Я откашлялась.
– Хайбековых оставляем за кадром, Катю Пустовойт тоже. Девочке нравится эпатировать взрослых, это демонстративное подростковое поведение, оно со временем либо исчезнет, либо превратится в черту характера, но на торговку осмием Катерина не тянет. Наибольшее подозрение вызывает Геннадий. Есть еще один момент. Очень сомневаюсь, что человек, связанный с таким серьезным и опасным делом, расскажет о своем промысле домашним. Муж, жена, а уж тем более дети не будут посвящены в детали торговли осмием. В составе группы лишь один человек не имеет пары, и это Сорокин. Завтра у нас с раннего утра экскурсия на местный рынок, я постараюсь проследить за антикваром. Воспользуюсь тем, что он пытался завязать со мной отношения.
Никита протянул мне визитку.
– Забей этот номер в телефон. При разговорах будем соблюдать осторожность, ни о каком осмии упоминать не следует, предлагаю вести речь о лаймах.
Мне игра в шпионов показалась смешной, но Никита был торжественно серьезен, и я согласилась.
– Ладно, мне без разницы, пусть осмий станет мандарином.
– Лаймом! – поправил «мачо». – Пойми, это совсем не шутки. На мировой рынок за год поступает всего около полукилограмма изотопа осмия. Его производят в считаных лабораториях, где учитываются сотые доли металла, и вдруг целых пятнадцать граммов! Да еще мы знаем – это пробная партия, за ней последуют другие. Надо быть серьезней.
– Непременно, – пообещала я.
– Ни малейшей самодеятельности, – заволновался Фролов, – исключительно наблюдение, выводы будут делать умные люди.
– Стой! – вдруг опомнилась я. – А Лариса? Наш гид и экскурсовод! Она не может быть причастной?
– Лара? Никогда, – отмел в сторону все подозрения Никита, – она занята исключительно семьей, верная жена.
– Лариса вынуждена работать, значит, ее материальное положение нельзя назвать прекрасным, – возразила я.
Фролов смял бумажные фигурки.
– Нет, у нее хороший дом, а супруг коренной пхасец, управляет крупным отелем. Женщин, связавших свою судьбу с жителями Пхасо, мало, они здесь организовали клуб. У Лары нет детей, одной в особняке скучно, ну не болтать же дни напролет с другими бабами. Лара хотела работать на рецепшен в гостинице, но Вилли сказал: «Трудно руководить собственной женой, и я не хочу, чтобы ей отдавали приказы другие управляющие».
Вот потому Лариса сопровождает группы, не забывает родной язык, имеет личные деньги и вполне счастлива. Нет, Лара и контрабанда осмием – это как сахар и соль.
Я не стала спорить. Однако, по-моему, Фролов не совсем прав. Соль легко соединить с сахаром, другой вопрос, станете ли вы класть такую смесь в чай.
Утром мы сели в автобус около семи.
– Отвратительно рано, – закапризничала Светлана, едва мы начали устраиваться в креслах, – я привыкла в такое время ложиться спать!
Наташа повернулась в сторону Светы.
– Наверное, ты не работаешь?
– Верчусь побольше твоего, – фыркнула Светлана, – день-деньской на каблуках! В любую погоду, без выходных и праздников.
– А кто ты по специальности? – не успокаивалась Наташа.
Светлана приподняла подбородок, чуть сузила глаза и уже хотела гордо сообщить о своем статусе певицы, но ей помешала Катя.
– Ма, ты чукча? – протянула девочка. – Она сказала ж: весь день верчусь на каблуках. Светлана стриптизерка, они вокруг шеста крутятся в специальной обуви на здоровенной платформе.
– Какая гадость! – вскричала Нина. – Ой, Светочка, не подумай, ничего личного. Каждый волен своей голой задницей зарабатывать. Здесь, в автобусе, очень сильно пахнет духами. Фу! Правда?
Кузя затявкал, Сергей кивнул и уронил в проход пакет, который держал на коленях.
– Я певица! – взвизгнула Светлана. – Из группы «Звездочки»! Девочка, поосторожней с выражениями!
