Воин-капитан Газеф Строноф вышел из самых низов. Его качества были высоко оценены правителем Королевства Ре-Эстиз – королем Рампоссой третьим. Настолько высоко, что он сделал Газефа своим личным телохранителем и позволил использовать сильнейшие артефакты, имеющие название «четыре сокровища королевства», конечно же, если того требовали обстоятельства.
Разумеется, Газеф заслужил такое к себе отношение не случайно. В детстве его часто обижали хулиганы и он пошел работать помощником кузнеца, чтобы стать сильнее. Скопив денег, он начал брать уроки рукопашного боя, самбо, потом качалка, стероиды… Нет, так развивают себя современные дети, которых обижают. Газеф пошел брать уроки владения мечом.
Он стал могучим воином с добрым сердцем, чем заслужил любовь народа и глубочайшее презрение дворянской верхушки. Газеф был могуч, но, как и у любого человека, у него были свои слабости. Слабостью для него, стала забота о людях. Он думал о простых гражданах Королевства гораздо больше, чем о себе, и эту его слабость решили использовать его враги. Когда во дворец пришло известие, что кто-то истребляет жителей деревень на границе с Империей, Газеф сам вызвался возглавить карательный отряд, который должен был выследить и уничтожить убийц.
Так Газеф очутился на восточной окраине Королевства Ре-Эстиз, но все что он застал, оказавшись здесь – пожарища сожженных деревень и горы трупов. Немногочисленные выжившие, рассказывали о рыцарях с эмблемой империи Бахарут на щитах, но Газеф не верил в очевидную ложь. Кто-то специально представил все так, чтобы скрыть истинного заказчика резни. Сердце воина обливалось кровью от понимания, что столь жестокая расправа над мирными жителями устроена специально, чтобы выманить его из дворца. Эта была ловушка, и Газеф прекрасно это понимал, но жажда отомстить за смерть несчастных людей гнала его в западню.
К этой деревне, последней в его списке, он мчался без сна и отдыха. Полдня в седле почти без остановок давали о себе знать. Его спину и ягодицы ломило от усталости. Но вознаграждением за старания, стали силуэты домов, появившихся на горизонте. «Успели! Враг еще не добрался сюда», – подумал воин-капитан, еще сильней пришпорив коня.
Не сбавляя скорости, Газеф ехал к деревне, и тут его сердце опустилось. На окраине деревни, вдоль дороги, ровными рядами лежали тела убитых людей. Их было не меньше сорока. У некоторых была отрублена голова, другие были изуродованы еще сильней. Сама деревня казалась вымершей, только на центральной площади стояли два человека.
Газеф въехал в деревню и направил своего коня на площадь. Его отряд, первоначально насчитывающий сто двадцать воинов, сейчас состоял всего из двадцати. Он вынужден был оставлять часть людей в каждой посещенной деревне, чтобы обеспечить безопасное сопровождение выживших в ближайший город. Его заместитель говорил, что это ловушка. Он и сам понимал это, но примененная врагом тактика вынуждала его делить свой отряд в каждой новой деревне. Газеф жаждал прекратить резню и встретиться с врагом лицом к лицу.
Мужчина остановил свою лошадь в десятке метров от людей на площади и, подняв вверх кулак, резко разжал его, приказывая своему отряду рассредоточиться. Его люди быстро разъехались в разные стороны, обследуя местность и пытаясь обнаружить притаившегося в засаде врага. Площадь внутри деревни прекрасно подходила для засады. Для стрелков мужчина был как на ладони и каждую секунду Газеф ждал, что арбалетчики спустят тетиву. Он соскочил с коня и отцепил от седла свой щит. Опустив забрало шлема, и прикрывая щитом верхнюю часть тела, он двинулся к стоящим на площадке людям.
Они вели себя по-разному. Пожилой человек явно нервничал, а лысый парень был настолько спокоен, что заставил нервничать Газефа. Воин-капитан был опытным воином и знал, что при приближении человека с оружием любой человек инстинктивно напрягается. Даже будь это воин, прошедший тысячи битв. Не волнуются только глупцы, слишком уверенные в своих силах, но такие гибнут в первом же серьезном бою. Слишком много он видел таких самоуверенных глупцов, но этот парень не казался самоуверенным. На его лице читалась скука! Он не только не боялся, он считал почти двухметрового Газефа не достойным своего внимания. Газефа любили, ненавидели или боялись, но такое безразличное отношение он увидел впервые.
