5. Мышь за прилавком

Дети – это наше будущее, в смысле – это наши будущие клиенты.

Я никогда ничего не продавала, и более того, сама не ожидала обнаружить у себя столько предубеждений против торговли. Они остались у меня от советского детства, тогда у нас всех продавцов считали спекулянтами и хапугами (хотя часто так оно и было). Торговля – занятие для проворных троечниц, для ленивых толстых баб, жующих бутерброд с сосиской, – примерно так я и сама считала. Клиент и продавец были разделены прилавком, как баррикадами. И вплоть до самого открытия своего магазина я так и не понимала до конца, что теперь мне придется перейти на другую сторону этих баррикад.

За три дня до события ко мне приехала Роза Михална. «Помогать», – она сказала. А я еще подумала: «Да что там помогать-то?» Мне в голову не приходило, сколько предстоит беготни. Три дня мы катались по оптовым базам, и это занимало кучу времени. На птичьем рынке мы познакомились с сумасшедшими торговцами грызунами и птицами. Потом пошли по мастерским, где собирают спортивные уголки и домики для кошек. Потом поехали на цветочную базу… Нам нужно был спешить.

Я занималась совершенно безумными на первый взгляд вещами. Печатала ценники и лепила их на стеллажи. Расставляла по полкам товар как положено. А как положено, я и понятия не имела, поэтому Роза все за мной переставляла. А нужно было еще привезти весы, банковский терминал, понакупить самых разных пакетов, а то потом получится как в жлобских супермаркетах: «Вам пакет не нужен?» Все это чем-то напоминало подготовку к свадьбе или новоселье. Мы ложились спать за полночь, но Роза меня уверила, что все мы успеем и что она собаку съела на этих магазинах. И тут вдруг оказалось, что даже такие профи, как Роза, не могут все предугадать.

Ассортимент! Очень важная вещь для маленького магазина, я бы даже сказала – важнейшая вещь. Вот тут мы совершили свои первые ошибки.

Роза Михална уверенным шагом топала по своим знакомым базам, где каждый менеджер и каждый кладовщик ей низко кланялся. Она оглядывала хозяйским взглядом бесконечные стеллажи, как свои собственные, и прайсы всех оптовиков помнила наизусть. По памяти, на глаз, как для своего собственного магазина, она диктовала мальчику, который семенил за ней с блокнотом, заказ и для меня. Глаз у Розы был наметан, но только магазины у нас были разные.

Роза была монополисткой в небольшом райцентре, а я – песчинка мегаполиса, окруженная со всех сторон конкурентами. И клиенты наши тоже отличались. У Розы – наивные провинциалы, которые дивились любой ерунде, а у меня – прожженные, избалованные потребители, которым не сложно заскочить в другой магазин, если они не найдут у меня того, к чему привыкли. И если в райцентре выбирали экономвариант, но мой магазинчик вытягивал только премиум.

Все это стало понятно в первый же день, когда расфуфыренные тетки начали строить мне морды: «Фу… да у вас нет даже «Дрилса»…» «Мы «Дрилсом» не торгуем, – отвечала им Роза уверенно, – у нас «Золотой премиум» потому что».

Я и понятия не имела, что такое «Дрилс», но тут же завела тетрадь, и на обложке написала «Заказы». Туда я записывала за каждым клиентом его пожелания и сроки доставки. Я сразу признавалась во всех своих грехах и говорила недовольным клиентам:

– Люди! Это мой первый магазин! Помогите мне не обанкротиться! Скажите сами, что вам нужно? Мы все привезем.

Народ у нас добрый, советы давать любят все, так что к концу первого месяца мой ассортимент был достаточно скорректирован с помощью самих же клиентов.

Кстати, в тему ассортимента… Мой магазин не превратился в сельпо, потому что самое главное было сделано верно: «Золотой премиум», на который я делала ставку, выглядел безупречно. Стеллажи с подсветкой во всю стену были забиты плотно, и все, о чем только может заикнуться приличная кошка или собака, там было. Оставалось теперь убедить всех вокруг, что зверушку нужно кормить по-человечески. О продвижении я расскажу позже, а пока вернемся в тот самый первый день, когда Роза Михална натянула у входа в магазин красную ленточку.

Я совершенно не думала ни о каких продажах. О том, что мне придется взвешивать чего-то на весах, стучать по калькулятору, отсчитывать сдачу и постоянно что-то говорить… Я думала о том, что нужно открывать шампанское и конфеты.

