Отец ушел, когда ему исполнилось двенадцать. И именно тогда все стало в его жизни по-другому.
До этого момента он жил в полной семье. Мама – учительница, отец – офицер, имеющий множество наград, спортсмен.
Он очень любил свою маму и уважал отца. Всегда гордился родителями и хотел им соответствовать.
Мама уважала его детское мнение и всегда с ним считалась. Отец же – наоборот. Он постоянно исправлял, наставлял, учил… и упрекал в несовершенстве.
Он старался. Он очень старался быть таким, каким хотел его видеть отец: спортивным, сильным, хитрым, ловким. Он старался, но… оставался собой.
Мама же, наоборот, всегда говорила ему, какой он замечательный, талантливый, творческий и добрый.
Он любил свою маму и верил ей. Однако очень старался оправдать ожидания отца. После каждой очередной победы он с замиранием сердца ждал его одобрения. Ждал и не получал его. Папа как будто не замечал его побед, но всегда видел промахи. И очень остро на них реагировал, отпуская колкие и едкие замечания. Ему было больно, но он терпел. Потому что тоже очень любил своего отца.
С детства любил читать. Читал все подряд, запоем. Прятался ночью под одеяло с фонариком и читал так, чтобы родители его не «засекли».
А еще он любил мечтать. И в эти мечты погружался в те минуты, когда было особенно больно. Это было некой защитной реакцией, анестезией.
В те минуты, когда папа причинял ему особенно сильную боль, он начинал мечтать: о разных местах, которые здорово было бы посетить; о разных людях, с которыми хотелось бы встретиться; о разных делах, которые можно сделать.
Иногда в мечтах он видел себя пиратом или опытным путешественником, объехавшим весь мир. А еще он видел себя следопытом, разгадывающим любые, самые сложные загадки: от тайны Бермудского треугольника до расшифровки текстов Нострадамуса. Или алхимиком, способным превратить любой металл в золото.
Ему нравилось ехать, летать, перемещаться. И когда летом они на поезде уезжали к бабушке, это было настоящим праздником. Он ждал этого момента с нетерпением: запах железнодорожного вокзала, состоящий из смеси запахов мазута и жареных пирожков, галдеж возле касс, суета на перронах… И вот, наконец, все уселись и поезд тронулся. В такие моменты замирало сердце и в душе становилось приятно и тепло.
Но однажды в его жизни все стало по-другому. Отец ушел. Не было скандала между родителями, не было разборок. Отец словами обидел маму, как делал это много раз. Но в этот раз мама молча собрала его вещи и коротко сказала: «Уходи!»
Отец пытался что-то возразить ей, но она отвернулась и ушла в другую комнату. Отец взял сумку и, прежде чем уйти, сказал ему насмешливо:
– Матери передай, просить будет – не вернусь.
Но она не просила. Наоборот, просился он, возвращаясь снова и снова в течение нескольких лет. Но мама была непреклонна.
Сначала он был на стороне отца. Почему она так сделала? Почему заставила его уйти? Ему так нужен был папа… Но чем больше проходило времени и чем старше он становился, начинал понимать: мама была права.
И только когда ему исполнилось двадцать пять, он в полной мере смог осознать, каким на самом деле был отец. Осознать, но не простить. Простить и отпустить его он так и не смог.
К тому времени у отца была другая семья и двое маленьких детей. Во время случайной встречи в одном из супермаркетов города отец сказал, что только сейчас живет по-настоящему. А тогда, раньше, в его детстве, он жил «на черновик». И он, и мама – все в том далеком прошлом было «на черновик»…
Орест горько улыбнулся. «На черновик»… Он часто вспоминал эти отцовские слова в те моменты жизни, когда нужны были твердость, уверенность и даже агрессия… Может быть, еще и поэтому он смог добиться многого. Чтобы доказать отцу или самому себе, что он «не черновик»… он достоин самого лучшего, потому что сам и есть лучший.
Да, он смог. Месяц назад ему исполнилось тридцать лет. К этому возрасту он имел все, о чем другой человек может только мечтать: любимая работа, статус (как-никак глава большого финансового концерна), обожаемая жена, уютный дом, достаток и все вытекающие отсюда удобства.
Он полностью реализовал себя. Уважаемый человек в городе. С ним советовались, к нему прислушивались.
И только жена знала о том, что в очередном отпуске он мечтает взять билет на поезд и ехать-ехать… Ему не нужен дорогой курорт в Европе, он был там много раз. А вот какое-нибудь заброшенное место в центре России, где он мог почувствовать себя тем самым следопытом или пиратом… И еще эта рана, которая осталась после той памятной встречи. «На черновик»…
В то воскресное утро они решили позавтракать вне дома. Эта европейская привычка появилась у них после двухгодичного обучения в Праге.
– А может… – только начал Орест.
Лера улыбнулась и сказала:
– Ну, хорошо, давай позавтракаем в кафе…
Она всегда понимала его с полуслова, и это утро не было исключением.