Мужчина остановился в нескольких шагах от людей, не опуская своего щита. На лбу пожилого мужчины выступили большие капли пота, и его плечи непроизвольно затряслись. Газеф все еще ждал атаки спрятавшихся в укрытии арбалетчиков и прислушивался к голосам своих товарищей, но ситуация не менялась и он заговорил:
– Я воин-капитан Королевства Ре-Эстиз, Газеф Строноф. По приказу Короля, я пришел с карательным отрядом сражаться против рыцарей Империи и сейчас патрулирую окрестные деревни.
Его сильный, ровный голос раздался на площади, и староста деревни, услышав знакомое имя, прошептал:
– Воин-капитан Королевства…
Сайтама бросил на старика вопросительный взгляд. Старик тут же поклонился стоящему перед ним мужчине и, не поднимая головы, прошептал своему спутнику:
– Эти люди не враги, господин Сайтама, извините, что потревожил вас. – Это значит, ужина не будет? – разочарованно сказал парень. – Нет, нет, простите мою негостеприимность, я с радостью угощу вас ужином. Вы так много сделали для нас.
Последние слова звучали, как ирония. Старик врал. С появлением здесь отряда воинов Королевства, во главе с легендарным воином-капитаном, Сайтама больше не интересовал его, но он боялся разозлить незнакомца, и поэтому продолжал лебезить.
– Наверно вы устали с дороги, пожалуйста, воин-капитан, позвольте позаботиться о вас и ваших людях, – не разгибаясь, сказал старик. – Поднимите голову, вы, должно быть, староста? Кому принадлежат тела, лежащие на дороге перед вашей деревней? – Те люди. Я не знаю, кто они. Когда они напали на нас, то были облачены в доспехи с гербом Империи, господин воин-капитан. – То есть эти тела принадлежат рыцарям Империи Бахарут? – переспросил высокий мужчина, не поверив словам старика. – Так и есть, мы сняли с них обмундирование, прежде, чем закопать. Надеюсь, наш поступок не прогневал вас, – испуганно сказал староста и опять согнулся пополам.
Все это время Газеф краем глаза наблюдал за лысым парнем, пытаясь понять, кто он и почему вызывает у него такое сильное чувство беспокойства. С первого взгляда он не выглядел опасным. Странная одежда, в сочетании с лысой головой, делали его вид нелепым и даже смешным. Нет, он выглядел бы смешно, если бы не его убийственный взгляд.
Вторым элементом, никак не вписывающимся в общую картину, было великолепное и пугающее оружие в его руках. Газеф обратил внимание, что лезвие большого топора с длинной металлической ручкой, испускало зеленое свечение. А это значило, что оружие было зачаровано и стоило очень дорого. Сам металл оружия был черным и своим внешним видом напоминал адамантиум, очень редкий и сверхпрочный металл, из которого делали вставки в самые лучшие доспехи и оружие в королевстве. Этот металл был настолько редким и дорогим, что его поиск велся всегда и повсеместно, но до сих пор из него было изготовлено всего несколько единиц оружия и пару кирас. Одна из которых хранилась в сокровищнице короля Рампоссы Третьего.
Адамантиум можно было встретить не только в виде оружия или доспехов, но и в качестве небольшой пластинки-жетона с выгравированным на ней гербом гильдии авантюристов. Такие жетоны с гордостью носили на шее сильнейшие авантюристы Королевства. Они были героями для простого народа и даже представители королевского двора и знати с нескрываемым уважением, относились к таким людям.
Адамантиум имел один существенный недостаток. Он был очень тяжелым. Носить доспехи из чистого адамантиума могли лишь те, кто обладал поистине нечеловеческой силой. Говорят, что доспех, хранившийся в королевской сокровищнице, принадлежал одному из Шести Богов. То же касалось и оружия. Как-то Газеф держал в руке небольшой кинжал из адамантиума. Вес его был сравним с парой массивных полутораметровых мечей. Несмотря на свою огромную силу и тренированное тело, воин-капитан не относился к тем людям, кто смог бы воспользоваться доспехами из этого металла или подобным оружием. Именно поэтому, бердыш с длинной ручкой, из похожего на адамантиум металла, который парень столь небрежно держал в руках, казался чем-то волшебным. И все же, та легкость, с которой он удерживал оружие в руке, создавала впечатление, что это просто искусно выполненная подделка.
Газефу захотелось оценить его вес, просто потрогать это необычное оружие, но для начала он должен был выяснить, что произошло в деревне.
– Как вам удалось выстоять перед нападением рыцарей? – спросил он. – Даже не знаю с чего начать, господин воин-капитан, – опасливо глянув на Сайтаму, сказал староста, – рыцари напали на нас на рассвете. Они согнали людей на площадь и поставили на колени. Тех, кто сопротивлялся или попытался сбежать – убили. Мы уже похоронили погибших, всего погибло тридцать семь человек.
