Проснувшись на следующее утро, Наташа обнаружила, что постель рядом с ней пуста. Она открыла глаза и увидела улыбающегося Владимира. Он был в деловом костюме, в руках держал кейс. Владимир выглядел уставшим, но довольным. Наташа знала, что он всю ночь не сомкнул глаз, ведя переговоры с таинственным посетителем, прилетевшим на вертолете. Глаза Владимира горели торжеством, как у зверя, наконец-то заполучившего добычу. Так бывало всякий раз, когда дела шли хорошо.
– Едешь куда-то? – спросила Наташа, потягиваясь, словно кошка. И Владимир опустился на кровать рядом с ней.
– В Москву на несколько дней.
Владимир подписал предварительное соглашение относительно крупной сделки, которая должна была принесли последнему миллиардную прибыль. Теперь же предстояло уточнить окончательный вариант соглашения. В общем, долгое путешествие в Москву того стоило. До недавнего времени на российском рынке у Владимира имелась пара конкурентов. Но его связи и умелое ведение дел помогли обойти обоих. А ведь они запросто могли занять его место. Просто Владимир понимал, когда нужно надавить, на кого и в каких пределах. Он знал слабые места своих врагов и конкурентов и не гнушался использовать информацию в своих целях.
– Позвоню тебе позднее, – пообещал Владимир, наклонившись, чтобы поцеловать Наташу. Ему очень хотелось заняться с ней любовью, но дела не терпели отлагательств, к тому же в аэропорту Ниццы его ждал самолет. – Прогуляйся по магазинам, пока меня нет. Съезди в «Эрмес» в Каннах.
Там же находился любимый Наташей бутик «Диор». Несколько дней назад она заглянула в «Шанель». На набережной Круазет располагались и другие магазины. В подобные моменты Наташа жалела, что у нее нет подруги, которая могла бы составить ей компанию, только вот женщины в ее положении не имели времени на друзей. Она всегда должна была ждать у телефона звонка Владимира, планы которого могли измениться в любую секунду. Его график был таким же непредсказуемым, как и он сам. Постоянное присутствие Наташи рядом являлось частью их молчаливого соглашения.
– Не волнуйся. Я найду чем заняться. – Наташа обвила руками шею Владимира, и тот, ощутив прикосновение ее грудей, взял их в ладони.
– Нужно было взять тебя с собой. Но у меня много работы, и тебе будет скучно в Москве. Оставайся на яхте. Не езди на виллу без меня. – Наташа знала о нападениях на богатые дома и никогда не посещала виллу в Сен-Жан-Кап-Ферра без Владимира. – Придумаем что-нибудь, когда я вернусь. Может, поедем в Сан-Тропе или на Сардинию.
Идея Владимира пришлась Наташе по душе. Она встала с постели и проводила его до двери, чтобы еще раз поцеловать. Просунув руки под лямки атласной сорочки, он сдвинул их с плеч Наташи, и сорочка упала на пол, явив его взору восхитительное тело. Владимира все еще будоражила мысль, что эта женщина принадлежит ему, подобно другим драгоценным произведениям искусства. Он знал, что ему завидуют все, кто видит их вместе. Владимир поцеловал Наташу в последний раз, а потом вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь. Она же направилась в душ, улыбаясь. Через несколько минут Наташа услышала шум поднимающегося в воздух вертолета. Она даже не задумалась о том, зачем Владимиру понадобилось лететь в Москву. Да и не желала этого знать. Таких вопросов она не задавала даже самой себе. Наташа знала лишь то, что всецело принадлежит Владимиру и он по-своему любит ее. Этого было достаточно. Наташа тоже его любила. Да и могло ли быть иначе? Ведь он ее спас.
Мейлис просматривала отчетность ресторана, когда ей позвонил из Парижа Габриэль. Она всегда внимательно следила за расходами и тем, чтобы никто из обслуживающего персонала не воровал. Блюда в их ресторане стоили дорого, а продукты дешево, ведь их поставляли со всей Европы. Счета за вино выглядели астрономическими, но и доходы ресторана тоже, так что все было в порядке. Голос Мейлис звучал серьезно, когда она ответила на звонок.
– Что-нибудь случилось?
