Глава 6 Тётка Тоска

Жила в деревне одна старушенция. На ведьму похожа, но добрая. Только странная: плоская вся, в чёрном платье, в ботиках чёрных на каблучке. На ухе пенсне болтается. Папироски, как мужик, одну за другой смолит. (Это, ты знаешь, юный друг, вредно для здоровья. Сам скоро брошу курить, обещаю тебе.) И всегда у неё под рукой чёрный саквояжик.

Сидит она целый день на завалинке и только одно слово произносит: «Тоска-а-а». Жалобно так, протяжно: «Тоска-а-а, тоска-а». Её и прозвали тёткой Тоской. Но без злобы, потому что она добрая. И вот почему добрая.

Деревенские рассказывают, что, когда она молодая была (трудно поверить, но все когда-то молодыми были), злых людей ненавидела люто. Как злодея увидит, сразу бомбу достаёт и в него бросает.

Во всем государстве забоялись злодеи дурные дела вершить. А пуще всех царь перепугался. Тогда ещё царь страной правил, злой он был – ужас. Заперся царь в своих палатах на два замка да на три щеколды. Сидит, нос оттуда боится высунуть. А сыщикам своим велел девушку ту поймать и ему на суд представить. Долго её сыщики ловили, пряталась она по чердакам и подвалам, а добрые люди ей помогали. Наконец нашёлся очень хитрый сыщик. Изловил он женщину и к царю приводит.

А времени-то много прошло. Прежний царь умер – по слухам, огурцом подавился. Заходят они в главную залу, а там другой царь сидит. С виду вовсе не злой, а вроде как добрый. И простой совсем, простоватый. Не на троне сидит, а в кресле, и не корона на нём, а мягкая шляпа. Встаёт он с кресла, к женщине подходит и обеими руками к сердцу её прижимает. Потом глаз прищурил и говорит:

– Спасибо тебе, сударыня, за твою доблесть. Держи главный орден. – И бриллиантовую цацку ей на шею вешает. – Теперь, – говорит, – отдохнуть тебе пора. Поезжай в деревню, дыши чистым воздухом, живи на покое. А всех злодеев мы и без тебя порешим.



Так понимаю, что и новый царь её опасался.

Не то чтобы тётка ему совсем поверила, но ей и опомниться не дали. Отвезли её сыщики в самую дальнюю деревню, там и стала она Тоской. А бриллиантовый орден у неё по дороге спёрли. Не все ж люди честные, верно ведь? Только и остался у тётки чёрный саквояжик.

Мальчику-то хорошо в деревне жилось, а мама его совсем загрустила. Раньше она большая была, красивая, высокая. Теперь немного сгорбилась, поседела, почти старухой стала. Бывало, к тётке Тоске на завалинку присаживалась. Рядом сидят и молчат, вдаль смотрят. Выдохнет тётка своё слово заветное, а мама ей тихо губами подшепчет. Прокартавит тётка по-иностранному, а мама ей в ответ кивнёт. Так и сидели.

Как-то разбудила няня Мальчика с утра пораньше. Молока плеснула ему из кринки. Потом даёт в руку туесок и говорит:

– Сходи-ка ты в лес, грибов набери. Мы их на зиму засолим.

Удивился Мальчик: прежде его в лес одного не пускали, больно дремуч лес тот. Няня, видать, наперёд беду почуяла.

– А мама не заругает? – спросил Мальчик.

– Ты мамку не буди, – няня ему говорит. – Она всю ночь промаялась, под утро только заснула. Ты с ней молча попрощайся и в лес беги.

Подходит Мальчик к маме. Красивая она лежит, волосы пепельные по подушке разбросаны. Дышит ровно, чуть с присвистом. Поцеловал он маме руку, ту, на которой кольцо обручальное, и в лес пошёл.

Бродит Мальчик по лесу, а грибов не находит. Видно, не пришла пора. Только мухоморы одни с белыми пу́почками. И лес тёмный, неухоженный, мёртвые деревья вповал лежат. И тропинки все перепутаны. Заблудился Мальчик, словно его лешак водит.