Газеф снял шлем и склонил свою голову. На лице высокого мужчины отразилось неподдельное сострадание.
– Простите меня, я спешил к вам, что есть сил, но мы все равно опоздали, – сказал он. – Вы не виноваты, прошу вас, не говорите так, господин воин-капитан. – Зовите меня Газеф, – сказал он старику, в знак поддержки, похлопав его по плечу.
Старик расцвел на глазах. Он был настолько горд тем, что сам помощник короля просит его называть по имени, что, кажется, вырос на голову.
– Как же вы смогли дать им отпор? – снова спросил капитан. – Когда мы уже потеряли всякую надежду, с северной стороны деревни появился огромный рыцарь, но выглядел он как скелет, закованный в доспехи. – Нежить? – воскликнул Газеф. – Да. Это может прозвучать странно, но этот воин-скелет напал на рыцарей и убил их, одного за другим. – Невероятно! – А потом с неба спустился мужчина, назвавшийся Аинзом, и сказал, что этот скелет его слуга. – А что было дальше? – внимательно слушая рассказ старосты, спросил Газеф. Он никак не ожидал, что спасение деревне принесет символ зла – проклятая нежить, ненавидящая все живое. – Господин Аинз заставил оставшихся в живых рыцарей бросить свое оружие и стать на колени. Потом он пощадил покорившихся ему и приказал им передать хозяину, чтобы тот больше не причинял вреда этой деревне. А еще он назвал своего слугу «рыцарем смерти». – Рыцарь смерти? – пораженно повторил капитан, – насколько я знаю, эта легендарная нежить иногда появляется на Равнинах Каз. Сам я никогда их не видел, но слышал, что один такой способен справиться с десятитысячной армией хорошо вооруженных воинов. – Правда? – пораженно спросил староста. – Рыцари смерти – настоящее бедствие, – подтвердил Газеф, – из ныне живущих, с ним способен справиться только Фёдор Парадин, величайший маг из Империи, и команда авантюристов адамантового ранга «Синяя роза», и то, если им повезет.
Староста был поражен. Он еще раз глянул на парня с бердышем и сглотнул.
– Что было дальше? Где господин Аинз и его рыцарь смерти? – почти кричал, возбужденный рассказом старика, Газеф. – Он исчез, – заключил старик, отодвигаясь от Сайтамы и постепенно перемещаясь за спину воина-капитана.
Строноф удивленно наблюдал за его перемещением, но вскоре понял, почему мужчина так поступил. Старик ткнул пальцем в лысого парня и сказал:
– Он напал на господина Аинза, отобрал топор у его телохранителя и уничтожил рыцаря смерти. Вскоре, господин Аинз и его телохранитель исчезли.
Газеф критически взглянул на парня с бердышем. Во-первых, он сразу откинул мысль, что описанный стариком скелет был действительно «легендарным рыцарем смерти». Раз какой-то парень в шутовской одежде, в одиночку, смог одолеть его, значит, скелет был обычной нежитью, пусть и достаточно сильной, чтобы справиться с несколькими десятками бандитов, переодетыми в рыцарей. Во-вторых, из рассказа старосты, лысый выходил их сообщником, который вступил в бой с повелителем нежити и, победив его прислужника, вынудил мага отступить.
Сайтама недовольно глянул на старосту. Своим рассказом тот сделал из него злодея. Неизвестно, чем закончилась бы эта ситуация, если бы к Газефу на полном скаку не подъехал его помощник.
– Мы обнаружили врага, капитан. Они наступают сразу со всех сторон. Мы окружены!
Газеф кинул взгляд назад, на дорогу, по которой они прибыли в эту деревню и своими глазами увидел, что на ней, с небольшими промежутками друг от друга, шла цепочка людей в мантиях. Рядом с каждым из них парило призванное существо, похожие на огненных крылатых ангелов в светящихся доспехах.
– Пламя архангела, – процедил сквозь зубы Газеф.
Мужчина узнал существ, парящих возле заклинателей. Было понятно – те, кто так настойчиво заманивали его сюда, показали свое лицо. Столь многочисленный отряд заклинателей говорил лишь об одном – желавшие его смерти пришли сюда из Теократии Слейн. В подтверждение мыслей воина-капитана, пространство прорезал громкий, усиленный заклинанием голос:
– Меня зовут Ниган. Я посланник божественной Теократии Слейн. Газеф Строноф, я прибыл сюда из-за тебя. Ты отверг предложение наших лидеров, а значит, ты отверг и нашу веру в Четырех Богов! Раз я говорю о себе открыто, то ты должен понимать – всем, кто находится в деревне, не пережить этот день.
