Глава 5 Нянина деревня
Прошла зима, весна наступила. Когда зацвели маки в скверике, стали мама с няней в дорогу собираться и Мальчика собирать. Сами надели пальто драповые, Мальчика потеплее одели. Котомочку ему завязали, там сухари и пшена кулёк. Потом сели в поезд и вдаль поехали.
Сперва поля за окнами летели, потом мелькали пригорки, потом леса дремучие. Ёлки белёсые стоят, словно в инее все. Как заехал поезд в самые дебри, няня машинисту говорит: «Стой, милок, прибыли». Сперва няня на землю спрыгнула, потом – мама и подхватила Мальчика. Машинист дал свисток, и поезд уехал.
А перед ними лес стоит стеной, не видно ни тропы, ни прогалинки. Взмахнула няня рукой – расступился лес, просека пролегла. А может, Мальчик её просто раньше не заметил. Пошли они по тропинке и до деревеньки добрели. Деревенька маленькая, в лесах затерянная, домов десятка два. Там няня прежде жила, пока в город не переехала.
Ведёт их няня к самой развалюхе и дверь ключом отпирает. А в избушке – пылища с паутиной. Пауки – во какие! На спинах кресты. Взяла няня веник, паутину обмела. Разогнала всех пауков. Потом растопила печку, кашу сварила. Поел Мальчик каши и спать улёгся.
Живёт Мальчик с тех пор в деревне, а там не как в городе. Петухи кукарекают, птицы поют, лягушки квакают. По утрам он пьёт молоко парное. А в нём, мой юный друг, ты знаешь, – самые витамины.
Речонка в лугах вьётся. Вода в ней прозрачная, но коварная: ключи, омуты. Говорили, там русалка прежде жила. По ночам на берег вылезала, песенки мурлыкала, золотые свои волосы пятернёй расчёсывала. Но это давно было. Сказывают, как-то мужики приехали городские. Русалку сачком выудили, в большую банку посадили и в город увезли, в цирке показывать. Это они жестоко с ней поступили. Оттого и невзлюбила речка людей – тоскует по своей русалочке.
А деревенские-то чем виноваты? Люди они в большинстве ласковые, вежливые, всегда «здрасте» скажут. Встречаются, мой друг, и такие деревни. Прежде там одна ведьма жила, да померла давно. А теперь словно бы все про деревеньку забыли, даже людское зло её до поры обходило. А про ведьму вот что няня рассказывала.
Тогда няня молодая была. Они с её бабкой ведьму к себе домой заманили. Сама няня будто на двор пошла, а бабка с ведьмой чай пить остались. Вышла няня за порог и ножницы в дверь снаружи вонзила – не любят этого ведьмы. И ещё иголок в дверь напыряла. Заходит обратно в горницу. Ведьма чай не пьёт и руками по себе шарит, словно у неё внутри печёт. Бежать хочет, да никак дверь не откроет. Тогда подпрыгнула как лягушка и – в окно.
Пошла няня наутро её проведать, а та под одеялом драным лежит. Просит: «Кинь меня, голубушка». Няня опрометью домой. Недели не прошло, как померла ведьма.
– А куда кинь? – Мальчик няню спрашивает.
– Куда б никуда, хоть бы на пол, – отвечает.
– И тогда что?
– Сама ведьмой бы сделалась. Им перед смертью надо колдовскую силу отдать, чтобы душа успокоилась. А так нет покоя горемычной.
Но всё-таки приняла, видать, няня капельку колдовского знания. Она по лугам ходила, собирала травки и корешки. Отвар из них варила и поила Мальчика. Тот, как попьёт, разом на вершок подрастает. Широкоплечий стал, сильный, на кулачки двоих побивал. Жить бы ему да жить в деревне, если б не пришла беда. Но сначала я про другое расскажу.
