С утра я работала, словно сумасшедший магический веник, – быстро и немного бестолково. Постоянно косилась в приоткрытую дверь ректорского кабинета – переживала, не припомнит ли мне начальник опоздание, ну и проверяла, в порядке ли Васик. Цветуечек чувствовал себя лучше всех: тянул к солнышку ярко-зеленые листочки, неспешно поедал ненужные бумажки и даже периодически, по запросу фон Расса, точил карандаши. Ну и пакостил. Куда же без этого.
Ближе к обеду я успокоилась настолько, что рискнула озвучить ректору все свои задумки. Я бы и раньше их озвучила, если бы не одно «но». С утра ректор орал. Видимо, это было записано у него в ежедневнике отдельным пунктом. С восьми до одиннадцати – ор.
Досталось всем, даже Васику. Точнее, Васику-то как раз за дело, он схомячил какую-то министерскую грамоту, которая была получена герром Рассом совсем недавно и лежала на краешке стола, пока не убранная в рамочку и не повешенная на стену.
Естественно, прилетело и мне, но я быстро открестилась от всех обвинений. Все же не я предложила оставить цветочек в кабинете. Ректор побухтел, но с недовольным видом признал мою правоту и отстал, перенаправив свой гнев сначала на лича, который так и не сдал программу, потом на ремонтников и на какую-то даму из министерства, которая связалась с ним совсем не вовремя. Мне даже жаль ее стало, заикой ведь станет, болезная. Хотя зарплаты у них там – ого-го! Хватит и на лекаря, и на новую сумочку из последней коллекции маэстро Лициарио. Когда-то я очень тщательно изучала вопрос министерских зарплат и лелеяла надежду рано или поздно получать свою там же. Не сложилось и, подозреваю, уже не сложится.
Зато после обеда герр ректор короткое время всегда пребывал в благостном расположении духа. Вот тут-то я его и планировала подловить. Караулила у дверей столовой и была свидетельницей того, как он сначала высыпал себе в суп содержимое солонки, а потом вылил на брюки кружку кофе. С хорошим настроением не сложилось, и пришлось высказывать свои мысли недовольному и скандальному фон Рассу, который переоделся в чистые штаны и теперь с ненавистью взирал на торчащий в стене кабинета гвоздь. Видимо, именно на этом месте должна была висеть грамота, сожранная Васусом.
Несмотря на скверное настроение, мои идеи ректор выслушал достаточно спокойно и даже что-то подкорректировал. Пообещал свою помощь и, потеребив губу, заметил:
– В своем, безусловно, талантливом плане, Мира, вы упустили одну очень важную деталь.
– Какую? – всполошилась я и снова сунула нос в записи, сделанные мелким, убористым и совершенно нечитаемым почерком. По мне, все было распланировано идеально. Я хоть сейчас готова была защитить диплом по этому проекту.
– Вы не учли свою невезучесть, – припечатал фон Расс, взглянув на меня с усмешкой. Темные, словно угли, глаза на миг вспыхнули демонически-алым, заставив меня вздрогнуть. – Сколько шансов на то, что у вас с вашим проклятием получится уговорить одногруппников на встречу? Мне почему-то кажется – немного.
– Может, пронесет? – с надеждой поинтересовалась я и получила очередной насмешливый взгляд.
– Мира, вы ждали меня с обеда, потому что, как умная секретарша, быстро выучили, когда у меня хорошее настроение. Так ваше проклятие и тут подкорректировало ситуацию! У меня испорченный суп, позорно мокрые штаны и желание убивать всех и вся!
– Вы думаете… – Я неопределенно показала рукой ему на штаны. – Это моя вина?
– Мира, за все годы работы здесь я облился всего один раз, когда моя дочь сказала, что поступила учиться в мою академию. Но тогда был реально стресс!
– А пансион благородных девиц? – глупо поинтересовалась я, вспомнив рассказ ректора.
