Теперь ненависть ускоряет сердечный ритм, а не влюбленность. Что ж, хорошее топливо, чтобы иметь силы жить дальше.
Саша.
Если бы я знала, что в том центре работает Аверин, ноги бы моей там не было. Да и как он вообще там оказался? Он же юрист, наследник большой юридической компании. И вдруг тренер по карате.
Хотя ему всегда шла та форма.
– Стас сказал, что я в группе самый маленький, но самый шустрый, – слышу с заднего сиденья.
От имени бывшего рефлекторно напрягаются все суставы. Вцепляюсь в руль жестче.
Не прошло ничего, не исчезло.
– Арсюш, а почему ты зовешь тренера, – набираюсь храбрости. Неужели я и правда такая трусиха? – Стасом?
Сын вздыхает.
– Он сам так просил, когда мы играли с ним. Ты же опоздала, пришлось играть.
Скрываю улыбку. Иногда сын мне кажется умнее и разумнее, чем я – взрослый человек. Хотя какой я взрослый? До сих пор трясусь после встречи, как ребенок. Нашкодивший и трусливый ребенок.
– И как он тебе? – прочистив горло, спрашиваю.
– Кто?
Завидую детям, которые так просто могут переключить свое внимание.
– Тренер. Стас.
Снова в груди что-то давит. Прошлое наседает бетонной плитой
– Классный, – с улыбкой отвечает. По голосу чувствую, – хорошо, что бабушка меня туда отвела.
Сжимаю челюсти.
Бабушка…
Не помню, как доехала до дома. Хорошо, что наша съемная евродвушка находится всего в паре кварталов от спортивного центра.
Паркуюсь осторожней. Да, не рядом с подъездом, но хотя бы в широком месте. Руки все еще дрожат, когда я выкручиваю руль, а в ушах до сих пор противный удар слышится.
Сын не отвлекает, покорно ждет.
А потом берет меня за руку, и мы идем домой.
В такие моменты я чувствую счастье, струящееся по моей коже от того места, где касается рука моего сына.
Наш ритуал прост: в конце дня мы вместе ужинаем, потом говорим о том, как прошел день, перед сном обязательно мечтаем. А когда Арсений засыпает, мама садится за работу.
Моя беременность пришлась на второй курс. Слухи ходили разные. Но, как бы ни игнорировала их, приходилось тяжело. Постоянно в воздухе витало имя Аверина. Оно словно нависло надо мной коршуном. Каждый день я ожидала нападения этой хищной птицы.
Но ничего не было.
Стас не объявлялся, а я все же перевелась на вечернее. Его же и закончила. Отец помог с работой, мама помогала и помогает с сыном.
И у меня правда все хорошо. Спокойно и ровно.
– Арсюш, может быть, посмотрим другие школы карате? Их в Москве очень много… – начинаю издалека.
– Нет!
Отпиваю горячий чай, даже не поморщившись. Не до этого. Я вообще не чувствую, как кипяток обжигает язык.
– Почему?
Сын опускает взгляд на свою кружку с Кэтбоем (Прим. автора: герой мультфильма «Герои в масках») и опасно крутит ее.
– Потому что я не хочу, – упирается.
– Сынок, ты был всего на нескольких занятий, и…
– Мам, смотрит!
Он меня не слышит. Пальцем цепляется за ручку кружки и раскручивает по часовой стрелке.
Опасно. Чай, конечно, не такой горячий, как у меня, но Арсению все равно, что можно пролить. И сколько его ни предупреждай, сын будет поступать по-своему. Упрямый и настырный.
Остается еще раз повторить и наблюдать.
Арсюшка засыпает, как только его голова касается подушки. Он посетил всего три или четыре занятия, но мне уже все нравится. Кроме одного момента.
От воспоминаний первой встречи бьет тысячами вольт. Я зажмуриваюсь и стараюсь прогнать образ Аверина из своей головы.
Напрягаюсь всем телом, а его улыбка, как скрепка, зацепилась в сознании.
Маму набираю, как только чуть успокоилась. В такие моменты могу наговорить лишнего.
– Хотела поговорить, – поздоровавшись, перехожу к делу.
Время позднее, но до завтра не дотерплю.
– Ты знала тренера Арсения по карате? – хриплый голос предательски дрожит. Почему-то во рту вкус соленых слез.
– Я знала, что он молодой, перспективный. Мастер спорта, между прочим.
Поджимаю губы.
Либо мама и правда не была в курсе, либо ее честность не выдержала нашей семейной тайны. Она всегда была против того, чтобы Аверин не знал о сыне.
Могу ли я расценивать это как предательство?
Господи, в один вечер все путается в моей жизни как клубок ниток в когтях котенка.
– И это его клуб! Представляешь, какая удача! Попасть к лучшему тренеру, еще и когда Арсюшке пяти нет. А в эту группу набор был именно с пяти лет.
Мама все говорит и говорит, нахваливает и нахваливает.
У меня пот ручьями стекает по спине, а сердце готово вырваться на пол как после многокилометровой пробежки.
– Это Стас, мам. Стас Аверин. Тренер моего сына – Стас Аверин.
Повторяю имя бывшего снова и снова. Я должна привыкнуть. В конце концов, это всего лишь имя. Ничего не значащее, что-то из прошлого, которое я закапывала под толщи ненависти, обиды и разочарования.
В трубке воцарилось недолгое молчание. Только наше дыхание и слышно.
Хочется спать, но наперед знаю, что не усну. Переживаю. Да еще эта внезапная встреча, от которой голова кругом и… страшно становится.
Как говорят, без прошлого нет будущего? Ужасное выражение. И кто его только придумал?!
– Арсений больше не будет туда ходить, мам, – с полной уверенностью в голосе говорю.
Ногой нервно отбиваю частый ритм.
– Твое право.
Живот сводит от волнений. Никогда еще так с мамой не разговаривала.
Чувство вины растет с геометрической прогрессией. Ее помощь с Арсением неоценима. Начиная с его рождения до… Господи, да даже до сегодняшнего дня.
Не представляю себе, как бы я справлялась одна.
Беру телефон в руки, чтобы извиниться, а на него падает сообщение. Внезапно. Как звезда в августовскую ночь.
Открываю осторожно. Будто в него заложена бомба. Глупо себя чувствую. Особенно когда последнее сообщение с этого номера было отправлено около пяти лет назад.
«Не опаздывай, у меня будет мало времени»
По пальцам разряды идут. Я как провод. Старый, неизолированный провод.
Потом сухое сообщение, датированное сегодняшним днем. Будто и не было этой временной дыры.
«Это Арсения? Кто-то из детей забыл в раздевалке».
Следом пересланная фотография с маленькой фигуркой Кэтбоя, будь он неладен. Дурацкий мультик, дурацкий Кэтбой.
И… я все еще есть в списке контактов Аверина. Или спросил номер у администратора? Да, скорее всего, так и есть.
Кто оставляет номера бывших после эпичного расставания? Никто. Ну, кроме меня. Я, дура, даже старые сообщения не стерла. Теперь в глазах кислотное жжение от них.
«Да. Завтра заберу. Мы ходить больше не будем».
Печатаю скоростным темпом. Любой секретарь позавидует.
«Твое право».
Оба ставим точки в конце предложений. Никто так не делает, а мы делаем.
Откидываю телефон, словно он в ядовитую змею превратился. Или в жабу. Лежит теперь на столе и глухо квакает прошлым.
Твое право… Мое. Только мое, Стас Аверин. И если ты только посмеешь вернуться в мою жизнь, пусть и неосознанно, я тебя уничтожу.
У-нич-то-жу!