На этот раз в «Веселой русалке» народу побольше, но все равно мы без труда находим для себя местечко в дальнем конце зала.
– Что вам, девочки? – спрашивает Джейк. Майли забирается на свое излюбленное место возле подставок для пива.
– Белое сухое, пожалуйста, Джейк, – говорит Белль. – Что-то здесь многовато народу для вечера понедельника.
Это называется «многовато народу»?!
– Женская гильдия. – Джейк перегибается через стойку, высматривая Риту или Ричи. – Они обычно заходят сюда после собрания.
Он изображает, как подносит к губам воображаемый стакан и опрокидывает его залпом.
Белль заливается смехом, чересчур бурным для простой шуточки.
– Поппи, тебе то же самое?
– Так вы здесь были вдвоем?
На хорошеньком личике Белль появляется гримаска недовольства.
– Заскочили на минуточку, – сообщаю я ей. – Да, Джейк, мне то же самое.
Может, стоило заказать что-нибудь поэлегантнее, но мне нравится пиво. И я не собираюсь от него отказываться только ради того, чтобы не отставать от Белль.
А если и откажусь, стакан другой формы дела не поправит. Белль миленькая, хрупкая, изящная. Со своими волнистыми белокурыми волосами, обрамляющими нежное личико, она смахивает на фарфоровую куклу. И тут я в тяжелых башмаках и черном балахоне, да еще и с ростом пять футов девять дюймов. Эдакий Дарт Вейдер с принцессой Леей.
– Вернулся? – спрашивает Ричи, добравшись наконец до нас. – И теперь уже с двумя очаровательными леди. Джейк, я в толк не возьму, как ты так ухитряешься?
Джейк ухмыляется и делает заказ, а я верчусь по сторонам, гадая, кого Ричи имел в виду. И вдруг до меня доходит, что вторая очаровательная леди – это я и есть.
Нечасто меня так величают. Точнее, никогда.
– Вы уже устроились в бабушкином коттедже? – спрашивает Ричи, наполняя стакан пивом. – Оттуда, наверное, потрясающий вид на залив.
– Да, обустроилась, и вид потрясающий. Сегодня, правда, через туман мало что разглядишь, но в ясную погоду там очень красиво.
– Вы извините за Риту, – говорит он, поставив один стакан на стойку и берясь за следующий. – Ее иногда заносит.
– Все в порядке, правда. По мне так пусть лучше говорят в глаза, чем шушукаются за спиной.
– Знакомое чувство. – В голубых глазах Ричи сверкает искорка, когда он косится на меня, а потом снова склоняется над стаканом. – Цветочный магазин для нас обоих многое значит, вы в курсе?
– Я так и поняла. Очень уж Рита хотела, чтобы я его сохранила.
Ричи кивает, ставит второй стакан рядом с первым и берется за бутылку вина.
– Я обычно во всякие чудеса не верю, – продолжает он, аккуратно наполняя бокал. – Но в том, что мы с Ритой сейчас здесь, частично заслуга вашей бабушки и ее цветов.
– Правда?
Он кивает и придвигает к нам бокал с вином.
– Да, Поппи, не знаю уж, как и что именно она сделала, но благодарить мы должны именно ее. Девять фунтов восемьдесят центов, пожалуйста.
– Но как она вам помогла? – спрашиваю я, пока Джейк достает десятифунтовую купюру и протягивает ее Ричи.
– Погоди, ты платил раньше! – протестую я и лезу за кошельком. – Моя очередь.
– Это было бесплатно, помнишь? – отвечает Джейк. – И потом, не могу же я допустить, чтобы за меня платили дамы.
Я поворачиваюсь к Белль в поисках поддержки, но та и ухом не ведет, только потягивает свое белое. Я разрываюсь между желанием вытянуть из Ричи побольше о моей бабушке и попыткой остановить Джейка.
Ричи я в конце концов упускаю, и он убегает к другим посетителям, а Джейк отказывается взять деньги.
– Не будь таким старомодным! – сержусь я. – Женщины вполне могут платить за выпивку.
– Да я знаю, – рассеянно отзывается Джейк, отпивая пиво и оглядываясь в поисках места. – Белль, посмотри, кажется, тот столик освобождают.
Белль идет в ту сторону.
– Но тебе это не нравится, так? – Во мне закипает феминистка.
– Что не нравится? – Он наконец поворачивается ко мне.
– Что я могу угостить тебя выпивкой.
– Я еще не обдумывал такой вариант, потому что мы всего день как знакомы. О, Белль машет. Она нашла столик.
Джейк подхватывает Майли и идет через зал, и мне ничего не остается делать, как тащиться за ним. Ну и бесит же он иногда! Что я ни скажу – прав он. И вообще, какое мне дело до типа, с которым, как он сам справедливо заметил, мы только что познакомились?
– Так что ты будешь делать с магазином? – спрашивает Белль, когда мы усаживаемся за столик.
