Глава 3 Мисс Робертс выходит на тропу войны
На следующее утро близняшки проснулись до подъёма. Они лежали, тихо перешёптываясь, и майское солнце ласково заглядывало к ним в окно. А потом прозвонил звонок. Одни вскочили бодро и весело, как близняшки и Карлотта, другие – со стоном, как Шейла, которая что зимой, что летом одинаково ненавидела выбираться из мягкой и тёплой постели.
В коридоре Пат и Изабель сразу столкнулись со своей двоюродной сестрой Элисон. Она выходила из комнаты под ручку с американкой Сэди Грин. Близняшки удивлённо уставились на Элисон, совершенно по-новому уложившую волосы.
– Элисон, что ты сделала со своими волосами? – спросила Пат. – Это же ужас! Ты что, вообразила себя кинозвездой?
– А Сэди говорит, что я выгляжу потрясающе, – ответила Элисон, упрямо поджав губки. – Сэди говорит…
– Только это мы теперь от Элисон и слышим, – вставила Дженет. – Твердит, как заезженная пластинка: «Сэди говорит… Сэди говорит… Сэди говорит…»
Все расхохотались.
– Эт здорроссски причессон, – проговорила Дорис, мастерски подражая американскому акценту.
Сэди рассмеялась вместе со всеми. Она была очень спокойной и добродушной девочкой.
– Но что скажет мисс Робертс? – продолжила Дорис. – Она у нас не поклонница замысловатых причёсок.
– Да, но Сэди говорит… – обиженно начала Элисон.
И тотчас все девочки хором подхватили:
– Сэди говорит… Сэди говорит… Сэди говорит…
Они пели, а Дорис, подскочив к ближайшему стулу, отбивала на спинке ритм. У Элисон, всегда любившей поплакать, глаза сразу налились слезами.
– Как видите, краник у вашей сестрицы и в этой четверти открывается так же легко, как и в прошлой! – звонко произнесла Дженет.
Элисон поспешно отвернулась. Она ещё в прошлой четверти отлично усвоила, что в Сент-Клэре слезам не верят и никто её жалеть не будет. Сэди дружески взяла Элисон под руку.
– Да ладно тебе, не плачь, малышка, – сказала она. – Ты очень хорошенькая, и я не дам тебя в обиду.
– Не понимаю, как ваша двоюродная сестра может дружить с вульгарной американкой, – тихо сказал кто-то за спиной у Пат. – Хорошо, что вы приехали. Эта Сэди очень плохо влияет на класс.
Пат быстро обернулась. Перед ней стояла Пруденс Арнолд. Пат пока не могла решить, нравится ей эта девочка или нет. У неё была приятная внешность, но губы всегда плотно сжаты, а бледно-голубые глаза посажены слишком близко.
К счастью, раздался звонок на завтрак, и у Пат отпала необходимость отвечать что-либо. Она побежала вниз по лестнице вместе с остальными, но на ходу успела шепнуть Дженет:
– Это Пруденс? Похожа на пай-девочку.
– Ага. С ней надо поосторожнее, – ответила Дженет. – Её так переполняют одни лишь положительные качества, что она того и гляди лопнет. И если ты предложишь ей над кем-нибудь подшутить, с ней от ужаса может случиться истерика. Ты бы видела, как у неё вытянулась физиономия, когда я пару дней назад на уроке кинула в Хилари ластик. От такой физии молоко мигом превращается в простоквашу. Да, между прочим, Пруденс уверяет, что у неё в родственниках – половина всех знатных лордов и леди нашего королевства. Попробуй заговорить с ней на эту тему – обхохочешься!
– Девочки, тишина, – произнесла мисс Робертс.
Ученицы, уже усевшиеся за парты, поднялись с мест, чтобы произнести благодарственную молитву перед едой. Пат нашла взглядом Пруденс. Та стояла, низко склонив голову и прикрыв глаза – воплощение самой добродетели.
«Вот Люси Ориэлл по-настоящему хорошая, – подумала Пат, глянув на Люси. – И я её ужасно люблю, и вообще она мне сразу понравилась. А Пруденс вроде бы хорошая, но что-то мне не нравится. Может, это потому, что она не умеет радоваться и веселиться? А Люси умеет. Интересно, Пруденс такая же умная и сообразительная, как Люси? Ну это мы скоро узнаем».
Этим утром мисс Робертс зачитывала отметки за прошлую неделю. Самой лучшей оказалась новенькая Памела Бордмен, у неё было девяносто три балла из ста. Пруденс Арнолд зависла где-то в середине списка, а за последние места боролись Сэди, Элисон, Карлотта и Дорис.
– Памела, отличный результат для первой недели в новой школе, – сказала мисс Робертс. – Я вижу, ты высоко ставишь планку и тщательно вникаешь в каждый предмет. А если учесть, что ты моложе всех в классе – тебе ещё нет четырнадцати, – твои результаты весьма впечатляют.
Все оглянулись на Памелу, которая сидела прямая, как струнка, и вся розовая от удовольствия. Близняшки посмотрели на неё с любопытством. Им было почти пятнадцать, и казалось удивительным, что девочка тринадцати лет – лучшая ученица в классе.
«Она кажется маленькой даже для тринадцати лет, – мелькнуло у Пат. – И сейчас, когда румянец сошёл, видно, что бледная. Она слишком много занимается».
Памелу трудно было назвать красавицей. Она носила большие очки, а гладкие волосы заплетала в тугие косички. Вид у неё был очень старательной девочки, и она с жадным вниманием слушала мисс Робертс.
Мисс Робертс решительно провела пальцем по колонке фамилий и строго посмотрела на Элисон, Сэди, Карлотту и Дорис.