Лариса схватила микрофон и легко перекричала рассерженную жену Юрия:
– Здрассте! Понимаю, что рано и вам хочется поспать, но рынок открывается в пять, а в девять там уже пусто. Сначала об истории. В тысяча двести сорок третьем году…
Я попыталась сосредоточиться на словах экскурсовода, краем глаза наблюдая, как Сергей собирает вещи, высыпавшиеся из полиэтиленового мешка: маленькую миску, явно Кузину, небольшой матрасик, резиновую косточку, поводок, гламурно расшитый бисером, несколько шприцев с голубым содержимым, попонку от дождя, баночку корма, бутылку с водой. Последняя откатилась к моему креслу, я подхватила ее и протянула Сергею со словами:
– Похоже, Кузя не любит путешествовать налегке.
Ответа от компьютерщика я не ожидала, но Сергей внезапно тихо произнес:
– Верно, тут даже лекарства припасены на тот случай, если чхуня заболеет. Нина очень предусмотрительна, она всегда носит заправленные шприцы.
– Хорошее качество, – поддержала я беседу.
Сергей приоткрыл рот, он явно был не прочь продолжить разговор, но тут Нина зашипела:
– Сейчас же прекрати болтать! Если тебе неинтересно слушать экскурсовода, можешь вернуться в гостиницу.
Кузя тявкнул, муж кивнул, аккуратно поставил пакет на колени и притих в кресле. Я чуть высунулась в проход и принялась исподтишка рассматривать товарищей по поездке. Фатима прислонилась к Зарине и держала дочь за руку, Катя смотрела в окно, Наташа дремала, Гена откровенно зевал, Юрий вертел в руке мобильный, Сергей замер истуканом. Он даже не моргал. Наверное, компьютерщик научился дремать с открытыми глазами. Искренне увлеклись рассказом Ларисы лишь Нина и Светлана. Я расслабилась. В автобусе можно «выключить» ищейку: пока все смирно сидят в креслах, ничего интересного не произойдет.
По рынку мы таскались полтора часа, Лариса честно отрабатывала свою зарплату.
– Посмотрите направо, перед вами старейшая гостиница Пхасо, построенная в тысяча семьсот пятнадцатом году. Посмотрите налево, там лучшие бани мира, их возвели в начале пятнадцатого века.
– Почему отель и баня расположены на рынке? – удивилась Света.
Лариса торжественно заявила:
– Замечательный вопрос. Рынок – это старый центр Пхасо. Сами торговые ряды занимают лишь его пятую часть, там можно купить специи, одежду, косметику, парфюмерию, продукты. Остальные строения – дома, где по сию пору обитают пхасцы. Видите, там, в глубине, здания?
– В них есть современные удобства? – поразилась Светлана. – Ну вода, газ, канализация?
Лариса засмеялась.
– Конечно. Рынок был полностью реконструирован, только фасады домов оставили прежними. Наше правительство не хочет превращать остров в кошмар с небоскребами. Если больше вопросов нет, то у вас свободное время, можно купить сувениры.
– А в бане чисто? – внезапно поинтересовалась Зарина.
– Как в самой стерильной операционной, – кивнула Лариса, – я сама туда хожу, поверьте, это ни с чем не сравнимое удовольствие. О! У вас прорезался голос! На Пхасо уникальный воздух, он способствует быстрому оздоровлению.
Фатима дернула дочь за рукав и что-то зашептала ей на ухо, но меня больше интересовали другие члены группы. Светлана повисла на руке у Юрия.
– Купи мне сережки! Вон там лавочка золотых изделий!
– Зачем тебе местная ерунда? – попытался возражать муж. – Разве поделки ремесленников можно сравнить с произведениями хороших ювелиров?
– Хочу! – капризно протянула Света, изображая перед всеми звезду эстрады.
– Юрий прав, – бесцеремонно вмешалась в их беседу Наташа, – у вас такие красивые подвески в ушах, я подобных не видела.
