– Когда помашемся? – поинтересовался первым делом Кот.
Ссора была давняя и пустяковая. Возможно, Максим в своем сарказме был тогда и неправ. Но извиняться? Думалось – забудется. Не забылось.
– Послушай, – примирительным тоном начал Максим.
– Головка ослабла? Это мы слышали. А как насчет всего остального? Если что – ты не скрывай, мы тебе памперсов живо прикупим.
Таким злым Макс не видел Котова давно. Что-то произошло. Какая-то новая злость, прямо ненависть какая-то.
– Ну хорошо, когда скажешь…
– На большой перемене.
– После уроков.
– А чего откладывать? Не успеешь за памперсами? Ну, так мы зашлем кого-нибудь.
– Судя по карканью, махаться будем серьезно. Или хочешь, чтобы преподы нас растягивали?
– Думаю, я за перемену отправлю тебя отдыхать дальше. Ну, да ладно. Ждал долго, подожду еще.
– Ждал. Чего же ты ждал? Надо было в больницу и зарулить. К лежачему. Ишь, осмелел сейчас. Ничего, кот помойный, получишь.
Они схватились за грудки, и, если бы не звонок, разборка началась бы немедленно. Но оба петуха вернулись за свои парты, время от времени переглядывались, пытаясь уничтожить противника взглядом.
– Здравствуйте, садитесь, – сдержанно поприветствовала вставших подростков учительница математики Ирина Сергеевна, по прозвищу Стервоза.
Ее не любили ученики, и она платила тем же. Еще довольно молодая и очень симпатичная даже по меркам пятнадцатилетних максималистов, она казалась им черствым представителем преподавательского племени. Из тех, кого никогда не называли учителями и тем более педагогами. Такие преподаватели сразу зачисляются в противники, и с ними с попеременным успехом ведется невидимая битва. Ни интереса, ни уважения, ни тем более любви к своему предмету они привить не могут, да и не стремятся к этому. Они чувствуют, как к ним относятся ученики, и рано или поздно отвечают им взаимностью – если не ненавистью, то упорной неприязнью. И особенно к тем, кого подсознательно невзлюбили. В число таких, увы, попал и Максим Белый.
– Сегодня в порядке подготовки к экзаменам мы повторим с вами некоторые темы и порешаем наиболее сложные задачи, – сообщила Ирина Сергеевна. – Дежурный, кого нет? – впервые оторвала голову от журнала математичка.
– О, Белый вернулся! – радостно воскликнула она. – Наслышана, наслышана. И о тебе, и об отце.
– При чем здесь отец? – вспыхнул Макс.
– К доске, Белый, к доске.
– Но, Ирина Сергеевна, он сегодня первый день. Давайте уж я, – предложил себя в жертву Сергей.
– Ты, Огоньков, свою «пару» успеешь получить. Сиди, борец за справедливость. Я же сказала – будем повторять, так как повторение крайне полезно каждому. Ты сам как думаешь? – обратилась она с вопросом к уже вышедшему к доске ученику.
– Не знаю, – пожал плечами подросток. – Это как таблицу умножения повторять. Полезно, но нудно.
– Ладно, не будем спорить. Посмотрим, что полезно и что нудно, – затем резко обратилась она на звук: – Что такое?
Это, предвкушая необычную забаву, фыркнула кое-что уже видевшая Татьяна.
– Итак, запишем условия задачи под номером… Или нет.
Она посмотрела на безмятежную жертву и, почувствовав какой-то подвох, изменила свои планы.
– Записывайте, а ты пока отойди, пожалуйста, – и Стервоза, сверяясь с конспектом, вывела довольно длинное заковыристое уравнение.
– Приступим, – скомандовала экзекуторша. – А ты, Белый, пожалуйста, решай у доски.
– Но так нечестно! – взвилась сидевшая на передней парте Кнопка – самая младшая и самая маленькая из девчат, безнадежно и безответно влюбленная в Максима. – Белый только пришел. Мы при нем таких уравнений не решали.
