В следующие два дня Никки видела Гейба только за ужином, и, если не считать его бесконечных просьб принести воды, они не разговаривали. Только в среду он спросил, как рука.
Ее это устраивало. Никки не встречала его в течение дня. Насколько она знала, его даже не было дома, а Девлин походил на одного из призраков. Она видела его лишь мельком, а когда хотела поприветствовать его, мужчина уже исчезал.
Жуть.
Возможно, Девлин следил за ее внешним видом и контролировал перемещения, чтобы она снова не скатилась кубарем со ступенек.
Пока ничего такого не случалось, но, оказавшись на лестницах, Никки на всякий случай оглядывалась по сторонам. Невозможно было отделаться от мысли, что Сабрина могла толкнуть ее, но, сколько бы она ни думала, допустить, что эта стервозная блондинка способна на нечто столь безрассудное, казалась безумием.
Сабрина просто неспособна на такое, хотя бы потому, что побоялась бы испортить маникюр.
Поэтому Никки по-прежнему терялась в догадках, кто или что сделало это. Все годы, проведенные в доме, она лишь несколько раз чувствовала дискомфорт, но теперь девушка ходила по тихим комнатам и коридорам, ощущая, будто рядом с ней постоянно кто-то есть, прямо за спиной.
В пятницу днем Никки занималась своими обычными обязанностями, убирая в игровой комнате и по совместительству домашнем баре, когда в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Точнее, это были джегинсы, настолько удобные, что она в них практически жила.
Ставя в бар бутылку скотча, Никки вытащила телефон и увидела, что это было сообщение от Рози. Улыбка тронула ее губы, когда она заправляла за ухо прядь волос.
«Выпивка и плохие жизненные выборы стартуют завтра в восемь вечера!»
Рози слыла бунтаркой. Никки познакомилась с ней в первый год обучения в Университете Алабамы. Крошечная рыжая девушка была на несколько лет старше Никки и прошла в колледже живописный маршрут, изучая по два года те курсы, на которые у обычных студентов уходил год. И то, что Рози меняла свою специализацию трижды с тех пор, как они с Никки познакомились, делу не помогало.
Наконец они одновременно выпустились, получив степень по философии.
Никки навсегда запомнила момент, когда узнала, сколько на самом деле Рози лет. Ты выглядела на двадцать три и вела себя как ровесница-студентка. У Рози была такая жажда жизни, и Никки терялась в догадках, не оттого ли это, что подруга не обременена карьерой или другими обязательствами вроде детей и ипотеки.
Никки отправила ответ.
«Не смогу выбраться на эти выходные, но в следующую субботу свободна».
В ответ пришел хмурый смайлик, а затем Рози повторила первое сообщение, изменив дату на следующую субботу. Никки сунула телефон обратно в карман. Ей и вправду не терпелось увидеть Рози. Перед тем как начать работать тут, она провела пару недель дома, и все это время только и делала, что обедала с друзьями детства или работала в местном приюте для животных. Ей нужно было выбраться из дома, и перспектива оторваться вместе с Рози выглядела соблазнительной, потому что обычно вечер субботы Никки проводила с мамой.
Она приезжала домой, когда мама уже спала, измотанная жестким курсом лечения. Так что Никки начала вставать на час раньше, чтобы перед уходом позавтракать с мамой.
Обливаясь потом, поднимая чертовы бутылки и прыгая все время вверх-вниз по стремянке, она поднялась на цыпочки, чтобы поставить на место последнюю, когда услышала в коридоре шаги.
Никки немного расстроилась, повернувшись на стремянке, потому что знала: это не отец. Он уехал по делам. Держась за верхнюю ступеньку стремянки, девушка потянулась, чтобы заглянуть в коридор, но там никого не было.
Волна мурашек прошла по затылку. Она закусила губу и снова развернулась к полкам. Вероятно, это Девлин крадется где-то там…
Звук стекла, царапнувшего дерево, будто ударил ее в живот, как порыв холодного воздуха. Развернувшись так быстро, что ей лишь чудом удалось не упасть, она посмотрела на дубовую барную стойку цвета вишни.
Вымытые бокалы стояли там, где она их оставила.
Одного не хватало. Она увидела его неподалеку от остальных. Волосы у Никки на затылке встали дыбом.
– Проклятый дом, – прошептала она.
Бокалы были очень тяжелыми. Если бы девушка бросила один кому-нибудь в голову, то вырубила бы его моментально. Они не могли сдвинуться сами по себе.
