Кто есть кто
Однажды, когда они уже легли на свою двухэтажную кровать (одну неделю Митя спит наверху, а Мадс внизу, а другую неделю наоборот, потому что любому дураку понятно, что наверху спать интереснее и веселее) и готовятся уснуть (потому что завтра рано вставать в садик), Мадс шепчет сверху (ведь сейчас его очередь спать наверху; не веришь – сам сходи и посмотри расписание на холодильнике!):
– Митя…
– Что? – отвечает Митя ворчливым голосом, потому что он уже почти уснул.
– А что, если мы тоже забудем?..
– Что забудем?
– Ну… кто из нас кто. Проснёмся завтра утром и не будем помнить, кто Митя, а кто Мадс. Мне кажется, я уже и сейчас не очень помню.
– У тебя пижама белая с красными штанами, – успокаивает Митя, – а у меня зелёные штаны и синяя футболка. Тут не перепутаешь.
– А если мама перепутает и даст нам не ту одежду?
– Мама никогда ничего не путает.
И это правда. Мама ходит на такую работу, где нельзя ничего путать. Поэтому она высокая, красивая и никогда ничего не путает.
На какое-то время наступает тишина, потом Мадс шепчет опять:
– А если мама уедет в мокандировку?
– Не в мокандировку, а в командировку, – шёпотом поправляет его Митя и думает: «А ведь и правда, если мама уедет в командировку, то папа наверняка перепутает наши пижамы, и тогда мы уже никогда не вспомним, кто из нас кто».
– Надо что-то делать, – громким шёпотом говорит Мадс.
– Давай напишем друг на друге, кто ты, а кто я, – предлагает Митя.
– Давай, – соглашается Мадс.
Они встают с кровати и начинают рыться в своём шкафчике с игрушками в поисках фломастеров. Найти фломастеры непросто, потому что Мадс с Митей никогда не убирают игрушки на место. Наконец Митя находит зелёный фломастер, закатившийся под диван.
– Где будем писать? – шёпотом спрашивает Мадс.
– На лбу, конечно, – говорит Митя. – Там сразу видно, кто есть кто. А то как Хэссе в садике будет с тобой здороваться с утра, если он не знает, Мадс ты или Митя?
Хэссе – воспитатель у них в садике.
– Как всегда здоровается: привет, Мадс и Митя!
– А если я заболею? Или ты? И придёт только один из нас? Откуда он узнает, кто пришёл, а кто заболел?
– А так мы будем умываться с утра, и со лба всё смоется, – возражает Мадс.
С этим не поспоришь.
– Давай тогда на попе напишем, – предлагает Митя. – Попу можно вообще не мыть.
– Давай, это ты хорошо придумал, – соглашается Мадс. – А на какой половинке писать? На правой или на левой?
Об этом Митя не подумал. У попы же две половинки. Это тебе не лоб!
– Давай на обеих напишем, – говорит Митя. – Так лучше, чем на одной. Слева напишем «Ма», а справа «дс».
– Ладно, – неохотно соглашается Мадс. Идея писать на двух половинках ему не очень нравится, но делать нечего. – Давай пиши.
Он спускает пижамные штаны и ждёт обеими половинками своей попы.
Но Митя долго пыхтит, возится и вдруг говорит:
– Я… эмм… не умею… писать. Я думал, ты напишешь.
– Я тоже не умею, – признаётся Мадс.
Ужас! Они оба не умеют писать! Ведь в школу они пойдут только в августе, а сейчас какой-то другой месяц. Папа говорил какой, но они забыли.
– Самое плохое, что, когда мы умрём, никто не будет знать, кто ты, а кто я, – говорит Митя.
– Почему это самое плохое?
– Помнишь, мы с папой шли по кладбищу, и он нам показал, где лежит дяденька, который «Русалочку» придумал и «Снежную королеву». Там прямо на камне было написано его имя. Всегда имена людей, которые умерли, на камне пишут, чтобы не забыть вообще, как их звали.
– Да, – вздыхает Мадс. – Откуда они узнают, что на камне писать?
– Знаешь что? Давай фотографии съедим, которые после дня рождения остались, – предлагает Митя.
– Зачем?
– Когда мы умрём, у нас в животе найдут фотографии и догадаются, кто из нас кто.
– Но ведь на фотографиях мы тоже очень похожи! – возражает Мадс.
– Они же подписаны, балбес! Там так и написано – на одной «Мадс», а на другой «Митя».
С этим не поспоришь.
Митя бежит на кухню за молоком и терпеливо держит стакан в руке, пока Мадс ест фотографию.
– Вкусная? – спрашивает Митя.
– Неа. Несолёная совсем, – мотает головой Мадс. Но доедает. И молоко выпивает до конца.
Митя чем-то гремит на кухне и возвращается с банкой клубничного варенья и ложкой. Теперь Мадс держит банку и стакан с молоком, пока Митя ест свою фотографию. Потом они вместе убирают варенье и молоко в холодильник, потому что иначе мама будет ругаться.
– Теперь хотя бы умрём нормально, когда вырастем и станем как бабушка с дедушкой, – говорит Мадс сверху (сегодня ведь его очередь спать наверху; не веришь – посмотри расписание на холодильнике!).
– Теперь да. Теперь всё в порядке, – подтверждает Митя, и они, успокоенные, засыпают.