Габриэль тонко чувствовал настроение любимой и старался решить ее проблемы. Он защищал Мейлис как собственного ребенка с тех самых пор, как начал представлять интересы Лоренцо, а теперь, когда они стали любовниками, это желание стало еще сильнее. Габриэль относился к Мейлис с уважением и беспокоился о ней, подобно любящему отцу, хотя был лишь на четыре года старше. Впрочем в свои шестьдесят семь лет Габриэль выглядел гораздо старше Мейлис. Головы обоих посеребрила седина, только вот лицо Мейлис оставалось молодым и нетронутым морщинами, а фигура источала чувственность и притягивала взоры мужчин так же, как и в те времена, когда она позировала Лоренцо.
– Нет. Я просто просматривала документы. По-моему, все в порядке. Когда ты приедешь?
Он улыбнулся:
– Я ведь уехал три дня назад. Мне нужно провести некоторое время здесь, в Париже, иначе Мари-Клод обидится.
Габриэль старался как можно больше времени проводить в Сен-Поль-де-Ванс, несмотря на то что до сих пор владел галереей в Париже. В последние четыре года, после того как они стали парой, он почти все свободное время проводил с Мейлис. Только вот она в душе по-прежнему считала себя женой давно умершего мужчины, а Габриэля воспринимала как тайного и потому постыдного любовника. Мейлис никому не рассказывала о своих отношениях с ним, а он спокойно воспринимал ее странности, лишь бы только оставаться рядом. Мари-Клод давно уже руководила галереей вместо отца. Она, недавно отметившая сорокалетие, была замужем за успешным адвокатом и имела двоих детей-подростков, которых, как ей казалось, дед видит очень редко, поскольку постоянно проводит время с Мейлис в Сен-Поль-де-Ванс и интересуется делами Тео гораздо больше, нежели собственной семьей. Все это расстраивало Мари-Клод. Она обижалась на отца и не скрывала недовольства.
– Мари-Клод может справиться без тебя, а я нет, – произнесла Мейлис, и Габриэль мысленно улыбнулся, зная, что это правда.
Мейлис прекрасно справлялась с рестораном, но собственные финансы и еще более запутанные дела Лоренцо наводили на нее ужас. Габриэль же прекрасно в этом разбирался и с удовольствием облегчал жизнь любимой. Он решал денежные проблемы Мейлис на протяжении многих лет. Дочь Габриэля тоже оказалась удачливой в бизнесе, только вот ей совсем не нравилось соревноваться с семейством Луки за внимание отца. Она считала нездоровой его искреннюю привязанность к этим людям и не любила эгоистичную вдову, без зазрения совести подчинившую себе любовника и использующую его в собственных целях.
– Скоро вернусь. Хотел провести недельку в Париже и пообщаться с Мари-Клод. Она отыскала несколько новых художников.
В последние годы Габриэль превратился в пассивного партнера дочери, руководившей некогда основанной им галереей. Все его время по-прежнему занимали дела Лоренцо, оставившего огромное наследство и весьма запутанную финансовую документацию. Габриэлю хотелось удостовериться, что благополучию Мейлис ничто не угрожает и не будет угрожать в будущем, на случай, если с ним самим что-нибудь случится. Он так же консультировал Тео, взяв на себя ведение его дел. В отличие от матери Тео распоряжался финансами более обдуманно и дальновидно, однако не желал отвлекаться от творчества.
– Сегодня утром у меня состоялась беседа, которую я хотел бы обсудить с тобой, Мейлис.
– Мне опять повысили налоги, и ты хочешь с этим разобраться? От таких разговоров у меня начинает болеть голова. – Мейлис мгновенно занервничала.
– Речь не о налогах. Тебе придется принять важное решение. Из Лондона мне позвонил адвокат, представляющий интересы клиента, пожелавшего сохранить свое имя в тайне. Этот человек коллекционирует произведения искусства и хочет купить одну из картин, что видел в твоем ресторане.
– Дальше можешь не продолжать! Ты знаешь, я не продаю картины. И это написано на каждой из тех, что висят в моем доме и ресторане.
– Но он предлагает весьма внушительную сумму, Мейлис. И я обязан хотя бы сообщить тебе об этом предложении. Я не хотел отказывать без твоего ведома.
– В следующий раз не спрашивай моего совета, поскольку знаешь, что нужно ответить. Скажи, что работы Лоренцо не продаются. – Мейлис не захотела даже услышать сумму.
– Этот адвокат просто выполняет свою работу. Он предлагает ту же сумму, за которую картина Лоренцо была продана в последний раз на аукционе «Кристис». Это очень большие деньги, и клиент явно готов дать больше. – Несмотря на баснословную сумму, со слов адвоката Габриэль понял, что клиент готов торговаться до последнего.
