На вокзале было трое.
Я, большой лимонный чемодан и Виталик. Виталик – чудовищно беспородный серый кот в претенциозно черную полоску. Мы завязали знакомство возле моего дома, когда Виталик с упоением трескал огромную рыбину в мусорном контейнере и чувствовал себя превосходно. На здоровенной круглой морде отражались все радости мира ровно до того момента, как он увидел меня.
Мы посмотрели друг на друга точно одну минуту, и я поняла: «Это судьба. Мы будем вместе».
С тех пор нас не разлучить. Нас – это хрупкую длинноногую брюнетку Виталину Сергеевну Футлярчик и её большого серого кота. Фамилия… ну, не надо смеяться. Что досталось, то досталось.
К тому же, как по мне, очень хозяйственная фамилия. Прямо как её обладательница.
Мимо пробегали люди – хохотали, переговаривались, обнимались. Нас они разумно обходили со всех сторон: лимонный чемодан – почти как светофор, только можно врезаться и упасть.
– Нас не любят, – сообщила я Виталику, сидевшему в синей переноске и надменно взиравшему на толпу народа.
Киевский вокзал он не одобрял, но вынужден был терпеть. Потому что прекрасно знал, что каждый раз, когда мы приезжаем сюда, из-за угла, словно фея из сказки, выпархивает прекрасная Сашка Чубач и везет в теплое сытное место.
Но сейчас Сашка бессовестно опаздывала. Поэтому нам с Виталиком ничего не оставалось, как уйти подальше от синих вагонов, суетливых пассажиров и начинавшего накрапывать дождя.
Стоило переноске закачаться, как Виталик недовольно заворочался. Этого он и все его шесть килограммов живого веса не любили. Ибо носить самца надо с трепетом и почитанием, а не делать: «Смотри, качелька!» – прямо тут.
Я остановилась перед спуском с огромной лестницы и задумчиво посмотрела в сторону кафе.
Есть хотелось жутко. Но с минуты на минуту появится Сашка, поэтому придется страдать и надеяться: «Вдруг похудею!»
Поставив переноску с Виталиком за чемоданом, я растерла предплечье. Тяжёлый, гад. Но куда ж денешь.
– Нет, вы не правы! – раздался рядом мужской голос.
Хрипловатый такой, низкий, запоминающийся. Почему-то на ум пришло сравнение с горчащим крепким кофе с коричной ноткой. Замечательный баритон, от которого хочется сразу вспомнить, что ты женщина, таинственная и недоступная, а не только хозяйка кота.
Я повернула голову и тут же увидела обладателя чудного баритона. Так-так, некто в деловом темно-сером костюме, при галстуке, в дорогом плаще. Модная стрижка, волосы русые или светло-каштановые – не разобрать при таком освещении. Лицо мужественное, глаза прозрачно-зелёные, ничего от премерзкой болотной зелени, которую некоторые величают благородным нефритом. Губы полные, но сейчас чуть искривлены в ухмылке.
– Я не согласен, – тем временем произнес он. – Так делать нельзя. Ни к чему хорошему это не приведёт.
Я невольно залюбовалась. Вот, честно говоря, не имею никакого пиетета перед официозом, белым воротничком и дорогими часами на запястье, но… смотреть было приятно. Во-первых, больше нечем заняться, во-вторых, есть на что посмотреть. Ибо и рост, и разворот плеч, и пластика… В общем, глазу приятно и на душе хорошо.
В кармане куртки зазвенел мобильный.
– Наша фея, – шепнула я Виталику, и тот довольно потянулся, выгнув широкую спину.
– Алло, Витка! – быстро заговорила Саша. – Я уже подъезжаю, стой и никуда не девайся. А то я знаю твои способности!
– Они потрясающие, – не стала отрицать я. – Стою перед спуском на первый этаж, приманиваю лимонным чемоданом клиентов.
– Не сомневаюсь, – буркнула она и отключилась.
Клиенты, конечно, совсем не те, о которых можно подумать, будучи развращённым нашим веком. Мои клиенты – это…
– Хорошо, я всё понял, – устало сказал объект моего наблюдения и провел ладонью по лицу. – Решим на месте.
Он стоял всего в нескольких шагах и смотрел словно сквозь меня. Может, правда, поверх.
Всё же мужчина не маленький, даже если я надену шапочку и запрыгаю на месте, обзор это не испортит.
Природа наградила меня ростом в гордых метр пятьдесят четыре и явно была довольна результатом.
«Обидно, – решила я, – даже не глядит. А мог бы. Ему всё равно, а мне бы приятно».
