ступая так, чтобы ничего не задеть: ни дать ни взять Гулливеры в стране железнодорожников-лилипутов. Дядя Витя наблюдал за ними с довольной улыбкой.
– Где вы такое сокровище нашли? – спросил Валик. – Она же стоит целое состояние!
– Она у меня уже двадцать лет, – сказал дядя Витя, с ностальгией озирая пути. – Откладывал по копейке, экономил. Настоящих поездов было мало, – он усмехнулся. – В моем детстве все мальчишки хотели немецкую железную дорогу. Вот я на старости лет и воплотил мечту.
– Мальчишки – в любом возрасте мальчишки, – сказала подошедшая бабушка и обняла дядю Витю.
– А теперь, Данил, я ее тебе дарю.
– Обалдеть! – охнул Валик.
– Нет! – воскликнул Даня. – А как же мечта?
– Мечта исполнена, – улыбнулся дядя Витя. – Да и наигрался я уже.
Валик в это время изучал пульт – серебристую коробку, похожую на детонаторы бомб из старых фильмов.
– Аналоговое управление!
– А как же! – Дядя Витя подкрутил ус. – Источник постоянного тока питает рельсы, а в локомотивах стоят электродвигатели.
– Это не опасно? – напряглась бабушка.
– Шесть вольт всего-то, – успокоил дядя Витя. – Поезда в масштабе один к восьмидесяти семи. И это еще не все! – Он пододвинул к восхищенным мальчикам коробку. Внутри были детали ландшафта и великолепно выглядящие здания: депо и вокзал с платформами. – Расставляйте, как вам нравится. Ну что, разберетесь?
– Разберемся! – ответил Даня. – Спасибо вам.
– Не за что. Главное, что я усвоил, завладев этой штукой: наслаждения в два раза больше, если делишься им с другом. Впрочем, это касается любых забав.
Взрослые ушли, оставив мальчиков строить свой мир. Закипела работа. Нашлось место и вокзалу, и мосту, и крошечным столбам, и тополям да елочкам. Зеленый холм накрыл собой пути, но не помешал проезду: составы прошли сквозь туннель.
Мальчики сидели на полу, по очереди управляя пультом. Синий электровоз и зеленый дизель-поезд ныряли в туннель, проносились под мостом, плавно огибали комнату: только успевай переводить стрелки. Даня готов был вечно смотреть на движение моделек, на подмигивающие семафоры, поднимающиеся и опускающиеся шлагбаумы. Захотелось стать машинистом. А не этого ли добивался хитрый дядя Витя? Железнодорожник в третьем поколении, бездетный, решил продолжить династию, вдохновив подарком Даню.
Даня оторвался от приятно жужжащих моделек и посмотрел на развешанные по стенам фотографии. Куда шли эти старые паровозы? Какие грузы перевозили, каких пассажиров, кто управлял ими?
– Я как-нибудь солдатиков притащу, – сказал Валик умиротворенно. – Я в них так-то не играю. Но можно реконструировать ограбление поезда, как на Диком Западе.
– Или прибытие варягов.
– Это анахронизм.
– Что?
– Анахронизм. Когда по ошибке одна эпоха смешана с другой. Поезда и варяги – анахронизм.
– Ну и что? А у нас будет так.
– Тогда, – сказал Валик, уводя электровоз в депо, – пусть варяги приедут на поезде и освобождают Русь от войск Наполеона.
– Идеально, – поддакнул Даня.
Давно стемнело – составы утащили в неизвестном направлении долгий июньский день. Дверь открылась. На пороге, рядом с бабушкой, стоял незнакомый Дане мужчина в полицейской форме.
– Эх, красота! – сказал он. – В кои-то веки мой пострел отклеился от книжек.
– Ты видел, пап? – Валик показал на дорогу.
– И видел, и запускал! Вместе с Виктором Леонтьевичем, когда был чуть постарше вас. Ты, значит, Данил? Рад познакомиться. Я – дядя Вова.
