Алексея мутило, он стоял на камнях и уже не ощущал боли от впивающихся в босые ступни каменей. Всё в нём напряглось, рука сжимала рукоять ножа, она стала такой горячей… Мишка переступил с лапы на лапу, прижал уши и снова зарычал, и то существо… человеком его трудно было назвать, двинулось на Алексея.
Мишка залаял, а Алексей, продолжая сжимать собачий ошейник, поднял руку с ножом:
– Стой на месте! – крикнул он, – Не подходи, или я спущу собаку!
Распялив чёрный рот, незнакомец оскалился, изо рта посыпались чёрные черви, челюсть неестественно отвисла. Пугать такое существо собакой? Смешно! Это пронеслось в голове у Алексея, и чем ближе подходил незнакомец, подтягивая за собой изорванную ногу, тем сильнее накатывалось на Алексея ощущение неминуемой смерти… с которой нужно смириться, и нет от этой погибели спасения, нет шанса, и не за чем жить.
Колени у Алексея подогнулись, судя по всему, и Мишка тоже ощущал нечто подобное, потому что он жалобно заскулил и присел на камни.
То, что надвигалось на них, заскрипело зубами и было уже совсем близко, в накатившейся на берег тишине было слышно, как скребёт его рваная нога по камням… Алексей попытался поднять было руку с ножом, но она словно стала свинцовой, он не смог ею даже пошевелить. Это всё, понял Алексей, сейчас он умрёт здесь, вместе с верным Мишкой…
– Чагат…, – голос разнёсся над берегом ниоткуда и ото всюду, тот, что шёл на Алексея вздрогнул и остановился, лицо его страшно перекосилось.
Алексей почувствовал, что та тяжесть и тоска, та чёрная безысходность и желание покориться страшной кончине отступила. Он ощутил, как его босые ноги залило холодной водой, и опустив глаза увидел, что река на перекатах вспенилась, запела звонко и весело, от этого захотелось жить! Вода заливала берег, ручейки струились меж камней, играли серебристо-голубыми искрами.
Алексей вместе с Мишкой стояли теперь в воде, она словно огородила их от того, кто щерился в зверином оскале, торопливо отступая назад, туда, подальше от заливающей каменистый берег воды.
Мишка залился лаем, словно тоже почуял, как отступило зло, навалившееся и на его храброе собачье сердце! Алексей покрепче ухватился за ошейник, нельзя пустить Мишку туда, к этому… иначе ему конец, парень это чувствовал.
А река бурлила всё сильнее, водяные искры взметались вверх, доставая чуть не до самых вершин елей на противоположном берегу. В этих искрах показался силуэт девушки в старинных одеждах, и Алексей потряс головой, он боялся, что сошёл с ума…
– Уходи, Чагат! – девушка повела рукой, и вода вскипела сильнее, тесня Чагата на камни, – Здесь тебе нет воли, и не будет! Люди не твои, уходи!
– Здесь всё моё! – проговорил Чагат, – Это моя земля! Всё моё, род мой велик, победил всех врагов! И ты не сможешь… не… сможешь…
Челюсть его неестественно вывернулась, черная слизь потекла на ржавый нагрудник, нога в лохмотьях гнилого мяса подогнулась, и он упал на одно колено, словно кланяясь стоявшей в искрящейся воде девушке.
– Нет на этой земле ничего твоего, отторгла она тебя, и твой род сгинул во мраке веков, – сурово сказала девушка и взмахнула рукой, от чего синие воды плеснули сильнее и Чагат закричал что-то на незнакомом Алексею языке.
Протяжно завыл Мишка, тоскливо и горестно, вспыхнуло на каменистом склоне и Чагат пропал в чёрном, пахнувшем гарью и смертью мареве. Девушка повернулась к Алексею, который стоял по щиколотку в воде, но она понемногу убывала, стихия, спасшая их с Мишкой, тихо отступала от людей.
– Скажите, кто вы? – справившись с собой и снова обретя дар речи, спросил Алексей, – Вы нас спасли… спасибо!
– Зло вернулось в эти края, – прошелестел голос, силуэт девушки таял на глазах, превращаясь в сиреневую дымку, – Остерегитесь, люди, не пускайте зло в свои сердца…
Сиреневое марево над порогами исчезло, Алексей стоял на мокрых камнях и вдруг понял, что звуки снова вернулись в этот мир. Снова шумел высокий бор на другом берегу, птичьи трели заливисто звенели на всю округу, а вода спокойно шумела на каменистых перекатах.
