Шатен чуть выше среднего роста, юный крепыш, затянутый в новенький мундир с лейтенантскими погонами, привычно держа фуражку на сгибе локтя, заученно щелкнул каблуками до зеркального блеска надраенных хромовых сапог и доложил:
– Господин полковник, лейтенант Магу представляется по случаю прибытия в полк для дальнейшего прохождения службы.
Полковник Вернов слегка поморщился, едва услышал фамилию вновь прибывшего офицера. Нет, нет, ничего личного, просто фамилия была слишком известна. Банкиры, сенаторы, промышленники, парочка известных юристов, как же без них, только про военных с такой фамилией до сих пор ничего не было слышно. Маловероятно, но может, однофамилец? Полковник бросил на лейтенанта пристальный, оценивающий взгляд. Нет, точно из этих Магу – материал, пошедший на мундир, под стать генеральскому, да и форма сидит идеально, чувствуется рука мастера. Весьма дорогого мастера. На одном боку уставная офицерская сабля, на другом – здоровенная кобура желтой кожи, видимо, с заграничным револьвером из рекомендованных к самостоятельному приобретению. Однако пауза затягивалась, и ее надо было чем-то заполнять.
– Какое училище?
– Первое пехотное, господин полковник!
Ну, кто бы сомневался! Всем известный питомник будущих кабинетных генералов, штабных крыс и прочих паркетных шаркунов. Старый шрам, обезобразивший лицо полковника, невольно дернулся. Как истинный вояка, медленно прошедший все командные должности, по́том, своей и солдатской кровью заработавший каждую звездочку на погоны, он презирал эту публику от всей души. Немало крови она ему попортила и нервов вымотала. Подавив свой невольный порыв, полковник взял себя в руки, еще раз присмотрелся к Магу. Коренаст, физически хорошо развит, видимо спортсмен, лицо холеное, породистое, бабам такие нравятся, на светском приеме ему самое место.
Однако что он делает в нашей дыре, вместо того чтобы выделывать всякие па на званом балу? Неужели в гвардии все вакансии заняли? Не может быть! Да для такого – только ради фамилии – дополнительную должность создали бы при каком-нибудь штабе. Не иначе щенок нагадил где-то по-крупному. Вот и попал к нам, вместо того чтобы хвостиком по дворцовому паркету мести. Только на каком же ковре надо было лапку задрать, чтобы с такой фамилией попасть в наш полк?
Ладно, с этим новоиспеченным лейтенантом надо что-то решать. Загнать бы его субалтерном на самую дальнюю заставу, чтобы службу хлебнул по полной, но нельзя – высокопоставленные родственнички не поймут-с. Гадать, чей это сынок, сейчас бесполезно, – клан Магу слишком велик. Ничего, со временем выяснится. Придется оставить при полковом штабе, благо вакансий хватает. Но где именно? Так надо пристроить, чтобы ни один волос с драгоценной головки не упал. А что если оставить офицером для поручений при штабе? Хорошая мысль, и на глазах всегда будет, напортачить ничего не сможет, а в случае чего…
– Отлично, выпускникам столь славного своими традициями училища у нас в полку всегда рады.
Выражение лица полковника никак не соответствовало его словам.
– Благодарю, господин полковник! Надеюсь оправдать доверие!
– А оправдывать его вы будете на должности офицера для особых поручений при штабе полка.
– Прошу назначить меня на командную должность в одну из линейных рот!
Полковник ожидал подобного поворота. Уж если у этого лейтенантика хватило дурости попасть в заштатный пехотный полк, стоящий в неспокойном месте, то от должности при штабе – мечты всего местного офицерства – он наверняка откажется.
– Непременно, но сначала послужите при штабе, осмотритесь, привыкните, тогда и решим вопрос о вашем окончательном назначении.
– Призвания к штабной службе не имею… – начал Магу, но был оборван полковником:
– Послушайте, лейтенант. – Шрам на лице полковника начал багроветь, не привык старый рубака, чтобы ему возражали всякие сопливые лейтенанты: – Вы будете служить там, где вам прикажут! Вам ясно?!
– Так точно!
Щечки лейтенанта вспыхнули.
– Отправляйте к начальнику штаба подполковнику Кавелину, он введет вас в курс местных дел и объяснит ваши обязанности. Свободны!
– Есть!
К повороту кругом не смог бы придраться самый строгий строевик. И дверь лейтенант прикрыл осторожно, без стука, он умел сдерживать эмоции.
В отличие от командира полка, начальник штаба оказался весьма приятным в общении и благожелательно настроенным по отношению к молодому офицеру. Моложавый, с идеальным пробором, упитанный и ухоженный подполковник производил впечатление довольного собой и своей жизнью человека.
– Лейтенант Магу…
Жестом прервав доклад лейтенанта, начальник штаба оторвался от кресла и протянул для пожатия пухлую, влажноватую руку.
– Подполковник Кавелин.
В течение часа подполковник интересовался столичными новостями, которые доходили в Текуль с недельным приблизительно опозданием. Проявив неожиданный для офицера из дальнего гарнизона интерес к подробностям светской жизни в столице, вежливо поинтересовался здоровьем родственников лейтенанта. Потом осведомился:
– Где остановились?
– Пока в гостинице, но думаю что-нибудь снять.
– В средствах вы, полагаю, не стеснены, поэтому могу порекомендовать меблированные комнаты госпожи Сетниковой. И от полка недалеко, и обслуживание весьма приличное. Только насчет женского пола – строго, нравы у нас провинциальные, строгие.
– Весьма признателен, господин подполковник, непременно воспользуюсь вашей рекомендацией. Но я о другом вас просить хотел…
Выслушивая сетования лейтенанта на нелюбезный прием командиром полка, начальник штаба сочувственно кивал. Тем не менее решение полковника Кавелин одобрил.
– И чего вы в этой казарме не видели? Мужичье сиволапое, по недоразумению именуемое солдатами? Да они же до конца службы правую и левую руки путают, а вам их учить. В полковом штабе общество все ж таки почище будет, хоть тоже неприятные личности попадаются. К нам ведь кто попадает, те, у кого ни связей на приличную вакансию, ни ума, чтобы училище лучшим закончить и возможность выбора иметь.
– Либо те, кому все равно, – вклинился лейтенант.
Имея возможность выбирать, новоиспеченный лейтенант Алекс Магу просто наугад ткнул пальцем в список полков и попал в сто четырнадцатый пехотный. Тогда ему все было абсолютно безразлично – Текуль так Текуль, лишь бы подальше от столицы. И от нее.
– Не было еще таких, вы – первый, кто сюда добровольно приехал. У нас ведь тут постреливают. – Сообразив, что ляпнул лишнее, Кавелин поспешил успокоить вновь прибывшего лейтенанта: – Но это редко бывает, за последние три года никого из офицеров полк убитыми не потерял.
