Убедившись, что Торнтон жив, Эмили перевела взгляд на незваного гостя, сидевшего у костра. Облегчение, которое она испытала, поняв, что мальчику ничто не угрожает, быстро исчезло, и теперь Эмили страшно жалела, что у нее нет с собой никакого оружия.
Когда незнакомец поднялся и выпрямился во весь рост, девушка испугалась еще больше. Мужчина был ростом под два метра, и хотя казался он сухощавым, похоже, обладал недюжинной силой. Эмили даже на каблуках едва ли способна была достать этому верзиле до плеча.
Густые иссиня-черные волосы незнакомца доходили ему до плеч, высокий лоб был закрыт красным платком, завязанным сбоку на узел; мускулистое тело облегала рубашка из оленьей кожи, в вырезе которой виднелась широкая грудь. Черные штаны были заправлены в ботинки из оленьей кожи, доходившие мужчине до середины икр. Однако и это было не все. Если кому-то высоченного роста и мощной фигуры было бы недостаточно, чтобы испугаться, то при взгляде на лицо незнакомца любого, даже самого отважного, человека наверняка пробрала бы дрожь – настолько оно было суровым. Слегка выдающиеся скулы и прямой нос наталкивали на мысль о том, что в незнакомце течет индейская кровь; об этом же говорил и темный, с медным оттенком цвет его кожи. Тонкие губы мужчины были вытянуты в прямую линию, а шрам, пересекавший все лицо, придавал ему какое-то угрожающее выражение, что лишь еще больше усугубило охвативший Эмили страх.
Решив, однако, не дать понять пришельцу, как ей страшно, Эмили постаралась как можно спокойнее встретить его взгляд. У него были удивительные глаза – глубоко посаженные, ярко-коричневого цвета с янтарным оттенком: ей еще никогда не доводилось видеть таких. Кроме необычного цвета, замечательным в них было то, что они казались лишенными всякого выражения.
– Прошу вас, – тихо проговорила она. – Не трогайте мальчика.
Клауд усмехнулся. Несомненно, девушка приняла его за индейца и теперь ожидает самого худшего. Что ж, не впервой, он уже привык к этому.
– Пора вставать, мэм, а то так и день проспите.
Эмили облегченно вздохнула:
– Так вы не индеец!
– Не совсем. Моя бабка по отцовской линии была из племени чероки. А вот и ваш кофе.
Перестав бояться незнакомца, Эмили только теперь вспомнила, что не одета, и смущенно потупилась.
– Не могли бы вы отвернуться и подождать, пока я оденусь?
– Отчего же? – Клауд осклабился и, еще несколько секунд позволив себе полюбоваться полуобнаженной красавицей, повернулся и пошел обратно к костру.
Быстро одевшись, Эмили робко подошла к незнакомцу. Она была не настолько глупа, чтобы воображать, будто находится в безопасности лишь потому, что тот не оказался индейцем. Даже самые невинные на вид мужчины могут представлять опасность, а уж здесь, посреди Богом забытой равнины, и подавно.
– Как вас зовут? – спросил мужчина, подавая ей чашку с кофе.
– Эмили, – тихо ответила она, садясь рядом.
– Я хочу знать полное имя.
– Эмили Корделия Мейсон Брокингер, – торопливо перечислила она. – А вы, сэр?
– Клауд Райдер.
– Простите?
– Рай-дер. И что вы здесь делаете?
– Иду. – Заметив, что губы Клауда тронула улыбка, Эмили нахмурилась. – Мы направляемся к горам.
– А точнее?
– Идем в Сан-Луис-Вэли.
Клауд тихонько рассмеялся.
– Не пойму, что тут смешного?
– Просто я вспомнил, что ответил мне ваш малыш, когда я задал ему тот же вопрос. Он сказал: «Сэндли». К тому же вы идете не в ту сторону.
– Чепуха! – не терпящим возражений тоном отрезала Эмили. – Я иду на запад.
– Верно. А Сан-Луис-Вэли находится на юге, и ехать до него несколько недель.
У Эмили упало сердце. Можно себе представить, сколько придется идти туда пешком. Она как-то сумела убедить себя, что стоит только им с Торнтоном добраться до гор, и с ними все будет в порядке. Теперь ей ужасно хотелось заплакать, однако проклятая гордость, присущая всем янки, не позволяла выказать слабость перед совершенно незнакомым человеком.
Клауд с интересом наблюдал за попытками девушки взять себя в руки. Она гордо вскинула голову, и жест этот показался ему настолько забавным и в то же время решительным, что он не мог не восхититься ее мужеством. Девчонка определенно не собиралась подавать вида, насколько ей больно, и Клауд мог это только приветствовать.
