Служанка, которая ждала меня снаружи, помогла мне отыскать господина офицера. Он находился в одной из гостевых комнат.
У входа я огляделась.
Обычные раздвижные двери, затянутые промасленной белой бумагой из древесины шелковицы, темное полированное дерево опор и потолочных балок безо всяких вычурных украшений и даже намека на блестящий лак… Пол также застелен плотной промасленной бумагой, которую, думаю, ежедневно до блеска натирали, не оставляя ни пылинки.
На этом фоне выгодно выделялась старинная ширма с видами осени: голые, с опавшими листьями, причудливо изогнутые ветви хурмы, усеянные мелкими оранжевыми плодами. Поистине лаконичная простота и гармония обстановки только усиливала впечатление от картины.
Низкий столик из резного розового дерева, инкрустированного перламутром, был накрыт для трапезы. Однако мужчина ни к чему не притронулся и даже шляпу не снял, поскольку был при исполнении. Оружие он аккуратно пристроил на подставке рядом со столиком.
При виде меня господин Небесный Дар обрадовался и жестом указал на место за столом напротив себя:
– Садись! Думаю, хозяйка заведения тебе все объяснила, – уверенно заявил он. – Сейчас я скажу, что ты должна сделать.
– Да, господин.
Я кивнула и приготовилась внимательно слушать.
«Помоги Алому Пиону переодеться к выступлению. Проверь еще раз ее платье. Находись рядом с ней неотлучно. На выступлении присоединись к прочим служанкам, прислуживающим за столом, и наблюдай. Если тебе что-то покажется подозрительным, подай сигнал мне или хозяйке».
Легко сказать, но не так просто сделать!
Едва увидев ту, которой я должна была прислуживать сегодня вечером, я чуть не изменила свое мнение. Уж лучше бы я не вмешивалась и позволила «платью» сделать свое страшное дело.
– Эй, ты! – окликала она, даже не потрудившись запомнить, как меня зовут. – Разве можно быть такой нерасторопной?! Раздражает. Как я могу готовиться к выступлению, если меня окружают подобные бездари?!
Я уже перестала считать, сколько раз за вечер получала затрещины. Нежные ручки красавицы оказались весьма тяжелыми, а поскольку я изображала служанку, то могла только кланяться и просить прощения. Однако мои извинения показались куртизанке неискренними, а взгляд – излишне дерзким.
А как иначе? Я не была крепостной рабыней и совсем не привыкла к такому обращению. Да и как еще я могла проследить за Алым Пионом? Оставалось только одно – не сводить с нее глаз, пусть это и кажется дерзостью.
А посмотреть было на что!
Разоблачившись в ванной, не оставив на себе даже нижней прозрачной сорочки, как подобает благовоспитанной молодой женщине, куртизанка предстала передо мной во всем блеске своей искушенной красоты. Я жадно смотрела, как она грациозно скользит, а не семенит напоказ, ничуть не стесняясь своей наготы.
Счастлив тот мужчина, которому выпадет удовольствие коснуться этой бархатистой белой кожи без единого пятнышка… Этих длинных иссиня-черных волос, ниспадающих ниже бедер, которые я бережно подняла наверх, чтобы не намокли, и опрыскала ароматной водой… Этих идеальных округлостей, взгляд на которые заставил меня покраснеть.
Должно быть, красота и талант, а также успех у мужчин давали Алому Пиону право быть столь капризной.
У нее высокий ранг – она развлекает гостей на банкетах приятной беседой, музыкой, танцами и пением. Женщина может сама выбирать покровителей. Никто не вправе ее принудить.
Помогая ей одеться, я снова проверила платье, но ничего необычного не заметила. Шелк как шелк. А вдруг мне все померещилось? Если тревога ложная, придется отвечать за доставленное беспокойство.
Я вздохнула и принялась помогать куртизанке облачаться в платье.