А до этого, значит, убитые офицеры были? И если убитыми не терял, то раненые, что весьма вероятно, имелись. А как с солдатами и унтерами дело обстоит? Алекс сделал отметку на память. Между тем подполковник продолжал:
– Здесь, вообще-то, скучища, ничего не происходит. Газеты приходят несвежие, телеграф только два года как провели, железную дорогу обещают, но это когда еще будет. В неслужебное время господа офицеры частенько водочкой и картишками балуются, особенно неженатые…
Начальник штаба разглагольствовал о местной жизни еще с четверть часа. В конце концов, Алексу его словоизлияния надоели, и он постарался аккуратно вернуть разговор в деловое русло. Выбрав момент, он вежливо напомнил:
– Господин полковник сказал, что вы введете меня в курс местных дел и разъясните мои обязанности.
– Конечно, конечно, – поскучнел Кавелин.
Он подошел к одной из стен своего кабинета и отдернул закрывавшую ее занавеску. В кабинете начальника штаба могут всякие посетители бывать, в том числе и те, кому скрытую за толстой материей карту видеть не полагалось. Такая предусмотрительность подполковника как-то не вязалась с образом барствующего душки-начальника.
– Собственно, в Текуле находится только штаб полка, первый батальон, полковая артиллерия и госпиталь. Остальные батальоны дислоцируются в долине Темерюка. Наша зона ответственности от сих до сих.
Рука подполковника прогулялась вдоль темной извилистой линии, испещренной многочисленными значками.
– Почти семьдесят верст, – оценил расстояние Алекс.
– Точный у вас глаз, – восхитился Кавелин, но как-то не очень натурально. – По большому счету сюда бы дивизию надо, да где же ее возьмешь! На нашем берегу реки сплошные плавни, контролировать их практически невозможно, вот и шастают бандиты туда-сюда. Скот угоняют, людей воруют…
– Людей?
– Ну да. А вы не в курсе?
Видя недоумение лейтенанта, подполковник разъяснил ситуацию:
– В основном девок воруют, баб молодых – тоже. Но и мужиками не брезгуют, особенно теми, кто помоложе и покрепче. Правда, в последнее время тише стало, а еще лет пять назад чуть не каждую вторую ночь перестрелки случались.
– С девками понятно – горцы жен себе воруют, – предположил Магу. – А мужики им зачем?
Кавелин еще раз пристально рассмотрел лицо лейтенанта, убедился, что тот говорит абсолютно искренне, и только посочувствовал вновь прибывшему офицеру.
– Неужели наши новости до столицы совсем не доходят?
Магу с сожалением развел руками. Подполковнику пришлось пускаться в пояснения текущей обстановки.
– Насчет девок вы правы, но только отчасти, в жены берут немногих. Большая часть их продается дальше османам в качестве наложниц. Мальчишек похищенных туда же продают, там из них евнухов делают, да и любителей мальчиков среди султанатской знати, говорят, немало. А мужиков ради выкупа воруют.
Воспользовавшись паузой в речи начальника, лейтенант задал вопрос:
– А кто не может выкуп собрать?
– Есть и такие, – кивнул Кавелин, – тех в рабах держат. Но их немного, рабов кормить надо, а в горах с продовольствием туго, сплошной камень. Вот только…
Подполковник взял паузу, словно раздумывал, стоит ли говорить дальше. Потом решился:
– В последнее время мужчин воровать стали реже, но, как бы это сказать, избирательнее, что ли. То лавочника богатого утащат, то чиновника небедного.
Честно говоря, Алексу на судьбу местных чиновников и лавочников было наплевать, но его возмущал сам факт того, что какие-то немытые бандиты с гор шастают по руоссийской земле и воруют подданных императора, которых он, лейтенант Магу, по долгу службы защищать обязан.
– Так надо этих мерзавцев поймать и повесить!
– Поймать, – грустно усмехнулся подполковник, – их трудно. Налетят, похватают людишек – и на правый берег, куда нам ход заказан. Из столицы приказано проводить политику умиротворения и границу империи не переходить.
– А что на правом берегу?
Сама река и левый берег на карте подполковника были показаны весьма подробно, а правый – почти сплошное белое пятно.
– Там предгорья начинаются, а дальше сами горы, где сам черт ногу сломит. Лет двадцать назад пытались в горы соваться, только дело почти всегда большой кровью заканчивалось. Артиллерию тогдашнюю было трудно по горам тащить, а стреляют горцы очень метко.
– С тех пор все изменилось, – не выдержав, воскликнул Алекс, – и пушки и винтовки!
– Люди остались прежними, – вздохнул Кавелин, – если будет случай, расспросите нашего полковника, он про те дела вам многое может рассказать. А мы – солдаты и обязаны выполнять приказ. Впрочем, что это мы все о грустном. Я полагаю, банкет по случаю прибытия в полк вы откладывать не собираетесь?
Новая тема разговора была гораздо приятнее.
– Как можно? – оживился лейтенант. – Кстати, господин подполковник, приличное заведение для сего мероприятия подскажите.
Обычно такого рода банкет устраивали прямо в штабе, так обходилось намного дешевле, чем снимать какое-либо заведение, но у этого лейтенанта денежки, несомненно, водились. По этой причине Кавелин скромничать не стал.
– Есть такое, ресторан господина Тюба. Не столичный «Триатон», конечно, но в нашем захолустье лучшего не найти.
– А вы и в «Триатоне» бывали?
Кухня в этом столичном ресторане была изумительной, гурманы со всей Руоссии стремились хоть раз побывать в нем, но цены…
– Нет, что вы. Не с моим жалованьем. Однако наслышан немало.
Алекс хотел было пригласить Кавелина в сие известное заведение, как только они вместе окажутся в столице, но быстро сообразил, что такое стечение обстоятельств вряд ли возможно в ближайшее время. Да и на подхалимаж такое предложение уж очень сильно походило. Поэтому он только поинтересовался:
– А сколько человек может разместиться в ресторане господина Тюба?
Подполковник слегка приподнял бровь. Хорошо знавшие его люди сказали бы, что Кавелин немало удивлен.
– Вы хотите снять ресторан полностью?
– А как же иначе? Гулять так гулять!
Начальник штаба мысленно помолился, чтобы эти гулянки не стали постоянными, а то они работу всего штаба парализуют.
– Полсотни в главном зале запросто разместится.
– Отлично! Значит, можно будет не только штабных, но и из первого батальона офицеров пригласить.
Кавелин глубоко в душе застонал – завтра не только полковой штаб, но и первый батальон окажутся недееспособными.
– Конечно, лейтенант. Думаю, начало назначим на восемнадцать ноль-ноль. Вы отправляйтесь к господину Тюба, а приглашенных офицеров я оповещу сам. Значит, рассчитывать нужно на пятьдесят приглашенных?