– Значит, я не прошла еще и половины пути…
– Все зависит от того, откуда вы вышли.
– Вообще-то из Бостона, но пешком идем только два дня.
– С вами что-то случилось?
– Индейцы напали на обоз. Они убили всех.
Теперь Клауд понимал, почему ее мучают по ночам кошмары.
– А как спаслись вы и этот мальчуган?
– Меня в тот момент не было в лагере, а почему индейцы пощадили Торнтона, я не знаю. Он так толком мне ничего и не рассказал.
– Папа спрятал меня в яме, – неожиданно подал голос малыш. – Сказал, что я должен сидеть, пока все не кончится. Я и сидел.
Эмили едва не разрыдалась: слишком свежа была боль утраты. Сколько погибло друзей! Она вспомнила родителей Торнтона, молодую чету Сиерсов. Они так надеялись поскорее начать новую жизнь, строили грандиозные планы…
– Мне очень жаль, мэм, – сочувственно проговорил Клауд. – И сколько их было?
– Почти двадцать человек.
Эмили взглянула на свои ладони. Они все еще саднили оттого, что пришлось копать столько могил.
– Потом вы взяли мальчика и отправились на запад?
– Да. Через два дня.
– А почему не сразу?
– Потому что мне пришлось хоронить убитых. Это была нелегкая работа от рассвета до заката.
– Вы похоронили всех? – тихо спросил Клауд.
Эмили поняла, что он удивлен.
– Двадцать могил мне бы вырыть было не под силу. Я подумала, что ничего плохого не случится, если родственников я положу вместе.
Она передернула плечами.
– Ну что за глупость, черт побери! – Клауд бросил на нее осуждающий взгляд.
– Я поступила по-христиански, сэр. А что еще мне было делать? – Эмили почувствовала, как ее охватывает злость. – Оставить на съедение шакалам?
– Вот именно.
Заметив, что Эмили с ужасом смотрит на него, Клауд безжалостно продолжил:
– Послушайте, глупая вы женщина. Как вы считаете, что подумают индейцы, если снова вернутся на то место, где они напали на ваш обоз?
– А зачем им возвращаться? Что им там делать? Они и так всех поубивали.
– Может, они будут просто проезжать мимо. Откуда, черт побери, я знаю? Увидят могилы и поймут, что прикончили не всех.
Эмили почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
– Разве это имеет значение?
– Еще какое! Они непременно отправятся вас искать – им ведь невдомек, что выжили лишь глупая женщина и ребенок. Индейцы никого не оставляют в живых, детка, запомните это.
Глубоко вдохнув, чтобы унять охвативший ее страх, Эмили все же продолжала настаивать на своем:
– И все-таки я должна была их похоронить…
– Расскажите это индейцам. Очень может быть, что они уже идут по вашему следу, только делают это так осторожно, что вам и невдомек.
Эмили прекрасно понимала, что здесь, на равнине, она беспомощна, словно слепой котенок, но ее возмутило то, как Райдер разговаривал с ней. Он мог бы учесть, что она приехала в эти края с востока, и похвалить за то, что ей удалось похоронить убитых, и не насмехаться над ней. Вместо этого он обращается с ней как с непроходимой тупицей, у которой в голове всего одна извилина. Волна гнева поднялась в груди Эмили, однако Клауд, словно ничего не замечая, продолжал гнуть свое:
– Вы идете по равнине так спокойно, будто совершаете воскресную прогулку; удивительно, как это индейцы до сих пор не сняли с вас скальп!
– А что я, по-вашему, должна делать? Ползти до гор на животе?
– Неплохая идея, черт побери.
– Перестаньте чертыхаться!
– Послушай, ты, маленькая дурочка! У тебя соображения нет ни на грош! Ты даже не пытаешься хоть как-то спрятаться, а на ночь разводишь костер словно специально для того, чтобы тебя получше было видно.
– Так вы за мной следили? – ахнула Эмили.
– А то как же! Какой дурак пропустит такое очаровательное зрелище.
Эмили замахнулась рукой, собираясь влепить Клауду пощечину, но он, перехватив руку, рывком притянул ее к себе, да так неожиданно, что она против воли оказалась у него на коленях. Попытка вырваться ни к чему не привела: Клауд и не думал ее отпускать. В конце концов Эмили поняла, что всякое сопротивление бесполезно, и перестала бороться.
