Наверное, это требовало некоторой смелости. Вот так, в лоб, сказать мужику:
– Отлично. Тогда… как вы смотрите на то, чтобы вместе поужинать?
И, наверное, ему следовало бы оценить эту смелость, тем более что самому очень хотелось… поужинать с ней. Если Ольга называла это именно так. Но Тихон обещал дочке, что проведет вечер с ней, и отказываться от своих обещаний не собирался.
– К сожалению, сегодня ничего не выйдет.
– Ясно… – она крутанулась на пятках и в который раз за этот вечер пошла к двери.
Ясно, говорит… А ведь на самом деле ни черта она не поняла. Решила, что он отшил её, и психанула по-бабьи.
– Но можно встретиться на выходных.
Ольга недоверчиво замерла. Медленно обернулась. Искупала его в синем море своих беспокойных глаз. Почему он вчера решил, что они похожи на щелочки? Что вообще с ней произошло? Ну, ведь не приснилась же ему она – такая страшная…
– Меня Ольга зовут, – улыбнулась, демонстрируя красивые белые зубы и трогательную ямочку на щеке. Интересно, сколько ей лет? Уж помладше их с Иркой будет, – подумал Тихон и сам на себя рассердился. Уже почти два года прошло. А он продолжал всех баб сравнивать со своей бывшей. Разве это нормально? Может быть… Они-то вместе столько лет прожили! Он себя и не помнил уже без Ирки. За это время она ему родной стала. А когда все пошло псу под хвост… Ладно, об этом лучше не думать.
– Я в курсе… – заставил себя улыбнуться.
– А я нет… – улыбнулась Ольга в ответ.
– Нет?
– Я не знаю, как тебя зовут. Ты не представился. А вот страху своим хмурым видом нагнал, – перешла на ты Ольга.
– Да неужели я такой страшный?
Флирт давался ему нелегко. Он и раньше, будучи молодым да ранним, не слишком был в этом успешен, а теперь и вовсе не знал, как надо. И чувствовал себя ужасно глупо.
– Нет, – покачала головой Ольга, – А вот я была, да? – она снова улыбнулась и прислонилась спиной к двери.
– Да уж. Не расскажешь, что это было? – Тихон очертил пальцем круг у лица и выжидающе уставился на женщину.
– Последствия небольшой косметологической процедуры, – рассмеялась она.
А Тихон пялился на неё и думал о том, что в его жизни не было вот таких женщин. Доступные работницы ТСЖ не в счет. Это совсем другой уровень. Ольга же… женщина из той, прошлой, жизни. Жизни, которая больше не про него. Обеспеченная, холеная, знающая себе цену. Ну, вот и куда он полез? А главное, ей он зачем?
– Так ты представишься?
– Гдальский Тихон Сергеевич. Табличка на двери…
Улыбка Ольги увяла. Она чуть нахмурила брови, выглянула за дверь, и правда, сверяясь с табличкой, и снова на него уставилась.
– Так ты, выходит, технический директор?
– Именно это там и написано.
– Но… – Ольга растерялась. Отвела взгляд, снова на него посмотрела.
– Что? – вскинул бровь Гдальский.
– Я думала, ты работяга…
Тихон пожал плечами. Как-то ему не верилось, что такая женщина, как Ольга, могла заинтересоваться сантехником. Хотя… если речь шла о ни к чему не обязывающем сексе, почему нет? Может быть, ей было просто интересно, как это… с простым смертным. В порядке эксперимента. Настроение почему-то испортилось.
– А я и есть работяга, Оль. Тут из пафосного – только табличка. А так – все скромно. И мои карьерные достижения, и доход.
Если Тихон думал, что она сбежит в тот же миг – он ошибся. Почему-то Ольга снова улыбнулась. Хотела что-то сказать, но в последний момент передумала.
– Ладно. Где меня искать, ты знаешь. Мой телефон у тебя тоже есть…
– Это где же?
– А в заявке. И в акте… – добавила лукаво. – Позвонишь?
– Позвоню.
– Ну, тогда до связи, Тихон Сергеевич…
Ольга ушла так же стремительно, как и появилась. А он еще долго стоял посреди кабинета, вдыхая горьковатый аромат её духов. Взять себя в руки было непросто. Только через пару минут Тихон пришел в себя настолько, что смог убрать бардак на столе. Закрыл офис, вызвал лифт. Улыбнулся, проезжая мимо седьмого этажа, и тут же нахмурился. Что-то царапало внутри, не давало покоя. Странное чувство. Как будто в первый раз это все. И женщина, и намечающееся свидание. Он попытался вспомнить, когда в последний раз оно у него было – и не смог. Когда-то, очень давно, еще до женитьбы. А после развода в его жизни хоть и были женщины, но вот свиданий не было. Все как-то обыденно происходило. Без души. На уровне голых инстинктов. С Ольгой же вряд ли бы прошел такой номер, а на большее он сам бы ни за что не подписался. Так зачем тогда влез?