Мне дали ножницы, я перерезала ленту, все похлопали (семейство и случайные люди, которые на остановке ждали автобус). Юль Иванна, давняя подруга семьи, разносила бокалы и щебетала:

– За бизнес! Девочки, давайте выпьем за наш маленький женский бизнес!

А я хвалилась всем своей зеленой фирменной жилеткой, показывала, как буду носить ее, не застегивая на груди, и все смеялись над моим сексуальным названием: «Накорми зверя! Накорми зверя!»

Вдруг открылась дверь, и на пороге появились первые клиенты. Я не ждала так быстро! Я еще не допила свое шампанское, еще конфетку не доела…

И вдруг заходит женщина, спокойная, чуть полная, свитер под горло, очки, портфель. И с ней мужчина, высокий, худой, в плаще нараспашку.

– Проходите, проходите… – улыбнулась им Роза и кивнула на фужеры. – Мы вас как раз и дожидаемся…

– Поздравляем! – женщина сдержанно улыбнулась. – Как у вас тут мило…

Мужчина взял вино и широко улыбнулся, с любопытством оглядываясь:

– Да, да, приятное местечко… И Высоцкий у вас тут, я вижу… И Марина Влади…

Роза Михална засмеялась, это ее молодое фото он перепутал с Мариной Влади.

– Мне что-нибудь для тойчика покушать, – сказала женщина.

– А мне для стаффорда, для девочки…

И я, конечно, тоже должна была в ответ шутить и улыбаться.

– Вы вместе, – я спросила, – но собаки у вас разные?

– Совершенно точно! – кивнул мужчина. – У жены тойтерьер, противный брюзгливый старикан, ему уже четырнадцать…

– Четырнадцать! – в таких местах обязательно нужно удивляться.

– От горшка два вершка, но весь дом держит в подчинении, – сказал мужчина и похвалился: – А у меня девчонка молодая, стаффордшириха. Любит меня страшно!

Я рассмеялась, женщина посмотрела на мужа примерно так же снисходительно, как на меня мой Тигр.

– Еще котенок… – она сказала. – Мы его недавно завели.

– Да, – муж взял еще один стаканчик, – это наш общий ребенок.

Я принесла им все, что нужно. И насовала кучу пробников нашего премиума в подарок. Ручки у меня были неловкие, я все никак не могла отмерить на весах два кило, как просили.

– А вы в том белом доме проживаете? – спросил мужчина. – С красной крышей? Без забора? Я видел вас с собакой.

– Да… – Я завязала ему пакетик. – Мы еще не успели поставить забор…

– О! – закатил глаза мужчина. – Это такое приятное время, когда дом только построен и еще нет забора. Я помню наш первый дом…

– Сейчас у нас уже третий, – уточнила женщина, – никак не можем успокоиться.

– Первый дом нам сначала казался прекрасным, но потом, года через три, мы поняли, что нет… Это не совсем то, что мы хотели.

– Да, нам сначала казалось очень страшно продавать этот дом и все начинать сначала, но тут стоит только начать…

Женщина оказалась профессоршей нашего университета, ее муж работал там же, но не так активно, поэтому всегда был весел и немного подшофе.

– Приятные люди, – заметила я, когда они вышли.

– Приятные… – кивнула Роза, оценивая мою первую выручку. – Тысчонка для начала… Это, я тебе по опыту скажу, приятно.

За ними влетела еще одна пара, моложе. Они ждали маршрутку на остановке, немножко дрались, хохотали и к нам зашли из любопытства, точнее, от избытка сил.

– Девчонки! – парень пытался смирить свою даму. – У вас есть клетка для этой сучки?

– И ошейник! – девушка схватила его за горло. – Мне нужен ошейник для этого кобеля!

– Ребята! Только под заказ! – отшутилась Роза Михална и продала, что вы думаете, продала им брелок для собаки! – Вот сюда можно прятать записочку с адресом и телефоном хозяйки. Двести рублей все удовольствие.

В дверь прошмыгнула маленькая шустрая тетка, на ней были серая тужурка и огородные шлепанцы. Она сощурилась, рассматривая ценники, и завизжала:

– Ой! Как у вас все дорого!

– Да не дороже денег! – ответила ей Роза.

– А я на рынке «Китекет» брала на два рубля дешевле!