На самом деле, конечно, откровенно плевать, куда смотрит высокий, красивый, который…
Всё остальное случилось в мгновение ока. Неизвестно откуда появилась толпа чернявых смуглых иностранцев, непрестанно тараторящих на своём языке и совершенно не глядящих по сторонам. В результате чего все, кто шёл им навстречу, спешно удирали в разные стороны. Смуглый отряд набирал скорость и уже практически превратился в живую боевую единицу.
Решив уйти от греха подальше, я наклонилась, чтобы подхватить переноску, и тут сильный удар свалил меня с ног. Я вскрикнула, Виталик пискнул, чемодан завалился набок.
Меня придавило что-то тяжелое и живое. Перед глазами мелькнула плитка с кривым узорчиком, рядом с моим ухом в неё уперлась широкая ладонь.
– Твою… налево, – хрипло произнес голос с горчинкой кофе. – Извините.
Виталик смотрел на нас круглыми от удивления глазами и не находил названия происходящему.
– Мужчина, вы на мне лежите, – придушенно сказала я. – Или сейчас же перестаньте, или будем знакомиться.
– Извините, – произнёс он ещё раз.
Виталик зашипел. Он вообще считал, что венец природы – это коты. После них шли человеческие женщины и сардины в масле. Самцы класса млекопитающих отряда приматов находились на последней ступени развития. Как истинный мужчина Виталик любил меня и ревновал ко всем, кто пытался позариться на хозяйку и место котика в её постели.
Мне помогли встать и критически осмотрели с ног до головы. Благо, не те объёмы, чтобы осмотр мог затянуться.
– Ушиблись? – спросил мужчина.
Правда, это больше походило на утверждение, чем на вопрос.
На лице, кстати, особого раскаяния не заметно. Сволочь. Мог бы хоть сделать вид, что огорчён. Хотя кто его знает, как нынче принято у этих современных, богатых и довольных жизнью.
– Ничего, переживём, – ответила я, увидев смуглых виновников нашего падения уже где-то внизу.
– То есть, как это, переживём?! – возмутилась Сашка Чубач, которая, как оказалось, наблюдала всю сцену с самого начала.
Подруга практически врезалась между нами, уставившись на мужчину разгневанным взглядом. Зрелище то ещё. Сашка повыше меня, она пепельная блондинка, непоседа и… несколько экзотическая внешне барышня. Как я предпочитаю яркие расцветки и совершенно попугайские украшения, так Саша просто обожает, чтобы было стильно. Оно, конечно, здорово, но порой не вписывается в реалии суровых будней. Сейчас вот она в белом. Приталенная куртка с модным воротом и косой молнией, короткая белая с серебром юбка, белые ботфорты, сумка тоже белая, с короткими шипами и камнями. Описание сумбурно, но выглядит хорошо. Только… не для дождливой киевской осени.
– Он не виноват, – тихонько сказала я, дёрнув подругу за рукав.
А потом и вовсе сунула ей чемодан, ибо Виталик и так разнервничался, поэтому зверя лучше тащить мне.
Мужчина смотрел на меня, чуть прищурившись. Возмущение Саши его не особо впечатлило, но моя тщедушная персона явно беспокоила. Немного.
– Вы уверены, что всё в порядке? – спросил он.
– Уверены, – твёрдо сказала я, потянув подругу вниз по лестнице. – Мы пойдём. А вы там… по сторонам смотрите. А то меня не будет, вдруг упадёте на что твёрдое.
После чего отвернулась, мысленно обалдев от собственной дерзости. Видимо, чем-то стукнулась, раз такое выдала. Обернуться и посмотреть на мужчину совести не хватило, как и остатков смелости. Саша едва поспевала за мной.
– У него было такое лицо… – начала она, а я закатила глаза.
Обычное лицо, которым он чуть не въехал в пол. Ничего удивительного. Правда, скорее всего, его не испортили бы ни синяк, ни ссадина. Эх… что-то я сегодня какая-то романтичная. Наверное, от недосыпа.
– Ты чем занималась, пока я ехала? – подозрительно поинтересовалась Сашка.
– Ждала тебя, – ответила я чистую правду.
Снова завидев смуглую толпу опасных иностранцев, я мудро решила подождать, пока они выйдут. В это же время взгляд зацепился за пожилую женщину в дорогом пальто. Седые волосы аккуратно уложены, в ушах и на пальцах поблёскивают прозрачные камни, и это явно не дешёвые стёклышки. Сумка… я как-то видела такую у нас на «Фабрике». Цена равнялась приблизительно моим десяти зарплатам. Дама, кажется, тоже кого-то ждала. Поглядывала по сторонам, а потом плавным движением отодвигала рукав и смотрела на золотые часы.
