«Зачем бабе голова? Чтоб в нее есть… Зачем же еще?» – думал Тихон, перекрывая воду.
– Все! – зло отрапортовал он хозяйке.
– Как все? – хлопнула та глазами.
Тихон бросил на женщину хмурый взгляд из-за плеча, подхватил ящик с инструментами, которые ему даже не пригодились, и, снова отодвинув ее с дороги, направился к выходу. Впрочем, уже у самой двери остановился. Вернулся. Постучал указательным пальцем по декоративной дверце на обшитом плиткой коробе, скрывающем разводку труб.
– На будущее, вот здесь есть такой вентиль, который можно повернуть – и перекрыть воду в санузле.
Хозяйка квартиры вспыхнула. Хотя, казалось, куда больше? Её лицо и так пылало – хоть прикуривай. Ну и страшная же! Кожа, как у ящерицы, в каких-то пупырышках. Да и вообще… Догадавшись, какое направление приняли его мысли, женщина метнулась руками к лицу, но потом резко их опустила и, надменно задрав нос, гордо распрямила плечи. От этого движения грудь под промокшим насквозь трикотажным халатом качнулась. Красивая грудь. Тихон это сразу заметил. Как только вошел. И ничего удивительного в том не было. Бабы у него не было давно. Тут кто хочешь осатанел бы, и на что хочешь позарился. Даже вот на такую страшненькую…
– Я думала, что воду надо перекрывать в подвале, – процедила хозяйка.
– Это если прорвало трубу по стояку.
– А у меня, выходит, прорвало какую-то другую? – сузила глаза женщина.
– Ага… Вот эти трубы устанавливали строители, – Тихон снова постучал пальцем по коробу, – а вот эти, – очертил пальцем пространство ванной, – уже ваши умельцы.
– Выходит, эти трубы не в вашей компетенции?
– Не-а, – косил под дурачка Тихон.
– И что же мне делать? – в отчаянии заломила руки женщина, и ее грудь снова качнулась. Тихон сглотнул.
– Да ничего. Завтра с самого утра пришлю к вам мастеров. Они помогут. Неохота всем доказывать потом, что это не по нашей вине людей затопило.
– Печетесь о деловой репутации своего ТСЖ? – еще больше сощурилась женщина, и ее опухшие глаза стали походить на две тонкие щелочки. Нет, пожалуй, он даже ради сисек с такой бы не смог.
– А как же! – хмыкнул Тихон и таки пошел к выходу. Сунул ноги в сланцы. Опомнился, открыл ящик, достал файлик с документами. Бесцеремонно привалился задом к тумбочке. – У вас ручки не будет?
– А зачем?
– Акт нужно составить. Чтобы все оформить как следует.
– Ладно… – хозяйка склонилась над сумкой, очевидно, в поисках ручки, и Тихону открылась великолепная картина её аппетитной задницы. Да что ж такое? Совсем уже озверел с такой жизнью. Бабы – зло. Тихон это понимал. Но его член был с ним не согласен.
Пока мужчина писал, хозяйка квартиры вернулась в ванную и принялась выжимать сброшенные на пол для устранения последствий потопа полотенца. И он бы накарябал все, что нужно, гораздо быстрей, если бы то и дело не возвращался взглядом к её фигурке – ванная с этого ракурса просматривалась отлично.
– Вам нужно поставить подпись! – рассердившись сам на себя, рявкнул мужчина. Хозяйка отбросила полотенце и пошла к нему, на ходу вытирая влажные руки о халат. Подписывать документы она не спешила. Внимательно изучила его писанину. Кивнула и только потом поставила размашистую подпись.
– Готово.
Тихон кивнул. Подхватил чемодан, бумажки.
– Пусть завтра кто-нибудь находится дома. Мастера придут после часа, – сказал он, и уже было взялся за ручку двери.
– Погодите! – вдруг опомнилась женщина. – Одну минутку! – и умчалась куда-то, оставив его в полном недоумении. Впрочем, она быстро вернулась. Не глядя в глаза, сунула ему в руки бутылку Хэннесси:
– Вот, возьмите.
– Это совершенно не обязательно. Я только вентиль перекрыл.
– Все равно возьмите, – вздохнула хозяйка.
