На этот раз Тави не успел вовремя поднять меч, и удар Макса пришелся по его запястью почти под прямым углом. Тави услышал хруст и успел подумать: «Это были кости моей руки», когда мир стал алым от боли; он упал на одно колено и тут же опрокинулся на бок.
Деревянный меч Макса чувствительно ударил его по голове и плечу, прежде чем Тави успел выдохнуть:
– Стой!
Мастер Магнус отсалютовал Максу деревянным мечом и снял щит легионера с левой руки. Он бросил деревянный меч и опустился на колени рядом с Тави:
– Так, мальчик, дай-ка посмотреть.
– Во́роны! – прорычал Макс. – Ты уронил щит. Ты снова уронил свой проклятый щит, Кальдерон.
– Ты сломал мою про́клятую во́ронами руку, – прорычал Тави.
Боль усиливалась.
Макс с отвращением швырнул на землю щит и меч.
– Сам виноват. Ты не можешь относиться к поединку серьезно. Тебе необходимо больше тренироваться.
– Иди к во́ронам, Макс, – простонал Тави. – Если бы ты не настаивал на этой глупой технике боя, ничего бы не случилось.
Магнус переглянулся с Максом, потом вздохнул, убрал руки со сломанного запястья Тави и взял щит и меч.
– Бери щит и вставай, – спокойно сказал Макс, поднимая деревянный меч.
Тави фыркнул:
– Ты сломал мою проклятую руку. Как я могу…
Макс взревел и направил меч в голову Тави.
Тави едва успел откатиться в сторону, чтобы избежать удара. Он вскочил на ноги, но с трудом удержал равновесие из-за тяжелого щита и боли в руке.
– Макс! – закричал он.
Его друг снова взревел и обрушил на него меч.
Меч Магнуса описал дугу и отбил удар, после чего старый мастер врезался плечом в щит Тави, стараясь удержать равновесие.
– Оставайся рядом со мной, – проворчал Магнус, когда Макс стал обходить их по кругу, готовясь к новой атаке. – Твой щит перекрывается моим.
Из-за боли в руке Тави плохо понимал, что говорит мастер, однако повиновался. Вместе с Магнусом они полностью закрыли себя щитами, и Максу пришлось кружить, чтобы добраться до слабого места Тави.
– Он быстрее, у него более длинные руки, чем у меня. Защищай меня, иначе нам обоим не удержать мечи.
Локоть Магнуса ударил по ребрам Тави, и тот слегка повернулся, в результате между щитами образовалась узкая щель, через которую Магнус нанес Максу быстрый и болезненный удар. Тави это совсем не понравилось.
Макс принял удар на край щита, а когда сделал ответный выпад, Тави сдвинул щит в сторону Магнуса, пока мастер восстанавливал равновесие.
– Хорошо! – рявкнул Магнус. – Не опускай щит!
– Моя рука! – воскликнул Тави.
– Не опускай щит! – взревел Макс и обрушил серию ударов на голову Тави.
Тави отступал, стараясь оставаться рядом с Магнусом, а старый мастер наносил встречные удары, не позволявшие Максу перейти в тотальную атаку, которая могла бы пробить быстро слабеющую защиту Тави. Но тут пятка Тави попала на камень, он оступился и оказался слишком далеко от Магнуса. Меч Макса задел макушку Тави, и, несмотря на тяжелый кожаный шлем, который он надевал для их тренировочных боев, из его глаз посыпались искры.
Он опустился на одно колено, но ошеломленная часть его сознания заставляла держать щит рядом с Магнусом, и ему удалось отбить такой же удар, направленный в голову мастера. В ответ Магнус выбросил вперед свой меч и ударил Макса по внутреннему сгибу локтя, Макс крякнул, отступил назад и поднял свой меч, отдавая дань удачному выпаду противника.
Тави сел на землю, он так устал, что едва дышал. Запястье пульсировало от боли. Он немного полежал на боку, открыл глаза и посмотрел на Макса и Магнуса:
– Ну, закончили развлекаться?
– Не понял? – сказал Макс.
У него был усталый голос, но дыхание даже не сбилось.
Тави знал, что лучше помалкивать, но боль и гнев взяли верх над доводами разума.
– Надо мной издевались и раньше, но я никогда не думал, что это будешь ты.
– Значит, ты так все это воспринимаешь? – спросил Макс.
– А разве нет? – резко ответил Тави.
– Ты был невнимателен, – спокойно заговорил Магнус, снимая кожаные доспехи и доставая флягу с водой. – Ты пострадал исключительно в результате собственных ошибок.
– Нет, – прорычал Тави. – Это результат того, что мой друг сломал мне руку. И заставил продолжать заниматься глупостями.
Макс встал перед Тави и молча смотрел на него в течение целой минуты. Выражение его лица оставалось серьезным и даже… рассудительным. Тави никогда раньше не видел у Макса такого лица.
