Я бежала, пока хватало дыхания. Затем пошла медленнее, но то и дело оборачивалась. Этот Логинов! Откуда он узнал, где я буду? Нет, он точно следит за мной.
Домой я примчалась взъерошенная и взбешённая. Даже папа поинтересовался, всё ли у меня нормально в школе. Я кивнула, но успокоиться так и не могла, поэтому после обеда села на свой велик.
Что может быть лучше, чем мчаться по-над морем с космической скоростью, представляя себя одной из чаек, кружащихся над волнами? В последнее время я подсела на такие поездки. Они не только помогали отвлечься, но и настраивали на позитивный лад. Я развеялась, успокоилась и приняла решение. Буду игнорировать Ярослава, сколько смогу, но если этот самоуверенный болванзахочет войны, он её получит.
На следующий день я принесла в школу камеру, поскольку пообещала Софии, что поснимаю её в перерыве. Она утверждала, что некрасивая и плохо выходит на фотографиях, а мне не терпелось доказать ей обратное.
На русском мы рассматривали то, что мне удалось заснять во время катаний на велике, и обсуждали вполголоса. Софии нравились мои пейзажи, а я наслаждалась похвалой. Появление Марии Анатольевны мы благополучно пропустили.
– Что у вас здесь такое интересное? – она нависла над партой.
София смутилась и покраснела, судорожно стискивая карандаш.
– Фотографии, – я с вызовом подняла голову. Конечно, получилось немного неловко, но после уроков мне нужно сидеть с Миленой, поэтому времени пообщаться у нас с Соней не будет. И особо виноватой себя не чувствовала.
– Покажи, – заинтересовалась Мария Анатольевна.
Пару секунд я раздумывала, окажется ли Коваленко достаточно здравомыслящей, чтобы не разбить мой дорогущий «Кэнон» с новым объективом. Но потом решилась, наша классная показалась мне весьма разумной.
– Ну что ж, очень неплохо, – вынесла она вердикт. – Подойди ко мне после уроков. А чтобы ты не забыла, фотоаппарат полежит пока на моём столе.
Вот ведь ведьма. И с чего я решила, что она разумная?
– Жаль, что так получилось, – Сонька проводила училку с камерой печальным взглядом.
– Да уж, обломалась твоя фотосессия, – прошептала я, оборачиваясь на Ярослава, который наблюдал за этой сценой насмешливым взглядом. – Вот козёл.
– Что ты сказала? – София пыталась сосредоточиться на орфографических виражах, выводимых на доске нашей классной, но отвлекалась на меня.
– Слушай, Сонь, а что за тип этот Логинов?
Она тоже оглянулась на Ярослава, которому в этот момент рыжеволосая красотка что-то шептала на ухо. Судя по его довольной роже, это было нечто приятное.
– Богатенький мажор, его мама – наш мэр.
– Да ладно! – забывшись, чуть не повысила голос от удивления.
Так вот значит, кому я перешла дорогу. Неудивительно, что он на меня взъелся. Наверняка привык, что все перед ним стелятся из-за мамочки, а тут я вся такая неведающая, что обидела самого анапского принца. Зато теперь многое стало понятным.
– А что за девица вцепилась ему в ухо? – от этого зрелища мне становилось неприятно.
– Кристина Яворская, та ещё стерва, они встречаются несколько месяцев. Говорят, что они уже это самое… – Соня подвигала бровями. Выглядело это забавно, но мне было не смешно. Значит, он спит с этой крашеной куклой? Ну и пусть спит, мне всё равно.
Но мысли о нём отвлекали, не давая сосредоточиться на уроках. Как-то слишком много этого мэрского сынка в моей новой жизни. А ведь я приехала сюда как раз за тем, чтобы сбежать от проблем. Но они снова нашли меня, только изменив форму и содержание.
Меня смущало то, что Логинов не предпринимал активных действий. Его нападение позволило бы мне определиться и ответить ударом на удар. Первой я войну никогда не начинала. Но он почему-то медлил, тянул, заставляя меня нервничать и сомневаться. А войны ли он хочет?
После уроков зашла в наш кабинет за камерой и недовольно застыла в дверях – Мария Анатольевна мило беседовала… как думаете, с кем? Ну разумеется, с милым мальчиком Ярославом, чтоб он в сортире застрял на пару дней.
Я развернулась, собираясь уходить, чтобы зайти позже, когда классная освободится. Не было ни малейшего желания снова обмениваться с ним взглядами. Но меня остановил голос Коваленко:
– Саша, заходи, мы как раз о тебе беседуем.
Что? Только этого мне и не хватало! Что эти двое могут обсуждать за моей спиной?
– Садись, Саша, – Мария Анатольевна указала мне на парту прямо перед своим столом.
Чуть помедлив, я опустилась на стул слева, на котором писали первые варианты контрольных. Стул справа занимал Логинов. При моём появлении у него даже мускул не дрогнул. Всё это время он сидел с нечитаемым выражением лица. Я подвинула стул немного влево, чувствовала себя в западне, чисто физически хотелось увеличить расстояние между нами.