Газеф затрясся от гнева. Он сжал кулаки так, что послышался хруст.
– Глупец, – покачав головой, сказал высокий мужчина, – какой я глупец! Я не спас никого, поторопившись, только обрек их на страдания.
Тем временем, на площади в центре деревни собрались люди из отряда Газефа. Они были встревожены. Сражаться с рыцарями это одно дело, но совсем другое, выступить против большого отряда заклинателей. От них нельзя было спрятаться в доме или, используя превосходство в технике владения мечом, победить в схватке. Заклинатели атаковали на расстоянии, не позволяя приблизиться к себе достаточно близко. А если даже подобраться к ним удавалось, они выставляли перед собой защиту в виде призванных существ. Атаковать их тоже лучше было с расстояния, используя максимально дальнобойное стрелковое оружие.
Хотя у людей Газефа были с собой арбалеты и пару луков, они не были профессиональными стрелками, да и силы были слишком не равны. Что смогут сделать двадцать человек против двух сотен магов, словно щитом, прикрытых призванными существами? Чтобы справиться с их жалким отрядом, вполне хватило бы и четверти от такого числа. Тем временем, громкий голос Нигана продолжил свой монолог.
– Если ты попытаешься сбежать, жители деревни проклянут тебя. Я подвергну их неимоверным страданиям. Прими бой и покажи, что достоин называться воином-капитаном Королевства.
Настроение старосты деревни сразу переменилось. Он уже не радостно смотрел на прибывшего в деревню мужчину. Он молчал, но по выражению его лица можно было понять, что он ненавидит Газефа. Старик вспомнил всех убитых утром и мысленно обвинял в их смерти человека перед собой.
Более того, впереди его деревню ждало истребление. Его дети и внуки, все, ради кого он трудился и жил, умрут в один день вместе с ним. Он уже не боялся и с нескрываемой злобой смотрел на одевающего свой шлем мужчину. Газеф отвернулся и старался больше не смотреть на старика. Он знал, что тот чувствует, и ненавидел себя не меньше. Мужчина сел на лошадь и повернувшись в направлении, откуда он недавно приехал, громко сказал своим людям:
– Сегодня я умру. Враг хорошо подготовился, и во что бы то ни стало, постарается забрать мою жизнь. Но я не могу требовать умереть и вас. Я и люди этой деревни обречены, а вы – живите. Вернитесь к своим женам и шлюхам. Я хочу, чтобы кто-нибудь после этого дня помнил обо мне. Нам ничего не остается, будем прорываться. Порвем их!
Хмурые всадники хорошо понимали, о чем говорит капитан. Он просил у них прощения за то, что своей глупостью привел их в западню. Шансы прорвать окружение были невелики, но это все, что им оставалось. Люди поскакали прочь из деревни, надеясь на удачу.
– Чтобы ты сдох! – крикнул старик, когда всадники отъехали к краю деревни, – ты во всем виноват!
Из глаз старика потекли слезы. Он безвольно сел на землю и затрясся от рыданий. Покинув свои дома, на площадь выбежали несколько мужчин. Они хотели узнать у старосты, что значили слова, которые услышал каждый человек в деревне. На их лицах застыло отчаяние. Сайтама увидел среди подошедших Соню. Но в отличии от других людей, ее лицо не выражало эмоций. Она не боялась смерти, скорее наоборот, решила выйти на площадь, чтобы встретиться с ней поскорей.
Со стороны, куда поскакал отряд Газефа, послышались взрывы огненных шаров. Один, два, а потом целая канонада. Крестьяне посмотрели в сторону взрывов и замерли, затаив дыхание. Картина была ужасной, но ожидаемой. По полю все еще скакало несколько обгоревших лошадей. Другие лошади, разорванные взрывом вместе с наездниками, валялись на земле, почерневшие от испепеляющего жара магического пламени. Порыв ветра принес запах их сгоревшей кожи и волос. Староста перестал рыдать. Тот, кого он проклял, уже получил свое наказание, а ему еще предстояло увидеть, как гибнут его дети.
К стоящим цепочкой заклинателям присоединился отряд мечников, прятавшийся до сих пор в лесу. Еще, как минимум, сотня рыцарей в доспехах. Часть из них обошла обожженные тела и добила выживших. Другие привязывали к лошади тело одного из лежавших на поле людей. Вскоре они все вместе двинулась в сторону деревни. Завидев рыцарей, крестьяне бросились в свои дома. На площади остались всего трое – обезумевший старейшина, Соня и Сайтама. К пешим воинам подскакал рыцарь на коне. Он гордо держал осанку в седле и всем своим видом выражал превосходство.