– Так точно, господин подполковник! – щелкнул каблуками Алекс.
Выйдя из здания штаба, лейтенант Магу окинул взглядом выбеленные строения, новомодный красный кирпич сюда еще не добрался, рыжие черепичные крыши, пустующий запыленный полковой плац. Порыв ветра оскорбил обоняние столичного жителя вонью лошадиного навоза. Впереди была банальная пьянка с далеко не лучшими представителями руоссийского офицерства. Алекс вздохнул и отправился искать местную забегаловку, по недоразумению именуемую рестораном.
– Разрешите, господин полковник?
В дверях стоял начальник штаба полка.
– Входи. По какому вопросу?
– Зря ты так с новым лейтенантом, дядя.
Вообще-то они не были кровными родственниками – подполковник был женат на племяннице полковника Вернова. Это не было большим секретом для всех, но на службе своих родственных связей они особо не афишировали. И только за закрытыми дверями полковничьего кабинета офицеры могли вести себя свободнее, а разговор был совсем откровенным.
– С этим щенком? – возмутился полковник.
– У этого щенка скоро прорежутся зубки, – заметил Кавелин. – И не дай бог, такие же, как у его папаши.
– А кто у него папаша?
– Виктор Магу. Да, да, – подтвердил мелькнувшую в лице полковника догадку начальник штаба, – тот самый банкир, который съел кучу народа во время последнего кризиса.
– Я не интересуюсь биржевыми новостями.
– А зря, дядя, зря. И какие люди были! Министр финансов, председатель госбанка, три сенатора… А ведь они и не думали обижать его любимого сыночка, они всего лишь хотели дать небольшой государственный кредит его конкуренту. Такая шумиха в прессе была!
– С чего ты взял, что он любимый сын? – не хотел сдаваться полковник.
– Он – младший, а младших, как правило, в семье любят больше, чем старших, а их защита – святое дело.
– Но, если он здесь, а не в гвардии, значит, в их отношениях с отцом не все гладко.
– Не надейтесь, дядя. В случае чего все Магу встанут против обидчика единым фронтом, и я не хотел бы оказаться на его месте. Виктор Магу с императором за ручку здоровается, дверь в кабинет председателя кабинета министров только что ногой не открывает. Поэтому, если хотите стать генералом, не обижайте маленького лейтенанта Магу.
– Я уже не надеюсь на генеральские лампасы, – буркнул Вернов.
– А я надеюсь. И я прошу вас, дядя…
– Хорошо, хорошо. Проблем с моей стороны не будет, но только ради тебя и Гелены.
Неприятная часть разговора была окончена, и Кавелин решил подсластить пилюлю.
– Не огорчайтесь так, дядя, из пребывания младшего Магу в непосредственной близости можно извлечь некоторую пользу.
– Например?
– Например, объявлен конкурс на новую казнозарядную винтовку игольчатой системы.
– Нам-то что с того? – удивился командир полка. – До нас это перевооружение докатится лет через десять, не раньше. И при чем тут Магу? Его папаша делает деньги, а не винтовки.
– А вы, дядя, знаете девичью фамилию мамаши вновь прибывшего лейтенанта?
– О господи! Она-то тут при чем?
– Ее девичья фамилия, – подполковник сделал вид, что не заметил вспышки Вернова, – Тизель. А Август Тизель – ее отец. Уж кто такой Август Тизель, вы наверняка знаете.
– Еще бы, – усмехнулся полковник, – почти вся полковая артиллерия имеет клейма его завода.
– Надеюсь, что вы не сомневаетесь в том, кто получит львиную долю контракта на производство новых винтовок? Неужто добрый дедушка откажет в маленькой просьбе своему любимому внучку? У нас есть шанс перевооружить полк всего через полтора-два года. И наши солдаты наконец перестанут подставляться под пули и нести потери, перезаряжая свои штуцеры стоя!
– Но Тизель только производит оружие, а не распределяет его по полкам. Первые поставки все равно пойдут в гвардию.
– Какой же вы иногда наивный, дядя. Половина интендантства, имеющего отношение к поставкам оружия и снаряжения в войска, кормится с его руки!
– Может, ты и прав, – сдался Вернов. – Поживем – увидим. Но я чувствую, хлебнем мы еще с этим Магу.
На этом деловой разговор завершился. Еще несколько минут офицеры обсуждали служебные и семейные дела. Потом, попрощавшись, Кавелин вернулся в свой кабинет.
Попытка оторвать голову от подушки отозвалась сильнейшей головной болью. В воздухе витал запах дешевых духов и женского пота. Алекс поморщился и с трудом выбрался из-под одеяла на холодный пол. С противоположной стороны одеяла виднелись светлые кудряшки. Он попытался вспомнить, что было вчера и что именно было с обладательницей кудрей, но ничего, кроме нового приступа головной боли, это не принесло. Сориентировавшись в незнакомой комнате, лейтенант двинулся к медному умывальнику в углу. Споткнувшись о собственную саблю, едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Добрался, наконец, до источника живительной влаги, плеснул в глаза и прополоскал рот, изгнав из него большую часть обосновавшейся там мерзости.
Соседка по кровати зашевелилась.
– Как хоть тебя зовут?
Никакой реакции.
– Ну и черт с тобой.
Алекс начал собирать свои разбросанные по всей комнате вещи. Судя по бившему сквозь пыльное стекло солнцу, ему уже давно пора быть на службе. С трудом натянув мундир, лейтенант подобрал с пола брякнувшую саблю. Чего-то не хватало. Ах, да, портупея с револьвером нашлась на кресле под ворохом нижних юбок. Так, в расстегнутом мундире, криво напялив фуражку и держа в руках всю положенную уставом сбрую, Алекс вывалился в коридор, где тут же наткнулся на весьма весомых достоинств женщину, наряженную в розовый халат, – мадам… Как же ее, черт возьми?
– Рада вас видеть, господин лейтенант!
Господин лейтенант, буркнув в ответ что-то вроде приветствия, попытался продолжить путь, протиснувшись между стенкой и мадам, но был решительно остановлен.
– Куда же вы в таком виде?
Женщина неожиданно шустро застегнула мундир и, не обращая внимания на протесты Алекса, ширинку его штанов. Навесила саблю и оттянутую тяжестью кобуры портупею, застегнула пряжку ремня. Видимо, имела в этом деле немалый опыт. И не только в застегивании.
– С-спасибо, м-мадам.
– Секундочку.
Козырек фуражки симметрировался относительно лейтенантского носа. Душевная все-таки женщина эта хозяйка борделя.
– Я в-вам н-ничего не должен?
Рука лейтенанта благодарно ущипнула мадам за пышную задницу.