– Нет. – Она осторожно спустилась со стремянки и помедлила секунду, протянув руку. – Не сегодня, сатана. Отцепись от меня.
Взяв стакан, она быстро убрала его и проделала то же с остальными. Затем вышла из-за барной стойки. Слава богу, она здесь почти закончила: темная, без окон, комната начинала пугать ее.
По дороге к двери она увидела скатанную в шарик салфетку под бильярдным столом и, дрожа, направилась туда. То ли ее знобило, то ли в этой комнате было прохладнее, чем в остальном доме? Возможно, так и есть, потому что отсутствовали окна, через которые в комнату могло бы пробиваться солнце. Или тут точно водились призраки.
Никаких других вариантов.
Она тихо радовалась тому, что поблизости не было лестниц. Нагнувшись, девушка подхватила салфетку с пола.
– Ну, здравствуй.
Мужской голос заставил ее вздрогнуть. Она резко выпрямилась, ударившись головой о дно бильярдного стола. Упала назад, приземлившись на задницу, и прижала ладонь к голове.
– Ой!
Низкий смех заставил ее волосы встать дыбом. Что смешного в том, что она едва не получила сотрясение мозга? Или в том, что дом пытается убить ее?
– Я привык к тому, что женщины бросаются на меня, но не к тому, что они вырубаются при моем появлении. Это что-то новое, – сказал странно знакомый голос. – Ты в порядке?
Щурясь от тупой боли, Никки разглядела перед лицом руку. Ее взгляд скользнул выше, к белой рубашке с закатанными до локтей рукавами.
– Ау! – сказал он, шевеля пальцами.
Она попыталась сосредоточиться на лице говорящего. «Вот дерьмо». Не удивительно, что она узнала голос.
Он принадлежал Паркеру Харрингтону. И Никки ни за что не примет помощь от него.
Она лучше сунет ладонь в пылающий огонь, чем возьмет его руку.
Какого черта он слоняется тут? Обычно ее отец был начеку, следя за тем, чтобы никто из посетителей не мог свободно расхаживать по дому, и Паркер знал это. Он тысячу раз приходил в этот дом, когда Никки была младше, потому что дружил с братьями де Винсент, а теперь ни почти родственники. Тем не менее никто, кроме членов семьи, не мог ходить по этим коридорам без сопровождения. Очевидно, Паркер воспользовался отсутствием ее отца. Отказавшись взять предложенную руку, она сама поднялась, пытаясь игнорировать боль в виске.
– Ты меня напугал.
– Да уж. – Взгляд его бледно-голубых глаз, таких же, как у сестры, опустился к раскрытой ладони. Он чуть нахмурился и опустил руку. – Признаю, я подошел тихо. Увидел тебя и наслаждался зрелищем.
«Фу».
Паркер не только вел себя так же, как в юности, но и почти не изменился, только стал старше. Его светлые волосы были зачесаны назад, что делало образ мужчины хищным. Он всегда так плотно сжимал тонкие губы, что напоминал ей стервятника. Паркер был младше Сабрины, ровесник Люциана.
– Черт, не видел тебя целую вечность, – продолжал он. – Ты только посмотри на себя. – Он разглядывал ее так откровенно, буквально пожирал взглядом. – Совсем взрослая. И так приятно округлилась, Никки.
«Двойное фу».
Девушка отступила, сжимая в руке проклятую салфетку.
– Рада видеть, – ответила она сухо. – Надеюсь, у тебя все в порядке, а мне надо вернуться к работе.
Паркер шагнул в сторону, встав между ней и дверью. Вспыхнуло раздражение, но вместе с ним и легкий приступ паники. Она уже оказывалась в подобной ситуации.
Только этого не хватало под конец рабочей недели. Несносный и, к сожалению, дружелюбный отпрыск семьи Харрингтон.
– Когда Сабрина сказала, что ты теперь работаешь у де Винсентов, я едва поверил в это. – Он улыбнулся, блеснув очень белыми и ровными зубами. – Но вот ты тут.
Она тяжело вздохнула.
– Да, тут. И порядком занята…
– Да ладно, Никки. Мы не виделись целую вечность. – Он опустил тяжелую руку ей на плечо. – Давай вспомним старое.
Никки отошла в сторону.
– Нечего нам вспоминать.
Паркер рассмеялся.
– Это не совсем правда.
Она тяжело вздохнула, расстроенная тем, что он вообще заговорил об этом.
