Рэйзеби сел в постели и натянул брюки. Откинувшись на массивную резную спинку кровати, он вытянул длинные ноги.
По телу Элис пробежал холодок. Поежившись, она завернулась в одеяло и села рядом с Рэйзеби.
Протянув руку, он коснулся ее руки, сжал ее тонкие пальцы, и сердце Элис учащенно забилось. На мгновение ей показалось, что она задыхается, а сердце будто мороз сковал. Она ждала, уже зная, что Рэйзеби собирается ей сказать, но от всего сердца надеялась, что ошиблась в своих предположениях. Да, конечно, все совсем не так, она напридумывала себе бог знает что, а потом сама же посмеется над своим глупым сердцем.
– Так скажи мне. – Элис улыбнулась, чувствуя, как кровь в ее венах превращается в лед.
– У меня есть обязательства, Элис. Перед моим титулом, моими поместьями и людьми, которые от меня зависят. Я должен сберечь все это для будущих поколений. Это мой долг. И во имя этого долга я обязан жениться и произвести на свет наследника. Меня растили для этой цели. У меня должен родиться сын, который в свое время сделает то же самое. Я должен жениться.
– Разумеется, ты должен. – Элис всегда это знала, они оба знали. Но ей казалось, что это случится еще очень нескоро, в отдаленном будущем, а не теперь, когда их чувства друг к другу так сильны. – Но ты еще очень молод. Ты ведь не собираешься прямо сейчас пойти к алтарю?
– Через полгода мне исполнится тридцать.
Он посмотрел в сторону и провел рукой по волосам.
– И что это значит? Это что, условие? К тридцати годам ты должен жениться и произвести на свет наследника?
В его глазах промелькнула тень.
– Что-то вроде того, – сказал он. – Атолл возвращается домой на носилках. Он был на волосок от смерти.
– Твой кузен, которого ранило в сражении?
– Сейчас он – мой наследник, Элис.
– Но я думала, он поправляется.
– Теперь да, но он едва не отдал Богу душу. То, что случилось с Атоллом… заставило меня задуматься. Я слишком долго пренебрегал своими обязательствами. Больше так продолжаться не может. Я должен найти себе невесту.
Его рука все еще покоилась на ее руке. Никто из них не пошевелился. Они сидели, откинувшись на спинку кровати, и как будто вели обычный разговор, как тысячу раз до этого. Элис смотрела на огонь, пляшущий в камине, и делала вид, что не потрясена словами Рэйзеби.
– Значит, ты даешь мне отставку? – Она улыбнулась, в глубине души отчаянно надеясь, что он передумает и скажет, что все будет как прежде. На белоснежном покрывале она видела грязные пятна – пыль с его сапог.
Он не передумал.
– Прости, Элис.
Она медленно убрала руку и взглянула на него, но Рэйзеби смотрел прямо перед собой, словно вглядывался во что-то в одной ему ведомой дали.
Всего пять минут назад они занимались любовью, их дыхание, тела, сердца слились воедино. А теперь он сидит, отстранившись, будто и не было ничего между ними. Элис чувствовала себя так, словно ее ударили со всего размаха.
Ее взгляд упал на бриллиантовый браслет, сверкающий, как ночное небо, полное звезд.
– Так вот почему ты купил мне браслет! – Она невесело улыбнулась. – Это расчет.
Воцарилась невыносимо мучительная тишина.
Пальцы Элис медленно нашли застежку, расстегнули ее, и браслет соскользнул с ее запястья. В отблесках пламени бриллианты сверкали, как капли росы на солнце.
Мысли Элис путались. Она силилась понять, осмыслить происходящее.
– Ты собирался сказать мне еще вчера, не так ли? Вот почему ты приехал так неожиданно.
Он не отрицал.
Горько усмехнувшись, Элис покачала головой.
Его потемневшие глаза упорно смотрели вдаль.
Охватившая ее буря чувств была так сильна, что Элис чуть не захлебнулась в ней, как в штормящем море. Она отвернулась, стараясь сдержать охватившие ее гнев и неверие. Обида раздирала сердце. Как она могла быть так слепа? Шесть месяцев она думала, что все замечательно. Она была счастлива и была уверена, что он испытывает к ней такие же чувства, что и она к нему. Сейчас она едва могла поверить в происходящее. Элис казалось, что она спит и видит дурной сон.
– Ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь. Пока не подыщешь себе другой дом.
– Как мило с твоей стороны.
Рэйзеби словно не заметил иронии.
– Разумеется, я положу на твой счет определенную сумму.
– Мне не нужны твои деньги, Рэйзеби.
– Это часть нашего договора.
– Ах вот что… – Она вспомнила о листке бумаги, исписанном изящным почерком и перевязанном зеленой лентой. – Как же я могла забыть…
Снова воцарилась тишина. Напряжение стало невыносимым. В голове Элис металось столько мыслей, столько слов просилось на язык. Она сжала губы, стараясь не выпустить слова на волю.
Соскользнув с кровати, она схватила свой старенький пеньюар со спинки стула, надела его, завязала пояс на талии и встала у окна, уставившись на залитую светом фонарей улицу. В молчании она наблюдала за редкими прохожими. Театралы, возвращавшиеся домой после спектакля. Женщины, внешний вид которых не оставлял сомнений в том, что это жрицы любви, вышедшие на ночную охоту. Наметанным глазом Элис сразу выделяла их из прочих, в конце концов, разве сама она… Проехала карета, затем джентльмен верхом на лошади.
Услышав шорох, она обернулась и увидела, что Рэйзеби поднимается с кровати. Вот он встал, и Элис хватило одного взгляда на его мускулистую грудь и бедра в облегающих брюках, чтобы ее тело предательски затрепетало. Она ощутила прилив желания.