– Александра, надеюсь, ты простишь моё любопытство, – начало мне совсем не понравилось, – я просмотрела твои фотографии на ноутбуке…
Ах, она рылась в моей камере?! Что с этими учителями не так? А как же личное пространство? Индивидуальные границы? Частная собственность, наконец!
– …И они мне очень понравились. Думаю, ты нам подойдёшь. Мы возьмём тебя в «Вестник первых»… – после этого утверждения последовала многозначительная пауза.
Коваленко смотрела на меня так, как будто я должна уже начинать её благодарить за оказанное доверие. А я должна?
– Судя по твоему взгляду, ты не знаешь, что это такое, – Мария Анатольевна улыбнулась.
– А должна? – посмотрела на неё скептически.
Ситуация откровенно начала меня напрягать. Со мной говорят какими-то загадками, оказали мне сомнительную честь и приняли туда, не знаю куда. Ещё и этот Логанов… Он как раз напрягал больше всего. Одним своим присутствием. А ещё тем, что сидел рядом, молча, не двигаясь, не поворачиваясь ко мне, но я всё равно чувствовала на себе его взгляд.
– Расскажи о «Вестнике», Ярослав, – мягко попросила классная, и Логинов повернулся ко мне.
И вот тут я поняла, что раньше не до конца представляла значение выражения «чувствовать его взгляд», потому что сполна ощутила его сейчас – тягучий, густой, цвета гречишного мёда, и я, как муха, увязала в нём, не в силах вырваться из его сладкого плена.
– «Вестник первых» – наша школьная газета, – пояснил он мне, глядя тёплым янтарным взглядом прямо мне в душу. – Мария Анатольевна – наш редактор. Весной между школами проходят соревнования по журналистике, тираж газеты-победителя будет напечатан в городской типографии и распространён среди горожан. Ну и это большой плюс в резюме.
Странно, когда Логинов заговорил о газете, его взгляд совсем переменился. Как будто это был совершенно другой Ярослав, увлечённый любимым делом, стремящийся показать себя и победить в соревнованиях.
Мне пришлось приложить усилие над собой, чтобы отвернуться и вырваться из этого янтарного плена. Этот Ярослав действовал на меня каким-то непонятным образом, и мне это совсем не нравилось.
– А я тут причём? – сказала грубее, чем собиралась, но это помогло мне немного стряхнуть наваждение.
– Нам нужен фотограф, – с торжеством сообщила Коваленко, так, словно положила последний кусочек паззла, нанесла последний мазок на картину, добавила последнюю ноту в сюиту. В общем, создала шедевр, в котором не хватало лишь заключительного штриха – Александры Барановской.
– И что от меня требуется? – кажется, здесь стоило бы проветрить.
– В субботу в заповеднике «Утриш» пройдёт открытие нового экологического маршрута, вы обапоедете туда. Ты сделаешь серию снимков, а Ярослав напишет статью.
– А почему именно Ярослав? – в классе становилось совсем мало воздуха.
– Он наш лучший репортёр, – довольно улыбнулась классная. – Если мы хотим выиграть соревнования, то должны публиковать только первосортные работы.
Ну теперь всё понятно.
Я с грохотом отодвинула стул и рванула к окну. Ручку заело, и она никак не хотела открываться. Широкая ладонь накрыла мою, заставляя замереть и затаить дыхание от неожиданности. Да, я испугалась, Логинов подкрался слишком тихо. Он влез в моё личное пространство и напугал меня. Больше ничего. Ничего!
Ну же, возьми себя в руки, Александра!
Я потянула руку и наконец освободилась из плена.
Ярослав открыл окно.
– Спасибо, – буркнула ему и вернулась на своё место.
Мне казалось, что он всё заметил – моё смущение, непонятный жар, от которого вдруг вспыхнули щёки. Я не понимала, что со мной творилось, и от этого оно нравилось мне ещё меньше.
– А если откажусь? – от ответа Коваленко зависело многое, поэтому я уставилась прямо ей в глаза. Любой блеф, даже просто попытка выдаст её. Я раскушу пустое желание надавить на меня и уйду.
– Скажем так… – Мария Анатольевна смотрела мягко, но решительно, она не врала, хотя и не хотела мне угрожать. – Если ты согласишься, у тебя будут очень высокие шансы получить пятёрки по русскому и литературе в итоговом аттестате.
«А если откажешься, ни одного шанса не будет», – мысленно закончила я за неё. И всё-таки это шантаж.
– Хорошо, я согласна, – поднялась, перекинула через плечо сумку, подхватила с учительского стола свою камеру и направилась к выходу.
У самой двери я оглянулась и наткнулась на медовый взгляд Логинова. Образ мухи тут же всплыл в голове. Она уже слабо барахталась, всё глубже увязая в тягучей сладкой субстанции.
Я потрясла головой, прогоняя видение. Да пошёл он! Даже дверью хлопать не стала, просто плотно закрыла её за собой.