– Сейчас такси поймаем, – тем временем произнесла Сашка, заправив за ухо пепельную прядь. – В такую погоду к черту этот общественный транспорт. Не хочу страдать и ютиться.
– А потом отмывать белые сапоги, – заметила я.
– На себя посмотри, – фыркнула она.
А что? У меня красные ботиночки на платформе. Практично, логично и не так быстро пачкается. Ну если, конечно, не опускать ноги в лужу. Тогда будет куда проблематичнее что-либо отчистить.
Мы вышли из здания вокзала. Тут же налетел холодный ветер, пробрав до костей. Виталик возмущённо пискнул. Вот же трепло в кошачьем обличье. Не может молча страдать, всех непременно надо об этом оповестить.
Сашка выглядывала нашу машину в потоке медленно двигавшихся автомобилей. Вечно тут так. Не пробка, конечно, но такая… жидкая пробка. Ибо транспорт плетётся еле-еле, а народ всё прибывает и прибывает.
Я поставила Виталика на землю и сунула руки в карманы, притопывая, чтобы не замерзнуть. Погодка тут своенравная. После родных югов вечно нужно время, чтобы привыкнуть к более прохладной столице и настроиться на её климат.
– Что, уже едете? – Сашка повторно набрала такси. – Пять минут? Ждём!
– Пять минут – очень растяжимое понятие, – сказала я, проследив, как мимо прошла седовласая дама, на которую я обратила внимание несколько минут назад.
Она остановилась возле дороги, чуть нахмурилась, потом открыла баснословно дорогую сумочку. Зазвонил телефон, дама взяла трубку. И не заметила, как из сумки выскользнул черный цилиндрический футлярчик. Сделала шаг, приближаясь к дороге и не оглядываясь.
Я не раздумывала.
– Держи такси, – быстро сказала Сашке и, ускорив шаг, направилась к даме.
Старость надо уважать. И вообще… Можешь помочь – помоги. Однажды кто-то поможет тебе.
Наклонившись, я подхватила футлярчик и, догнав её, протянула со словами:
– У вас выпало.
– Ох, – выдохнула она, и пальцы с бело-золотым маникюром мягко его взяли. – Спасибо, дорогая. Вы меня спасли!
– Да прям, – немного смутилась я.
У неё оказался очень внимательный взгляд, такой… интеллигентно-пронизывающий. Смотрит – и как рентгеном просвечивает. Глаза, правда, карие, очень красивые. Видимо, в молодости дама была изумительно хороша собой.
– Спасибо, – повторила она и улыбнулась солнечно так, тепло, будто родная бабушка.
– Всегда пожалуйста, – ответила я, невольно улыбнувшись в ответ.
– Витка! – крикнула Саша, замахав мне рукой и указав на серебристую «шкоду».
Я побежала к ней, чувствуя, что мне смотрят в спину. Да уж, второй раз за день такая ситуация. То падающие мужчины, то теряющие фитюльки бабушки. И Сашка с Виталиком, одинаково угрюмо ожидавшие меня в машине.
Таксист попался из молчаливых. А ещё – очень быстро ездящих. Поэтому возле дома Саши мы оказались в предельно короткие сроки.
– Дети там крышу не срывают? – осторожно спросила я, вспоминая малолетних бандитов.
– Наша крыша давно написала записку, что уехала, любит-обожает и вернется… если захочет, – сказала Сашка, когда мы уже стояли возле кассы, и нам пробивали товар.
Дело в том, что детей у неё трое. Оля, Эля и Коля. Шести, пяти и трёх лет соответственно. Дети разных отцов и одной матери. Все – белокурые ангелочки с невинными голубыми глазками, в которые смотришь и понимаешь, что счастье есть. Ровно до тех пор, пока это счастье не схватило игрушку и не стукнуло тебя по лбу. В три пары рук. Несмотря на то, что троица Чубачей регулярно друг друга тузила, решая самый главный вопрос, кто любимый у мамы и чьи игрушки лучше, жили они весьма дружно и слаженно. Если враг – лупить вместе. Если кому-то что-то не подарили – опять же лупить вместе… дарителя. Маму они обожали. Меня, кстати, тоже. Ну а Виталик был просто номер один в списке детских хотелок.