– Что вы, что вы, шалун, – вспыхнула и расцвела женщина, – за все уплачено.
Увидев ее довольную рожу, Алекс подумал, что вчера, похоже, здорово переплатил. И не только за себя. Ну и хрен с ним!
Что-то щебеча о том, что сам господин лейтенант вчера и запретил его будить, мадам проводила его до порога собственного заведения, дальше ее любезность не распространялась.
– Не забывайте нас!
Оказавшись на улице, Алекс оглянулся в поисках извозчика, но потом вспомнил, что извозного промысла как такового в Текуле нет. Проклиная судьбу и собственную глупость, загнавшие его в такую дырищу, лейтенант отправился в полк пешком.
Пока лейтенант с трудом преодолевал невеликий путь по пропыленным улочкам заштатного городка, в одном из кабинетов штаба, куда направлялся Алекс Магу, состоялся следующий разговор.
– Как там этот новоприбывший лейтенант, не сильно загулял?
– Сильно, до сих пор еще не появлялся.
– А остальные офицеры? – поинтересовался полковник Вернов.
– Наши покрепче оказались, да и более привычные к местной водке, – позволил себе улыбнуться Кавелин. – В разной степени мучаются головной болью, но на службу все прибыли вовремя. А ведь вчера кое-кто вместе с лейтенантом Магу отправился продолжать гулянку в заведение мадам Жаклин.
– Этого и следовало ожидать, – кивнул полковник. – А что там был за скандал?
– Капитана Казубова жена буквально стащила с одной из девочек еще до того, как он успел хоть что-то сделать. Капитан был этим очень недоволен и никак не хотел возвращаться к семейному очагу, тем более что все услуги барышни уже были оплачены лейтенантом Магу.
Полковник понимающе хмыкнул. Скандалы капитана Казубова со своей некрасивой и крайне сварливой женой частенько баламутили болото местного общества. Сам капитан был предметом яростного осуждения всех офицерских жен и сочувствия со стороны сослуживцев.
– Не повезло Казубову, – резюмировал Вернов.
– А может, наоборот повезло, – улыбнулся Кавелин, – приди его жена на десять минут позже, он бы парой вразумляющих пощечин уже не отделался.
Полковник согласно кивнул. Воспользовавшись паузой в разговоре, Вернов подошел к окну, сощурившись от яркого солнца, посмотрел на полковой плац, где несколько унтеров учили шагистике недавнее пополнение. Со строевой подготовкой у молодых солдат не ладилось, и крики унтеров свободно проникали в полковничий кабинет сквозь открытые окна.
Пока командир полка рассматривал творящееся на плацу действо, начальник штаба не стал его отвлекать, но стоило Вернову обернуться к столу, как Кавелин вернулся к прежнему вопросу:
– Надо бы этого лейтенантика куда подальше с каким-нибудь поручением послать, туда, где ему наш Текуль вершиной цивилизации покажется. Пусть заодно и в дороге проветрится, ему только на пользу будет.
– Хорошо, – согласился Вернов, – отправь-ка ты его завтра… Нет, лучше послезавтра – в четвертый батальон, пусть пакет с паролем отвезет.
Обычно такие пакеты возил унтер-офицер в сопровождении двух солдат. Лейтенантов с такой миссией никогда не посылали, но начальник штаба предложение полковника всецело одобрил.
– Хорошая мысль, дядя, день туда, ночь там, еще день обратно. Может, на свежем воздухе дурь из башки хоть немного выветрится.
На том и порешили.
А пока лейтенант Магу неверной, пошатывающейся походкой приближался к переломной точке своей судьбы.
Справа бесконечной чередой тянулись заросли, сквозь которые иногда поблескивала вода. Те самые плавни, о которых предупреждал подполковник Кавелин. Слева зеленела бесконечная степь. Иногда в степи появлялись темные шапки небольших рощиц. Осень еще не успела вступить в свои права и перекрасить деревья в желто-красные цвета.
Смирная лошадка из полковой конюшни шла мерным, неторопливым шагом. Покачиваясь в седле, Алекс делал непростой выбор – купить нормальную лошадь на месте или выписать с одного из конезаводов. По мере выветривания из головы последствий вчерашней гулянки, окончившейся, как и первая, в борделе мадам Жаклин, лейтенант все больше склонялся к первому варианту. Местные скакуны были вовсе неплохи, привычны к местным условиям. В конце концов, ему была нужна не скаковая, а кавалерийская лошадь, пригодная к длительным переходам по почти безводной степи. К тому же этот вариант был существенно быстрее, и не надо будет заботиться о весьма хлопотной доставке покупки в Текуль. Окончательное решение было принято после мысленного подсчета оставшихся финансов – деньги, выданные отцом на обустройство на новом месте, подходили к концу. Две последние попойки нанесли по ним серьезнейший удар. Конечно, папа не отказал бы сыну в приобретении новой лошадки, но Алекс считал себя уже взрослым, офицер как-никак, и хотел решить проблему без отцовского участия.
– Там, в балочке, родник есть, может, привал сделаем, – предложил Алексу сопровождавший его унтер.
Унтеру было уже за сорок. С точки зрения юного лейтенанта – старик. Именно этот унтер-офицер должен был доставить пакет, который сейчас оттягивал сумку лейтенанта, в четвертый батальон. Вместо двух обычно сопровождающих доставку пакета солдат Кавелин навязал им четверых, видимо, беспокоился. Но унтер еще утром объяснил, что эти пакеты никого не интересуют – обычная штабная почта, а пароль, если пакет не доставят вовремя, просто не введут, будут пользоваться старым. А если пакет похитят, то его тут же сменят, бандитам никакого проку от этого не будет.
Алекс оглянулся на ехавших позади солдат, явные новобранцы, на лошади сидят как коза на заборе, похоже, задницы себе с непривычки основательно натерли.
– До темноты доехать успеем?
Унтер кивнул.
– Не беспокойтесь, господин лейтенант, успеем. Мы здесь всегда останавливаемся лошадей напоить.
Алекс хотел напомнить ему инструкцию, запрещавшую курьерам останавливаться вне укрепленных застав, последнюю из которых они проехали около часа назад, но передумал. Унтер эти пакеты доставляет не первый год, ему виднее. К тому же дорога ушла от удобных для засады плавней в глубь степи, да и пренебрегать в этих местах возможностью лошадей напоить не стоит. И люди пусть отдохнут.
– Хорошо, останавливаемся.
Всадники свернули на протоптанную в траве тропку, почуявшие воду лошади пошли быстрее. С дороги неглубокая балка была совсем неприметна, на дне, невидимый через зелень кустов, журчал родник. Пробравшись через гибкие ветки вслед за унтером, Алекс слез с седла.
– Через четверть часа едем дальше.
Лейтенант демонстративно захлопнул крышку часов и убрал их в карман мундира.