– Вот после этого случая и отправил! Не понимал, что бесполезно бороться со стихийным бедствием, можно лишь минимизировать последствия. Только к Кассандре в академии немного привык, так вы тут на мою голову свалились!
– Я не специально… это все проклятие. Оно всегда меня в дурацкие ситуации ставит.
– Ну спасибо! – скривился фон Расс. – Никогда еще меня дурацкой ситуацией не именовали.
– Извините… – буркнула я и тут же добавила, чтобы сменить тему: – И что же мне теперь делать?
– Есть у меня одна идея.
Ректор выглядел подозрительно довольным, и это меня сильно настораживало. Насколько я могла судить, веселили его весьма странные вещи.
– Какая? – осторожно поинтересовалась я, чувствуя, что она мне заранее не нравится.
– Дипломаты на высшем уровне иногда прибегают к одному очень хорошему средству. – Ректор сделал паузу, окинул меня таким взглядом, что бросило в жар, а потом продолжил: – Эликсир красноречия называется. Вы когда-нибудь про него слышали?
– Нет. – Я помотала головой.
– Ну и правильно. В реестре империи он приравнен к наркотическому веществу, хотя таковым не является. Но у него много побочных эффектов и дурная слава, поэтому употребляют его редко, с оглядкой и, уж конечно, никогда и никому не афишируют, к каким методам пришлось прибегнуть. Поэтому вы и не в курсе его существования. Вот сложилась бы ваша карьера иначе, тогда, думаю, вы узнали бы про него раньше, – ехидно заметил ректор. – А так мне приходится просвещать.
– И вы мне его предлагаете? – Я испуганно округлила глаза, представив, как на мое проклятие подействует наркотик. Это же кошмар. Я вино-то употребляла с крайней осторожностью, не зная, каких вывертов ждать от своего организма.
– Я ничего не предлагаю, – сразу же открестился ректор. – Но вообще, мне кажется, эликсир красноречия – это единственный шанс уговорить бывших согруппников встретиться. Он на какое-то время делает переговорщика очень удачливым. Помогает найти нужные слова, поэтому все важные переговоры проводятся с магической защитой. В случае же с вами, думаю, эликсир просто на время нейтрализует действие проклятия, а может быть, и везения немного прибавит. Потом будет откат, конечно, но я обещаю поставить у вашей кровати тазик и пришлю профессора Сазейра, чтобы он менял у вас на лбу мокрую тряпку.
Я скривилась. Идея мне не понравилась совсем, но вот определенная истина в словах ректора была, и игнорировать свое проклятие действительно не стоило.
– Ну что, Мира? – поинтересовался Арион фон Расс. – Рискнете связаться со своими бывшими согруппниками без защиты или все же попробуете чуточку подстраховаться?
– А это действительно нужно? – Сомнения меня терзали нешуточные. Я привыкла за последние годы быть очень осторожной. Никогда не знаешь, что окажется катализатором для новой волны неприятностей.
– Я не смею настаивать.
– А может, все же настоите? – несчастно попросила я. Самой решиться было ну очень сложно. Кто бы сказал мне три года назад, что стану такой трусихой!
– Как скажете. – Ректор плотоядно улыбнулся. – Если не сможете организовать эту встречу, я вас уволю. Достаточно настойчиво?
– Тьфу! Ну не так же! – Я надулась. Думать об увольнении не хотелось, а насколько ректор серьезен, я понять не могла, поэтому решилась: – Давайте ваше гадкое зелье.
– Во-первых, оно не мое, во-вторых, не факт, что гадкое. В-третьих, у меня его нет. За ним нужно ехать в город. У меня все же магическая академия, а не лавка зельевара.
– Ой-ой… – задумчиво пробормотала я, прикидывая, как добраться до цивилизации и не попасть в передрягу. – Если я поеду после работы, то еще успею до закрытия? И, кстати, куда именно ехать и сколько это удовольствие стоит?
