Вдруг раздался ужасный скрежет, похожий на звучание большого ненастроенного контрабаса, по струнам которого водят кривой кочергой. Все жуки тут же выстроились в два ряда, образовав посередине широкий проход.
– Что случилось? – спросил мальчик, примыкая к тому из рядов, в котором стоял Скриптиус.
Скрежет нарастал и приближался.
– Это наш Страдивади играет на своей скрипке траурную сонату, – ответил жук.
– Кто играет? – переспросил мальчик.
– Смотри, – сказал Скриптиус.
Мальчик обернулся. Из зарослей травы на полянку вышел большой зеленый кузнечик. Он не прыгал, а медленно передвигался на мохнатых лапках и одновременно издавал скрипучий стрекочущий звук.
– Это наш Страдивади, – повторил Скриптиус.
Вслед за кузнечиком появилась процессия, которая состояла из жуков–могильщиков, гусениц и нескольких бабочек. Гусеницы несли две длинные соломинки, на которых лежало поломанное крыло бабочки-репейницы.
– Что это? – спросил шёпотом мальчик.
– Это похоронная процессия, – ответил ему в полголоса жук.
– А почему они несут только одно крыло?
– Это все, что осталось от Фелицы, самой веселой нашей бабочки-репейницы, – ответил Скриптиус. – Это её крыло. Я узнал его сразу. Что с ней случилось? – спросил он у подползающей гусеницы из похоронной процессии.
– Ее склевала галка, – ответила та.
– Ох уж эти птицы! – вздохнул жук-жужелица с поблескивающими на солнце крыльями. – Они ещё прожорливей, чем пауки.
– Познакомьтесь, это Красавчик, – сказал Скриптиус, показывая на жука-жужелицу.
– Красавчик-Красотел, – представился жук, слегка поклонившись.
– А я… – мальчик хотел было назвать свое имя, но Скриптиус опередил его:
– Это Маленький Великан.
– Я уже слышал, – ответил Красотел. – Будем знакомы.
Как только похоронная процессия покинула поляну, все жуки стали расползаться. Каждый занялся своим делом, совершено не обращая внимания на других. Красавчик приступил к рытью пещеры под большим бревном, которое в действительности было простым обломком маленькой веточки дуба. Ещё слышны были звуки страдающей скрипки Страдивади, но все уже словно забыли о похоронах.