Игорь Волгин (писатель, литературовед, г. Москва):
Алтынай Темирова обычно немногословна, но скупость комментирующей речи восполнена богатством и глубиной речи поэтической. Мир А. Темировой протяжен в ширину и в высоту. Он осенён бездонным небом, поэтому – он открыт вовне. Его пространство наполнено храпом степных коней и нежной мелодией девичьей песни. Этот мир древен, этичен и, я бы даже сказал, восточен…
Однако все дело в том, что восточное начало стихов Алтынай Темировой исходит их самых глубин той национальной стихии, в которую всегда погружен её поэтический дух.
Мощное мифологическое начало пронизывает большинство представленных стихотворений. Это, пожалуй, её важнейшая художественная черта. Для А. Темировой – это и повод для собственных поэтических обобщений: он как бы пропущен через лирический организм поэта, обогащаясь и обретая новые черты. Например; «Быль»:
...Да, мы живём
и превращаем в миф
самих себя.
Да, мы живём,
бросая в глубины прошлого,
в его густой массив
свои глаза.
Они, как птичья стая,
покинув нас,
летят, обнажены,
средь сказок вечности,
где нету расстоянья,
чтоб встретиться
с глазами мирозданья,
в которых только мы отражены.
Н. Буханцов (писатель, литературовед, г. Москва):
…Невольно и пристально обращаешь внимание на образную структуру стихотворений, на мысль автора… А. Темирова – постоянно размышляющая, думающая поэтесса. Даже чисто, казалось бы, описательные, пересказываемые картины отмечены этим авторским миропониманием, собственным мироощущением и, что ценно! – с сохранением национального колорита… Например:
Сон – это явь.
Жизнь – обманчивый сон…
Не знающий верить чему, каждый
страдалец счастлив по-своему.
Как след черно-бурой лисицы,
манящий охотника ловко…
Её стихи навеяны древней историей и преданиями, особенно «Легенда о Луне». Пожалуй, так проникновенно сказать о Луне способен именно восточный человек, для которого Луна – не просто ночное светило, а великий свет, что называется, духовный!..
Муса Мураталиев (писатель, г. Москва):
У кыргызского народа существует поверье, что, как и сказители великого эпоса «Манас», поэты тоже отмечены перстом Всевышнего. В её стихах звучит душа народа. Замечаю большие обобщения в каждом стихотворении. В них поэтесса поднимается до истинно народной интонации, эпического духа, раскрывается как мастер своего дела, работающий раскованно и всесильно. Манера письма, стиль – словом? почерк Алтынай расположен скорее эпической интонации, нежели к лирике. Это придает её творчеству индивидуальное звучание.
Светлана Суслова (народный поэт КР, г. Бишкек):
Сама основа её стиха, сама трепетная ткань несёт в себе отпечаток переданной глубокой мысли, философского осмысления мира. И необычен рисунок ритмики её стиха, рисунок самого образа. Она стремится как бы взять вещь, оглядеть со всех сторон и обязательно применить её, как в зеркале, – отражается её душа в ней или нет.
Например, в стихотворении «Душа моя любит метели, бураны, лавины…» поэт пытается проникнуть в самую глубь явлений, в зарождение этих явлений, в начало, в исток намерений. Вот такое же движение слова в её стихах можно постоянно наблюдать.
Еще много лет назад, можно так сказать, в эпоху перестройки Алтынай приносила первые стихи в редакцию, ещё школьные, ещё неуклюжие, и ещё тогда меня поразило вот это стремление к перерождению образа в образ, сравнения – в сравнение, т. е. это даже не зеркало, а какой-то волшебный калейдоскоп зеркальный. Она очень необычный поэт!
Суюнбай Эралиев (1921–2016; народный поэт, Герой КР, г. Бишкек):
Её стихи очень отличаются от стихов других поэтов. Её стихи необычны, она не повторяет никого. В этой особе есть некая способность «разрушить», «изменить» все традиционное, все, что было до этого. Ведь создать что-то новое не всем по силам, не все поэты решатся на такое. Многие же привыкли идти по готовым тропам. В ней этого нет. Она свободно, ни на что не отвлекаясь, ни чем не обременяя себя, по-своему выдает праздник души…
Её поэзия решительная. Пока другие раздумывают о неизвестных гранях, оглядываются, пока нет ни одного следа по сторонам, она может смело пройти, стать первопроходцем, и не просто ради забавы, а для изучения широкого плана, масштабно, и это не ошибочно.
Её поэзия властна. Это проявляется в том, что она может не признать свои высоты, все победы, достигнутые до этого и, необузданно, непримиримо, не влезая ни в какие рамки, с новой силой твёрдо идти вперёд. Все это, я думаю, явления высшей личности и высокого озарения. А по нашему простому понятию – это будущее Поэзии!.. Вся ценность в этом!..