Слой за слоем. Нижняя тонкая рубашка, белоснежная и полупрозрачная, и такая же юбка. Сверху – еще одна, ярко-алая с огненными разводами у подола, и пояс в тон. И, наконец, верхнее платье, скромное, черное с зеленой вышивкой в виде игл кипариса, скрывающее все это яркое великолепие.
Платье распахивалось при ходьбе или ином движении, открывая яркие нижние одеяния. Края нижней рубашки выглядывали из рукавов, а алый кушак был завязан на груди бантом «на одну петлю». Узел как будто намекал: стоит только потянуть за конец ленты – и платье раскроется, как бутон, выпуская наружу диковинный алый цветок.
Разумеется, женщина не догадывалась, что платье лишь недавно прошло через мои руки, и я знала, как его лучше носить, так что осталась довольна моими услугами.
– Краситься буду сама, – чуть благосклоннее бросила Алый Пион и жестом отослала меня.
Я села в сторонке и стала наблюдать, как она умело накладывает едва заметный грим. Вроде и есть что-то на коже, но даже если присмотреться, не видно ничего. Кожа стала еще белее, как лучший хинский фарфор, губы – краснее, как лепестки зимней сливы.
После куртизанка свернула косу в петлю и прикрепила сверху еще одну – из накладных волос, украсив драгоценными коралловыми шпильками тон в тон с нижним платьем.
Позже, одетая, как в доспехи, в великолепное одеяние, накрашенная, напудренная, надушенная и уверенная в своей неотразимости, Алый Пион принялась настраивать цитру, а потом наигрывать отрывки из мелодий для выступления.
– Госпожа, могу я вас спросить? – не утерпела я.
– Что? Как смеешь ты меня отвлекать?
– Госпожа…
Я уже была не рада, что начала, и только склонила голову.
– Впрочем, спрашивай. Что ты хотела узнать? – улыбнулась, не размыкая губ, Алый Пион, настроение которой стремительно менялось, как волны на море.
– Госпожа… Почему обычная цитра[8]? Вам бы больше подошла длинная цитра, – задумчиво молвила я.
Да… Пожалуй, ей бы это было к лицу. «Собирать» звуки, стремительно перебирая струны, выражая противоречивые чувства, импровизировать и интерпретировать знакомые мелодии, вкладывая в них всю себя, а не вдумчиво и степенно водить деревянным смычком.
– Почему ты так решила? – удивилась Алый Пион.
– Мне так показалось, – обтекаемо сказала я и добавила: – Я слышала, что наместник любит обычную цитру, однако он сразу поймет, что вам не слишком близок этот инструмент.
Алый Пион вдруг рассмеялась, открыто, искренне, а не надменно, как прежде, и отложила цитру, спрятав ее обратно в футляр.
– А ты не глупа. Понимаю, почему тебя ко мне послали, – заметила она. – Что ж… Я сделаю то, что хотела с самого начала. Сходи в соседнюю комнату с нарядами и принеси длинную цитру.
Я низко поклонилась и поспешила выполнить распоряжение, решив, что куртизанка не так уж и плоха и ей еще не время покидать этот мир.
В главном зале между тем вовсю шли приготовления, а в дом развлечений начали съезжаться знатные гости: наместник, его свита и друзья куртизанок, в основном дворяне из Драконьего дворца и важные чиновники. Их слуги были столь же надменными, как и хозяева.
Служанки с разнообразными блюдами сновали туда-сюда, накрывая на стол. Куртизанки рангом ниже помогали разместиться гостям и освежиться напитками перед приемом.
Наконец столы были расставлены на три стороны света, а четвертая у входа осталась свободной, чтобы в зал могли заходить выступающие куртизанки и их помощницы. Гости, ожидающие зрелища, рассаживались, переговариваясь между собой.
Все – исключительно мужчины, а как же иначе! Тут были и одетые практически одинаково чиновники в пурпурных одеяниях и высоких шляпах, и даже пара купцов в дорогих шелках. На почетных местах сидел наместник Хины вместе с приближенными – обычными людьми.
Я впервые видела так близко настоящего Дракона, поэтому не упустила шанса рассмотреть гостя повнимательнее.