Они любили завтракать в кафе-булочной в центре города, где варили вкусную овсянку и к свежему кофе подавали ароматные булочки с заварным кремом.
Орест увидел его издалека. Увидел и узнал. Все та же офицерская выправка, но совсем седая голова… Он остановился и замер, а затем тихо сказал жене:
– Лера, посмотри… Там, видишь? Это мой папа.
Лера повернула голову, долго смотрела на седого крепкого мужчину, который держал за руку мальчика лет шести, удивительно похожего на него. Рядом стояла девочка, немного постарше. Тоже похожая на отца.
Лера знала Ореста уже больше десяти лет, восемь из них они были женаты. Она ни разу раньше не видела его отца, но знала, что это значит для мужа.
Она смотрела и не знала, что сказать. Перевела взгляд на мужа. Тот повернулся спиной и как будто замер.
– Знаешь, о чем я подумала… – она продолжала смотреть на мужа, – тебе в отпуск поехать нужно. Ты давно нормально не отдыхал.
То ли от смены темы разговора, то ли от неожиданности он вышел из оцепенения и часто заморгал глазами:
– Куда? – спросил растерянно.
– А вот куда – судьба решит! – хитро прищурилась она, а потом, взглянув на седого мужчину с детьми, который уже собирался уходить, добавила: – Ты не хочешь к нему подойти?
Орест посмотрел ей в глаза:
– Нет, не хочу. Он сейчас «на чистовик» живет…
– Ты так и не простил его до конца, – она покачала головой.
– Простил. Давно простил. Я ему теперь благодарен, что он тогда ушел. Ведь еще и поэтому я личностью стал. Все хотел доказать ему, что я могу.
Лера промолчала. Седой мужчина пошел к выходу. Мальчик слезливым голосом у него что-то просил. Девочка шла, угрюмо повесив голову.
«Наверное, он прав, – подумала Лера о муже, – он достиг многого именно потому, что был собой…»
А Орест смотрел на маленького братишку, которого вел за руку отец, и думал о том, сколько сил ему придется потратить, чтобы что-то доказать отцу… И мысленно благодарил маму за то, что тогда собрала его вещи, и самого отца за то, что он ушел.
Однако в голове появилась зудящая тупая боль, которая медленно переместилась в сердце. Он приложил руку к груди и тряхнул головой.
Понимая, что воскресное утро безнадежно испорчено, Лера попыталась повторить испытанный прием и опять завела разговор об отпуске.
– Ну, скажи, куда бы ты хотел поехать?
– Не знаю… – он никак не мог прийти в себя. – Но ты же сказала, что судьба решит. Вот пусть она и решает.
– Хорошо, – сказала Лера, – тогда судьбой буду я. Она достала из сумки сложенную карту России. Развернула ее на столе, сдвинув приборы.
– Смотри сюда – вся страна перед тобой. Ты давно мечтал поехать в какую-то необычную поездку. Вот сейчас ты выберешь куда. Закрывай глаза!
Орест послушно закрыл глаза.
– А теперь подними руку вверх и затем пальцем покажи место, куда мы поедем.
Он засмеялся. Ему нравилась эта игра. И боль от встречи с отцом постепенно испарилась. Он поднял руку вверх и поставил палец на карту.
– Держи и открывай глаза!
Лере тоже нравилась эта игра, тем более что она почувствовала, что муж начал расслабляться.
– Ну, что там? – она наклонилась над картой. – Так, Белгородская область… так, так… тут населенный пункт не обозначен. Наверное, маленький какой-то или его вообще нет…
– Хорошо, – он подхватил инициативу. – Белгородская область… Назови какое-нибудь слово, любое… все, что пришло сейчас в голову.
– Лес, – сказала Лера, глядя на зеленое пространство карты.
– Так, а теперь ищи в Интернете все населенные пункты Белгородской области, название которых начинается со слова лес. Например, деревня Лесная. Или что-то в этом роде.
Лера заулыбалась. Ей нравилось, что она смогла отвлечь мужа от мыслей об отце.
– Вот, нашла! Поселок Лесной. Здорово, правда?
– Здорово! Звучит сказочно, – Орест улыбнулся. – Вот туда мы и поедем. Вот только сделку закончу и поедем.
– И что мы будем там делать? – осторожно поинтересовалась Лера.
– А в пиратов играть и в следопытов, – ответил Орест. – Как в детстве!
– Я в детстве в куклы играла, – Лера продолжала смотреть в экран телефона – Кстати, в Интернете написано, что в этом поселке недавно нашли какое-то древнее захоронение. Там сейчас работает бригада археологов.
– Вот и хорошо. Это же так интересно! – вдохновился Орест.
– Может, и интересно, но кто же тебя к раскопкам допустит, следопыт ты мой? – Лера ласково погладила мужа по щеке.
– Допустят, еще как допустят.