– Есть, господин лейтенант.
Пока Алекс поил свою лошадь, солдаты составили винтовки в козлы и занялись своими. Винтовки были устаревшими – передельные, капсюльные образца пятьдесят четвертого года. Лет десять назад они были изготовлены как пехотные ружья образца сорок четвертого года. После последней неудачной войны в стволах сделали нарезы, и ружья стали винтовками. Точность и дальность стрельбы возросли, но скорострельность осталась прежней. К тому же заряжать их можно было только стоя, а бумажные патроны, которые солдаты изготавливали сами, весьма боялись влаги. Да и других недостатков тоже хватало, но перевооружение армии затягивалось и далеким от столицы полкам приходилось пользоваться тем, что есть.
– Засада!
Голова Алекса еще не успела осознать происходящего, а правая рука уже схватилась за кобуру револьвера. Время как будто замедлилось, Алекс в мельчайших деталях видел, как поднявший тревогу унтер-офицер медленно оседал безвольной куклой с кинжалом в спине. Кривулина капсюльного пистолета, которым он так и не успел воспользоваться, выскользнула из ослабевшей руки и исчезла в высокой траве. Убившие унтера черные фигуры кинулись к солдатам, блеснула сталь. Клапан кобуры наконец-то поддался. Солдаты бросились к своим винтовкам, но лейтенант тут же осознал, что они уже не успеют. Да и не заряжены винтовки, разве что штыком отбиваться.
Изогнутая рукоять «гранда» легла в ладонь. Мелькнуло позднее сожаление, что запасных патронов с собой не взял, теперь можно рассчитывать только на те шесть, что сейчас есть в барабане. Щелкнул взведенный курок, ствол пошел вверх, одна из черных фигур, заметив опасность, метнулась в сторону.
Бах! За мгновение до выстрела кто-то сшиб лейтенанта с ног, он так и не понял, попал в черного или нет. Сверху навалилась тяжелая туша, пахнуло вонью давно немытого тела и лошадиного пота. Алекс попытался извернуться и взвести курок второй раз, но «гранд» вывернули из руки, а на голову ловко натянули мешок. Руки были зажаты словно в тисках, тогда лейтенант вслепую попытался кого-нибудь лягнуть. Неожиданно попытка оказалась успешной – каблук лейтенантского сапога встретился с преградой. В качестве награды офицер услышал сдавленный вопль, а потом чей-то сапог врезался ему в бок, и мысли о сопротивлении бандитам отошли на второй план.
Пока Алекс корчился от боли, ему спутали руки и ноги. Рядом шла еще какая-то возня, но лейтенанту некоторое время было не до нее. Боль немного отпустила, и он попытался пошевелить руками, но только убедился, что связали его крепко и основательно. Между тем попытка не осталась незамеченной, его пнули еще раз, уже не так сильно, а потом кто-то невидимый с сильным акцентом пообещал:
– Еще раз шевельнешься – зарежу.
Этой угрозе Алекс не поверил, он уже понял, что они нарвались на банду похитителей и просто так убивать тех, за кого можно получить выкуп, они не будут. Однако получить еще один весьма болезненный пинок никакого желания не было, и лейтенант предпочел подчиниться обстоятельствам. На время. Между тем чьи-то руки обшарили карманы, сдернули ремень с саблей, полевую сумку… Пакет! Все доводы разума были мгновенно забыты, Алекс рванулся… На этот раз его избили основательно. Повезло, что бандиты были одеты в мягкие сапоги, только поэтому обошлось без серьезных повреждений. Потом раздался чей-то гортанный голос, и побои тут же прекратились. Затопали приведенные лошади, лейтенанта подняли и взгромоздили на лошадиную спину.
Мешковина пропускала какие-то крохи солнечного света, но понять, что происходит снаружи, или хоть как-то сориентироваться с помощью зрения было невозможно. Оставалось надеяться на слух. Судя по возне с другими лошадьми, в живых остался не только он. Между собой похитители переговаривались на незнакомом языке. Говорили немного, но действовали слаженно, чувствовался немалый опыт в таких делах. Страха почему-то не было, видимо просто не успел испугаться. Была досада, что так глупо попался, и стыд. Стыдно было за погибших солдат и унтера, за то, что отцу придется платить выкуп, за то, что придется возвращаться в столицу побитым щенком и все, знакомые и незнакомые, будут обсуждать произошедшее с ним. Стиснув зубы, Алекс Магу принял решение в столицу не возвращаться. По крайней мере, до тех пор, пока не отомстит похитителям.
Наконец тронулись. Лошади выбрались из балки, угадать направление движения было нетрудно – на юг, к реке. Судя по тому, как почти бесшумно шли лошади, копыта им обмотали тряпками, но в путь двинулись задолго до темноты, значит, встречи с патрулем не опасались. Выходит, хотели скрыть следы подков строевых лошадей.
Покачиваясь в такт лошадиному ходу, Алекс продолжил анализировать произошедшее, но вопросов было больше, чем ответов. Бандиты охотились за пакетом, или их интересует только выкуп за пленников? Скорее, второе, иначе курьера и всех сопровождавших просто убили бы. А может, целью все-таки был именно пакет, а пленников бандиты решили прихватить ради побочного заработка? И это может быть. А что если украсть хотели именно его – Алекса Магу, сына известного столичного банкира? О такой добыче местные бандиты могут только мечтать, ради сына папа и миллиона не пожалеет. Нет, тряхнул головой лейтенант, не может этого быть. Прошло всего три дня, как он появился в Текуле, а о предстоящей поездке узнал только позавчера. За это время просто невозможно предупредить бандитов, добраться до места, устроить засаду. Нет, такое решительно невозможно, его попадание в эту ловушку – случайность. Оставалась надежда, что похитители так и не узнают, кто попал к ним в руки, и выкуп назначат не слишком большой. Очень слабенькая надежда.
Под копытами лошадей зачавкала вода, стебли высоких растений зашелестели по ногам и спине лейтенанта. Где-то через четверть часа такого движения лошадь ненадолго остановилась. Потом опять двинулась вперед, и сквозь мешковину донесся плеск воды. Алекса стащили с лошади и бросили на дно лодки, локтем он приложился о какую-то деревяшку и зашипел от боли. В лодку залезли еще люди, и под всплески весел она двинулась к правому берегу. Здесь лейтенанта опять погрузили на лошадь. Судя по мокрой спине, Темерюк она преодолевала вплавь. И опять мерное покачивание на спине неторопливо идущей лошади.
На этот раз ехали долго. Бандиты явно почувствовали себя в безопасности. Если по левому берегу они двигались молча, то сейчас оживленно переговаривались все на том же непонятном языке, даже смеялись, похоже, радовались удачному делу. Уши лейтенанта уловили пару знакомых руоссийских слов, но они оказались нецензурными ругательствами, видимо, к нему же и относящимися. Общий смысл разговора остался непонятен. Когда ноздри лейтенанта уловили едва заметный запах дыма, он понял – близится конец путешествия. По крайней мере, на сегодня.