Тихон заварил себе чаю, переоделся и щелкнул пультом от телевизора, включая кино, которое не досмотрел накануне. Отвлекая от сюжета, который он и так с трудом вспомнил, зазвонил телефон. Юрка Смирнов! Все никак не оставит его в покое.
– Привет. Не помешал?
– Привет. Еще как. Но тебя же это не остановит?
– Не-а! – жизнерадостно заржал Юрка. – Колись, ты подумал над моим предложением?
– Подумал. И это по-прежнему «нет».
– А я сделал вид, что не услышал! – не терял оптимизма Смирнов. – Вот скажи-ка мне, Тихон, разве ты не мечтаешь вернуться в обойму? Заняться чем-то действительно стоящим?
– Не-а! – чистосердечно сознался Гдальский. – Я этого дерьма, Юра, под завязку нажрался. А сейчас так хорошо – тишь да благодать.
– Ну, это же не твой уровень, Тиша!
– Да какая разница – мой, не мой? Хорошо мне, Юр. Сухо и комфортно.
– А график сноса на Сосновой уже утвердили.
В груди что-то всколыхнулось. Возможно, былой интерес к профессии. Может быть, в какой-то момент он и утратил хватку, но… вряд ли потерял свой профессионализм. Он оставался лучшим в своей области. Это без ложной скромности.
– Юр, – вздохнул Гдальсикй. – Мы ведь о долевом строительстве говорим?
– О нем!
– Вот кто мне доверит свои деньги после всего, что случилось?
– Опять ты за свое! Доверят, Тиша! Ты же тот дом за свои достроил?! Достроил! Перед людьми обязательства выполнил? Выполнил… Думаешь, их что-то другое волнует? Нет. Простой народ не в курсе, как и что ты решал. Ты для них – лицо проверенное. С безупречной репутацией. Да и о качестве твоих проектов люди наслышаны. У меня знаешь сколько желающих поучаствовать? Да на дом уже наберем… А там только первый сдай. Место – шикарное. Конкурентов, конечно, тьма. Но земелька-то моя. Не зря Всеволод Ильич в свое время подсуетился.
Всеволод Ильич был Юркиным тестем, а заодно и не последним лицом в градостроительной комиссии. Он-то Юрке и помог выбиться в люди. Но Юрка сам не вывозил большие проекты, чего никогда не скрывал. Именно поэтому он так вцепился в идею переманить Гдальского под свои знамена, с тех самых пор, как тот лишился собственного бизнеса. Юрка вообще был хорошим веселым и добрым парнем. И если бы Тихон хотел вернуться – лучшего партнёра ему, наверное, было не найти.
Ага… Точно так же он когда-то думал о собственной жене.
Нет… Нет! К черту все. Пусть оно горит синим пламенем.
– Тихон, соглашайся, а? Мне тут одному это дельце не по зубам. Хотя бы скажи, что просто подумаешь! Еще есть пара недель.
– А потом что?
– А потом заседание кредитного комитета. Я под залог имущества деньги на первое время планирую взять.
– Ты ж говорил, что нашел пайщиков? – напомнил Гдальский.
– Ну, так пока те вложатся… Ты же знаешь, что народ несет денежки с гораздо большей охотой, когда видит, на что те пойдут.
Пока он болтал с бывшим одногруппником, отнекиваясь от его предложений, в дверь позвонили. Тихон на ходу свернул разговор и загремел замками. Впился в дочку жадным взглядом. Скользнул вниз. Ну, живота пока не было. Да и вообще Катя выглядела как обычно. Разве что немного взволнованной.
– Привет, па…
– Привет. Ужинать будешь?
– Не…
Они прошли в единственную комнату и уселись за стол. Катя пожевала губу. Ковырнула пальцем бамбуковую подставку под горячее. Ну, понятно. Дело труба.
– Кать, у тебя все хорошо?
– Не очень-то, – промямлила она, так и продолжая ковырять несчастные деревяшки. Тихон поморщился. Ну, вот только залета ему не хватало для полного счастья. Почему ему? А кто ж еще будет все это дерьмо разгребать? Уж, наверное, не Катюхин парень. Ноги бы этой бестолочи оторвать…
Короче, долго она так сидела, не поднимая на отца глаз. Пока он сам не взял ситуацию в свои руки.