Лера спорить не стала. Она была рада, что буря под названием «отец» пронеслась мимо.
А на следующий день он завершил сделку, над которой работал уже несколько месяцев. Благодаря его блестящему уму и таланту финансиста, а также слаженной работе его команды фирма получила очень большую прибыль. Теперь действительно можно было подумать об отпуске.
Лера взяла билеты сразу, как только он сказал, что готов. Она купила все четыре билета в купе, поскольку спальных вагонов в этом поезде не было. Она хотела, чтобы ехать им было спокойно и комфортно, а не зависеть от счастливого случая, пославшего добрых попутчиков. Лера рассудила, что наилучшим решением будет отсутствие соседей вообще.
Орест одобрил. Несмотря на определенную демократичность, он все же любил комфорт и всегда охранял личное пространство, если это было возможно.
Они пришли к поезду, когда до отправления оставалось всего несколько минут. Проводник стоял на перроне и беседовал с какой-то бабушкой. «Божий одуванчик», – про себя прозвал ее Орест. Они уже почти зашли в вагон, когда он услышал обрывок их с кондуктором разговора. Бабушка просила взять ее, потому как билетов в кассе нет, а ехать ей нужно.
– Милок, – причитала она, – возьми. Христом Богом молю. Правнучка у меня родилась. Помогать мне им надо… ждут меня.
– Бабуль, прости, но билетов нет. А зайдут ревизоры – и тебе, и мне плохо будет, – кондуктор укоризненно покачал головой.
Услышав эти слова, Орест остановился. Глянул на жену. Она поняла его без слов.
– Заходи, бабуля, – он повернулся к проводнику. – Разрешите?
Проводник замешкался:
– Ну, вообще-то не положено: у вас же в билетах номер паспорта и фамилия… – сказал он, но, подумав немного, махнул рукой: – Да бог с ней, с фамилией…
Бабушку звали Федосья Павловна, и она тоже ехала в Лесной. Это был ее поселок. Там она родилась и выросла. Там сейчас жила ее старшая дочь, которая работала фельдшером в местной амбулатории, там ее внучка родила дочку.
Сама Федосья Павловна уже много лет жила с семьей младшего сына в городе.
Но сейчас она должна была вернуться в Лесной, чтобы помочь внучке-студентке, у которой как раз была сессия, приглядеть за маленьким ребенком.
Все это бабушка рассказала за первые полчаса совместного путешествия, когда узнала, что они тоже едут в Лесной.
– А вам что там интересно? – спросила она, обращаясь к Оресту, но поглядывая на Леру. Она была мудрой женщиной, прожившей жизнь. Хорошо понимала, кто в семье хозяин, но уважала и хозяйку тоже.
– А мы в отпуск, – ответила за двоих Лера.
– В отпуск? – удивилась бабушка. – А я думала, вы к Игнату, колдуну нашему. К нему все едут. Кто просит в делах помочь, кто ребеночка зачать, коль не получается… Он добрый, Игнат наш, всем помогает.
Орест засмеялся: он верил в Бога и даже по воскресеньям ходил на службу в церковь, но в то, что человеку может помочь какой-то колдун, не верил совсем.
Он считал, что человек создает себя сам: своими делами, мыслями, намерениями. И именно так в его жизни и было – он создавал себя сам.
– Нет, к колдуну мы не собираемся, – ответила за мужа Лера.
Бабушка внимательно посмотрела на Леру, потом на Ореста:
– Собираетесь или нет, а пойдете… – бабушка замолчала, а разубеждать ее никто не стал.
– А что у вас там за раскопки ведутся? – спросил Орест, чтобы сменить тему.
Но бабушка вдруг странно напряглась:
– Нечистое это дело… Не лезьте туда, голубки мои, не нужно оно вам. Там сам сатана копает… – и бабушка набожно перекрестилась.
Орест удивленно посмотрел на Леру. Та улыбнулась и моргнула: мол, видишь, там точно необычное что-то происходит.
Больше они не разговаривали. Бабушка засобиралась ложиться спать. Лера тоже.
А Орест долго сидел и смотрел в окно на пробегающие мимо деревни и города, на поля и леса.
Стояло самое обычное лето центральной полосы России. Было в меру жарко, в меру мокро и очень полетнему приятно. Природа благоухала своей зеленью и силой.
Орест смотрел в окно и думал о своей жизни, в которой случайности переплетались с постоянной работой над собой и нацеленностью на успех. Именно поэтому он и стал тем, кем стал. Он вспомнил, как мечтал сделать карьеру, чтобы доказать себе и отцу… Лера в шутку называла его карьеристом. А мама всегда в него верила. И Лера тоже. Верила и любила, как может любить по-настоящему преданная женщина.
Он посмотрел на спящую жену, встал, потянулся. Впереди отпуск, да еще в таком необычном месте. И он снова почувствовал себя настоящим следопытом, исследующим и открывающим новые места…