Надо отдать ему должное, он ни разу никого не поцарапал и очень терпимо относился к тасканию своей немалой тушки по всей квартире. Дети от вынужденной покорности кота приходили в дикий восторг и каждый раз старались утащить со стола «что-то вкусненькое для Виталика». Виталик в этом время довольно жрал мясо и рыбу, коими Чубач-мать щедро его раскармливала, и пребывал на седьмом небе от счастья.
Мы поднялись на лифте на семнадцатый этаж. Мой лимонный чемодан уже не был столь весёлого оттенка, ибо успел намокнуть и вымазаться. Даже сквозь плёнку, которой я его заранее обмотала. Вот что вечно расстраивает! Стараешься быть аккуратной, предусмотрительной, даже включаешь режим «яжедевочка» в отношении вещей, но… Обязательно на твоём пути встретится лужа. Или яма. Или брусчатка, покрытая деликатным слоем присохшей грязи. В общем… обязательно что-то будет. В итоге придёшь грязная, растрёпанная и страшная. Что не потеряешь, то забудешь. Что ни запланируешь – всё сорвется.
– Вита-а-а! – завопил в один голос отряд белокурых ангелочков и ринулся ко мне.
Присев, я сгребла в охапку всех детей разом. От них пахло ванилью, булочками и ещё чем-то очень вкусным. Сашка всё время печёт на заказ, поэтому иначе пахнуть тут никто не может.
После радостного приветствия дети вмиг переключились на Виталика, ухватили переноску и потащили её в комнату. Виталик не сопротивлялся и наслаждался вниманием.
– Ну всё, пропал кот, – заметила Сашка, снимая куртку и определяя её на вешалку.
– Ему полезно, – заметила я.
– Зато, может, Ярика прогонит, – философски сказала она. – Так, я – ставить чайник, а ты знаешь, куда девать вещи.
– Ага, – кивнула я, разобравшись с верхней одеждой и деловито оттягивая свой скарб в гостиную.
Сашкин диван будет пороскошнее моей кровати дома. Поэтому условиями я целиком довольна. Даже при наличии трёх шебутных детей. И вообще подруга – человек с огромным сердцем. Всегда находит для меня место, в любое время и в любом состоянии.
Жалко вот только с мужчинами ей не везёт. Вышеупомянутый Ярик – отец Оли. Высокий, плечистый, нордический красавец. За ним бегали почти все представительницы прекрасного пола на прошлой Сашкиной работе. Но красавец обратил внимание только на неё. И вроде бы сначала даже всё ладилось, всё было хорошо… Однако страсть к контролю и желание видеть рядом только трепетных ланей сделали своё дело. Сашка, конечно, местами лань. И стройная, и ноги длинные, и пластика что надо. Даже взгляд умеет иногда делать робко-ласковым, а глаза – бездонно-притягательными. Только… стоит кому-то косо посмотреть в её сторону, как из недр лани вылезает поджарый носорог и начинает убивать. Ощутив носорога на себе, Ярик разумно смылся к любовницам, оставив жилплощадь бывшим жене и ребёнку. Теперь он периодически пытается вернуться. Что именно его сюда манит – загадка. Сашка ставит на квартиру, а я – на Сашку. Ибо редкого мужика не испугают трое детей, двое из которых не его.
Периодически он сталкивается с Леней и Костей, которые… также пытаются сойтись с бывшей супругой. Оба тоже мускулистые блондины совершенно завораживающего вида. Будь мы в какой-нибудь Швеции, жить бы им прекрасной семьей «три на одну». Но – увы. Наш мужик не приспособлен делать что-то в коллективе. Особенно, если это коллектив мужей твоей жены.
…Спустя час мы сидели на уютной кухне Саши, пили черный чай с ягодами и ели потрясающие блинчики с вареньем. Ажурные такие, воздушные, прямо тают во рту. Такие, кстати, научил её печь именно Ярик. Жалко, да. Слишком идеальный мужчина. Красивый, умный, готовит… Само собой, что у слишком идеального мужчины есть не менее идеальные недостатки. Сашкиной силе духа я поражалась.
– Мужик приходит и уходит, а блинчики остаются, – произнесла она, грея руки о большую чашку, разрисованную спелыми клубниками. – У тебя завтра на который час собеседование?
– На десять, – сказала я с полным ртом, ибо остановиться никак не получалось – слишком вкусно, слишком хорошо, слишком…
Нет, определённо, попрошу Сашку удочерить меня. Тогда, обкушавшись до упаду, смогу умереть счастливой.
– Волнуешься?