Вопреки ожиданиям, он был одет не слишком пышно: еще один чиновник. Если бы я не знала, то ни за что не отличила бы его от прочих. Ни чешуи, ни когтей, о которых говорят люди, ни тайных знаков на лице. Выглядел этот Дракон вполне заурядно.
В этот миг Алый Пион одернула меня и важно, степенно вошла в зал. Взгляды присутствующих устремились к ней. Я держалась чуть позади и сбоку, неся тяжелый футляр с длинной цитрой. Конечно, я старалась выглядеть как можно незаметнее, хотя это было несложно на фоне такой красавицы.
– Вот и наша лучшая куртизанка, Алый Пион, – представила красавицу хозяйка. – Для вашего удовольствия, господин наместник, она будет развлекать гостей сегодня вечером.
Алый Пион поклонилась Дракону. Я передала ей инструмент и, пятясь, отошла в сторону к слугам.
При виде длинной цитры вместо ожидаемой обычной Лепесток Сливы на мгновение нахмурилась, но ничего не сказала. А что еще ей оставалось делать? Только сохранять лицо и делать вид, что все так и задумано. Выступление уже началось…
– Добро пожаловать, господин наместник, – снова поклонилась куртизанка. – Я слышала, вам нравится музыка Вод и Ветра.
– Да, но это же мелодия для простой цитры, – удивился мужчина. – Что вы имеете в виду?
Алый Пион лукаво улыбнулась и молча коснулась пальцами струн. То, что она творила, казалось невероятным. Вместо плавного перехода она создавала каскады и переливы звуков, которые, однако, узнаваемо повторяли тему музыки Вод и Ветра.
Она использовала паузы и глубокое вибрато для передачи настроения. Я погрузилась в музыкальный водоворот, напрочь забыв о цели своего присутствия на приеме.
Когда Алый Пион закончила, ненадолго воцарилась тишина. Люди, не слишком разбирающиеся в искусстве, пребывали в недоумении, а знающие – под впечатлением.
Наконец наместник вскинул на куртизанку ошеломленный взгляд и воскликнул:
– Прекрасно! Я еще ни разу не слышал такого необычного исполнения. Пожалуй, благодаря вам, госпожа, я стану любителем длинной цитры.
Он одобрительно рассмеялся.
Его приближенный тотчас, безо всякого напоминания, передал через слугу увесистый кошель с серебряными слитками, и у хозяйки довольно блеснули глаза.
Вечер шел своим чередом… Гости ели, пили, разговоры становились оживленнее, а словесные и поэтические баталии – изощреннее. А куртизанки вновь проявили незаурядное мастерство.
Они умело отвлекали внимание от Алого Пиона на себя, чтобы дать красавице хотя бы небольшую передышку между выступлениями.
Вечер закончился с часом Тигра. Многие гости так упились, что их уложили в свободных гостевых комнатах. Кое-кто уединился с приглянувшейся куртизанкой, чтобы предаться любовным утехам, а кто-то, как наместник, так и не сделав выбор, отправился со свитой восвояси.
Хозяйка умело скрывала свое недовольство. Должно быть, она надеялась, что наместник в этот вечер выберет главное сокровище дома развлечений, но просчиталась.
Мы покинули зал для выступлений, и я пошла помочь красавице переодеться и подготовиться ко сну.
Наверное, у всех бывают неясные предчувствия, к которым, несомненно, надлежит прислушиваться, а не пропускать мимо ушей такие предупреждения.
У меня, как у дикого зверя, вдруг встали дыбом волосы, а кожа словно наэлектризовалась от трения янтарных шпилек. Я глазами поймала взгляд господина офицера и кивнула.
Он уловил мой знак и пошел в нашу сторону, сопровождая нас в покои. К счастью, Алый Пион, которую я вела, почтительно придерживая за локоть, ничего не заметила.
В этот миг все и произошло.
Прежде чем я дотронулась до завязок на платье, Алый Пион отпустила меня:
– Оставь… Я не хочу, чтобы меня касались.