– Вы все в самом низу списка, – сурово произнесла она. – Конечно, всегда кто-то оказывается внизу. Но не настолько же низко, как вы четверо! Сядь, Сэди. Карлотта, совершенно не обязательно лучезарно улыбаться всему классу. Нет ничего смешного в том, чтобы получать такие плохие отметки по всем предметам.
Карлотта перестала улыбаться и нахмурилась, а потом мрачно зыркнула на учительницу. Даже в школьной форме она ни капли не была похожа на остальных учениц.
Мисс Робертс, словно не замечая её хмурого взгляда, продолжила:
– Дорис, ты учишься у меня уже четыре четверти, и мне надоело постоянно видеть тебя среди худших. Придётся заниматься дополнительно, поскольку ты не можешь больше оставаться в моём классе.
– Да, мисс Робертс, – пролепетала бедная Дорис.
Другие девочки смотрели на неё с сочувствием. Училась она ужасно, зато лучше всех в школе умела смешить людей. Одноклассницы катались от хохота, когда она изображала учителей или других девочек. Её любили все, даже преподавательницы, почти отчаявшиеся втолковать ей хоть что-нибудь.
– Теперь ты, Элисон, – произнесла мисс Робертс. Она собиралась сказать, что девочка может учиться гораздо лучше. – Элисон… – Тут она вдруг замолчала и уставилась на ученицу. – Элисон, ты какая-то не такая сегодня утром. Ты что, забыла причесаться?
– Ой нет, мисс Робертс… – с жаром начала Элисон. – Сэди показала мне новую причёску. Она говорит, что с моим овалом лица…
– Только не пытайся меня убедить, что твои волосы специально уложены таким образом! – с деланым ужасом воскликнула мисс Робертс.
Элисон мигом стушевалась, а девочки вокруг захихикали. С новой причёской вид у неё действительно был довольно дурацкий. А мисс Робертс терпеть не могла безвкусные наряды и украшения.
– Мне очень не хочется, чтобы ты, Элисон, пропустила хотя бы часть моего урока, но я всё же вынуждена просить тебя выйти и сделать свою причёску чуть менее сногсшибательной, – сказала мисс Робертс.
– Я думала, её отправят причесаться заново, – шепнула Дженет, наклоняясь к Пат.
Мисс Робертс тотчас уловила шёпот.
– Не болтать, – проговорила она. – А теперь продолжим урок. Откройте учебники математики на странице шестнадцать. Пат и Изабель, принесите мне свои учебники, пожалуйста, и я постараюсь объяснить вам то, что класс проходил на прошлой неделе, пока вы отсутствовали. Остальные продолжают делать вчерашнее задание.
Все склонились над тетрадями, и воцарилась тишина. Через минуту в класс вернулась Элисон, вся красная от стыда. Она причесала волосы и убрала их назад и теперь выглядела так, как и положено четырнадцатилетней школьнице. Сэди бросила ей сочувственный взгляд.
Сидящие рядом Пруденс и Памела так усердно трудились, что практически уткнулись носами в учебники. Правда, Пруденс то и дело бросала долгие взгляды в тетрадь Памелы, сверяя ответы.
Дженет подтолкнула Хилари локтем:
– Посмотри на Пруденс. Примерная-то она примерная, но это не мешает ей подглядывать в чужую тетрадь.
Дженет шептала, приподняв крышку парты, чтобы учительница не заметила, что она болтает. Хилари кивнула. Она хотела приподнять свою крышку и ответить подруге, но тут поймала взгляд мисс Робертс и сразу передумала. Похоже, в этой четверти классная руководительница никому не даст спуску. Ведь большинству первоклашек предстояло перейти во второй класс к мисс Дженкс, и мисс Робертс хотела, чтобы её девочки показали самые лучшие результаты.
Сейчас возле мисс Робертс стояли Пат и Изабель, пытаясь понять и запомнить её быстрые объяснения. Они расслабились за пять недель каникул, и теперь им было сложно мгновенно сконцентрироваться. Вникнув наконец, они смогли вернуться за свою парту, а мисс Робертс решила пройтись по классу.
Её тут же привлекло сдавленное хихиканье. Оказывается, Бобби потихоньку положила на склонённую голову ничего не подозревающей Пруденс промокашку. Каждый раз, когда девочка смотрела в учебник, промокашка чуть сдвигалась и в конце концов плавно спланировала на пол. Пруденс очень удивилась.
– Я смотрю, у тебя есть время играть с промокашкой, Роберта. Ты хочешь сказать, что уже выполнила все примеры? – ледяным голосом поинтересовалась мисс Робертс.
Бобби, которая не сделала и половины, скромно промолчала.
– Через пару минут я подойду к твоей парте, и, если окажется, что примеры не выполнены или выполнены с ошибками, ты останешься в классе и доделаешь их на перемене, – сказала мисс Робертс. – Пруденс, подними с пола промокашку и положи мне на стол.
– Мисс Робертс, я ничего не знала про промокашку, – с тревогой проговорила Пруденс. – Я вся ушла в работу.
– Я поняла, Пруденс. Подними промокашку и можешь уйти обратно в работу.
Так бедная Бобби осталась без перемены. Было совершенно очевидно, что мисс Робертс вышла на тропу войны.
– А что я вам говорила? – воскликнула Дженет. Наконец-то наступила большая перемена, и девочки шли мыть руки перед обедом. – Ну и утро выдалось! Элисон отправили причёсываться, почти каждый получил замечание, Бобби оставили без перемены, Дженет дважды получила выговор за болтовню, Дорис досталось за то, что считала ворон на географии, Карлотту выгнали из класса, потому что препиралась, а уроков задали вдвое больше обычного! Да-а, чует моё сердце, это будет всем четвертям четверть!