Вдруг слышит он ровный шорох: шух-шух-шух. Зверь так не шуршит, но ведь и человек иногда страшнее зверя бывает. А в том лесу, говорят, беглые каторжники селились. С топорами разгуливали, в красных рубахах, верёвкой подпоясанные.

Припал Мальчик к земле, осторожно из-за дерева выглянул. А там на поляне тётка Тоска прохаживается, траву косит. У неё здесь делянка была.

Пенсне у тётки на ухе туда-сюда мотается. Выкосила она всю поляну, косовище травой обтёрла и в землю черенок воткнула. Золотится солнце на лезвии. Потом на скошенную траву присела, устала, видать. Заплетённые в косицу волосы у неё венчиком на голове уложены. Распустила тётка венчик, косицу по земле расстелила. Тонкая она у неё, но как змея длинная. Тётку Тоску ему чего бояться? Он ведь не злодей какой-нибудь. Вышел Мальчик на полянку.

– Привет, – кричит, – тётка Тоска, я есть хочу!

– Поешь, – говорит, – Мальчик. – И сухонькой своей рукой мухомор срывает, Мальчику протягивает.

Не хочется Мальчику ядовитого гриба отведать, но посмотрел он на тётку Тоску – и вдруг ему стало боязно. Глядит она строго, а лес глухой, места безлюдные. «Ладно, – думает, – пожую и выплюну». И откусил белую пупочку.

Тут у Мальчика искры из глаз посыпались и стали парить в воздухе. Каждая искорка звучащая была, и заиграла музыка дивная. Стал Мальчик вырастать и раздуваться. Стал он огромен, как целый мир, и головой в небо упёрся. Тётка Тоска вокруг него птицей вьётся, взмахивает чёрными рукавами. Как дорос Мальчик до самых небес, так оттуда на землю больно шмякнулся. А рядом тётка Тоска сидит и усмехается.

Теперь ты понимаешь, юный друг, почему нельзя есть мухоморы. Да тебе бы наверняка это и в голову не пришло. Надеюсь, она этот гриб ему сослепу подсунула.

– Спасибо, тётенька, – говорит Мальчик, – накормила. Теперь я домой побегу, к маме.

Та грустно на него посмотрела и говорит:

– Нет у тебя, Мальчик, дома, и мамы нету. А тебя я спасу, ты со мной пойдёшь.

– Ан не пойду.

– Тогда я тебя силком, – говорит и косицу свою вокруг его шеи узлом затягивает. И ещё добавила: – Никого больше на земле нету. Остались одни леса дремучие. По ним псы одичавшие бродят, кровушки твоей хотят.

Не успел Мальчик испугаться, как совсем близко мотор зафырчал. Дорога оказалась рукой подать. «Обманула меня тётка Тоска», – подумал и хотел к людям бежать. Но тётка на него змеёй зашипела.

– Сиди, – цыкнула, – где сидишь!

А сама, чуть пригнувшись, к дороге поспешила. За ней и Мальчик украдкой.



Глядит: пылит по дороге машина грузовая, а на ней люди с ружьями. Разгребла тётка валежник, пулемёт выкатывает – и ну по тем садить очередями. Они машину остановили, на землю попрыгали и за кочками все залегли. По ней из ружей стали пулять.

Только кто из них голову поднимет – тётка на ручку жмёт, и пулемёт – тра-та-та. И так до последней пули… Потом на дорогу выходит, руки подняла: мол, сдаюсь. В зубах папироску курит, а саквояжик у ног пристроила.

Те к ней сразу кинулись. Тогда достает тётка Тоска из саквояжа бомбу, папиросой ей фитиль поджигает – и прямо себе под ноги. Трах-бабах-тар-рарах! – и нет никого на дороге: ни тётки Тоски, ни людей с ружьями. Только её пенсне на суку раскачивается.

Бросился Мальчик бежать по дороге пустынной – и вот уже крыши деревенские видны.