– Это не то, что хотелось бы помнить. Ты был…
– Был кем? Пытался вести себя с тобой мило и дружески, тогда как ты всегда оставалась заносчивой сучкой?
Брови Никки взлетели вверх.
– Это я была заносчивой сучкой? – Он сестру свою видел? А в зеркало давно смотрелся?
– Да. – Паркер все еще улыбался, но глаза смотрели холодно. В этом они были похожи с Сабриной. – Я помню, как пытался познакомиться с тобой поближе, когда ты ждала, пока освободится эта экономка.
– Эта экономка – моя мама, – парировала она. – И, думаю, у нас разные представления о том, что значит «познакомиться поближе».
Определенно разные. Однажды, в ее семнадцать, он зажал ее в углу одним особенно жарким июльским днем. Девлин тусовался дома с друзьями. Она пошла в раздевалку у бассейна переодеться, а Паркер наскочил на нее, когда Никки была завернута лишь в одно полотенце. Вместо того чтобы смутиться и уйти, как любой воспитанный парень, Паркер, наоборот, стал приближаться к ней.
А потом…
Во рту у Никки пересохло.
Паркер напугал ее, и, если бы не Люциан, который заглянул в раздевалку за полотенцем, испугом дело не обошлось бы. Конечно, этот козел обернул все в шутку, сказал, будто не знал, что Никки здесь, и удивлялся, почему Люциан ему не верит. Девушка промолчала, хотя очень хотела сказать многое.
И Паркер знал, почему она повела себя именно так.
– О, я уверен, мы оба понимаем, что значит познакомиться поближе. – Он снова перекрыл ей дорогу, на этот раз сделав шаг навстречу. – В том самом роде, в котором ты хочешь поближе узнать Гейба.
Никки уперлась спиной в бильярдный стол.
– Не понимаю, о чем ты.
– Неужели? – Паркер рассмеялся, склонившись и положив одну руку на стол рядом с ней. Тело девушки напряглось. Гейб сделал то же самое в понедельник на кухне, но это было совсем другое. – Ты текла, как кошка, всякий раз, как появлялся Гейб. Сомневаюсь в том, чтобы что-нибудь изменилось. – У нее чуть не отпала челюсть. Ответ вертелся на языке, но Никки сдержалась. Ха. Очень взрослый поступок, за который она, как ей казалось, заслуживала похвалы. И не важно, правда то, что он сказал, или нет. Отрицать это или спорить с ним значило лишь продлевать разговор.
– У меня работа, Паркер.
– Я знаю. – Он двинул бедрами, положив на стол вторую руку. – А что ты делаешь после?
Никки не поверила своим ушам.
– Ты это серьезно?
– А ты как думаешь?
– Ты меня на свидание приглашаешь?
Паркер опустил голову, снова заставляя ее отстраниться как можно дальше.
– Можешь прийти посмотреть, как я живу. У меня пентхаус в Вудворде. Думаю, тебе понравится.
Несколько секунд Никки не могла даже думать, а затем громко расхохоталась.
– Ты не приглашаешь меня на ужин, а сразу зовешь посмотреть пентхаус?
– Да. – Улыбка начала сползать с его лица. – С чего бы мне приглашать тебя на ужин?
– О боже. – Она снова расхохоталась, скорее всего, от нервов. Он не мог говорить это всерьез. Его предложение было настолько тупым и непристойным, что она даже не могла оскорбиться.
Кто-то закашлялся.
– Я не мешаю?
О боже.
Никки закрыла рот, а Паркер на мгновение прикрыл глаза. Странная дрожь прошла сквозь него. Оттолкнувшись от стола, он развернулся.
– Привет, Гейб. – Начал он беспечным тоном. – Не знал, что ты дома. Поднялся бы наверх поздороваться.
Никки поймала взгляд Гейба. Он смотрел так, будто находился в шаге от того, чтобы вышвырнуть одного из них или сразу обоих из дома.
– Что ты тут делаешь, Паркер? – недружелюбно поинтересовался Гейб. Гость ухмыльнулся.
– Я собирался повидать Девлина, но потом увидел Никки и просто обязан был поздороваться. Проклятие, я не видел эту девчонку четыре года. С ума сойти.
Глубоко вздохнув, Никки скрестила руки на груди.
– Он как раз уходит, – сказала она.
– Отрадно слышать, – ответил Гейб, освобождая проход.
Паркер оглянулся.
