Я сажусь рядом с Катей. Мы дружим с детского сада.
– К нам какого-то чудика перевели, – шепчу ей.
– Он красавчик? – спрашивает она с улыбкой.
Я закатываю глаза. Ее хлебом не корми, дай парню глазки построить.
Учительница пропускает Петю, и он стоит у доски. Пока все на него пялятся, я раскрываю черновик и пишу подруге все, что думаю о нем.
«Тряпка. Боится нового класса», – вывожу я синей ручкой аккуратным почерком. Я вырабатывала его годами, и теперь меня постоянно отправляют на каллиграфические конкурсы. Я их ненавижу, но подчиняюсь, чтобы оправдывать свой статус.
– Представься, пожалуйста, – просит учительница.
В тишине отчетливо слышатся дыхание одноклассников и их смешки.
– Мое имя Пит… – он запинается, и я поднимаю взгляд. Потерянный, словно бродячий пес, Петя выглядел смешно и жалко. – Петр, – морщится, словно проглотил лимон целиком, и неуверенно добавляет: – Петр Воронцов.
«Видишь? Трус!» – пишу я.
«А по мне он очень милый… чего ты на него взъелась?» – отвечает подруга.
Сжимаю ручку, собираясь настрочить гневный ответ, но рука замирает. Когда я в детстве перевелась в другую школу, вела себя так же, как Петя. Но он-то уже перерос младшие классы, и продолжает вести себя по-детски. Как же бесит!