– Это было семь лет назад, поэтому неудивительно, что они готовы дать больше. Только вот я не продаю картины. Так им и передай. Ты знаешь имя клиента?
– Нет. Потенциальный покупатель не пожелал назвать своего имени.
– Впрочем, это неважно. Передай, что дальнейших переговоров не будет.
Габриэль минуту колебался. Адвокат назвал заоблачную сумму, но Мейлис была права. Если бы она пожелала выставить одну из картин Лоренцо на аукцион, то они выручили бы за нее гораздо больше. Однако потенциальный покупатель тоже это знал и поэтому назвал весьма соблазнительную стартовую сумму.
– Думаю, тебе следует обсудить это с Тео, – спокойно произнес Габриэль.
Он считал, что парень должен знать о звонке из Лондона, хотя картина являлась собственностью Мейлис, раз висела у нее в ресторане. Тео мог бы дать матери дельный совет. Да и Габриэлю хотелось уговорить ее выставить картину на продажу, чтобы установить новые цены на работы Лоренцо, которые явно окажутся гораздо выше прежних. Габриэль готов был назначить более высокую цену за картину и рассказал Мейлис, о какой именно идет речь.
– Тео не имеет к этой картине никакого отношения. Он тоже не желает продавать те, что принадлежат ему. Мы не нуждаемся в средствах, и я не стану распродавать наследие Лоренцо. – Мейлис вела довольно скромный образ жизни, поэтому сколотила приличное состояние, владея рестораном. И это не считая оставленного Лоренцо наследства.
– Просто сообщи Тео. Мне было бы интересно услышать его мнение. – Габриэль никогда не давил на Мейлис и ни к чему не принуждал.
– Хорошо. Я ему скажу, – нехотя согласилась Мейлис и принялась обсуждать более важные проблемы.
Например, запасы дорогого вина в ресторане. Габриэль давал ей советы относительно всего, и Мейлис полностью доверяла ему. Она следовала рекомендациям Габриэля, кроме тех, что касались продажи картин Лоренцо. И все же, прежде чем закончить разговор, Мейлис пообещала, что позвонит сыну. Она закончила просматривать счета, а затем набрала номер Тео.
Ей пришлось ждать ответа довольно долго. И это означало, что Тео работает. И правда, его голос в телефоне прозвучал отрешенно, когда он увидел на дисплее номер матери. Тео надеялся, что она не попросит его поработать в ресторане, а Жан-Пьер жив, здоров и выполняет свои обязанности метрдотеля.
– Да? Я рисую.
– Я так и поняла, поскольку ты рисуешь всегда. Габриэль попросил тебе позвонить.
– Что-нибудь случилось?
– Все в порядке. Габриэлю позвонил адвокат из Лондона, представляющий анонимного коллекционера произведений искусства, интересующегося покупкой одной из моих картин.
– Ты сказала ему, что не продаешь их? – Тео не видел смысла в продолжении этого разговора. К тому же он терпеть не мог менять ход мыслей во время работы. Для него написание картины было кропотливым и вдумчивым трудом.
– Габриэлю это известно. Судя по всему, покупатель предлагает такую же сумму, что мы выручили на последнем аукционе «Кристис». Хотя, по-моему, он занизил цену. Габриэль считает, ты должен знать об этом звонке. А еще он сказал, что готов обсуждать более высокую цену, если мы согласимся продать картину, чего я, конечно, не сделаю.
Тео помедлил с ответом:
– Семь лет назад цена на картину оказалась раздутой из-за непримиримой битвы между двумя покупателями. Они заплатили гораздо больше, чем должны были. – И все же результат порадовал Мейлис и Тео. – Этот неизвестный покупатель назвал начальную цену и готов торговаться? – В голосе Тео послышалось удивление.
– Так сообщил Габриэль. Я велела ему ответить отказом, но он настоял, чтобы я сначала обсудила это с тобой. – Тео понимал почему. Предложенная сумма была поистине астрономической, и она наверняка изменит цены на картины Лоренцо на рынке произведений искусства. А ведь покупатель готов был дать даже больше.
– Может, нам следует обдумать предложение, – тихо произнес Тео. – Посмотреть, насколько сильно покупатель хочет получить эту картину и как много готов за нее дать.
– Не собираюсь ничего продавать! – В голосе Мейлис зазвенела сталь. – Это один из первых портретов, для которого я позировала твоему отцу. Тогда я была для него просто моделью. – Услышав это, Тео сообразил, о какой картине идет речь. Именно она завладела вниманием Владимира Станиславова в ресторане накануне вечером.