Я пожала плечами. Ну как, немного. От решения Марианны Скрипки, увидевшей мои работы на сайте «Скрыни», зависело теперь моё будущее. Так сложилось, что вышивкой я занимаюсь давно и в какой-то момент поняла, что хочу зарабатывать себе на жизнь именно этим, а не работать в школе, преподавая английский язык. Ничего против детей и учителей не имею, но… не моё это. Больше нервничаю, трачу на успокоительные, вижу чеки с потраченными средствами и снова нервничаю. А потом вдруг приходит сверху новое распоряжение от Министерства Образования и… и снова нервы. Не жизнь, а трагикомедия, короче говоря. Поэтому, здраво рассудив, что это всё не для меня, нашла в городе творческое объединение народных мастеров и присоединилась к ним. Так потихоньку-полегоньку и начала зарабатывать любимым делом. А потом перешла в интернет-магазины.
Там-то мои работы и увидела Марианна, хозяйка салона «Ан-Лин», где не только продавались вещи ручной работы, но и можно было сделать заказ штатным мастерам. Она позвонила мне и предложила приехать, так как увиденное её восхитило. Поначалу я не могла произнести ни слова (ни на русском, ни на украинском, ни на английском, ни на смеси всех этих чудесных языков). Оставались только жесты, но я вовремя опомнилась и перестала кивать в трубку, когда услышала обеспокоенный голос Марианны, спрашивавший, всё ли со мной в порядке.
Ещё как в порядке. Но это я поняла потом. После того как поговорила и постояла, тупо глядя на мобильник. А затем взяла Виталика под мышку и пошла гуглить детальную информацию про «Ан-Лин». Салон относился, что называется, к элитным. Реклама у него была дай бог. Не знаю, кто ей занимался, но сделали всю работу профессионально.
Несколько минут померив комнату шагами, я посмотрела на Виталика.
– Что будем делать?
Он выгнулся дугой, потянул лапочки, оцарапав многострадальный журнальный столик, и посмотрел на меня круглыми жёлтыми глазищами. Ох, и наследили в его родословной шотландцы, как пить дать, наследили. Любила бабуля Виталика иностранцев, вот сердцем чую.
«Не тормози, тезка, – говорил кошачий взгляд. – Пора что-то делать. Что мы тут сидим, когда нас зовут?»
Зовут – и правда. Это может быть просто встреча, где очарование спадет, и Марианна разочаруется в моем, кхм, таланте. Но может случиться и наоборот. И если ей понравится, то… Перспективы манили, в общем. И чтобы избавиться от сомнений, я позвонила Сашке Чубач.
– Я тебе погадаю, – сказала она не терпящим возражений тоном.
Оставалось только смириться. Кроме любви к детям, кулинарии и платиновым блондинам у неё есть ещё одна страсть – гадание. В процессе последнего в глазах подруги появляется азартный блеск с переходом в маньячный. Сопротивляться бесполезно, вас всё равно отгадают. При этом совершенно не важно, чем и как. Результат обязательно принесут прямо в уши, даже если вы попытаетесь бежать.
Смирившись с неизбежным и чувствуя, как раскаляется трубка возле уха, я выслушала все комментарии к раскладу Таро. Толкование было положительным, поэтому Сашка сообщила, что нет времени объяснять, ноги в руки и бегом в Киев, на собеседование к Марианне.
И вот я здесь. Пока стараюсь не думать о том, что предстоит завтра.
– Не расстраивайся, даже если откажет, – вдруг сказала Сашка. – Побудешь у меня несколько дней, отвлечёшься. Заодно детей тоже отвлечёшь.
– Я знала, что ты это скажешь, – хмыкнула я.
– Дети – это счастье, – совершенно серьёзно сказала она, стараясь не улыбаться. – Поэтому у меня сердце кровью обливается, когда кто-то этим счастьем ещё не награжден. И я им делюсь по мере сил своих и возможностей.
Угу, а я говорила, что трое – это много для одной матери. Но Сашка только отмахивалась. Мол, жили вдвоём – и втроём не будет беды! А потом и вчетвером. Нужно отдать должное всем её свекровям – внуков они обожали. По идее, так не бывает, но тут – есть!
– Но настраиваемся на лучшее, – четко сказала Сашка. – Плохо нам не подходит, надо хорошо.
– Исключительно за, – согласилась я.
– И даже если не пойдет, у меня на тебя планы, – невозмутимо сказала она. – Знаешь, надо обязательно найти одинокого мужчину и попробовать…
– Мама! Мама! – донесся из комнаты голосок Оли, прерывая её на самом интересном месте. – Эля говорит, что выйдет замуж за Виталика, а он не хочет надевать бантик!