Глава 6. Переделка

Прошедший день так сильно меня перебудоражил, потому что снилась мне полнейшая дичь: лошадь, взбрыкивая копытами, скакала по комнате и разваливала стопки книг. Пеленою висела пыль, грохот стоял невообразимый.

От этого грохота я и проснулась… и поняла, что гремят за стенкой. И хорошо так гремят, с душой.

Вскочив, мы с Триной бросились на шум. Дверь соседней комнаты оказалась открыта, и мы ворвались внутрь.

В комнате царил полнейший раздрай: мебель сдвинута в кучу, посередине на полу – раскрытая сумка с вещами.

У стены на табурете стояла взлохмаченная блондинка с молотком в одной руке и здоровенным гвоздем в другой. Второй гвоздище торчал в стене. На полу под ним валялся кусок штукатурки. Задержав руку в замахе, соседка бросила на нас недовольный взгляд, давая понять, что гостям не рада.

– Ты что делаешь?! – возмутилась Трина.

– А что не видно? Полочку прибиваю. Надо же книги куда-то ставить.

– Ну ты нашла время! Мы спим еще, а ты шумишь!

Девушка скривила губы в усмешке.

– Кто рано встает… – начала она.

– Тот всех достает, – закончила за нее Трина. – А доставучих здесь не любят.

– Да, – сказала я, чтобы поддержать подругу.

– Подумаешь, – фыркнула блондинка. И в тот же миг ее молоток, выскользнув из рук, с грохотом упал на пол. Обломок штукатурки взорвался осколками, из комнаты снизу кто-то яростно завопил.

– Идем отсюда, – сказала Трина и первая рванула прочь.


Едва мы успели вернуться к себе, как в коридоре послышался топот, а затем из соседней комнаты понеслись гневные вопли. Затем опять что-то грохнуло, в коридоре послышались удаляющиеся шаги, и наступила тишина.

– Что это было? – спросила я.

– Старшекурсница, – ответила Трина, отрывая наконец ухо от стены. – Их лучше не злить.

– Может стоит пойти проверить? – предложила я на всякий случай, уж больно подозрительная тишина стояла в соседней комнате.

Трина снова приникла к стенке.

– Не стоит, – наконец произнесла она. – Жива-здорова, подметает пол. Лучше давай на завтрак собираться, все-равно теперь не уснуть, – она зевнула, прикрыв ладонью рот.

– Давай, – ответила я и отправилась умываться.

Произошедшее и ранний час выбили меня из колеи. Задумавшись, я открыла дверь в ванную и перешагнула порог.

Запоздалый вскрик подруги остановить меня не успел…


* * *

Комната почти не изменилась – все та же пыль, все те же книги, кровать под балдахином, накрытая бархатным покрывалом. Лишь утренний свет в окне отдавал зеленью, создавая ощущение, что я нахожусь под водой.

Первой мыслью было уйти, сбежать отсюда как можно скорее. Но затем я подумала, что другого шанса может и не представиться, поэтому стоит выяснить наконец мучающий меня секрет. И я принялась оглядываться в поисках лошади.

В комнате ее не оказалось. Я подошла к окну, выглянула во двор. Маленькое зеленое солнце сверкало над крышами. Второе, обычное светило, показалось лишь краешком. “День будет жарким”, – почему-то подумала я.

Во дворе лошади тоже не обнаружилось. Там вообще никого не было, лишь куст лениво шевелил сухими ветвями, ужасно похожими на пальцы.

Я подошла к столу. Книг здесь тоже было в избытке. Взяла одну наугад, но буквы оказались незнакомые, похожие на разбегающихся паучков. Полистала в поисках картинок, ни одной не обнаружила. Положила на место и наткнулась взглядом на чернильницу, стоящую на стопке бумаги. Открыла, заглянула внутрь – почти пустая, лишь на самом дне посверкивала черная жидкость. Не думая, что делаю, словно кто-то другой водил моей рукой, я схватила перо и, окунув его в остатки чернил, вывела на верхнем листе: “Привет, я Лула. Что у вас тут стряслось?”

В комнате на мгновение потемнело, словно гигантская птица пролетела за окном. Опомнившись, я вернула перо на место, закрыла чернильницу и сунула листок в карман, чтобы не оставлять следов. Бросилась к двери и уже хотела ее распахнуть, когда она открылась сама, и в комнату шагнула лошадь, не сводя с меня горящего взгляда.

Я попятилась, наткнулась на стопку книг, запнулась и упала.

Подойдя, лошадь склонила голову… и я обнаружила, что никакое это не умертвие, выглядела она вполне живой, хоть и сильно истощенной. И неприятный запах исчез. Фыркнув мне в лицо, зверюга подняла голову и посмотрела на меня изучающе. А потом и вовсе отошла в дальний конец комнаты, к шкафу, и стукнула копытом в дверцу, словно предлагала открыть.

Я посидела, подумала, а затем, решив, что терять нечего, встала и направилась к ней.


В шкафу обнаружилась куча мужской одежды старомодного фасона: жабо, панталоны, кружевные воротники… Внизу красовались высокие сапоги с отворотами. На полочке справа стояла деревянная шкатулка.

Я замешкалась, пытаясь понять, стоит ли ее открывать, но после ободряющего толчка в плечо все-таки рискнула.

Внутри оказался перстень абсолютно простецкого вида: серебряный ободок с маленьким красным камушком.

Достав, я положила его на ладонь и снова посмотрела на лошадь. Та нетерпеливо фыркнула, и я решилась – надела его на безымянный палец и с удивлением обнаружила, что подошло оно идеально. Я прислушалась к себе, новых ощущений не обнаружила. Похоже, колечко и впрямь было самым обычным. “Ну и ладно, – подумала я, любуясь находкой. – Зато симпатичное”.

Развернувшись, лошадь потрусила на выход, видимо, посчитав миссию выполненной.

Я, немного помешкав, отправилась за ней.

Уходить зверюга не стала, остановилась возле двери и снова посмотрела на меня.

– Как скажешь, – сказала я и, повинуясь импульсу, протянула руку, чтобы ее погладить.

Шкура под рукой оказалась холодной. “Кожа да кости”, – подумала я с жалостью и произнесла: – В следующий раз принесу тебе травки”.

Лошадь фыркнула, не то насмешливо, не то удивленно. И я решила, что все-таки пора возвращаться. Трина там, наверное, с ума сходит. Взявшись за ручку, я открыла дверь, уверенная, что сейчас окажусь в своей общежитской комнате.


Не тут-то было – в лицо мне ударил ветер, окутывая запахом трав, и я увидела зеленую лужайку, посреди которой высилась странная конструкция – то ли дом, то ли просто нагромождение бревен. Оттеснив меня, лошадь отправилась туда первой. “Вот и славно, – мелькнула мысль, – травку можно не нести, здесь отъестся”. И я следом за животиной перешагнула порог, решив чуть-чуть оглядеться и уж тогда обязательно вернуться к себе.

Лужайка оказалась большой, трава – сочной, кое где даже пестрели цветы, над которыми кружили пчелы. Моя четвероногая спутница тут же принялась набивать брюхо, и я, решив, что теперь она точно не пропадет, обернулась, чтобы отправиться домой… и похолодела, обнаружив, что дверь исчезла.

Загрузка...