Кадыркул Даутов (критик, литературовед, заслуженный деятель культуры КР, г. Бишкек)
Из неё вышла непохожая ни на одного из кыргызских поэтов поэтесса, раскрывающая свою натуру сама, только сама на себя похожая – весьма оригинальный талант. На это у неё есть и природные данные, и профессиональная подготовка тоже. Четко видно, что она прошла через великую школу мировой классической литературы. Отлично знает миссию поэзии и художественных ценностей, и как к ним относиться. В поисках сильна, масштабна, и в обобщениях на высоте. Такое качество не всем пишущим дано.
Поэзия А. Темировой – стремившаяся ко многому, охватывающая в себе все, ненасытная на все, всегда стремившаяся достичь нового, всегда ищущая сложный мир. В ней есть и мифология, и романтика, и символика, и мистика, и художественные условности, и голый реализм, и все они вместе служат одной цели – раскрыть Истину бренного мира.
Стихи А. Темировой – мир сильного духом поэта. Ещё одно её отличительное качество, которое можно подчеркнуть, – это передача мысли через форму и стремление обновить основу художественного слова. В ней есть качество настоящего художника. Думающая картинно и метафорично. Создаваемые ею образы, картины очень живы, эффектны. Язык поэтичный, стилизованный. Почерк гибкий, задушевный. Её чуткость сильна. Вот такое мастерство, сумевшая углубиться в человеческую психологию, сумевшая взглянуть с такой проникновенностью в разные моменты человеческой души.
Она пишет только о том, что сердце прикажет, что чувство говорит и о чем не может душа умолчать. Если реальный «мир её отражает, она сама является отражением этого мира», в этом подлинность художника слова. Это её мировоззрение и мировосприятие.
Медленные верлибры Алтынай Темировой
Верлибр – сложная форма, которая обманывает своей мнимой простотой и раскованностью.
Когда стихи спаяны размером и рифмой, писать их не сложнее, а проще. Цельность верлибра достигается только ритмом и, что главное, смыслом.
Когда противопоставляются в единстве луна и солнце – это прекрасный образец верлибра.
Алтынай Темирова воссоздает всю красоту мира и души.
Поэтесса простым ясным языком, четким точным верлибром излагает старинное народное сказание:
…Тоскует душа, изнывая
по деве луноликой Айгюль,
красавице из легенды-преданья,
возлюбленной богатыря,
защищавшего ее от погибели-поруганья.
Чеканен и плавен ритм, и оттого читатель погружается в атмосферу предания, словно слыша песнь или неспешно поведанную историю. Может быть, так могла бы слагать стихи и петь песни сама прекрасная Айгуль, которую богатырь полюбил в том числе и за чистый голос.
Сколько обаятельной красоты, таинственной привлекательности и почти парадокса в описании самого цветка!
Лунный цветочек
в весенних сумерках
багрово-лиловый, как Лилит…
Всего лишь яркий кусочек
призрачной любви…
Казалось бы, багровый не тот цвет, который придет на ум при мысли о луне. Она белая, серебряная, какая угодно иная. Но, если подумать, луна иногда наливается цветом – когда висит низко над горизонтом или когда воздух застит дымом пожара.
«Как бы ни была прекрасна любовь, ей грозит множество опасностей, и оттого сердца влюбленных всегда терзает тревога», – словно бы говорит людям цветок айгуль. И поэт вслед за ним.
Но есть в творчестве Алтынай Темировой иные чувства, мысли, образы. Не страшные, а яркие, не гнетущие и тревожные, а величественные. Как «древний рисунок на камне».
Человек-солнце, запечатленный на нем, может быть трогательно прекрасен и привлекателен и одновременно опасен:
Я комочек энергии,
Играющий Огнем,
Называемым Жизнью!..
Такие игры с жизнью не всегда кончаются миром, особенно у тех, кто наделен слишком большой силой. А именно к таким принадлежит таинственный человек-солнце:
Меня лелеяли века,
Овевали ветра,
Омывали воды,
Заносило Времени песком.
Запечатлела то навсегда
Древняя горная скала.
Кто он такой – скала не расскажет, возможно, и рассказывать не нужно. Прекрасная тайна пусть лучше останется тайной, особенно если человек не в силах вместить ее.
Я стар, как эти горы,
Древнее, чем эти холмы,
Я вечный странник твой,
И спутник твой,
Я – Человек!
Эта замедленность ритма уже иная. В стихотворении «На горе Лунного цветка» был тихий плач о любви – или задушевный разговор о ней же. Здесь – почти религиозный гимн.
Но человек, конечно же, прославляет и восхваляет не себя. Как бы ни был он могуч и смел, как бы ни оберегал его весь мир, человек все-таки помнит, кто он и откуда:
Я прошлое твое и настоящее.
Я твой Огонь, творец!
Я буду всегда!..
Всего лишь создание Творца – но Его огонь. Огонь – но от Творца, не сам по себе. Но именно осознавая это со смирением и не кривя душой, принимая себя, человек становится Огнем Творца – солнцем, полным живой творческой силы.
В том числе, вероятно, и поэтом.