Она вовсе не выглядела счастливой после своего успеха на выступлении. Расстроена тем, что наместник уехал? Она не рассчитывала на это?
Алый Пион выглядела такой усталой, что никакая краска не могла этого скрыть. Я медлила, не решаясь уйти.
– О-хо! Что ты тут расселась?! – раздраженно прикрикнула куртизанка. – Ступай. Я устала и хочу побыть одна.
Я нехотя ретировалась и, только закрыв раздвижные двери, смогла выдохнуть. Здесь меня ожидал господин Небесный Дар, который взглядом спросил: «Что?» Я разочарованно покачала головой, мол, ничего, но пока не спешила.
Мы прислушивались к тому, что происходит в комнате. Все чувства обострились. Вдруг я услышала глухой стук, как от упавшей на пол шпильки, однако не было ни криков, ни призывов о помощи. Я в панике, расширенными глазами посмотрела на господина офицера.
Он кивнул, и я, раздвинув двери, тихо скользнула внутрь.
Алый Пион, так и не раздевшись, отдыхала, положив голову на шелковый валик, и не обратила внимание на мое появление. Волосы она распустила, и они змеились волной по покрывалу. Крупная коралловая шпилька валялась рядом с изголовьем, подле разжавшейся руки.
Она была такой бледной, эта рука, и какой-то иссушенной. А лицо! Щеки запали, овал лица, прежде округлый и упругий, натянулся, как у оголодавшей крестьянки в неурожайный год.
– Госпожа! Госпожа, что с вами? – спросила я и потрясла ее, однако она не ответила.
Схватив женщину за плечи, я помогла ей приподняться, прислушиваясь к тяжелому дыханию и частому сердцебиению. Тонкая и изможденная, куртизанка словно усохла, а вот платье, напротив, набрякло и отяжелело от крови.
Я в панике попыталась отстраниться, но шелка прилипли к ладоням, не давая вырваться. С большим трудом я отодрала руки от ткани и обнаружила, что кожу испещрили мелкие треугольные следы-кровоподтеки, как от присосок живого осьминога с рыбного рынка.
В ярости я обернула руки шелковой накидкой и дернула за пояс, сдирая верхнее платье с жертвы. Оно с трудом поддавалось, как приклеенное, и там, где отделялось, виднелись мелкие пятнышки крови, вытекающие сквозь рубашку и почти невидимые на фоне ярко-алой юбки.
Борьба происходила в напряженной тишине. Наконец мне удалось оторвать странное платье от женщины. Я сообразила, что надо позвать господина офицера, который, быть может, не догадывался о происходящем.
Едва я открыла рот, как платье взвилось в воздух, словно внутри был невидимый человек. Шелк растворялся, и проступали очертания гигантского черно-серого, местами полупрозрачного ската, раскинувшего в стороны плавники, сплошь покрытые мелкими точками. Эти точки-рты то открывались, то смыкались. Сквозь прозрачную кожу создания я видела сосуды, полные высосанной у жертвы крови.
Глаз у этого демона не было, но я отчетливо почувствовала, что всей поверхностью тела он уставился на меня. Вдруг «платье» тонко, на грани слышимости, завизжало и кинулось ко мне.
Остальное произошло настолько быстро, что я и опомниться не успела. Я так испугалась, что скрылась в Тени, а Лиса, появившаяся в покоях, сиганула в сторону.
Платье промахнулось и со всей силы шмякнулось об пол в том месте, где я только что стояла. Лиса вызывающе затявкала, и в комнату на шум ворвался господин офицер с обнаженным мечом.
Выглядел воин не так, как обычно. Лицо немного удлинилось, глаза стали круглее и светлее, как у имперских варваров, а у висков заблестела чешуя. Ноздри расширялись, словно он принюхивался. Оценив обстановку, он встал наизготовку, чтобы атаковать чудовище.
Странное создание снова завизжало, но уже от страха, и попыталось сбежать, когда Небесный Дар, двигаясь неестественно быстро, в один прыжок нагнал демона и рассек его мечом пополам.