– Кажется, я знаю имя покупателя. Картина очаровала Станисласа. – Тео вспомнил раздражение русского, когда тот услышал, что картина не продается, и его замечание о том, что все имеет свою цену. – Если это действительно он, с ним можно смело торговаться и просить больше. Он не знает слова «нет», и если картина действительно запала ему в душу, то отдаст за нее любые деньги.
– Картина не продается, – повторила Мейлис. – И мне плевать на его предложение.
– Но ведь это поможет установить новые цены на работы отца. Поднять планку выше.
– Какая разница, сколько будут стоить его картины, если мы не собираемся продавать их?
– Однажды ты можешь захотеть что-нибудь продать, поэтому нужно держать руку на пульсе и подогревать интерес к творчеству отца. Габриэль всегда говорил, что полезно время от времени продавать какие-нибудь из картин. К тому же после того, как вы стали парой, папа начал рисовать лучше. Эта картина не самая ценная в твоей коллекции. – Последние произведения Лоренцо прямо-таки источали его любовь к Мейлис и сыну. – Наверное, стоит ее продать.
– Мой ответ «нет». – Порой Мейлис становилась чрезвычайно упрямой, особенно когда речь заходила о картинах покойного мужа.
– В любом случае решать тебе, мама. Но я бы поторговался и выяснил, сколько можно получить за этот портрет. – Это был хороший совет. Габриэль посоветовал бы то же самое.
– Я уже попросила Габриэля сообщить покупателю о моем решении. – И Мейлис еще раз повторила свою просьбу, когда закончила разговаривать с Тео. Габриэля слегка разочаровал факт, что она не захотела прислушаться ни к нему, ни к сыну.
– Хорошо, я передам им твой ответ, – тихо произнес он, зная, что спорить в данном случае бессмысленно. Он позвонил лондонскому адвокату и сказал, что картина не продается.
Габриэль как раз просматривал фото работ новых художников, представленных Мари-Клод в галерее, и восхищался ее потрясающим чутьем, когда из Лондона вновь позвонил адвокат с предложением гораздо более высокой цены за картину. Габриэлю стоило больших усилий не показать, насколько он взволнован. Очевидно, анонимный покупатель вознамерился заплатить любую сумму денег за право стать обладателем творения Лоренцо. На сей раз он предлагал на пятнадцать процентов больше той суммы, что выручили за картину на последнем аукционе «Кристис». И это было невероятно щедро. Габриэль пообещал сообщить о новых обстоятельствах вдове художника. Однако Мейлис снова заупрямилась. Причем настолько, что даже отказалась звонить Тео.
– Но ведь это огромные деньги! – попытался образумить подругу Габриэль. – Думаю, тебе не следует отказываться от подобного предложения, Мейлис. Ведь это выведет картины Лоренцо на недостижимый уровень на мировом рынке.
– Мне безразлично. Полотно не продается.
Вздохнув и почувствовав себя полным идиотом, Габриэль позвонил адвокату в Лондон. Предложенная покупателем сумма поражала воображение, и все же ему предстояло объяснить адвокату, что в данный момент миссис Лука не желает расставаться с работами мужа. Габриэль хотел дать понять, что в будущем подобная сделка может состояться, хотя вовсе не был в этом уверен. Тео деньги тоже не интересовали. Он, как и мать, жил весьма скромно.
– Мой клиент наделил меня полномочиями выдвинуть последнее предложение, – в отрывистой британской манере отчеканил адвокат, а затем удвоил начальную сумму, тем самым сделав картину Лоренцо одной из самых дорогих в мире. Если, конечно, Мейлис решит принять предложение.
Габриэль минуту молчал, ошеломленный услышанным.
– Я передам ваше предложение своей клиентке, – вежливо ответил он и сразу позвонил Тео.
Услышав, какую сумму предлагают за картину отца, тот воскликнул:
– Господи! Это наверняка Станиславов. Больше никому не под силу заплатить такие деньги.
– Даже не знаю, что сказать твоей матери. Полагаю, она должна согласиться, – признался Габриэль.
Мейлис прислушивалась к нему, но не в тех случаях, когда речь заходила о картинах Лоренцо. Ее эмоциональная привязанность к покойному мужу и его наследию была слишком глубока. Габриэля же никто не мог обвинить в материальной заинтересованности, поскольку он давно уже перестал начислять комиссию с потенциальных продаж, включая последнюю. Он больше не считал себя вправе делать это, и в его советах не было личной заинтересованности.