Мишка шумно вздохнул, и пошёл обходить небольшой каменистый бережок, где они расположились, обнюхивая всё и иногда поднимая нос по ветру. Алексей тоже очнулся и пошёл к воде, чтобы умыть лицо, но окунув руки в воду подумал, и сунул голову в свежие холодные струи.
То, что с ним сейчас случилось… он это всё действительно видел? Это было не наваждение, не дурной сон или бред, может он перегрелся? Или заснул так крепко, и теперь нужно просто проснуться?
Холодная вода с мокрых волос текла Алексею за шиворот, и он понимал – он не спит… и не спал! Всё это было на самом деле, и вот даже Мишка, хоть он и собака, а сидит у воды и трясёт ушастой своей головой, видать тоже пытается понять, не приснилось ли ему это всё в страшных собачьих кошмарах.
Алексей обулся, аккуратно положил сумку на камень и пошёл туда, на склон, где только что стоял тот, кого призрачная девушка называла Чагатом. Осторожно ступая по большим валунам, Алексей думал… не может такого быть, чтобы это был тот самый, про которого старый лесник рассказывал!
– Да? И много ты знаешь людей, которые вот на такой ноге по камням ходят? – ехидно спросил Алексей сам себя, – Ты же видел, там от ноги нет ничего… обычный человек вообще не выжил бы при таком! А его шея?! И… остальное…
Алексей внимательно рассматривал большие камни у себя под ногами, они были измазаны какой-то чёрной грязью, может, сажей. Сгустки слизи стекали с них кое-где, тошнотворно воняло гнилью, а на одном валуне Алексей увидел отчётливый угольно-чёрный след сапога…
«На нём и были сапоги кожаные, вроде бы…, – думал Алексей, озадаченно рассматривая отпечаток, – Чем раньше там сапоги-то подбивали с подошвы? Войлоком или кожей, типа такого… Надо деда Матвея спросить. А как? Не скажешь же ему, что видел призрака с ободранной до костей ногой… Да, дела!»
– Мишка, давай домой двигать, – негромко позвал пса Алексей, – Дело уже к вечеру, я бы не хотел здесь ночь застать! Да и дед нас заругает, он же говорил, что в сумерках тут можно запросто на камнях ноги переломать.
Пёс послушно подошёл к нему, продолжая тянуть носом воздух, Алексею тоже казалось, что откуда-то немного тянет гарью или дымом. Может, пожар где неподалёку? Нужно возвращаться! Человек и собака, беспокойно оглядываясь, зашагали прочь по каменистому берегу.
На душе у Алексея был сплошной сумбур. Он шёл и думал о том, что такого просто не может быть… то, что он увидел сегодня, противоречит всему, что он учил и в школе, и сейчас в институте. Одно дело – слушать под треск сверчка дедовы присказки, а другое… Но как же – а след? И этот запах гари?
Так вот в чём дело! Алексей даже обрадовался такой своей догадке! Наверное, где-то недалеко, в Тайге, начался пожар, дымом понесло по берегу реки, когда они с Мишкой задремали там, во сне они надышались и им такое приснилось, или привиделось! А потом ветер подул с реки, дым отнесло в другую сторону, они и пришли в себя! А след? Ну, неизвестно, кто и когда его оставил! Может быть Алексей видел его раньше, когда только пришёл к порогам, но не придал значения, а после, во сне, это и явилось ему!
Ну, теперь стало значительно, лучше, когда всему нашлось нормальное объяснение! Алексей тряхнул влажными ещё волосами, голова немного побаливала – ну точно надышался дымом! Нужно спешить на заимку, дед Матвей должен знать, если где пожар, с холма всё видно! Алексей глянул кругом, может подняться чуть выше с берега, там по верху должна идти тропа, он ей ходил… может быть оттуда что-то будет видно? Хотя, дед Матвей сказал по берегу идти лучше… Ладно, он человек опытный, нужно совета его послушать!
– Мишка, идём побыстрее, может помощь наша нужна! – Алексей поторопил скорее себя, чем идущего рядом пса.
Часа через полтора Алексей свернул на знакомую тропу, за кустами и невысоким ельником показалась изба деда Матвея. Сам хозяин стоял возле сарая приложив ко лбу ладонь. Увидев возвращающихся Алексея и Мишку, он махнул им рукой и принялся что-то там тесать топориком… Значит, никакого пожара нигде нет, подумал Алексей и нахмурился.