– Если он хорошо помнит предыдущую тему, то сможет решить и это. В математике все последовательно вытекает одно из другого, – с деланным спокойствием холодно ответила Стервоза. – А по поводу честности… Белый освобожден от экзаменов. Это вам известно. И получит среднюю оценку по итогам года и четверти. Поэтому будет как раз справедливо, если он будет все-таки стараться, как и вы. У нас нет и не будет скидок и поблажек сыновьям героев.
– Что-то герои ей не по душе. Вот заело, – намеренно громким шепотом прокомментировал это заявление все тот же Сергей.
– Встань и выйди из класса, – вспыхнув, отреагировала учительница. – И дневник на стол.
– Пожалуйста. И напишите, что Вам не нравятся герои. Не какие-нибудь литературные, а настоящие.
– Сядь и не пори глупостей, – поняв, что сказала лишнее, примирительно повелела молодая женщина. – Ну, с чего думаешь начать? – перевела она взгляд на доску. – Постой. Это что?
– Это ответ, – стараясь выглядеть равнодушным, ответил Максим.
– Ответ, ответ, – ошарашенно пробормотала учительница, заглянув в конспект. – Но откуда он у тебя?
– Решил.
– Как? Где… где решение?
– В уме…
– Мал еще издеваться. Что за выходки? Подсмотрел, пока дружок твой меня отвлекал? – нашла она приемлемую разгадку.
– Но честное слово…
– Еще и врать вздумал? Цирк устраивать? Будет тебе цирк. До самых каникул. Будет тебе средняя.
– Но, Ирина Сергеевна! Дайте еще задачу, проверьте.
– Хорошо, отойди, – не доверяя никому и чуть заглядывая в конспект, она начертала еще более хитроумное уравнение.
– Ну, решай.
Ученик провел взглядом по выстроившимся рядам букв и цифр, смешно нахмурил не знающий морщин лоб.
– Скобка вот эта точно здесь? – спросил он.
Учительница заглянула в конспект и, вспыхнув, молча переставила злосчастную скобку.
– Тогда вот так, – Макс взял мел и вывел краткую формулу.
Преподавательница уже знала ответ, но еще раз сверилась с конспектом и невольно кивнула головой. В классе захихикали.
– Еще? – предложила учительница.
– Давайте, – согласился ученик.
– Еще, – послышалось через несколько минут.
– Давайте.
– Еще…
– Как в «очко» дуются. Словно прикуп берут. «Еще, еще» – уже давно перебор, – сдерзил Максимов друг.
Он понял, что сейчас можно, что «укрощение строптивой» на конечной стадии, и пантера никого растерзать уже не в состоянии, кроме самого укротителя.
– Действительно, мы увлеклись, – пришла в себя Ирина Сергеевна. – Конечно, фокус очень забавный. Очень, – повторила она, собираясь с мыслями. – Но как ты понимаешь, задач ты не решил.
– То есть как не решил? – прикинулся обиженным Макс, посмотрев на Татьяну.
Повторялась та же история.
– Ты должен привести решение, а не ответ. А вот решения я не вижу.
– Ни в одной задаче не написано «приведите решение», написано «решите» или «преобразуйте», – повторил свою аргументацию юноша.
– Это так. Но все-таки, скажем, в целях помощи твоим одноклассникам, а заодно и для проверки правильности решения я прошу тебя привести решение ну хотя бы вот такой задачи, – и учительница вывела новое трехэтажное уравнение:
– Постарайся до конца урока.
– Если скобки стоят правильно, – вновь съязвил со своей парты Сергей, остальные сочувственно захихикали.
– С тобой у нас отдельная песня.
– Вот сначала ответ, – вывел краткую формулу ученик.
– Мог бы и не утруждать себя. В правильности ответов мы уже убедились. Непонятно, как они получаются. В чем фокус?
Максим не обижался. Он применял ранее столько уловок и проявлял такую изворотливость в передирании классных, домашних и контрольных работ, что вполне понимал недоумение своей визави. Он, стараясь притормозить бегущую строку, быстро выводил преобразования, которые последовательно проявлялись в его сознании.