– Данил – мой новый друг, – сказал Валик. Они с Даней переглянулись и обменялись чуть смущенными, но задорными улыбками.
– Дружба – это святое, – заметил дядя Вова. Даня прежде думал, что, если у тебя отец – полицейский, ты сто процентов захочешь стать полицейским, а никак не расшифровщиком скандинавских рун. – Но сейчас я вынужден вас разлучить.
– Ну пап!
– Завтра, все завтра. И, теть Кать, с нас – обед для пострелов. И так вас мой Валентин объел.
– Да какой там «объел»! – отмахнулась бабушка. – Клюет как птенчик.
– Знаю я этого птенчика. Из-за его обжорства все Балябино думает, будто мы его не кормим.
– А ничего, что у меня растущий организм? – Валик встал и подмигнул Дане. – Ну что, до завтра?
Они дали друг другу пять.
– А как у варягов было принято прощаться? – спросил Даня.
– Никто не знает. Но предполагаю, что так, – и Валик исполнил сумасшедший танец, провернувшись вокруг своей оси, и замер, выпучив глаза.
Даня захихикал. В дверях, повернувшись к мальчикам спиной, дядя Вова рассказывал бабушке о полицейских буднях. Глаза Валика выпучивались все сильнее.
– Да хорош, – отсмеялся Даня.
– С-смотри, – пролепетал Валик.
Даня посмотрел, куда указал друг, и тоже выпучил глаза.
Внутри туннеля полыхал багровый свет. Его зарево заливало пол. Из недр невсамделишного, размером с чайную кружку, холма что-то приближалось.
Валик стал нагибаться, и в этот момент из туннеля вылетел локомотив. Третий локомотив, которого не было и быть не могло на игрушечных путях. Черный, как ночь, паровоз с алыми колесами и алой звездой – уменьшенная копия стоящего перед вокзалом СО.
Из трубы валил густой дым. Колеса злобно тарахтели. В кабине было темным-темно. Отбрасывая мрачную тень к ногам застывших мальчиков, локомотив несся прямо на электропоезд, беззащитно отдыхающий под мостом.
– Останови его! – прошептал Валик.
Даня ринулся к пульту, вдавил кнопку. Отключение питания не задержало СО. Паровоз набирал скорость. Он боднул шлагбаум: полосатая палочка срикошетила вбок. Не жалкие шесть вольт двигали им, а уголь, прогорающий в топке. Поворот – и СО разнесет на части электровоз.
– Ну же! – всхлипнул Валик.
Семафоры испуганно мигали.
Даня обронил пульт, перешагнул рельсы и в последнюю секунду успел спасти электровоз. Черный СО пронесся под рукой, обдав дымом без запаха. Валик прыгнул к депо, подхватил и прижал к груди вторую модельку. Паровоз загудел: тихо и разъяренно. По кругу обогнул комнату, нырнул в туннель… и пропал. Шум колес утих постепенно, втянулся в нору багровый свет, но с противоположного конца крошечного – десять сантиметров! – туннеля локомотив не вышел.
– Валентин, идем уже.
Валик облизал пересохшие губы.
– Пап, – сказал он. – Тут был черный паровоз…
– Был-был. И завтра будет. Пора отдыхать. И без возражений!
Дядя Вова принял выжидающую позу. Валик сунул Дане спасенную модельку и дрожащей рукой поднял с пола книгу «Откуда взялись варяги?». Мальчики переглянулись: сколько всего было в их глазах!
– Никому ни слова, – успел прошептать Валик, прежде чем уйти за папой.
Открылась и закрылась входная дверь. Бабушка позвала пить молоко. В темноте снаружи голосили кузнечики. А Даня смотрел на железную дорогу и думал: чего-то не хватает. Взор скользил по путям: круг, второй… Остановился на макете вокзала. Дежурный по станции. Человечек с желтым флажком – Даня сам любовно поместил его на перрон! Дежурный пропал. Исчез в глубине туннеля. Его унес поезд-призрак.