Алекс не ошибся, вскоре копыта лошадей, которые здесь ничем не обматывали, застучали по-иному. Потом его сняли с лошади и под руки втащили в какое-то помещение. Здесь наконец-то сняли с головы проклятый мешок. От яркого света он на несколько секунд ослеп. Пока лейтенант протирал глаза, его развязали.
– Вставай.
Еще ослепший Алекс попытался подняться, но затекшие ноги его подвели, и он повалился обратно. Чьи-то руки вцепились в плечи и рывком поставили лейтенанта на ноги.
– Лезь, офицер.
Глаза понемногу обрели возможность видеть. Потрескивающий неровным пламенем факел выхватывал из тьмы небольшое пятно земляного пола и круглую черную дыру в нем. Из дыры исходил запах мочи, пота, страха и отчаяния. Алекс инстинктивно отшатнулся, но ему не дали и шагу назад ступить.
– Лезь!
Стоявший сзади бандит кольнул лейтенанта в спину острием кинжала или ножа. Потом добавил:
– Быстрее, ты не один.
Это была единственная хорошая новость с момента похищения. Торопливо растерев запястья, Алекс шагнул к дыре. В яму спустили толстую жердь с изредка набитыми поперек планками. Спуск по такой лестнице потребовал немалой ловкости, но лейтенант с задачей справился. Яма оказалась довольно глубокой, около двух саженей, стены выложены камнем. Воняло очень сильно, но нос понемногу начал привыкать. Исследование прервала возня наверху. Пару минут спустя неровное световое пятно было закрыто спускающимся сверху человеком. Лейтенант шагнул к лестнице, хотел помочь спуститься, но пленник чересчур нервно отреагировал на неожиданное прикосновение и едва не свалился с импровизированной лестницы.
– Кто здесь?
– Я – лейтенант Магу. Спускайся, здесь уже невысоко.
Только после того, как спустившийся ощутил под ногами земляной пол, он смог представиться.
– Ряд-довой Д-дурасов.
Чувствовалось, что солдат изрядно трусит, даже говорить нормально не может, видимо губы трясутся. Тем временем на жерди появился третий бедолага. Этот держался намного лучше.
– Рядовой Коновал, вторая рота первого батальона, господин лейтенант.
– Ты – коновал? – удивился Алекс.
– Никак нет, господин лейтенант, фамилия у меня такая.
Жердь поднялась, люк закрылся, погрузив яму в непроглядную тьму. Алекс нащупал каменную стену, сел на найденную у стены солому и начал выяснять обстоятельства произошедшего. Оба солдата оказались новобранцами из последнего призыва. Коновал не только трусил меньше, но увидеть успел больше. От него стало известно, что нападавших было всего семеро. Силы почти равные, но на стороне бандитов были опыт подобных схваток и фактор внезапности. Дружно кинувшиеся к винтовкам солдаты только помешали друг другу. Двоих бандиты зарезали, двое, оставшихся безоружными, подняли руки и их не тронули.
– Что с-с н-нами д-дальше б-будет?
Дурасов никак не мог понять, что убивать его уже не будут, и продолжал трястись. Алекс попробовал его успокоить:
– Все будет хорошо. Посадят в яму, потребуют выкуп. В самом худшем случае месяца через три будем дома.
– Меня не выкупят, – приуныл Коновал, – у меня родня сплошь бедная.
– Об этом не беспокойся, – проявил благородство лейтенант, – я выплачу выкуп за всех.
На этом разговор прервался, люк отодвинулся в сторону и сверху приказали:
– Эй, ловите.
Вниз на веревке спустили глиняный кувшин с водой и три небольшие лепешки. Лепешки были жесткие и пресные. Жевали их молча, каждый думал о своем. Дурасов наконец-то прекратил трястись. А вот вода оказалась свежей и довольно холодной, аж озноб пробирал. Зато голова прояснилась, и Алекс осознал весь ужас своего положения. Еще несколько часов назад он был блестящим офицером с отличными перспективами, а сейчас он пленник каких-то немытых бандитов. Троих его подчиненных убили, оружие и лошади стали трофеями тех же похитителей, как и секретный пакет. Когда его выкупят, остается только подать в отставку и с поджатым хвостом вернуться в столицу. А когда в столице прознают… А светские сплетники непременно узнают. Тогда не то что в свет, на улицу не выйдешь. Уж лучше сразу за границу уехать.
Алекс врезал кулаком по камню и тут же об этом пожалел. Во-первых, больно. Во-вторых, эмоции нужно уметь сдерживать, хорошо хоть рядовые не могли видеть этого жеста отчаяния. В конце концов, он пока еще офицер и обязан подавать пример подчиненным даже находясь в застенке у бандитов. Еще несколько часов лейтенант терзал себя своими же мыслями и сам не заметил, как забылся беспокойным, тревожным сном.
Когда люк открылся в следующий раз, в яму проник тусклый дневной свет. В круглом светлом пятне появилась чья-то голова.
– Эй, вылезайте!
Следом спустилась все та же жердина. Подъем дался намного тяжелее, чем спуск накануне. Едва голова и плечи лейтенанта показалась над краем ямы, как его подхватили под руки и выдернули наверх. На голову опять натянули мешок, но Алекс успел заметить, что яма находится в углу двора, обнесенного высокой каменной стеной. Потом их по одному отвели в туалет, после чего загнали в сарай, где выдали кувшин воды на всех и три пресные лепешки. Только в сарае их оставили без присмотра. Дурасов сразу поинтересовался:
– А чего это они нас в мешках водят?
– Боятся, что мы потом узнаем место, где нас держали, – пояснил Алекс.
Коновал дожевал кусок лепешки и осмелился возразить офицеру:
– Так ведь наши сюда не ходят.
– Пока не ходят. Дом этот наверняка недалеко от реки, и добраться до него нетрудно, вот и опасаются, что кто-нибудь его опознает.
Больше поговорить им не дали, ввалились несколько бандитов, связали, надели мешки на головы. И опять мерное покачивание на лошадиной спине. Изображая бессловесный лошадиный вьюк, лейтенант попытался запомнить детали дороги, по которой их везли. Получалось плохо. Направление вроде на юг – юго-запад. Поначалу шел длинный пологий подъем, потом был короткий крутой спуск и опять долго и медленно вверх, еще спуск… К середине дня Алекс окончательно запутался в этой постоянной смене рельефа. Надежда самостоятельно отыскать путь к логову бандитов растаяла, Магу сделал вывод, что придется искать проводника, причем из местных.