– Не забудь о моем предложении. Оно всегда в силе.
Никки не успела ответить, что его пентхаус ей так же интересен, как местные болота. Он уже проходил мимо Гейба.
Паркер кивнул де Винсенту.
– Я найду выход.
Они с Гейбом остались наедине впервые с того момента, как он перевязывал ее руку.
Не попросит ли он у нее воды?
Смех разбирал ее, но, взглянув на то, как внимательно Гейб разглядывает ее, она поняла, что хихикать будет неумно.
О боже.
Отойдя от бильярдного стола, она сказала:
– Мне нужно готовить ужин.
– Что тебе нужно, так это держаться подальше от Паркера Харрингтона.
Никки ушам своим не поверила. Она остановилась и обернулась к Гейбу.
– Я и не планировала околачиваться рядом с ним.
Он пристально посмотрел на нее.
– А мне так не показалось.
– Не знаю, что тебе там показалось, но он пришел сюда, когда я убиралась. Я не искала его общества.
– Мне показалось, что вы двое решили возобновить знакомство.
Голова у Никки готова была взорваться.
– Значит, тебе показалось.
Похоже, он не поверил ей.
– Паркеру от тебя нужно только одно. И это будут не постоянные отношения.
– Да уж, конечно, – ответила она и снова рассмеялась, потому что разговор был нелеп по целому ряду причин. Если бы он знал, кем на самом деле являлся Паркер, у него и предположений таких не возникло бы.
Хотя, опять же, может, Гейбу все равно, учитывая все случившееся. Он пристально посмотрел на нее, сделав шаг навстречу. Она осталась на месте.
– И ты согласна, что тебя трахнут по-быстрому и выбросят? Потому что люди вроде Паркера имеют дело лишь с теми, кто похож на семью Харрингтон. Все остальные для них – мусор.
Несколько секунд прошло, прежде чем Никки хотя бы осознала, что он сказал, а когда поняла, то просто взорвалась. Ей дела не было до того, ненавидит ли ее Гейб, но она не собиралась стоять тут и слушать лекции о Паркере Харрингтоне.
– Прежде всего позволь прояснить. Паркер мне абсолютно неинтересен, повторю тебе это еще раз, Гейб. Я выполняла свою работу, когда он пришел сюда. Я его не выношу. Поверь. – Выражение лица Гейба осталось неизменным. – Второе: не знаю, понимаешь ты это или нет, но когда я встречаю таких людей, как Харрингтон, то думаю и о де Винсентах.
– Мы непохожи, – прорычал он. – И ты хорошо знаешь это.
– Девлин женится на одной из них, – напомнила Никки.
– Это Дев.
Она всплеснула руками.
– Он де Винсент!
Гейб шагнул еще ближе к ней, его голос стал ниже.
– И ты знаешь, что я совсем не похож на Дева.
– Речь не о тебе или Девлине. – От разочарования покалывало кожу. Что за черт? – Позволь мне вернуться к теме разговора. Я не заинтересована ни в каких делах с Паркером, но даже если бы и была, это не твое дело, Гейб.
– Да неужели?
– Да. – Она яростно стрельнула в него глазами. – Только это не то, о чем ты подумал. Я не брожу повсюду, кидаясь на парней, так что…
– Ой ли? – сухо ответил он. – А со мной у тебя все именно так и приключилось.
Никки отшатнулась как от удара. Сердце сжалось от обиды и злости.
– Ты считаешь так, потому… – Она судорожно вздохнула, отступив от него. – Ты судишь по тому, что я сделала в восемнадцать? Ты серьезно считаешь, что я кидаюсь на парней?
Мужчина промолчал, но по его лицу пробежала тень сомнения, как будто на мгновение он пожалел о сказанном, но черты его лица тут же разгладились. Она, наверное, сошла с ума, если думает, что ему стало стыдно за свои слова.
Никки покачала головой, в горле стоял ком.
– Последние четыре года я провела, сожалея о той ночи, и думала, что исчерпала эту огромную цистерну сожалений до дна, но ошиблась. Потому что никогда еще не сожалела об этом так, как сейчас.
Тень вернулась.
– Ник…
– Понимаю, ты думаешь обо мне очень плохо. И даже знаю, почему, но мне было восемнадцать, и я совершила ошибку, за которую расплатилась, ты даже не представляешь, как. Я не та же самая девчонка. – Голос ее дрожал. – Но ты этого не знаешь. Ты совсем меня не знаешь!