Клауд, прищурившись, смотрел на девушку, теперь смирно лежавшую у него на коленях: она, без сомнения, была вне себя от гнева, полная грудь ее порывисто вздымалась. На этот раз он не стал противиться желанию запустить руку в тяжелые пряди ее волос, мягкие, будто шелк.
– Я следил за тобой много часов подряд, детка, но ты меня так и не заметила. Ты вообще не замечала опасности.
– И что бы я могла сделать, если бы вдруг заметила ее?
– По крайней мере попытаться спастись бегством. Но нет, тебе такое в голову не приходило! Ты таращилась на горы и шла вперед с ослиным упорством, ничуть не лучшим, чем у твоего треклятого мула.
– Спасибо за науку. Я обдумаю все, что вы мне сказали, – холодно проговорила Эмили. – А теперь не могли бы вы меня отпустить?
– Пока нет. – Клауд покрепче ухватил ее волосы и приблизил к ней свое лицо.
Эмили вся напряглась, но он так крепко держал ее, что ей ничего не оставалось, как только покориться его желанию.
– Отпустите меня, – хрипло проговорила она.
– Нет уж, подожди. – Он приблизил свои губы к ее губам.
Эмили решила не разжимать губ, но как только Клауд властно накрыл их своим ртом, поняла, что сделать это будет нелегко. Несмотря на суровую линию рта, губы Клауда оказались теплыми и мягкими. Эмили почувствовала, как помимо воли губы ее начинают приоткрываться, а по телу растекается блаженное тепло. Но самым страшным было то, что она совершенно не могла сопротивляться незнакомцу.
Когда язык его, проникнув сквозь слабый барьер ее губ, скользнул ей в рот, Эмили вся затрепетала. Она попыталась высвободиться из объятий Клауда, но ей это не удалось, и секундой позже она, позабыв обо всем на свете, наслаждалась сладостным поцелуем.
Эмили пришла в себя оттого, что почувствовала, как сама тянется к Клауду. Она тут же поспешно высвободилась из его объятий и вернулась на свое место рядом с Торнтоном.
Не отрывая взгляда от зардевшегося лица Эмили, Клауд налил себе еще кофе; губы его слегка улыбались. Как он и предполагал, его новая знакомая оказалась настолько страстной, что даже недавние трагические события не в силах были погасить эту страсть. Несмотря на сопротивление, Эмили ответила на его поцелуй. Однако Клауд понимал, что ему придется изрядно потрудиться, чтобы завоевать такую обворожительную красотку. Он принялся размышлять над тем, как бы ему снова заключить Эмили в свои объятия, да побыстрее.
Хотя Эмили была неприятна его улыбка, она постаралась не обращать на нее внимания. А вот не заметить взгляд прищуренных глаз, который Клауд не сводил с нее, оказалось гораздо труднее. Ей очень хотелось знать, о чем он думает. Было что-то в этом взгляде, говорившее, что от этого человека ей нечего ждать добра.
– Мы сейчас опять пойдем? – спросил Торнтон.
– Да. Не сидеть же здесь весь день.
Эмили поднялась и принялась собирать пожитки.
– Не забудь про эту вещицу. – Клауд кивком головы указал на потрепанный зонтик. – Какая прогулка без него?
– Вам что, разве некуда идти? – ехидно спросила Эмили.
– С чего ты взяла? – Клауд поднялся. – Мой пункт назначения – Сан-Луис-Вэли. У меня там ранчо.
Он не спеша направился к лошадям, и Эмили устремилась за ним.
– Вы правда направляетесь в Сан-Луис-Вэли?
– Я ведь тебе уже сказал, – бросил Клауд, не оборачиваясь.
– Тогда мы с Торнтоном можем поехать с вами.
– Нет.
Эмили уставилась на него широко раскрытыми от удивления глазами. Лишь отчаянное положение, в которое она попала, побудило ее просить, и она никак не могла поверить в то, что он откажется помочь ей и мальчугану.
– Неужели вы бросите нас здесь совсем одних?
Клауд обернулся и бесстрастно взглянул на Эмили.
Она ни в коем случае не должна догадаться, что он блефует.
– От тебя, детка, одни неприятности, и мне они вовсе ни к чему. Мне хочется добраться до моего ранчо целым и невредимым, что я и намереваюсь сделать.
– Как вы можете быть таким бессердечным! Вы ведь только что ясно сказали, что нам грозит опасность. Если вы оставите нас здесь одних, это будет равносильно убийству!
Клауд равнодушно пожал плечами и начал седлать Саванну.