В середине дня бандиты устроили привал. На отдых расположились в какой-то каменной щели, не дававшей возможности обозреть окрестности. К этому времени Алекс окончательно потерял ориентацию и только приблизительно мог указать направление на север, где, по его мнению, находился Темерюк, а о расстоянии до реки мог только смутно догадываться. Бандиты почувствовали себя в безопасности и заметно повеселели, лиц уже не прятали. Пленников напоили, но рук не развязывали. Сбежать все равно невозможно, но при попытке кого-нибудь могли и поранить, а рисковать живым товаром похитители не хотели. Спустя полчаса на головы солдатам натянули все те же мешки, погрузили на лошадей и тронулись дальше.
До ночи останавливались на отдых еще раз, на берегу небольшой горной речки, с шумом несущей талую воду с видневшихся вдали белоснежных вершин. Здесь напоили и пленников, и лошадей. И опять мешок на голову, лошадиная спина, покачивающаяся на неровной горной дороге. Вроде и делать ничего не надо, а выматывает такое путешествие не меньше, чем если бы весь путь был проделан пешком.
А вот ночевать остановились в каком-то горном селении. Опять был свет чадящего факела, черная дыра вонючей ямы, кувшин воды и три черствые, безвкусные лепешки на троих. Зато развязали руки, и появилась возможность поговорить. Оказывается, это очень непросто целый день молчать.
– Сколько нас везти еще будут? – задал занимавший всех вопрос Дурасов.
– Думаю, завтра будем на месте, – высказал свое мнение лейтенант Магу.
– Почему завтра, господин лейтенант? – осторожно поинтересовался второй солдат.
– Достаточно далеко, чтобы бандиты чувствовали себя в безопасности, и достаточно близко, чтобы доставлять пленников. – Чуть помедлив, лейтенант добавил: – Да и посредники смогут прибыть достаточно быстро.
В эту ночь лейтенант заснул намного быстрее, видимо, постепенно начал привыкать к своему новому положению. Утро не принесло сюрпризов, процедура доставки пленников была хорошо отработана бандитами и действовала без сбоев. Не они первые, не они и последние. Туалет, завтрак из лепешек и воды, потом мешок на голову и на лошадь. За день два привала, где пленникам давали воды.
Отличие от предыдущих дней началось с того, что еще засветло лошади с пленниками въехали в какое-то селение. Первой их встретила черная, лохматая собачонка, заливисто облаявшая лошадей и чужаков. От самих бандитов четвероногая тварь держалась на почтительном расстоянии. На собачий лай вышли люди, судя по радостному гомону встречавших, похитителей здесь уже ждали.
– Слезай, офицер.
Столь немудреная шутка вызвала у окружающих смех. Под этот гогот Алекса грубо сдернули с лошади, и он приложился локтем о неудачно подвернувшийся камень. К положительным моментам относилось то, что его развязали и мешок с головы сняли. Едва только зрение восстановилось, лейтенант оглядел двор и понял, что это действительно конечная точка их путешествия. Обширный, хорошо утоптанный двор, окруженный каменным забором саженной высоты. К забору лепились многочисленные каменные же сараи, крытые потемневшей соломой. Самый большой сарай служил конюшней. С противоположной стороны двора стоял двухэтажный дом с такой же соломенной крышей. Только солома была поновее, более светлая. Окна в доме маленькие, даже не окна, а скорее, бойницы. Если нападающие ворвутся во двор, то в доме можно продолжить держать оборону.
Из одного сарая вышла закутанная в черные тряпки женщина, судя по медленной, ковыляющей походке – старуха. Вертевшаяся у лошадей шавка тут же бросилась к ней, радостно повизгивая. Старуха медленно согнулась и поставила на землю миску. Собачонка сразу же сунула в миску морду и начала торопливо хватать из нее еду. Причина собачьей торопливости быстро разъяснилась – на эту миску был еще один претендент. Откуда-то, Алекс даже не заметил, откуда, выскочил безрукий оборванец и, топая босыми ногами, бросился на собаку. Шавка, видя неравенство весовых категорий, благоразумно убралась в сторону. Безрукий с ходу упал на колени, каким-то чудом удержал равновесие, не завалившись на бок, и сунул лицо в собачью миску.
Проиграв прямое столкновение, собака применила обходной маневр – подобралась сзади, цапнула безрукого за ногу и тут же отскочила. Удачный ответный ход вызвал одобрительный гогот со стороны бандитов. Бросив возню с пленными, те наблюдали за разворачивающимся действом. Видимо, это развлечение было уже традиционным. От укуса безрукий взвизгнул и попытался лягнуть шавку ногой, качнулся и упал на бок. Собачонка воспользовалась моментом и цапнула инвалида еще раз. Тут к ней на помощь пришла еще и старуха. Топая ногами и что-то крича, она надвинулась на лежащего безрукого. Тот откатился в сторону, используя оставшуюся культю одной руки, встал на колени, а потом и на ноги, затем обратился в бегство. Победительница преследовала побежденного несколько шагов, после чего вернулась к честно отвоеванной миске и продолжила трапезу.
Заметив пристальный интерес Алекса к разыгравшейся сцене, один из бандитов криво усмехнулся.
– Что смотришь, офицер? Смотри, смотри. Не заплатишь, с тобой будет то же самое.
Алекс много чего хотел сказать этим мерзавцам, но благоразумие взяло верх, и он промолчал, отведя глаза. Тем временем остальные бандиты развязали обоих солдат и толкнули пленников в угол двора, где чернела круглая крышка люка. В отличие от тех ям, где лейтенанту уже пришлось побывать, эту никто и не думал маскировать, а крышка люка была не деревянной, а железной, решетчатой. Алекса грубо пихнули в спину.
– Давай иди!
Поблизости от люка нос Алекса учуял запах человеческих испражнений. И чем ближе подводили его к яме, тем сильнее становилась вонь. В двух шагах от ямы лейтенант остановился.
– Я туда не полезу, там же нечем дышать!
Отказ офицера лезть в яму похитителей не разозлил, а скорее, развеселил. Один из них что-то сказал остальным, видимо, перевел слова Алекса, и те дружно загоготали. Однако бандитское веселье длилось недолго. Все тот же бандит, который знал руоссийский, внезапно шагнул вплотную к лейтенанту и заорал прямо ему в лицо:
– Лезь, баран, а не то мы тебя сами скинем!
Переход от безудержного веселья к вспышке гнева был настолько неожиданным, что Алекс вздрогнул. Похитители приняли это за испуг. Магу понимал, что вряд ли похитители претворят свою угрозу в жизнь. Он – товар, а испорченный товар стоит дешевле, поэтому калечить его они поостерегутся. Вот избить могут. Не очень сильно. Краем глаза лейтенант заметил, как один из бандитов вытащил из-за голенища сапога плетку и сделал шаг ему за спину. Если продолжать упираться, то будет очень больно, а главное, его все равно сломают и запихнут в эту зловонную яму. «Когда сидишь по уши в дерьме, то не стоит трепыхаться – рискуешь захлебнуться в нем». Но последнее слово Алекс все-таки оставил за собой.