– И, наконец, вот так, – подвел он итог, вновь выводя ответ.
Воцарилась тишина. Одни смотрели на учительницу, другие, кандидатки в медалистки, поспешно переписывали формулы с доски в тетрадь, третьи, не «въезжая» в происходящее, пялились на нового вундеркинда. Ирина Сергеевна завороженно смотрела на доску. Да, она не любила учеников, не любила эту школу, не любила этот гарнизон. Но она обожала, боготворила математику. И то, что она видела сейчас на доске, было если не целой мелодией, то аккордом какой-то захватывающей, упоительной музыки. Аккордом, который не то подобрал, не то сочинил, не то украл у настоящего композитора вот этот бездарь. Учительница вскочила, бросилась к доске, мазнула тряпкой по решению и выскочила из класса.
– Ну, ты молоток, – восхищенно отреагировал Сергей. – Здорово нашей фифе нос утер.
– Максим, я не совсем въехала в последнее преобразование, а тут она стерла, – обратилась к проходящему мимо ее парты победителю Кнопка. – Подскажи.
Звонок оборвал математические искусы. Торжествующая весна звала на волю – благо двухэтажная школа позволяла, почти не затрачивая драгоценного времени, вырываться на школьный двор каждую перемену. Конечно, на этот раз гвоздем программы был Максим.
– В чем фишка? – допытывались одноклассники.
– Просто Сергей конспект у Стервозы сдул и решения мне по рации диктовал, – хохмил Макс.
– Ну да, микрофон в ручке, а динамик прямо в доске. Не видели, как он к доске прислонялся? – подыгрывал Сергей.
Не видевшие этого фокуса наяву ребята из соседних классов разнесли новость о новой хохме этого дуэта. Впрочем, наиболее трезвомыслящие сомневались. Слишком уж «Операцией Ы» попахивало. Но какие все-таки короткие весенние перемены!
На следующий урок – геометрии – Стервоза пришла с неожиданным гостем – директором школы. Большая, грузная женщина отличалась строгостью, твердыми принципами школьного поведения, но в то же время – добротой и все-таки любовью к детям. Ученики чувствовали это, уважали свою директрису, гордились своей «Грин» и тоже ее любили – в той степени, в которой школьник вообще может любить своего директора школы. Класс затих.
– Садитесь-садитесь, – пробурчала Инесса Григорьевна, пробираясь по тесному для нее проходу на «камчатку».
Там она села на пустующую парту прогуливающего математику Нечипора и, по словам наблюдавших исподтишка за ней соседей, «стала ждать разворота событий».
– Что же, продолжим, – словно ничего не случилось, обратилась к классу преподаватель. – Сегодня мы повторяем пройденное. Белый, так как тебе это особенно необходимо, будем вспоминать вместе. У доски. Иди сюда, пожалуйста.
Присутствие директора не давало возможности возмущаться этой экзекуцией. Да и без ее ведома вряд ли посмела бы учительница такое самоволие.
– Посмотрим, не прорежется ли у тебя талант и к геометрии, – все-таки иронизировала она. – Давай попробуем решить вот эту задачу, – она протянула отдельный листок.
– Выдрала из конспекта заранее. Без решения, – догадались многие.
Максим невозмутимо начал вычерчивать пирамиду. Когда закончил чертить, написал цифровую комбинацию и сказал:
– Ответ такой.
– Ну, вот опять, – пожаловалась директрисе учительница.
На этот раз пожала плечами Инесса Григорьевна.
– Попробуй решить вот это, – предложила директриса, протягивая какой-то лист из своего конспекта. – И не рисуй. Это, я вижу, у тебя больше времени отнимает, чем решение. Давай, думай.
– Уже подумал, – улыбнулся Макс. – Пятнадцать.
– Верно. Но это для старшего класса. Экзаменационная. На основе материала, который вы не проходили.
– Я же говорю, здесь какой-то фокус, – вмешалась учительница.
– Подождите, – отмахнулась от нее Грин. – Что скажешь? – спросила она ученика.