– Я тоже так думаю, – произнес Тео. – Вчера вечером мне не понравился покупатель. Если, конечно, это действительно Станиславов. – Он испытывал неприязнь к этому русскому на каком-то подсознательном уровне. – Но это огромные деньги, и мать не должна от них отказываться.
– Наверное, она все же откажется, как бы мы ни убеждали ее в обратном.
– Отец написал эту картину, когда мать была для него лишь моделью. И данное обстоятельство нам на руку. Сомневаюсь, что она продаст более поздние картины, написанные в те времена, когда она была его любовницей и женой. Нет, матери не следует отказываться от этого предложения. Ведь оно очень важно для продвижения картин отца на мировом рынке. Предлагаемая сумма вдвое больше той, что мы получили на последнем аукционе. Это огромный скачок вперед, – заметил Тео.
– Я бы напомнил Мейлис об этом, – кивнул Габриэль. – Посмотрим, что у тебя получится.
Тео позвонил матери сразу после разговора с Габриэлем и повторил ей все то, что обсуждал с ним. Добавил, что предлагаемая сделка ставит картины отца на одну ступень с мировыми шедеврами и мать не должна лишать его такой славы. Тео сказал, что отец наверняка согласился бы продать картину, и теперь оставалось лишь надеяться, что его слова заставят мать передумать. Порой было полезно пробуждать к жизни дух Лоренцо и его воображаемые желания.
– Я подумаю, – страдальчески ответила Мейлис. Ведь работы Лоренцо были для нее словно родные дети, и каждый раз, расставаясь с одной из них, она словно теряла одну частичку покойного мужа.
Тео был немало удивлен, когда мать перезвонила ему через час. Слова сына заставили ее иначе взглянуть на ситуацию, и теперь она хотела сделать то, чего желал бы сам Лоренцо.
– Если ты действительно считаешь, что для него это было бы очень важно, и он сам хотел бы этого, я продам картину, – говорила сквозь слезы Мейлис.
Тео, как и Габриэль, знал, что тяжело далось ей это решение, поэтому не давил на мать, а просто мягко посоветовал, как поступить. А еще он произнес магические слова: «Ты должна сделать это для папы. Он хотел бы этого. Это будет данью его памяти».
– Ты приняла верное решение, мама. Отец не возражал бы.
Кроме того, было бы преступлением отказываться от таких огромных денег. Они подняли цены на картины Лоренцо вдвое, даже не выставляя их на аукцион. Тео поздравил мать с мудрым решением и попросил ее позвонить Габриэлю, чтобы покупатель или она сама не успели передумать. Габриэль был удивлен и впечатлен не меньше Тео. Отключив телефон, Тео вспомнил замечание Владимира Станиславова о том, что все на свете имеет свою цену. Русский оказался прав, и он ненавидел его за это. Считал ли Владимир, что данное правило применимо и к людям? Не исключено. И мысль об этом порождала в душе Тео еще бо´льшую неприязнь. Но если покупателем являлся действительно он, то на сей раз победа оказалась на его стороне. Впрочем, они с матерью тоже не проиграли. Ситуация была выигрышной для всех.
Габриэль позвонил адвокату в Лондон, и тот заверил его, что покупатель будет очень доволен. Он перезвонил Габриэлю через десять минут и сообщил, что деньги будут переведены на банковский счет его галереи в Париже в течение часа. Покупатель хотел, чтобы картину доставили на борт яхты «Принцесса Марина». Катер должен был ждать посыльного в пять часов вечера у пристани отеля «Дю Кап – Эден-Рок». Это лишь подтвердило догадку Тео о том, что картину купил Владимир Станиславов. Теперь, когда переговоры завершились к обоюдному удовольствию сторон, он не считал нужным далее скрывать свое имя. Габриэль позвонил Тео и сказал, что его догадка верна.
– Я знал это с самого начала, – произнес тот. – Вчера вечером он смотрел на картину так, словно собирался сорвать ее со стены и унести с собой. Мне ненавистна мысль, что теперь она будет принадлежать ему. Но за такую цену… Разве мы могли отказаться?
– Хорошо, что ты не сделал этого. К тому же ты сказал матери правду. Эта сделка является важнейшей вехой для наследия твоего отца. Она установила начальную, а вовсе не предельно возможную цену для следующих торгов. Данная сделка невероятно важна, если вы с матерью еще когда-нибудь решите продать одну из картин. Она увеличила цену всей коллекции вдвое. А это немало.