– В первую очередь приходится думать о том, как спасти собственную шкуру.
– Я смогу вам заплатить, – лихорадочно выпалила Эмили, радуясь тому, что хоть это ей пришло в голову.
– У тебя есть деньги?
– Нет, но у меня есть несколько вещей, которые я могу продать, – поспешно добавила она, видя, что Райдер собирается вскочить в седло. – Кое-какие драгоценности.
– И на сколько же они потянут? – холодно поинтересовался Клауд.
– Ну, долларов на пятьдесят или сто.
– Это не та сумма, ради которой стоит рисковать жизнью.
– Но больше у меня ничего нет, – беспомощно проговорила Эмили, видя, как ускользает ее последняя надежда.
– Может, ты говоришь правду, – повернувшись, Клауд медленно приблизился к ней, – а может, нет.
Теперь Эмили уже жалела, что рассказала ему о драгоценностях. Он запросто может отнять их у нее, а потом бросить ее с Торнтоном на произвол судьбы. Этот человек уже повел себя не как джентльмен, отказываясь взять их с малышом с собой, так что обокрасть ее для него наверняка пара пустяков.
– Я могла бы раздобыть больше, когда мы доберемся до Сан-Луис-Вэли…
– У Харпера? – тихо спросил Клауд, подходя к Эмили почти вплотную.
– Откуда вам известно про Харпера?
Эмили не тронулась с места. Не хватало еще, чтобы этот нахал подумал, будто она его боится!
– Ты произносила его имя во сне.
– Вот как? Ну да, я уверена, что Харпер не откажется дать мне денег. Он будет рад, когда я приеду к нему целой и невредимой.
– Не сомневаюсь. Только от твоего Харпера мне ничего не надо.
Глубокий проникновенный голос незнакомца заставил ее сердце сильнее биться в груди, и Эмили обеспокоенно нахмурилась. Она и сама не могла понять, что с ней происходит.
– Тогда что вам нужно? Если вы назовете цену, я подумаю, согласиться мне или нет.
– Ты, – бесстрастно произнес Клауд и, положив руку на голову Эмили, ласково провел по ней своими длинными пальцами.
– Что? – Эмили ахнула. Наверное, она неправильно его поняла…
– Я хочу тебя. – По-прежнему бесстрастный голос Клауда не оставлял сомнений в его намерениях.
– А я думала, мы уже закончили войну за отмену рабства, – надменно проговорила Эмили.
– И даже добились победы. Но речь идет не о рабстве, крошка, а об услуге. Ты оказываешь услугу мне, а я тебе.
– Неужели вы и впрямь воспользуетесь отчаянным положением, в которое я попала?
– Мне придется. Когда я чего-то хочу, я не останавливаюсь ни перед чем, чтобы добиться своего. Ну так что, по рукам?
– Нет, сэр. – Эмили отпрянула. – Если бы я намеревалась стать проституткой, я не стала бы уезжать из Бостона.
Пожав плечами, Клауд пошел к своей лошади. Он вовсе не был уверен, что проиграл. У Эмили есть еще время передумать. Когда она убедится, что он не шутит, то наверняка запоет по-другому.
Клауд начал продумывать и еще один план на тот случай, если вдруг первый не сработает, – ведь на самом деле он вовсе не собирался бросать беспомощную девушку и мальчугана посреди безлюдной равнины.
Эмили на мгновение застыла. Она отказывалась верить своим ушам. Неужели он и в самом деле ее покинет? Не все мужчины, которых она знала, вели себя по-джентльменски, однако ни один из них – в этом она была абсолютно уверена – не оставил бы ее и маленького мальчугана посреди мрачной пустыни.
– Мы сейчас пойдем домой? – Торнтон, подойдя к Эмили, взял ее за руку; в глазах мальчугана светилась надежда. Конечно, его вторая мама не даст ему погибнуть: она знает, что нужно делать, чтобы они благополучно добрались до дома.
Однако Эмили понятия не имела ни о той местности, по которой они шли, ни об опасностях, которые их подстерегали. Незнакомец прав, она и в самом деле с ослиным упорством рискует своей жизнью и жизнью ребенка.
Да и так ли уж важна ее девственность? Может, ее и не стоило бы терять, если бы речь не шла о столь безнадежных обстоятельствах.
– Сэр? – едва слышно позвала Эмили, делая робкий шаг вслед удалявшемуся от нее всаднику. – Эй! – крикнула она громче, поняв, что ей ничего не остается, как принять предложение. – Мистер Райдер!