Кажется, первое впечатление о ней было ошибочным. Если не считать ее совершенной наружности и явного увлечения Джейком, она вполне ничего. Бывают такие няшечки, что и рад бы их ненавидеть, да не за что.
– Пока не знаю, – честно отвечаю я. – Магазин вызывает слишком много воспоминаний – и хороших, и тяжелых. Так что и избавиться от него хочется, и…
– …сохранить его? – с понимающим видом подсказывает Белль.
Я киваю.
– Да. Что я точно знаю, так это что я под торговлю цветами не заточена. Это не мое.
– Почему ты так решила? – Ее интерес кажется искренним.
– Знаю, и все. – Я не хочу вдаваться в подробности. – Не судьба мне цветочным магазином заниматься, и всё.
Джейк прячет улыбку за стаканом.
– Что такого забавного? – спрашиваю я.
– Ничего, – говорит он, взбалтывая пиво, но потом переводит взгляд на меня. – Хотя, если честно, то… ты.
– Ну, валяй. – Я автоматически скрещиваю руки на груди: защитная поза. Откидываюсь на спинку стула, приподнимаю бровь.
Терезу, моего нынешнего психолога, удар бы хватил. Долгие месяцы она вдалбливала мне в голову, что это поза человека, чувствующего угрозу. Следующий пункт, над которым мы бились после способов не нападать на всякого, кто не так на меня посмотрит.
– Такая юная и так решительно настроена, – произносит Джейк, задумчиво разглядывая меня.
Не знаю, на какую часть этого заявления реагировать первой, и берусь сразу за оба фронта.
– Во-первых, я не поняла, что ты имеешь в виду под «юной». Мне тридцать, за подростка уж никак не сойду.
У Джейка и Белль одинаково ошарашенный вид. Обычная история: многие считают, что я моложе, чем есть на самом деле. Наверное, следует чувствовать себя польщенной.
– А что до решительного настроя, так чья бы корова мычала, – продолжаю я, прежде чем Джейк успевает открыть рот, и киваю на стойку, за которой хозяйничает Рита. – «Не могу допустить, чтобы за меня платили дамы».
Я передразниваю его нарочитым глухим басом, непохожим на голос Джейка: глубокий, но в то же время мягкий.
– Наверное, – говорю я, глядя на Джейка, – к определенному возрасту и положено быть решительным.
Белль замирает, поднеся к губам пустой бокал, изумленная едкостью моего ответа.
Джейк смотрит на меня, и по его бесстрастному лицу ничего нельзя прочитать.
– Мне в этом году сорок, раз уж мы решили помериться юбилеями, – говорит он. – Открытку можно не присылать и цветы тоже. Это же не по-твоему, верно?
Черт, опять он меня достал!
Я уже хочу ответить ему, как вдруг кто-то трогает меня за плечо.
Я оборачиваюсь и вижу невысокую худенькую женщину с каштановыми волосами, собранными в прическу с шиньоном. На ней темно-синий кардиган, белая блузка, нить мелкого жемчуга на шее, укороченные коричневые брюки и черные туфли без каблуков.
– Кэролайн Харрингтон-Смайт, – сообщает она и тычет мне свою холодную ладонь.
– Привет… – отвечаю я, осторожно пожимая ее руку.
– Вы наверняка уже знаете, кто я, так что обойдемся без формальных представлений. Джейк, Белль, – приветствует она их кивком.
– Вообще-то не знаю.
С такой дамочкой хочется руку поднять, чтобы что-нибудь спросить.
Вид у нее такой изумленный, как будто каждый приезжающий в Сент-Феликс обязан получить листовку с объяснением, кто такова Кэролайн Харрингтон-Смайт, и указанием часов работы, пожарных выходов и парковок.
– О… Понятно. – Она бросает злобный взгляд на ухмыляющегося Джейка. Тот поспешно подносит к губам стакан, пытаясь вытряхнуть из него последние капли.
– Тогда начнем сначала, – произносит она сухим, благовоспитанным тоном. – Я Кэролайн Харрингтон-Смайт, председатель Женской гильдии Сент-Феликса и председатель приходского Совета.
Она ждет моего ответа.
А я тупо смотрю на нее. Ну и как, поздравлять ее со всеми титулами?
Она нетерпеливо вздыхает, не дождавшись реакции.
– Рита, барменша, сообщила мне, что вы новая владелица цветочного магазина на Харбор-стрит.
– Да, верно.
– Последнее время магазином занималась только Женская гильдия…
– Да, спасибо, это было очень любезно с вашей…
– …и я не знаю, как наши дамы отнесутся к этой новости. «Гирлянда маргариток» стала им очень дорога. Вы купили магазин?
– Нет, я внучка Розы. Она оставила мне его по наследству.
– Вы и внучка Розы?!
Она вытаращивает глаза, как будто услышанное повергло ее в шок.
– Да, а какие проблемы?
Не знаю, на всех ли так действует эта дамочка – судя по реакции Джейка на ее появление, то да. Во всяком случае, я начинаю заводиться.