Внезапно Тео в полной мере осознал, что произошло. Их с матерью состояния увеличились вдвое в результате продажи одной-единственной картины. Тео не нравился новый владелец, и его терзали не слишком приятные предчувствия, однако Владимир оказал им огромную услугу.
– Он хочет, чтобы картину доставили на яхту в пять часов вечера, – продолжил Габриэль. – Жаль отрывать тебя от работы, но не мог бы ты сделать это лично? Для твоей матери это будет слишком тяжело.
– Разумеется, – согласился Тео, раздумывая над тем, удастся ли ему увидеть Наташу или на борту его встретит один Владимир. За такие деньги он наверняка захочет получить картину лично в руки.
– Катер будет ждать тебя на пристани у отеля «Дю Кап». Тебе нужно подняться на борт яхты и передать картину Станиславову. На этом твоя миссия закончена. Адвокат сказал, что деньги поступят на счет галереи в течение часа. Я сразу переведу их на личный счет твоей матери. Как только получим деньги, можешь отвозить картину.
Переводы таких больших сумм денег обычно занимали гораздо больше времени. Но не для Владимира.
– Буду на пристани в пять часов. А пока помогу матери снять картину со стены.
Все полотна были тщательно закреплены на стенах, чтобы предотвратить кражи и удовлетворить страховую компанию, поскольку ресторан являлся публичным местом. Картины в студии Лоренцо охранялись менее тщательно, но там не бывало никого, кроме Мейлис. К тому же несколько лет назад в студии установили сигнализацию. Мать и сын всегда относились к творениям Лоренцо бережно и трепетно.
– Сообщу тебе сразу, как получу деньги. Хотя уверен, с этим проблем не возникнет. Станиславов, наверное, состоит из долларов, – пошутил Габриэль, все еще удивляясь тому, какую огромную сумму отвалил за картину Лоренцо этот русский. Было ясно – когда Владимир чего-то хотел, то добивался желаемого любыми средствами.
– Вероятно, – кивнул Тео.
Даже астрономическая сумма не заставила его относиться к Владимиру более благосклонно. Все в нем было Тео отвратительно. Единственной целью было обладать желаемым, будь то люди, целые предприятия или какие-то вещи. Интересно, как чувствовала себя в роли собственности красивая молодая женщина, которую он видел рядом с Владимиром? Мысль об этом была Тео неприятна. Ведь у красавицы такие чудесные глаза. Да и беседовать с ней было весьма приятно. Тео хотелось бы вновь увидеть ее на борту яхты. Только вряд ли это случится. К нему самому отнесутся как к простому посыльному и отправят на берег, едва картина окажется у Владимира. Иного Тео не ожидал. Новые владельцы не знали, что он сын Лоренцо, и Тео не хотел, чтобы это стало известно. Это не их дело. К тому же не в характере Тео представляться сыном известного художника. Он никогда так не поступал.
Тео приехал на причал в «Эден-Рок» ровно в пять часов. Он тщательно завернул картину сначала в специальную бумагу, затем в мягкую ткань и обертку с воздушными пузырьками и, наконец, в плотный целлофан, чтобы защитить от водяных брызг во время поездки на катере. Тео держал картину в руках, когда катер причалил к пристани. Матросы с «Принцессы Марины» сразу увидели его, забрали картину, накрыли ее брезентом, помогли Тео сесть на катер и на большой скорости отчалили от берега. Молодого человека попросили подождать вместе с картиной на палубе. А вскоре стюард и телохранитель сопроводили его к лифту. С Тео обращались уважительно, однако задача этих двоих была ясна. Они должны были проводить его к тому, кто заберет у него картину. Скорее всего, это будет Станислас, отдавший за нее целое состояние. Наверняка он хотел собственноручно забрать новое сокровище.
Лифт доставил Тео в огромный бар на верхней палубе, где он увидел сидевшую на диване босую женщину, в простых шортах и футболке. Длинные белокурые волосы были собраны на затылке. Владимира не было, и Наташа поднялась с дивана и направилась к Тео.
– Спасибо, что доставили картину. – Ее лицо осветила приветливая улыбка. Она узнала Тео даже без костюма. Сегодня он тоже надел шорты и футболку, а ботинки оставил внизу в специальной корзине. – Владимир сказал, что картину привезет посыльный. Приятно, что это решили сделать вы.