В ту ночь Рэйзеби снилось, что рядом с ним в постели лежит Элис, что они все еще вместе и ничего не изменилось.
– Рэйзеби, – шепнула она и легко провела пальцами по его щеке. – Рэйзеби.
Элис. Во сне он шептал ее имя.
– Элис, – пробормотал он, прижимая ее к себе и чувствуя безграничное счастье оттого, что она нашла его, что пришла спасти его от чего-то ужасного. Во сне Рэйзеби, как ни старался, не мог вспомнить, в чем заключалась угроза.
Ранним утром луч солнца коснулся Рэйзеби, пробуждая его ото сна и возвращая из мира снов в реальность. Все тело его было напряжено, оно просило любви, но Элис рядом не было.
Он был один.
И теперь он знал, что за тьма сгущается вокруг него.
Чудесный сон растаял, на смену ему пришла суровая реальность. Возбуждение прошло.
Солнечный луч, пробравшийся через щель в пологе, исчез – солнце скрыла пухлая серая туча. Рэйзеби отдернул полог и сел, свесив ноги с кровати и ощущая обнаженной кожей свежий утренний воздух. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь отогнать мысли об Элис и забыть о своем сне, сладком, но с привкусом горечи.
Когда часы пробили девять, в дверь постучал камердинер. Он вошел в комнату в сопровождении горничной, несшей кувшин с горячей водой, и секретаря Рэйзеби. Секретарь сжимал в руках записную книжку, в которую он неукоснительно заносил все мероприятия, требующие присутствия хозяина. Тяжело вздохнув, Рэйзеби помотал головой, избавляясь от остатков сна так же решительно, как он изгнал из своего сознания воспоминания о том, что случилось вчера в Гайд-парке. Вина, вожделение, желание – что бы это ни было.
О мисс Причард не может быть и речи, подумал он. Но сегодня у миссис Пэдстоу обед, на котором будут присутствовать по меньшей мере двадцать в высшей степени респектабельных девиц. А завтра вечером – пикник для дебютанток, организованный леди Джерси. Потом танцы у Элмака и бал у леди Рутледж, устраиваемый специально для тех, кто ищет пару. На одном из этих мероприятий он наверняка найдет себе подходящую жену.
Рэйзеби провел рукой по волосам, сделал глубокий вдох и встал с постели, чтобы встретить новый день.
В тот вечер Элис ушла со сцены под оглушительную овацию. Три раза она выходила на поклон, по публика не унималась. Зрители свистели и кричали, требуя ее на сцену. Гримерная была так заполнена цветами, что едва удалось найти место для костюмов и столика с гримом и зеркалом. Аромат наполнял маленькую комнатку: розы, лилии и еще какие-то неизвестные Элис цветы. В каждом букете – визитная карточка поклонника, а то и письмо. Письма скреплены печатями красного воска с оттисками гербов или монограмм. Элис пробежала взглядом по печатям, ища одну, особенную. Она ничего не могла с собой поделать. После вчерашней встречи в Гайд-парке она не могла перестать думать о Рэйзеби. И почему ей так трудно выбросить его из головы… Снова поймав себя на мысли о нем, Элис сердито покачала головой, села за столик и принялась снимать грим. Потом она скользнула в кофейно-коричневое вечернее платье из великолепного шелка, висевшее на ширме.
В дверь гримерной постучали.
– Через пять минут в артистическое фойе, мисс Свитли, – раздался голос из-за двери. – Мистер Кембл просил передать, что герцог Хоуик и герцог Монтейт сегодня снова здесь.
– Спасибо, Билли. Я сейчас приду.
Элис придирчиво осмотрела себя в зеркало. Без яркого грима ее лицо казалось бледным. Мысли ее снова обратились к встрече с Рэйзеби в Гайд-парке.
– Не будь дурочкой, Элис Флэнниган, не воображай бог весть что, – прошептала она своему отражению. Элис Флэнниган – так ее звали когда-то, с этим именем она появилась на свет. Потом, придя в театр, она взяла себе сценический псевдоним. – Давай, девочка, нацепи улыбку на лицо и ступай. Жизнь продолжается… если повезет. И да, он того не стоит.
Элис слегка потерла щеки, чтобы вернуть румянец, коснулась помадой губ и поправила выбившийся из прически локон.
Сделав глубокий вдох, она подняла голову, улыбнулась и отправилась блистать и очаровывать джентльменов, как того требовал ее контракт.
– Рэйзеби! – воскликнул виконт Буллфорд, подходя к Рэйзеби, лениво ковырявшему в тарелке на пикнике для дебютанток. – Какое преступление совершила тетушка Харриет, чтобы затащить тебя сюда?
– Буллфорд, – кивнул Рэйзеби.
Погода стояла солнечная и сухая, но ветерок был по-весеннему свеж. Деревья, окружавшие эту часть парка, до некоторой степени защищали собравшихся от ветра, но он то и дело заставлял трепетать ленточки на шляпах и развевал муслиновые юбки дам, расхаживавших по поляне.
С подноса на одном из столиков Буллфорд подцепил маленький пирожок с мясом и отправил его в рот.
– Мне тоже не удалось отвертеться. Папаша следит за мной, как орел. Пытался заставить меня еще и друзей сюда привести. Здесь явно слишком много дам и не хватает джентльменов.
– И как, тебе удалось кого-нибудь уговорить? – поинтересовался Рэйзеби.
– Нелегкая это задача, старик, скажу я тебе. – Буллфорд тяжело вздохнул, вспоминая все трудности, которые ему пришлось преодолеть. – Пришлось наобещать с три короба. Кое-кто согласился оказать мне услугу. Пройдут годы, прежде чем я смогу рассчитаться с долгами.
Рэйзеби улыбнулся.
Подошли Фаллингем, Девлин, Монтейт и несколько других джентльменов. Каждый из них держал в одной руке бокал шампанского, а в другой – большую тарелку с едой.
– Как продвигаются поиски невесты, Рэйзеби? – осведомился Девлин.
– Неплохо.
Рэйзеби почувствовал себя неуютно.
– Присмотрел кого-нибудь? – спросил Фаллингем.
– Пока нет, – ответил Рэйзеби, стараясь казаться равнодушным.
– Ты в последнее время сам на себя не похож, Рэйзеби, – заметил Монтейт.
Рэйзеби улыбнулся. Какая ирония… кто на его месте был бы похож на себя?
– Не представляю, с чего бы это, – весело отшутился он.
– Видимо, в свете перспективы потерять свободу. Свадьба, жена, детишки… – Девлин содрогнулся.
Остальные разразились смехом.
– Ты ведь не жалеешь, что расстался с прелестной мисс Свитли? – поинтересовался Монтейт, подливая себе и другим шампанского.
Ничего не значащие для Монтейта слова, брошенные вскользь, заставили сердце Рэйзеби болезненно сжаться. Он сделал над собой усилие, чтобы не выдать свои истинные чувства.