Эта тетка оказалась тещей одного молодого банкира, она живет через дорогу и до сих пор к нам бегает и каждый раз визжит: «Ой! Как у вас все дорого!»

Я уже хотела было расстроиться, но тут зашел мужчина и смел все эти пакетики разом.

– Кот у меня брутальный, – пояснил он, – жрет как собака! Таскается по бабам неизвестно где, потом приходит и орет возле миски.

Мужчина был и сам немного похож на кота, аккуратный, с хитрыми глазами и мягким голосом. Блондинистый кошатник оказался хирургом из БСМП, что была от нас неподалеку, из-под плаща у него торчала зеленая докторская спецодежда.

– Приятный магазинчик… – промяукал он, глядя в разрезон моей жилетки, – я буду к вам заходить.

Откуда ни возьмись понабежали дети с портфелями, сразу кинулись на клетки со зверюшками, начали совать пальцы крысятам, сюсюкать возле маленького перепуганного кролика… Попросили показать попугайчика. Я открыла клетку с волнистыми, и один зеленый попугай вылетел на свободу. Он начал метаться по магазину, и детям было жутко весело. Все ждали, когда же я его поймаю, но попугай не ловился, и я не спешила за ним гоняться. В конце концов он врезался в окно и отрубился. Я подняла его и посадила в клетку.

Дети – это наше будущее, в смысле это будущие клиенты нашего магазина. Я надарила им разной сувенирной ерунды. А одна толстенькая девочка попросила кошачьих пробников, она потом еще с полгода к нам ходила и все время спрашивала: «Скажите, пожалуйста, у вас есть бесплатный корм?» Мы прозвали ее Жадная девочка, потому что она никогда ничего не покупала.

Ближе к вечеру заглянул Людвиг, владелец сети магазинов «Цветочки», один его магазин стоял совсем рядом, на соседней остановке, и я там была постоянной клиенткой. Людвиг с легким беспокойством глянул на наши полки с цветами, но сразу понял, что мы ему не конкуренты. Сладко улыбнулся.

– Срезкой торговать не будем, – успокоила его Роза Михална.

Людвиг пришел с цветами, и на каждой розочке была накручена ленточка с его фирменной надписью «Поздравляю! Людвиг». Эти ленточки он заказал на все случаи жизни, Людвиг всегда был готов к любому повороту событий, и потенциальная возможность время от времени пофлиртовать с новой соседкой его вдохновила.

– А у меня вот тоже была собака. – Он заиграл своими черными армянскими глазами. – Пес Арчи. Дворняжка, мелкий, черненький… А умный был страшно! Как человек. На общественном транспорте ездил. Маршрут у него был – от нашего дома прямо по проспекту до кинотеатра. Шесть остановок, да… Он знал, где нужно выходить. У кинотеатра погуляет, в кафе зайдет, угостится… Потом на другую сторону перейдет, в троллейбус прыгнет и домой. Ко мне друзья приходят, говорят: «Видели Арчи сейчас, у фонтана ест пирожки, с детьми играет». «Пусть гуляет, – говорю, – вернется скоро». Однажды вышли с ним из дома. Я за хлебом пошел в магазин, а он на остановку. Посмотрел на меня, хвостом повилял. Сел в троллейбус… И больше не вернулся. Куда уехал? Не знаю…

Я слушала с открытым ртом – еще не знала, что скоро моя голова закипит от подобных историй. Роза Михална подкрасила губы красной помадой и улыбнулась одними уголками:

– За розочки отдельное спасибо.

Так закончился мой первый рабочий день. И дома, вытягивая ножки на диване, я уже не думала о своем новом статусе и никаких комплексов по поводу прилавка у меня не осталось. Я пересчитала денежки, которые мне за день накидали в кассу, и попыталась на основании этой суммы просчитать дальнейшие перспективы.

– О, Соньчик! – сказал мне муж. – Если дело так дальше пойдет, я смогу бросить работу и мы будем жить на твои доходы.

Я усмехнулась. В моем конверте были сущие гроши, но он уже не стал называть меня Мышью.

Роза Михална стиснула меня в своих объятиях: держись, деточка, держись, и удалилась. А я осталась одна играть в свой магазинчик. Портрет Розы до сих пор висит в магазине на почетном месте, и теперь уже вместо меня все мои продавцы призывают ее в тяжелую минуту. Я научила их правильно вскинуть руку и возопить: «Вот наша мама!»

Загрузка...