– В общем, я все знаю, Катюха.
– Правда? – девушка подняла взгляд. И хоть вымахала она – будь здоров, в него ведь ростом пошла, выглядела она в тот момент – ну совсем, как лет в пять. Ребенком выглядела. Может, права Ирка? Ну, куда ей рожать? Сама ведь еще дитя.
– Да. Мне мать рассказала по поводу теста.
– Она и его нашла? – хмыкнула девушка.
– Нашла. И мне сразу позвонила.
Катя вздохнула.
– Ну, что ты вздыхаешь? Делать что планируешь?
– Так, к врачу на прием схожу. Анализы сдам. А потом уже и буду смотреть.
– К врачу?
– Ну, да… УЗИ там всякие, анализы…
Тихон вздохнул. Дернул отчего-то ставший душить растянувшийся от бесконечных стирок воротник футболки. Как-то он погорячился. Думал, что готов обсуждать это, а на деле оказалось, что не очень-то. Он вообще не был готов к тому, что его дочь так быстро повзрослеет.
– Хочешь, я с тобой схожу…
– Куда? – удивилась Катя. – К врачу? Вот еще. Что я, маленькая?!
Не маленькая! Раз уже с пацаном… этого самого! Но дурна-а-ая… Тихон провел ладонями по лицу и тихонько выдохнул. Слов почему-то не было. Что тут можно было сказать? Только сердце ныло. Не так он представлял начало взрослой жизни для своего единственного ребенка. Ну, попадись ему этот… половой гигант! Он ему покажет! Не при Катьке, естественно… Зачем девочке беспокоиться? Нельзя. Другое дело – наедине.
– Ну, как знаешь. А этот твой… Как его? Что говорит?
– Этот мой, кто?
– Ну, бойфренд.
– Ник? – удивлённо вскинула брови девушка. – Да ничего, как бы… Давит на то, чтобы не запускала.
Вот как! Этот урод еще и давит на его девочку… Тихон стиснул челюсти так, что зубы заскрипели. Ну, попадись он ему…
– Катя, – просипел Гдальский.
– Ммм?
– Ты можешь на меня посмотреть?
– Могу! Только как-то неловко мне…
– Вот еще. Я ж твой папа, Кать…
– Ага. Я помню, – не слишком весело, но все же улыбнулась его малышка.
– Ты это… Ни на кого не оглядывайся. Делай так, как посчитаешь нужным. Подумай хорошенько, как для тебя лучше – и делай. Я на твоей стороне, что бы ты ни решила. Можешь полностью на меня рассчитывать. Не сомневайся даже.
– А я и не сомневаюсь, – несколько недоуменно, как ему показалось, пожала плечами дочка. Гдальский кивнул. Вот, вроде бы, и донес до неё то, что хотел, но все равно что-то не давало ему покоя. Как если бы он упустил нечто важное.
– Вот и правильно, – похвалил Тихон дочку, – так ты точно не хочешь поесть? Может, тебе чего-нибудь приготовить? Или в магазин сгонять…
– Зачем? – моргнула Катерина.
– Так за вкусненьким. Арбузов, там, или селедки купить, – Гдальский изо всех сил пытался припомнить пищевые пристрастия бывшей жены, когда та ходила беременной. Но кроме арбузов, которые ей приспичило в январе, и почему-то запрещенной из-за отеков селедки, в памяти ничего не отложилось.
– Какие в апреле арбузы? – улыбнулась Катя.
– Никакие! В том-то и дело…
– Ничего я не хочу. Странный ты какой-то, папа.
– Да? Это, наверное, от беспокойства.
– Да ты не переживай, пап… Это ж не самое страшное…
Катька встала и, будто разучившись, довольно неловко его приобняла. Видать, и правда – совсем ей тошно. В последнее время она не часто позволяла себе подобные нежности. Другое дело – раньше. Катька каждый раз выбегала в коридор, стоило им вернуться с работы, и прыгала вокруг отца, как щенок, пока тот разувался. Ирка даже ревновала дочку к отцу. Ей она так не радовалась.
Нет! Однозначно… Нужно что-то решать. С этим её Ником. Пусть только еще хоть раз откроет свой поганый рот. Во всем, что касалось его дочери, у этого малолетки не было права голоса. А уж давить на нее и заставлять сделать аборт тот не мог по определению. В конце концов, они и без его помощи прекрасно справятся. И не с таким справлялись…