Дождь тоже не лучше. Дышать становится легче, но на улицах появляется жидкая грязь. Обувь, подолы плащей и юбок, штанины и детские куртки пропитываются коричневой массой – и тогда по громадному городу из стекла и бетона движется бесконечная, измазанная глиной толпа.
Летом Тане впервые довелось использовать голубую кабинку под названием «биотуалет», какие во множестве стоят в местах скопления людей. До этого она полагала, что биотуалет – это такое высокотехнологичное устройство, засасывающее материал и превращающее его в нечто безопасное для окружающей среды и обоняния. А вот и нет. Оказалось, что внутри него – просто яма с какашками и неустойчивым пластиковым верхом, на который нельзя забираться с ногами, а садиться – немыслимо. С тех пор Таня в качестве варианта подобные сооружения не рассматривала.
Тут уместно вспомнить похожий случай. Однажды Таня легла в больницу на плановую операцию. В палате ей и еще одной женщине велели раздеться догола и забраться под одеяла. Одежду тут же унесли. Но Тане вдруг страшно захотелось в туалет… В палате в это время находился анестезиолог, совсем молодой человек: он что-то оживленно рассказывал. Когда она уже начала падать в обморок, зашла медсестра, которую и пришлось оповестить о неодолимом желании. Та поставила на середину комнаты утку и разрешила ее использовать ровно на этом месте и больше нигде. Анестезиолог так же увлеченно продолжал рассказывать Тане свою историю, пока она, совершенно голая, писала на середине комнаты. Для него это было, видимо, в порядке вещей. А Таню еще полгода мучили кошмары.
– Педофил, – сказал Саше старый приятель, случайно увидев их вместе в ресторане. И облизнулся.
«Завидуй, придурок! – подумал в ответ Саша. – Будешь сегодня дрочить на японские мультики».
Когда-то этот приятель торговал на Горбушке хентай – японским анимационным порно. Его населяли как раз такие вот девочки: тугие, тонкие, с торчащими твердыми сосками и плоским животом.
Было так. Мама не разрешала называть ее мамой: она молодилась и искала кандитата себе в мужья. Это сейчас все грамотные и знают, что такое гиперактивный ребенок. Который все время вертится, прыгает и не умеет себя контролировать. Когда говорит, захлебывается, брызгает слюной и плохо выговаривает некоторые звуки. И вдобавок по дороге сшибает предметы, потому что, согласно диагнозу, у него страдает координация. А в те времена от Саши просто шарахались. И что делать, если у него мама, которая не мама, которая хочет казаться утонченной и загадочной, которая богемна и ранима, и красива тонкой красотой? В общем, вместо школы его отправили в интернат, где он и пробыл до окончания одиннадцатого класса. Абсолютно никто не ожидал, что Саша поступит в институт (хоть и не с первого раза), закончит его пусть не с блеском, но очень прилично и станет зарабатывать деньги. Позже гиперактивность напоминала о себе лишь тем, что он не мог надолго сосредоточиться на чем-то одном. Ходил стремительно, был неуклюжим, горячим и неуемным. Любил быструю езду. И от него во все стороны веяло физической силой и сумасбродством.
Мама, успевшая за это время несколько раз побывать замужем, навсегда осталась для него Зоей. В детстве он так боялся ее, так не хотел огорчить, что просто деревенел в ее присутствии и смотрел в пол. Поэтому никакого образа мамы из прошлого у него не осталось. Зато Саша хорошо запомнил мамину подругу Анастасию Викторовну с ее огромными голубыми глазами. Как-то она приехала вместе с Зоей к нему в интернат и привезла конфет и яблок. После этого, ложась спать, он часто думал о ней.
Так часто бывает: алкоголь вдруг выветривается, и то, что казалось сказочной вечеринкой, обнаруживает свой истинный гадкий фейс. Поэтому надо пить до упора, или, во всяком случае, до того момента, когда в кровать не ложишься, а приплываешь. Ну или не пить вовсе. Это полезный совет № 1.