– Хрен с вами!
И быстро, пока бандиты не начали действовать, шагнул к круглой черной дыре. Когда Алекс спускался вниз по самодельной лестнице, его чуть не стошнило. Тогда он начал дышать ртом. Пока следом за лейтенантом в подземную тюрьму спускались солдаты, глаза офицера понемногу обрели возможность видеть. Основными источниками вони были глиняный горшок, служивший для узников отхожим местом, и куча тряпья в углу. Бандиты подняли лестницу, лязгнул опустившийся люк, но его решетка пропускала достаточно света, чтобы ориентироваться на дне ямы.
Дурасов попробовал обследовать тряпки, но тут же ойкнул и отскочил назад.
– Что там?
– Т-тут ч-человек. – От испуга солдат опять начал заикаться.
А куча тряпок, действительно, оказалась сильно заросшим грязным человеком, неподвижно лежащим на прелой соломе. Алекс попробовал заговорить с лежащим.
– Эй, ты кто такой?
Никакой реакции. Повторный вопрос также оставил лежащего безучастным. Подойдя ближе, лейтенант заметил, что этот человек какой-то уж очень маленький. Не сразу до него дошло, что у того нет ног. «Наверху безрукий, внизу безногий. Как бы еще на безголового здесь не наткнуться».
– Здесь вода есть!
Коновал обнаружил у изголовья кувшин, значит, за инвалидом кто-то все-таки ухаживает.
– Дайте ему воды, что ли, – распорядился офицер.
Пока солдат пытался напоить безногого, Алекс обследовал яму. Холодные, каменные стены, земляной пол, местами укрытый соломой. Сама яма существенно больше и выше всех тех, в которых им уже пришлось побывать.
Исследование прервал грохот сдвигаемого люка. «Ужин принесли или хозяева пожаловали». Оказалось, и то, и другое. В яму опустили лестницу, по лестнице один за другим спустились двое. Первый из старожилов – высокий, крепкий мужик лет двадцати пяти – обернулся ко второму, который был заметно мельче и существенно старше.
– Гляди-ка, нашего полку прибыло! – и назвался: – Влад Фелонов.
Первым представился Алекс.
– Лейтенант Магу.
– Лейтенант?! – В голосе здоровяка сквозило неприкрытое удивление. Алекс стоял в тени, и погоны на его мундире разглядеть было невозможно.
Придя в себя, Влад выпрямился, одернул свою одежду и представился еще раз:
– Старший унтер-офицер Фелонов, сто четырнадцатый Текульский пехотный полк.
На этот раз пришел черед удивиться Алексу. Второй пленник оказался мастеровым по фамилии Наваскин из того же Текуля, держал слесарную мастерскую на пару с братом. Его похитили бандиты, потребовали выкуп, а брат платить отказался.
– Работы мало было, едва концы с концами сводили. Да и мастерская теперь брату достанется. Я – один, а у него семья.
С этим было все ясно, оставалось только выяснить, кем был третий – безногий инвалид.
– Рядовой Закарин, – пояснил Фелонов.
– Из нашего полка?
– Из нашего, – подтвердил догадку лейтенанта унтер-офицер. – Родственники платить отказались, вот он и попытался бежать. Поймали, выпороли. Он второй раз сбежал. Опять поймали, посадили на цепь. Так он и с цепи сбежал, да опять неудачно. После третьего побега Хамиди приказал отрубить ему ноги, сказал, что теперь он уж точно не сбежит. Только у Закарина с той поры в голове что-то повредилось, месяц почти вот так лежит. Еду на него не дают, мы с ним делимся. Теперь народу больше, с едой для него легче будет.
Разговаривая с офицером, Фелонов одновременно перевернул инвалида со спины на правый бок, заботливо подложил ему под голову сверток из тряпок. Алекса же больше интересовал другой вопрос.
– Кто такой Хамиди?
– Главарь местный, Хамиди-бей. Хитрый, сволочь. Да завтра вы и сами все увидите, когда он выкуп требовать будет.
– А почему не сегодня?
– Так нет его, – пояснил бывший унтер-офицер. – Он за вами следом идет. Если погоня будет, то они ее отсекут, а если бы кто-то из вас сбежал и обратно двинул, так опять же на него и наткнулся бы.
– Понятно.
– Я же говорю – хитрый. К тому же вы ночь в яме просидите, завтра сговорчивее будете. Кстати, господин лейтенант, у вас деньги на выкуп есть?
– Есть. И себя выкуплю, и солдат. Они по моей вине сюда попали.
– Вы, значит, богатый, – сделал вывод Фелонов.
«Ты даже не представляешь насколько», – усмехнулся про себя лейтенант. Между тем унтер продолжил свою мысль:
– Плохо это.
– Это почему? – удивился Алекс.
Фелонов чуть помедлил, потом пояснил свое высказывание:
– Хамиди и так в последнее время в силу вошел, а тут еще и с вас много денег возьмет. Оружия хорошего себе купит, к удачливому вожаку другие бандиты подтянутся, а такую ораву чем-то кормить надо, вот и будут к нам на правый берег раз за разом лезть.
На этом разговор прервался, пленникам принесли ужин. Как и старожилы, каждый из новичков отделил от своей лепешки кусок в пользу Закарина. Фелонов открывал рот безногого солдата и запихивал туда размоченный в воде кусок, тот автоматически начинал жевать. Наверху быстро стемнело, и конца этой тягостной процедуры Алекс уже не увидел. После ужина он хотел продолжить разговор, но унтер-офицер возразил:
– Господин лейтенант, завтра хозяин приезжает, у всех день тяжелый будет, надо бы выспаться. А поговорить мы еще успеем, вам тут не меньше месяца сидеть.
В этом унтер был прав, времени на разговоры будет еще много.
– Хорошо, отложим все разговоры до завтра.
Фелонов завалился в угол и быстро захрапел. Лейтенант последовал его примеру, подгреб под себя соломы, чтобы не лежать на голой земле, и завалился на нее. Под голову подложить было нечего, кроме собственной руки. Алекс закрыл глаза, но заснуть долго не мог. К царящей в яме вони он уже почти привык, мешали богатырский храп Фелонова, какое-то бормотание из угла, где расположились рядовые Дурасов и Коновал, и собственные мысли. Сколько запросит с него Хамиди, как сообщить отцу и матери о произошедшем, а главное, как отмстить бандитам за собственный позор и унижение. Так ничего и не придумав, Алекс и сам не заметил, как заснул.