Тихон пожал плечами, забрал бутылку и закрыл за собой дверь. О том, что он оставил пирог в духовке, вспомнил, только поднявшись на свой этаж. Запах гари пробивался даже через плотно закрытые двери. Влетел в квартиру, первым делом выключил и открыл духовку, распахнул настежь окна. Прихваток у него отродясь не водилось. Пирог он достал, обмотав руку сложенным в несколько слоев полотенцем. Из закопченной формы на него глядели обугленные остатки теста. Вот тебе и поужинал…
Желудок протестующе заурчал. Тихон выругался. Собачья жизнь…
Взгляд невольно потянулся к брошенной на столе бутылке. А что? Почему бы и нет? Почему бы себе не позволить пропустить пару рюмок? Ну, и что, что он остался на подстраховке у гуляющего на свадьбе сантехника из ТСЖ? Вряд ли за один вечер может случиться две аварии. В конце концов, это несправедливо, что его подчиненные гуляют на свадьбе, в то время как он сам за всех отдувается.
Тихон забрался в холодильник, достал банку сардин, три оставшиеся картошки, которые при желании можно было довольно быстро испечь в микроволновке, и плеснул себе коньяку.
Обычный вечер обычного неудачника.
Тихон махнул первую рюмку и слегка поморщился. Коньяк согрел теплом голодный желудок. Он, кажется, вмиг захмелел. И снова вернулись грустные мысли, которые обычно Гдальский от себя гнал.
Еще три года назад, если бы кто-то ему сказал, что с ним может случиться то, что случилось – он бы покрутил пальцем у виска. Бабы – зло. Да… А может, он сам виноват, что слишком много доверил теперь уже бывшей жене? А с другой стороны, как было не доверять? Кому тогда, если не родному и близкому? Ну, это тогда ему казалось, что близкому. Он ошибался, по факту. И осознание этого ударило, наверное, больнее всего, а не потеря бизнеса, статуса и денег, как думали многие. Тихона подкосило предательство. Со всем остальным он бы справился. Зубы сцепил бы… и справился. В конце концов, какие его годы? А вокруг – море возможностей. Но не хотелось. Ничего не хотелось, после всего. Разве что пирога иногда… Да и тот, вон, сгорел.
Зазвонил телефон. Тихон бросил взгляд на дисплей – звонила бывшая. Этой что еще надо? Впрочем, не взять трубку он не мог. Их с Иркой связывала дочка.
– Да.
– Ну, слава богу. Слушай, если ты не поговоришь с Катей… я ей… я ей – не знаю, что сделаю! Она окончательно вышла из-под контроля! Шляется где попало. Отбилась от рук, я…
– Не тараторь. Что случилось?
– Что случилось?!
Тихон скользнул взглядом по дисплею на духовке.
– Ага. Начни с этого… – поддел Тихон бывшую.
– Думаешь, остроумный, да?! Я бы на тебя посмотрела, если бы это ты нашел тест на беременность в мусорной корзине! Мне следует добавить, что это не я его делала, или до тебя и так дошло?!
Тихон нахмурился. Сжал трубку чуть сильнее. Нет, он не то чтобы не понимал, но… Черт. Это ведь его девочка! Его маленькая доченька, его Катюха… Какие тесты на беременность?
– У тебя там что? Сердечный приступ?
– Не дождешься.
– Тогда какого черта ты молчишь?! – вспылила Ирка, потом со свистом выдохнула, так что в трубке зашуршало, и уже более спокойно добавила. – Поговори с ней, Тиш… Она ж тебе все рассказывает!
О чем?! О чем, мать его так, ему с ней поговорить? Как она себе это представляет?! Разве это не бабские разговоры? И разве это не мать должна… Черт! Вот это да… Он, что же, может быть, дедом станет?
– Почему я? Ты ведь мать её мать, Ира. Или тебе, из-за нового хахаля, не до Катьки?
– Ну, давай! Обвиняй меня! Не пропадать же такому поводу! – и себе зацепилась женщина. – Когда ты уже отпустишь эту ситуацию, Тихон? Мы развелись, да. И вполне закономерно, что в моей жизни появился новый мужчина.
– Да мне похрен, кто в ней появился.
– А так и не скажешь!
– Не тешь себя мыслью. Мне до тебя дела нет. А вот то, что ты Катьку упустила…
– Упустила?! Я?! Да это же ты ее против меня настраиваешь! Разве я для нее авторитет?
– Я ей слова плохого про тебя не сказал. Она девочка умная. Сама поняла, чего ты стоишь.