– Все зависит от того, как вы собираетесь поступить с магазином. – Кэролайн деловито одергивает кардиган. – На Харбор-стрит не может находиться что попало. Если вы надумаете продать магазин, надо будет поставить в известность приходской Совет.
– Как я уже твердила всем и каждому, – я бросаю взгляд на компанию за столом, – я еще не знаю, что делать с магазином. Я еще не решила.
Серо-стальные глаза Кэролайн меряют меня с ног до головы.
– Вообще-то на цветочницу вы не похожи, – презрительно заявляет она. – Не пора ли подумать о переменах?
Обычно я после такой провокации в горло вцепляюсь, но здесь общественное место, и на нас уже оглядываются. Не стоит устраивать скандал прямо в день приезда. И я прикусываю губу.
– Ваша бабушка тоже не была деловой женщиной, – продолжает Кэролайн. – При ней магазин не приносил особых доходов. Я знаю, я просматривала бухгалтерские книги. Возможно, приток новой крови – это именно то, что нужно Сент-Феликсу. Вы сами могли заметить, что вид у магазина обшарпанный.
Ну, хватит.
Я отодвигаю стул, поворачиваюсь и нависаю над ее щуплой фигурой, как башня. Пока я сидела, Кэролайн из-за своей напористости казалась гораздо крупнее.
– Может, бабушкин магазин не из самых новых и не самых крутых, – слышу я собственный голос, на удивление отчетливый и спокойный, хотя физиономия у меня вся пылает. – Но в нем было кое-что, чего вы, Кэролайн, похоже, не заметили, в отличие от всех остальных. В нем была душа.
Я чувствую дрожь в ногах, стоя перед ней. Прилюдно выплескивать свои чувства – это не для меня. Но что-то во мне полыхнуло, когда Кэролайн вздумала обливать презрением бабушку и ее магазин, и я не могла не ответить.
Кэролайн ошарашена этой вспышкой не меньше меня. Она яростно пялится, потом озирается, проверяя, кто еще это слышал. И, как всегда, когда где-то назревает свара, люди в пабе притихают.
– Даже удивляюсь, как это я в вас сразу Розину внучку не признала. – Она пытается сохранить лицо, продолжая бой. – Фамильное сходство налицо.
И, не устояв перед искушением куснуть меня, добавляет:
– Та тоже была скандалисткой.
– Ого, – слышу я голос Джейка, наблюдающего за стычкой. – Пятнадцать-тридцать, удар за Поппи.
– Это моя-то бабушка была скандалисткой? – Я тщетно пытаюсь держать себя в руках. – Сильно сомневаюсь. Она была спокойным и добрым человеком. Она прожила в этом городе почти всю свою жизнь и любила его, и любила свой магазин. А вы сами-то здесь давно, Кэролайн? Я погляжу, большим специалистом стать успели.
– Все тридцать очков, – произносит Джейк достаточно громко, чтобы мы его услышали.
Кэролайн насмешливо вскидывает бровь.
– За все это время я ни разу не видела, чтобы вы наведывались к своей бабушке, Поппи. Не слишком-то вы заботливая внучка.
Глубокий вздох Джейка. Шепот:
– Тридцать-сорок.
Спокойно, Поппи. Держи себя в руках.
– А вам, конечно, известно все, что происходит в городе? – цежу я, а у самой сжимаются кулаки. – Да наверняка! Вы из тех кумушек, которые вечно во все свой нос суют и все про всех знают, верно?
– Ничья! – восклицает Джейк, и мы обе бросаем на него злые взгляды.
Кэролайн открывает рот, чтобы что-то сказать в свою защиту, но я перехватываю инициативу.
– Я хочу поблагодарить всех жительниц Сент-Феликса за то, что они присматривали за магазином, это было очень любезно с их стороны. – Я бросаю взгляд на стол, за которым сидит Женская гильдия, хотя часть компании уже успела разойтись по домам. И наношу решающий удар: – Но теперь здесь я, Кэролайн. И заниматься «Гирляндой маргариток» буду я, и никто другой. Может, я не самая хорошая внучка и не самый умелый флорист, но в магазине постараюсь работать так, чтобы бабушка могла мной гордиться!
И умолкаю, когда соображаю, что брякнула. Ой, нет! Правильно мама говорила: язык у меня слишком длинный.
Я только что у всех на глазах согласилась заниматься цветочным магазином?
Я поворачиваюсь к Джейку: тот ухмыляется.
– Игра окончена! – произносит он одними губами.
Причем в мою пользу.
Раздаются аплодисменты: это Рита ликует за стойкой.
– Да здравствует Поппи и ее волшебный магазин!
Волшебный? Я это уже слышала.
Все вокруг заказывают выпивку и поздравляют меня с новым начинанием, а Кэролайн потихоньку смывается со своими прихвостнями. Хотя подозреваю, что мы с ней еще увидимся. Встречала я таких «председательниц»: они не любят мириться с поражением.
– Ну что, – говорит Джейк, когда восторженная толпа вокруг потихоньку рассасывается, – кажется, нам все-таки придется поговорить о цветах.