– Юра заказал, – довольно пояснила Света. – На годовщину свадьбы. Очень оригинальный дизайн, золотые шары, а к ним приделаны усыпанные бриллиантами цилиндры.
– Наверное, тяжелые, – подхватила Нина.
Светлана скорчила рожицу.
– Нет, они полые внутри, смотрятся громоздко, а на самом деле дутые и, полагаю, не очень дорогие. Это копия серег Мадонны, ее в таких в журнале «Ах» сняли, папарацци где-то подловил певицу и щелкнул. Я прямо ими заболела, ну Юра их и заказал.
– Как романтично! – закатила глаза Нина. – Приятно, когда муж такой заботливый! Не то что некоторые!
– У Мадонны серьги бешеных бабок стоят, – обиженно протянула Света. – А мои всего лишь копия, дешевый вариант.
– Золото с брюликами – дорогая забава, – покачал головой Гена, – вы бы не брали в поездку эксклюзивные украшения, еще сопрут.
– Господи! – закатила глаза Светлана. – Ну кому может приглянуться такая ерунда? Скорей уж вор влезет в лавку с ювелиркой.
– Очень вы безответственная, – не успокаивался Сорокин, – вот Нина поступила правильно, вдела в мочки пластмассовую лабуду, такую не жаль!
Хозяйка Кузи побагровела.
– Ну мужики! У меня настоящий перламутр с платиновыми вставками!
– Подделка из хрени! – уперся Геннадий. – Меня не обмануть.
– Нет! – взвизгнула Нина. – Я отдала за них пять тысяч евро.
– Отдать можно любую сумму, вопрос, что за нее получишь, – философски заметил Юрий.
Нина пнула Сергея.
– Немедленно подтверди, что мы приобрели подвески в Париже, у Картье!
Кузя гавкнул, муж кивнул.
– На что спорим, вас надули! – торжествующе заявил Геннадий. – Эти сережки стоят меньше ста баксов. Я знаю в Москве парочку умельцев, студентов Строгановки, они за медные копейки отличную реплику любого ювелирного изделия изготовят, такую шапку Мономаха сотворят, что от настоящей не отличить. Ставлю тысячу евро – ваш перламутр с платиной на самом деле барахло.
Нина топнула ногой:
– Спорим на штуку! Кстати, она у тебя есть?
– Не надо, – ожил Сергей. – Это глупо.
Нина уперла руки в боки.
– Лучше молчи! Другой мужик уже набил бы морду тому, кто его жену обидел. Почему «не надо»? Он первый захотел, вот пусть и заплатит за хамство. Обвинил меня прилюдно в ношении бижутерии! Да у нас Кузя ходит в ошейнике с фианитами! А я в пластике?!
– Не стоит, – тихо сказал Сергей.
Но жена лишь сильнее разгорелась.
– Заткнись. Ну, где твои бабки? – обратилась она к Сорокину. – Если думаешь, что хамство тебе сойдет с рук, то ошибаешься.
Геннадий вынул кошелек и продемонстрировал валюту, потом обернулся к Ларисе:
– Покажи хорошего ювелира! Только идем туда все вместе, мне нужны свидетели!
– Лучше прекрати, – влезла я в разговор. – Гена, извинись перед Ниной, и забудьте о споре. Фирма «Картье» никогда не обманывает покупателей, поверьте, я отлично знаю их магазин в Париже, общаюсь с его управляющим и могу заверить: если Волькина купила серьги там, они непременно оригинальные. Вы потеряете сейчас большую сумму.
– В ушах у нее джинса, – с упорством, которому могли бы позавидовать все ишаки Средней Азии, заявил Геннадий.
– Ты мне надоел! – гаркнула Нина. – Ну где тут оценщик?
Лариса указала рукой на магазин, в витрине которого теснились бархатные подушечки со сверкающими ожерельями.
– Лучше всего зайти к Ромалу, он ювелир в десятом поколении, его предок в тысяча пятьсот сорок третьем году…
– Избавь нас от местных сказок! Пошли! – взвилась Нина.
– Лучше мы отправимся погулять, – решительно произнес Юрий.