Наверное, в нем говорил алкоголь. Раньше Гдальский не позволял себе таких высказываний. Он вообще с Иркой не говорил, после того как все завертелось. Один раз только выслушал ее истерику. И все… Больше на разговоры времени не было, нужно было действовать. Эта ж дура, она не только их фирму под удар поставила. Но и себя. Тихону только и оставалось, что разгребать последствия. И сделать все, чтобы не допустить ареста. Ни своего, ни её… Так он все и потерял. А то, что еще оставалось – Ирка забрала себе. Он не протестовал, хотя, конечно же, мог бы. Просто имущество, деньги – это было ничто по сравнению с её предательством. Долгое время он не мог понять, как вообще мог так ошибаться в человеке. Как мог ему доверять и любить…
– Поговори с ней, Тихон, – снова повторила Ирина после долгой паузы, в течение которой, наверное, боролась с собой. – Выведай, что да как. Если она беременна… Лучше все сделать на ранних сроках.
Конечно же, она говорила об аборте. Тихон сбросил вызов. Уставился в стакан. Ну, вот, и что ему делать? С чего начать разговор с дочкой? Черт! Ей восемнадцати даже нет. Одиннадцатый класс! Впереди – выпускной из школы и поступление в институт. Вот и чем она думала, спрашивается? А этот её… чем думал?! Вот, с кем бы ему хотелось перекинуться парой слов! Тихон даже кулаки сжал, стоило только представить дочку с каким-то хмырем. Господи, это же его маленькая девочка… Он ей памперсы не так давно менял! Нет, он, конечно, иногда думал о том, что однажды она приведет в семью парня, но как-то в долгосрочной перспективе, а не в семнадцать лет!
А может… Может, ему с этого и начать? Ну, с парня?
Тихон вскочил, взял валяющийся на диване планшет и открыл Инсту, при помощи которой, как и все сознательные родители, следил за своим чадом. Пролистал Катькину историю. Ха! Как все просто! Встречается с Ником Фадеевым. Мужчина перешел по ссылке – в отличие от Катьки, чья страница была завалена сотнями фотографий, на странице смертника… то есть её парня, конечно же, его фото почти и не было. Только странная аватарка, на которой как будто соединили три разных фотографии сразу. На одной парень корчил рожи, на другой был серьезным, на третьей – задумчивым, как какой-нибудь недоделанный Илон Маск, размышляющий над своим очередным гениальным проектом. Недоделанным Тихону виделся, как вы понимаете, бойфренд дочери.
«Че не спишь?» – тренькнуло оповещение.
«Не спится. У тебя все хорошо?»
«Угу. Завтра заскочу к тебе. Ты когда будешь дома?»
«После семи».
«Можно, я у тебя с ночевкой останусь?»
«А дома что?» – быстро набрал ответ Тихон.
«Ничего. Просто хочу с тобой поговорить».
До этого сообщения Тихон еще на что-то надеялся. Ну, мало ли… Тест ведь мог показать и отрицательный результат, ведь так? Но раз Катька решила его подготовить к разговору, то… дело труба – Гдальский не сомневался.
«Значит, поговорим. Я люблю тебя, Хвостик», – написал мужчина, вспоминая детское прозвище дочери. Та ответила глупым стикером и выпала в «оф». Вот так. Что с них взять?
Тихон тяжело встал из-за стола. Настроение упало до ноля. Он улегся в кровать и, не в силах уснуть, принялся перебирать в голове события прошлого дня. Наконец, одобрили смету на ремонт крыши. Всего-то пару квадратов подлатать, а разговоров было, как если бы он вдруг решил перекрыть ее всю подчистую. В десятый дом должны были поставить лифты, но сроки срывались, и он успел погавкаться с поставщиками. А тут еще Юрка Смирнов наседал, чтобы он к нему переходил на работу, долю в бизнесе сулил и всяко разно. Можно было подумать. Да только ни денег, ни доверия к новому партнеру у Тихона не было. Хотя, конечно, перспектива была хорошей. Можно было снова подняться и забыть о работе в ТСЖ, как о страшном сне. Вот только, положа руку на сердце, ему и нравилась такая работа. Мужская, тяжелая работа… С мыслей о ставшем родным ТСЖ он каким-то образом переключился на соседку с седьмого. И стоило этому случиться, как тело мгновенно отреагировало. Вот только этого ему и не хватало для полного счастья!