Вся процессия во главе с конным рыцарем двинулась на деревенскую площадь. Ниган, который и был этим рыцарем, ожидал, что после его объявления, жители деревни соберутся на площади и падут ниц, в надежде вымолить пощаду. Конечно, он не пощадит никого, но ему нравились такие сцены. Они добавляли ему ощущения собственной важности. Редко когда в своей работе он мог, без последствий, сжечь целую деревню и заставить ее несчастных жителей умолять себя. Но то, что он увидел в этой деревне, разочаровывало. Люди не приветствовали его на коленях, с мольбой в глазах. Перед ним было всего три человека да и те откровенно игнорировали его.
Если сидящего на земле старика, с безумным выражением на лице, он еще мог понять, то чем занимались двое других? Лысый парень ковырялся в носу, рассматривая свои ботинки, а девушка стояла, опершись спиной на ствол дерева, и с безразличным взглядом смотрела на прибывших.
Не такого приветствия ждал он в последней выжившей пограничной деревне. Ему хотелось видеть благодарных и ловящих каждое его слово зрителей, и поэтому он прокричал:
– Люди Королевства, я предоставлю вам шанс самим казнить человека, виновного в вашей будущей смерти. Выйдите на площадь, и посмотрите на него!
Испуганные люди стали выходить из своих домов целыми семьями и собираться на главной площади. Они слышали приказ, сказанный громким, не терпящим возражения тоном, поэтому не смели противиться ему. К тому же, он был сказан достаточно вежливо, чтобы вселить в людей ложную надежду. Когда большинство людей собралось на площади, Ниган дал знак, и его слуги вытащили вперед наполовину обгоревшее тело Газефа.
Мужчина выглядел плохо, но был еще жив. Волосы на его голове и лице полностью сгорели. Кожа головы и ладоней покраснела. В некоторых местах ее покрывали уродливые волдыри. На подбородке и шее, где она соприкасалась с металлическим воротом доспехов, кожа обуглилась дочерна.
– Легендарный Газеф Строноф, тьфу, – объявил Ниган, – сейчас он выглядит не таким гордым, как тогда, когда отказался принять щедрое предложение святейших. Это из-за него вы умрете сегодня. Можете забить его камнями, не стесняйтесь. Какая ирония. – Господин Ниган, – воскликнул один из крестьян. – Заткнись, когда я говорю, – прошипел мужчина с холодными серыми глазами, – почему ты все еще не на коленях?
Испуганные крестьяне тут же попадали на колени и поставили на колени своих детей. «Они безнадежны», – подумал Сайтама, ему надоел этот цирк и он решил попустить самодовольного главаря злодеев. Единственное, чего он опасался – это случайно убить его одним ударом.
Зная силу своих кулаков, Сайтама решил действовать бердышом. Он не владел приемами боя с таким оружием, поэтому использовал его, как острую палку, перевернув ручкой вверх и взявшись рукой за обух. Парень сделал несколько быстрый шагов в сторону всадника и одним быстрым движением, ткнул его заостренной ручкой бердыша, как копьем. Ниган вскрикнул, получив сквозной прокол в районе плеча, и упал с лошади, когда лысый парень потянул оружие на себя. Ближайший из рыцарей, стоявших за пафосным оратором кинулся на Сайтаму с мечом. Мужчине казалось он успеет нанести удар, пока тот извлечёт застрявшее между пластин оружие, но он не успел. Ручка бердыша все еще торчала в плече Нигана, поэтому Сайтаме пришлось использовать свой кулак.
Вышло совсем не то, что он хотел. Специально ослабленный удар кулака не разорвал рыцаря на лоскуты прямо на месте, а запустил его по прямой, словно ядро. Эффект такого удара получился неоднозначным. Сплющившиеся в лепешку доспехи, вращаясь на огромной скорости врезались в ряды воинов, убивая и калеча людей десятками. Сайтама не хотел задевать всех этих людей, но вышло то, что вышло. Более пятидесяти воинов, стоявших за спиной оратора, были зашиблены насмерть или получили тяжелые увечья, встретившись с пролетающим мимо «ядром».
Глаза Сони вылезли из орбит, она впервые вышла из своего транса и изумленно таращилась на кровавую просеку в рядах пафосно вещавшего врага. Произошедшее вызвало шок и трепет у всех, кто увидел это и остался жив. Шокированные люди замерли и притихли. Единственное, что нарушало тишину – вопли тех, кто лишился конечностей и крики Нигана:
– Убейте его, я сказал, убейте его!