Теперь мы пришли в наше Царство,
И Корона принадлежит нам, чтобы забрать ее -
С обнаженным мечом на Совете,
А под троном змея,
Теперь мы пришли в наше Царство!
– Киплинг.
– Я принес тебе трон, – сказал Далан, – но ты должен удерживать его своим клинком.
Они стояли в конце причала, глядя на залитые лунным светом воды гавани. Шум Посейдонии теперь казался далеким.
Элак уставился на холмы. За ними, лиги за лигами к северу, лежала жизнь, которой он пожертвовал. Жизнь, от которой он отказался, когда покинул Кирену, чтобы опоясаться клинком авантюриста. В жилах Элака текла кровь королей Кирены, самого северного королевства Атлантиды. И, если бы не роковая ссора со своим отчимом Норианом, Элак уже тогда был бы на драконьем троне. Но Нориан умер, и корону унаследовал брат Элака, Орандер.
– Киреной правит Орандер. Ты просишь меня присоединиться к восстанию против моего брата? – спросил Элак. В холодных глазах авантюриста вспыхнул гневный огонек.
– Орандер мертв, – тихо сказал Друид. – Элак, я хочу рассказать тебе историю, историю о колдовстве и черном зле, которое бросило свою тень на Кирену. Но сначала… – Он порылся в своем бесформенном коричневом одеянии и вытащил крошечную хрустальную сферу. Он обхватил ее ладонью и подышал на нее. Чистая поверхность затуманилась – и туман, казалось, пропитал весь земной шар. Друид держал в руке клубящийся шар из серого облака.
Внутри сферы росло изображение, микроскопическое, но отчетливое. Элак пригляделся повнимательнее. Он увидел трон и человека, который сидел на нем.
– К югу от Кирены, за горами, лежит Кириаф, – сказал Далан. – Им правил Сефер. И теперь Сефер все еще сидит на своем троне, но он больше не человек.
В глобусе с поразительной четкостью возникло лицо Сефера. Элак невольно отпрянул, его губы сжались. На первый взгляд Сефер казался неизменным – чернобородый загорелый гигант с острыми глазами ястреба, но Элак знал, что перед ним существо, омерзительнее всего на свете. Это было не зло, каким он его знал, но нечто за пределами добра и зла, поскольку оно было за пределами человечества или божества. Присутствие извне коснулось Сефера и приняло короля Кириафа как своего собственного. И Элак понял, что это было самое ужасное существо, которое он когда-либо видел.
Далан спрятал кристалл. Он холодно сказал: «Из неведомого пришло существо по имени Каркора. Кто он такой, я не знаю. Я спросил руны, и они мало что говорят мне. Огни алтаря нашептали о тени, которая опустится на Кирену, тени, которая может распространиться по всей Атлантиде. Каркора, Бледный, не человек и не демон. Он – инопланетянин, Элак.
– А что с моим братом? – спросил искатель приключений.
– Ты видел Сефера, – сказал Далан. – Он одержим, сосуд этой сущности по имени Каркора. Прежде чем я покинул Орандера, он тоже… изменился.
На загорелой щеке Элака дрогнул мускул. Друид продолжил.
Орандер видел свою гибель. День ото дня власть Каркоры над ним возрастала, и душа твоего брата все дальше уходила во внешнюю тьму. Он умер – от своей собственной руки.
Выражение лица Элака не изменилось. Но несколько минут он молчал, в его серых глазах была глубокая печаль.
Ликон повернулся, чтобы посмотреть на море.
Друид продолжал: «Орандер прислал тебе сообщение, Элак. Во всей Атлантиде ты один принадлежишь к королевскому роду Кирены. Следовательно, корона принадлежит тебе. Удержать ее будет нелегко. Каркора не побежден. Но моя магия поможет тебе.
– Ты предлагаешь мне трон дракона? – спросил Элак.
Далан кивнул.
Годы изменили меня, Далан. Я прошел через Атлантиду бродягой и хуже. Я оставил свое право первородства позади и забыл о нем. И я уже не тот человек, который покинул Кирену много лет назад, – тихо сказал Элак, немного горько рассмеявшись и глядя через край причала на свое лицо, отражающееся в темной зыби воды. – Только король может сидеть на драконьем троне. Для меня это было бы шуткой. И жалкой.
– Ты дурак! – прошептал Друид- и в этом шипящем звуке слышалась ярость. – Слепой, безумный дурак! Ты думаешь, друиды предложили бы Кирену не тому человеку? В твоих жилах течет кровь королей, Элак. Это не твое, чтобы отрицать. Ты должен повиноваться.
– Должен? – Слово было произнесено легко, но Ликон почувствовал, как напряжение прошло сквозь него, напрягая мышцы. – Должен? – Спросил Элак.
– Решение за мной, Друид. Клянусь Мидером! Трон Кирены много значит для меня. Поэтому я не буду на нем сидеть!
Жабье лицо Далана в лунном свете напоминало горгулью. Он наклонил вперед свою лысую блестящую голову и переплел толстые короткие пальцы.
– Теперь я испытываю искушение поколдовать над тобой, Элак, – резко сказал он. – Я не…
– Я дал тебе свой ответ.
Друид колебался. Его мрачный взгляд остановился на Элаке. Затем, не говоря ни слова, он повернулся и, тяжело ступая, ушел в ночь. Его шаги стихли.
Элак продолжал смотреть на гавань. Его щеки посерели, рот превратился в измученную белую линию. И он резко обернулся и посмотрел на холмы Посейдонии.
Но он их не видел. Его взгляд устремился дальше, все дальше и дальше, исследуя всю Атлантиду до северного королевства – Кирены и драконьего трона.