– Ремесленный квартал не спит даже ночью, – пояснил Арион. – Но я не пущу вас одну, вы притягиваете неприятности. Составлю вам компанию, заодно помогу подобрать гардероб. Должны же вы выглядеть на встрече выпускников прилично.
– Что? – Я даже опешила.
Одевалась я скромно, но довольно дорого. Родители подкидывали немного денег, чтобы чадо выглядело презентабельно. Видимо, все же не теряли надежду, что рано или поздно я найду мужа.
– Мира, чтобы вывести злоумышленника на чистую воду, вам нужно выглядеть успешной, красивой и счастливой. Если вы в себе ничего не поменяете, они встретят затюканную серую мышь, не добившуюся в этой жизни ничего.
– Ну… – Я грустно улыбнулась. – Так оно и есть.
Слова задели. Да, я не преуспела в карьере и личной жизни, но по поводу внешности не комплексовала. Пока Ариона фон Расса не встретила.
– Мне кажется, вы учились где-то в другом месте! – Он продолжил вбивать гвозди в крышку моего гроба. – Не добились в жизни ничего, так пустите пыль в глаза! Создайте образ, а я вам помогу. Ну в счет вашей будущей зарплаты, конечно.
– О чудо! – Я не удержалась, чтобы не съязвить, так как злилась на слова про серую мышь. – Мне пообещали, что я доработаю по крайней мере до первой зарплаты! Это дольше, чем где бы то ни было!
– Не ерничайте, Мира, лучше отправляйтесь собираться.
– Так рано? – удивилась я. – Рабочий день в разгаре.
– Вечер предстоит долгий. Нам нужно достать эликсир и одежду для вас. Кстати, ваша история для одногруппников такова: у нас любовь неземная, мы души друг в друге не чаем, поэтому вы бросили престижную работу, переехали в академию и полностью счастливы.
– Эта история настолько бредова, что в нее никто не поверит, – фыркнула я. – Чтобы я поменяла престижную работу на мужчину, да к тому же настолько себя старше? Нет. Не получится никого в этом убедить.
– Мир-ра… – Ректор поднялся и подошел опасно близко. – Не провоцируйте меня, пожалуйста. Мне совершенно не нравятся ваши намеки. Будьте добры, сделайте так, чтобы ваши бывшие друзья поверили. В конце концов, в ваших интересах снять проклятие.
– В моих. – Я испуганно сглотнула, но не показала виду, насколько мне страшно, а задала очень важный вопрос, от ответа на который во многом зависели мои дальнейшие действия: – И мне очень интересно, почему вы тратите так много времени и усилий на избавление меня от проклятия. Вам-то это зачем?
– Причин на самом деле несколько, – охотно ответил ректор.
Он подошел ближе. Я сделала шаг назад, но уперлась филейной частью в стол. Арион нависал надо мной, словно скала, а в черных глазах снова бушевало пламя. Он был красив, но какой-то особой красотой. Резкие черты лица, крупный нос и насмешливая улыбка. От его тела исходил жар, я хотела ускользнуть, но не могла.
Ректор поставил руки на столешницу, почти заключив меня в объятия и тем самым отрезав мне путь к отступлению.
– И какие причины? – Я постаралась, чтобы голос звучал ровно.
– Во-первых, мне скучно. А во-вторых… – Он сделал многозначительную паузу. – Всю жизнь мечтал о романе с секретаршей. Но попадались либо дуры, либо стервы, либо страшные, как наш профессор Сазейр. Была одна симпатичная, но я ее выгнал в первый день – слишком напоминала мою бывшую жену. Какая из причин вам нравится больше, а, Мира?
– Ни одна… – пискнула я, наблюдая за тем, как ректор медленно наклоняется к моим губам. Сбежать возможности не было. Я уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но он только усилил натиск, сопротивляться которому было мучительно сложно.