– Тави… – негромко заговорил Макс. – Ты видел, как сражаются канимы. Неужели ты думаешь, что один из них вежливо позволит тебе выйти из схватки только из-за того, что ты получил небольшое ранение? Ты рассчитываешь, что марат проигнорирует слабости твоей защиты, чтобы тебя не обидеть? А вражеский легионер станет выслушивать твои доводы, когда ты начнешь ему рассказывать, что это не лучшая твоя техника боя и ему следует ослабить натиск?
Тави посмотрел на Макса.
Макс взял флягу из рук Магнуса, сделал несколько глотков и постучал деревянным мечом по земле.
– Ты прикрываешь товарища, что бы ни случилось. Если твое запястье сломано, если ты остался без защиты, если истекаешь кровью и скоро умрешь – это не имеет значения. Твой щит не опускается. Ты защищаешь напарника.
– Даже если я сам остаюсь беззащитным? – резко спросил Тави.
– Даже тогда. Ты должен верить, что, если потребуется, твои друзья тебя прикроют. А ты защитишь своего соседа. Это дисциплина, Тави. И в буквальном смысле вопрос жизни и смерти не только для тебя, но и для всех, кто сражается рядом. Если ты проявишь слабость, умрешь не только ты. Из-за тебя погибнет человек, который на тебя рассчитывал.
Тави смотрел на своего друга, и его гнев улетучивался. Остались только боль и усталость.
– Я приготовлю лохань, – негромко сказал Магнус и пошел прочь.
– Здесь нет места для ошибки, – продолжал Макс.
Он снял щит с левой руки Тави и протянул ему воду.
Тави вдруг ощутил страшную жажду и припал к фляге. Опустошив, он отбросил ее в сторону и положил голову на землю.
– Ты причинил мне боль, Макс.
Макс кивнул:
– Иногда боль – это единственный способ привлечь внимание глупого рекрута.
– Но твои удары… – продолжал Тави, который все еще не мог справиться с раздражением, хотя злость прошла. – Ты прекрасно знаешь, что я умею держать меч в руках, Макс. Большинство этих движений ужасно неуклюжие.
– Да, – ответил Макс. – Потому что проходят между щитами, и ты не ударишь локтем в глаз того, кто стоит у тебя за спиной, не заставишь потерять равновесие соседа справа, и у тебя не начнут разъезжаться ноги на грязи или снегу. Ты видишь слабое место в обороне противника в течение доли секунды и сразу наносишь удар, вкладывая в него всю свою силу. Именно такие удары приводят к успеху.
– Но я уже прошел подготовку.
– Тебя обучали самозащите, – поправил его Макс. – Ты учился драться на дуэлях, а не участвовать в сражении, где множество солдат и с той, и с другой стороны. Передняя шеренга легиона – это совсем другой мир.
– Но почему? – Тави нахмурился.
– Легионеры не воины, Тави. Они профессиональные солдаты.
– И в чем разница?
Макс задумчиво поджал губы.
– Воины сражаются. А легионеры бьются все вместе. Речь не о том, кто лучше фехтует. Речь о том, чтобы создать нечто единое, большее, чем сумма сил всех солдат. – (Тави нахмурился, обдумывая новую мысль сквозь туман боли от пульсирующего запястья.) – Даже самый безнадежный фехтовальщик способен освоить технику боя легиона, – продолжал Макс. – Она проста, и там нет особых правил, но на поле боя, где царят жестокость и ужас, она работает, потому что человек рядом с тобой доверяет тебе, знает, что ты его прикроешь, и потому что ты знаешь, что он прикроет тебя. Когда доходит до боя, я бы предпочел сражаться вместе с хорошим легионером, а не с самым лучшим из дуэлянтов, пусть то будет даже тень самого Арариса Валериана. Тут даже сравнивать нечего.
Тави опустил взгляд.
– Я не понимаю, – признался он.
– Ты был в невыгодном положении. Ты и так неплохо владеешь клинком. – Неожиданно Макс усмехнулся: – Если тебе будет легче, признаюсь, что со мной было так же. Моему первому центуриону пришлось сломать мое запястье шесть раз, а коленную чашечку дважды, только после этого я все понял.
Тави поморщился, глядя на свое запястье, которое сильно распухло, а боль стала сильнее.
– Что ж, ничего нет удивительного в том, что я учусь быстрее тебя, Макс.
– Ха! Продолжай в том же духе, и будешь сам лечить свою руку. – Тем не менее Макс посмотрел на него с тревогой. – С тобой все будет в порядке?
Тави кивнул.
– Извини, что я вел себя грубо, Макс. Просто… – Тави вдруг почувствовал себя невероятно одиноким. В последние шесть месяцев это происходило с ним все чаще. – Мне не хватает моих близких. Я скучаю по Китаи.