Клауд остановился и, повернувшись в седле, взглянул на девушку. Он и в первый раз прекрасно слышал, что она его зовет, но притворился, будто понял это только сейчас. Нужно было убедиться, что она и в самом деле приняла решение.
Велев Торнтону оставаться на месте, Эмили подошла к всаднику. Слава Богу, что он молодой, сильный и красивый, попыталась она себя утешить. У нее все равно не оставалось другого выхода, даже если бы ее спаситель был старым и уродливым.
– Я готова обсудить условия…
Спешившись, Клауд тут же заключил Эмили в объятия. В этот момент ему отчего-то показалось, будто он держал ее так всю жизнь. Ему приходилось обнимать многих женщин, и при этом он испытывал точно такие же чувства, однако, как это ни странно, сейчас не мог вспомнить ни одной из них. Единственное, о чем он был в состоянии думать, так это о том, как соблазнительно, должно быть, эта маленькая леди из Бостона выглядит без одежды.
– Условия очень простые: мы с тобой будем спать вместе каждую ночь до Сан-Луис-Вэли.
– А я могу выдвинуть свои условия? Вы требуете от меня очень многого! – воскликнула Эмили, когда Клауд, схватив под мышки, приподнял ее так, что их лица оказались на одном уровне.
– Ты выигрываешь не меньше – жизнь и безопасность свои и мальчика. По-моему, этого вполне достаточно.
Последовавший за этим поцелуй закрепил их сделку. Эмили всегда считала, что порядочная женщина не должна подавать вида, что поцелуй доставляет ей удовольствие, однако когда Клауд оторвался наконец от ее губ, она почувствовала, как в ней нарастает еще не вполне осознанное желание.
Внезапно ей стало не по себе.
Внутренний голос нашептывал ей, что за спасение жизни Торнтона и своей собственной она заплатит цену, гораздо большую, чем девственность. Эмили попыталась подавить охватившую ее панику. У нее нет другого выхода, и она просто обязана принять предложенные условия.
– И все-таки вы должны обещать мне кое-что, – задыхаясь, проговорила Эмили и, упершись руками Клауду в грудь, попыталась оттолкнуть его от себя.
Райдер чувствовал, что еще секунда – и он швырнет Эмили на землю и тут же овладеет ею. Охватившее его желание неожиданно оказалось настолько сильным, что он был несколько сбит с толку.
– И что это за условие? – ворчливым голосом проговорил он, немного успокоившись.
– Мальчик ничего не должен знать.
– Ты будешь находиться в моих объятиях каждую ночь и хочешь, чтобы он этого не заметил?
Эмили мучительно вспыхнула от смущения, но затем, взяв себя в руки, спокойно проговорила:
– Мне кажется, нет никакой необходимости выставлять наши отношения напоказ.
– Иными словами, не стоит целоваться, когда мальчуган стоит рядом и пялится на нас во все глаза, да?
Проследив за взглядом Клауда, Эмили увидела, что Торнтон и в самом деле наблюдает за ними с явным любопытством.
– Совершенно верно, сэр.
Клауд с явной неохотой поставил Эмили на землю.
– Пожалуй, это справедливо. Итак… – Клауд провел пальцами по щеке Эмили. – Ты согласна на мои условия?
– Согласна.
Клауд улыбнулся так самодовольно, что Эмили передернуло. Этот человек получил то, что хотел, зачем же еще злорадствовать? Бросив на Райдера презрительный взгляд, она отправилась собирать вещи.
Райдер недолго испытывал чувство вины оттого, что использовал в своих интересах отчаянную ситуацию, в которую попала Эмили. Что толку кривить душой – все равно бы он так или иначе добился своего.
– Эта красавица будет для тебя в самый раз. Только тебе придется ехать в мужском седле. Дамского у меня нет, – проговорил он, снимая с лошади поклажу.
Видя, как суетится Клауд, Эмили прикусила губу. Лошадей она не боялась, а вот ездить верхом ей еще никогда не доводилось. Эмили ужасно не хотелось признаваться в этом, однако она понимала, что сказать все равно придется – не могла же она притворяться искусной наездницей, не зная даже, с какой стороны подходить к лошади.
– Простите, – робко проговорила Эмили, – но я ни разу в жизни не садилась на лошадь.
– Как же, черт возьми, ты до сих пор передвигалась?
– Ходила пешком или ездила в коляске.
Пробормотав под нос какое-то ругательство, Клауд подсадил Торнтона в свое седло, а затем помог Эмили взгромоздиться на спину лошади.
– Ничего, крошка, научишься – другого выхода у нас нет.