– Такие отношения, как наши, не могут длиться вечно, Элис.
– Конечно, – согласилась она.
– Я должен выполнить свой долг.
Его губы, на которых так часто играла улыбка, теперь были сурово сжаты. Как ни старалась Элис, ей не удалось ничего прочесть у него в глазах, они были непроницаемы.
Сердце ее билось чаще, чем у лошади, скачущей галопом.
– Может быть, тебе стоило вспомнить о своем долге шесть месяцев назад?
Полгода назад Рэйзеби увидел Элис в пьесе, где она играла вместе с Венецией. Тогда пьеса произвела в Лондоне настоящий фурор. Увлекшись Элис, Рэйзеби сделал ее своей любовницей. Для этого ему потребовалось всего несколько недель.
– Может быть, – ответил он.
Это признание причинило Элис жгучую боль.
Они смотрели друг на друга. Лицо Рэйзеби было мрачно. Она никогда не видела его таким серьезным.
– Не думаю, что тебе станет от этого легче, но мне очень жаль, Элис.
– Ты это уже говорил.
– Спасибо тебе за все.
Не отрывая глаз от лица Элис, Рэйзеби шагнул к ней и протянул руку, словно желая коснуться ее.
Она отскочила, глядя на эту сильную, покрытую легким загаром руку с длинными пальцами. Эта рука касалась ее губ, ласкала ее обнаженное тело, дотрагивалась до самых интимных его частей.
Элис подняла глаза, в них сверкала ярость.
Рэйзеби отвел взгляд, рука безвольно опустилась.
– Если тебе еще что-нибудь нужно…
– Ничего. Ты можешь идти, – с притворной холодностью отрезала Элис и отвернулась к окну, судорожно кутаясь в пеньюар.
Она слепо вглядывалась в улицу, залитую светом фонарей, молясь про себя только об одном – чтобы он скорее ушел.
Но Рэйзеби медлил.
Она слышала, как он подошел к ней. Он не коснулся ее, но Элис ощущала исходящее от него тепло.
– Элис… я надеюсь, что не… обидел тебя.
Она резко повернулась и взглянула ему в глаза, вызывающе вздернув подбородок:
– Обидел меня? Не льсти себе, Рэйзеби. Это было мило, но всему приходит конец.
Элис пожала плечами, старательно демонстрируя равнодушие, и прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
В его глазах промелькнула боль.
– Что ж… – Он кивнул. – Прощай, Элис.
– Прощай, Рэйзеби.
Слова падали, как камни. Элис заставила себя улыбнуться и снова отвернулась к окну, словно надеясь увидеть там что-то более интересное.
Помедлив несколько секунд, Рэйзеби повернулся и зашагал к двери. Элис видела в темном оконном стекле его удаляющееся отражение и свое бледное, испуганное лицо.
Дверь спальни закрылась с едва слышным щелчком, но Элис показалось, что удар был оглушительным.
Она молча стояла, прислушиваясь к удаляющимся шагам и судорожно зажимая рот рукой, чтобы сдержать рыдания. Вот шаги раздались уже на лестнице, и пять минут спустя захлопнулась входная дверь. Только тогда Элис сползла на пол, задыхаясь от слез.
Остаток ночи она провела в маленьком кресле у камина, уставившись на огонь. Время от времени она подбрасывала уголь и смотрела на пляшущие языки пламени. Они пожирали черные куски дерева с неистовством, которое бушевало и в ней самой. В комнате было жарко, но Элис не замечала этого. Никакого тепла не хватит, чтобы согреть ее, изгнать холод из ее сердца, и напрасно она куталась в шерстяную шаль. Это шок, подумала она. И ярость. И еще ощущение, будто она выпила подряд десять чашек кофе. Даже если она ляжет в постель, ей не уснуть. Мысли мечутся в голове, она словно обезумела.
«Не смей плакать о нем!»
Но слезы лились сами собой. Их хватило бы на небольшой водопад, подумала Элис. Ей казалось, что на груди у нее покоится огромный валун, который вот-вот раздавит ее.
Это же всего лишь секс. Это всегда был только секс. Почему же теперь она чувствует себя такой униженной, почему ее сердце истекает кровью? Память услужливо воспроизводила слова Рэйзеби, не давая Элис возможности успокоиться.
Она глубоко вздохнула. Посмотрела на огонь. У нее бывали времена и похуже. Она вспомнила о своей семье, оставшейся в Ирландии, о том, как отправилась в Лондон, надеясь найти работу и помочь родным, о голоде и отчаянии, которые подстерегали ее тут. Она вспомнила, как играла роль мисс Руж в первоклассном борделе миссис Сильвер, старательно скрывая под маской свое лицо. Об этом почти никто не знал. Рэйзеби знал. Бог знает, зачем она ему рассказала. Теперь Элис жалела об этом.
Она перевела взгляд на постель, все еще смятую после ночи любви. В складках простыней сверкал бриллиантовый браслет, такой красивый и такой дорогой. Элис горько усмехнулась и покачала головой – какой же глупой она была.
«Никогда не показывай им, как сильно они тебя обидели. – Слова матери громом отдавались в ушах Элис. – Эти ублюдки не смогут забрать у тебя твою гордость, если ты сама им не позволишь. Смотри жизни в лицо, Элис, и всегда, слышишь, всегда улыбайся».
Элис не блистала особенным умом, но она была женщиной практичной, целеустремленной и не боялась тяжелой работы. И еще у нее была ее гордость, черт возьми.
Элис отвела взгляд от постели и, уставившись на золотистые язычки пламени, принялась строить планы.