– Нет уж! – азартно воскликнула Света. – Я желаю поприсутствовать.
– А я нет, – возразил муж.
– Ну и не хоти себе на здоровье, – парировала супруга и поторопилась за Ниной.
Юра замер, Катя посмотрела на него снизу вверх.
– Что на своей груди пригрел, то всю жизнь шипеть будет, – сочувственно произнесла девочка.
Юрий сжал зубы, но никак не отреагировал на подростковую грубость, резко повернулся и пошел к ювелирной лавке.
Пока оценщик внимательно осматривал серьги, мы все не отрывая глаз следили за ним. В конце концов Ромал отложил лупу, какую-то лопаточку и торжественно произнес по-французски:
– Увы, мадам, это эрзац. Не подлинный Картье, а хорошо выполненная подделка.
По мере того как Лариса переводила речь ювелира на русский, круглые щеки Нины вытягивались.
– Супер, – обрадовался Сорокин, – гоните бабло, мадам!
Нина вытянула руку с большим перстнем на указательном пальце.
– А этот изумруд?
Ромал воткнул в глаз монокль с увеличительным стеклом.
– Отлично обработанное стекло.
– Тоже у Картье брали? – съехидничал Гена. – Ты, однако, настоящая обманщица! Знала, что носишь ерунду, и поперлась к ювелиру. Молодца, так и надо, никогда не сознавайся! А теперь гони бабульки.
– У нас карточка, – просипела Нина.
– Опаньки! – шлепнул себя по бедрам Гена. – Значитца, я должон еврики демонстрировать, а ты, блин, фигу в сумочке прячешь? Надеешься мне не заплатить? Не прокатит!
– Верну деньги в гостинице, – отрубила Нина.
– Эй, ребята, вы свидетели, – заголосил Сорокин.
– Наверное, очень обидно носить подделки, – с фальшивым сочувствием вздохнула Лариса, – унизительно! Я бы не смогла.
Нина тряхнула головой, аккуратно заколотый пучок волос превратился в лохматые пряди.
– Меня обманули! Я подам на Картье в суд и выиграю дело, а вот ты, эмигрантка хренова, таскаешь на плече фальшивую сумку от «Шанель»!
Лариса попятилась к окну, Нина наступала на экскурсовода.
– У Дарьи подлинный ридикюль, – гремела она, – сразу видно, отдала баба за кусок кожи на цепочке офигенное бабло. А ты приобрела пиратский вариант, выглядит похоже, но не на мой наметанный глаз! Обе сумки бежевые, обе с логотипом, да строчки разные и кожа отличается. Будешь еще выступать? Че, у мужа-пхасца деньжонок маловато?
Лариса прикусила губу, я прикрыла рукой свою любимую сумочку. Да, грешна, приобрела в Париже ридикюль за нереальные деньги. Не смогла устоять, влюбилась в сумку, и что самое интересное, заметила, что у Ларисы точь-в-точь такой же аксессуар. Еще подумала: наверное, экскурсовод хорошо обеспечена, раз позволяет себе культовые сумки. Мне ее «Шанель» не показалась поддельной.
– А я и не скрываю, что ношу копию, – неожиданно призналась Лариса, – где взять кучу евро на удовлетворение всех желаний? В отличие от некоторых я не выжимаю из мужа все соки.
Стоявший позади меня Сергей неожиданно закашлялся, Нина переключила внимание на мужа.
– Прекрати жевать омерзительную анисовую жвачку, у тебя от нее коклюш начинается! Выпей воды! Немедленно!
Кузя залаял, Сергей молча повернулся к двери.
– Эй, ты куда? – остановила супруга Нина.
– Пить, – коротко ответил он и снова поперхнулся.
– Мелочь у меня, – напомнила Нина, – сейчас дам на газировку.
– Не надо. В автобусе есть. В пакете, – отрывисто возразил супруг.
– С ума сошел? – возмутилась Нина. – Я прихватила для Кузи из гостиничного бара оригинальную французскую минералку без пузырей. Купи себе местное пойло и наливайся им по ноздри.