– Неужели дня не может пройти, чтобы ты не страдал из-за нее? Она твоя первая девушка, Кальдерон. Ты ее перерастешь.
Тави снова стало одиноко.
– Я не хочу, чтобы это произошло.
– Так устроен мир, Кальдерон.
Макс наклонился, положил здоровую руку Тави себе на плечо и помог ему подняться, потом помог дойти до костра в их лагере, где Магнус доливал дымящуюся воду в почти полную лохань.
Сумерки долго спускались в долину Амарант, во всяком случае по сравнению с горным домом Тави. Каждый вечер троица останавливалась за час до захода солнца, чтобы преподать Тави уроки тактики и приемов боя легиона. Уроки получались трудными, бо́льшая часть состояла из работы с утяжеленным учебным мечом, и рука Тави сильно заболела уже после первой пары занятий. Макс решил, что Тави готов к тренировкам, только после двух недель упражнений, укрепивших мышцы руки. Еще одна неделя ушла на овладение техникой, но ему пришлось признать, что никогда прежде он не находился в такой хорошей форме.
Пока Макс не сломал ему запястье.
Макс и Тави сели возле лохани, и Магнус опустил сломанное запястье Тави в теплую воду.
– Ты уже проходил исцеление водяной магией, мой мальчик?
– Много раз, – ответил Тави. – Моя тетя регулярно это со мной проделывала.
– Вот и хорошо, – одобрительно кивнул Магнус.
Он немного помедлил, закрыл глаза и положил ладонь на поверхность воды. Тави почувствовал, как она заволновалась, словно невидимый угорь проплыл рядом с его рукой, но уже в следующее мгновение запястье обволокло теплое онемение исцеления.
Боль ушла, Тави облегченно вздохнул и наклонился вперед, стараясь не шевелить рукой. Он не знал, можно ли заснуть, сидя с широко раскрытыми глазами, но ему это удалось, потому что в следующий момент, когда он огляделся по сторонам, оказалось, что уже спустилась ночь и в воздухе витает аромат похлебки.
– Ну ладно, – устало сказал Магнус и вытащил руку Тави из воды. – Давай посмотрим, что у нас получилось.
Тави вынул руку из остывшей воды и сжал пальцы. Движение доставило ему неприятные ощущения, но опухоль почти исчезла, а пульсирующая боль превратилась в бледную тень того, что было раньше.
– Все в порядке, – благодарно сказал Тави. – Я не знал, что вы целитель.
– Я был помощником целителя, когда служил в легионе. Но это самое обычное дело. Рука будет тебя немного беспокоить. Постарайся в ближайшие дни есть побольше, а ночью держи руку поднятой, если хочешь, чтобы назавтра она не болела.
– Я знаю, – заверил его Тави.
Он встал и протянул целителю свою уже почти здоровую руку. Магнус едва заметно улыбнулся, принял предложенную руку и встал. Оба подошли к висевшему над костром котелку с похлебкой. Тави ужасно хотелось есть, как всегда после исцеления. Он жадно проглотил две миски похлебки, затем наскреб еще и третью с самого донышка и съел ее уже неспешно, размачивая в ней черствый хлеб.
– Могу я задать тебе вопрос? – обратился Тави к Максу.
– Конечно, – ответил его друг.
– Зачем учить меня этой технике? – спросил Тави. – Мне предстоит служить офицером и не придется сражаться в строю.
– Никто не знает, что нас ждет, – задумчиво проговорил Макс. – Но даже если ты никогда не будешь сражаться, тебе нужно знать, что это такое. Как думает легионер и почему он поступает так, а не иначе. – (Тави проворчал нечто неразборчивое.) – К тому же, чтобы успешно сыграть свою роль, ты должен понимать, когда головастик все испортит.
– Головастик? – переспросил Тави.
– Новые рекруты, – пояснил Макс. – Первые несколько недель они похожи на выброшенных на берег головастиков, а не на легионеров. Поэтому всякий опытный солдат должен указывать им на ошибки, ставить их в унизительное положение. И делать это очень громко.
– Так вот почему ты так ведешь себя со мной? – спросил Тави.
Макс и мастер улыбнулись.
– Первый консул хочет, чтобы ты набрался опыта, – сказал Магнус.
– О, так мне нужно его благодарить.
– Ладно, – произнес Магнус. – Давай проверим, запомнил ли ты все, что я тебе рассказывал по дороге.
Тави фыркнул и доел остатки похлебки. Тренировки, боль и попытки заниматься магией ужасно его утомляли. Будь его воля, он бы просто лег спать. Однако у Магнуса и Макса были другие намерения.
– Я буду готов, как только вы начнете, – сказал Тави.
– Вот и хорошо, – кивнул Магнус. – Для начала расскажи мне правила, связанные с отхожими местами и мусором, а также перечисли наказания, которые накладываются за их нарушение.
Тави тут же начал перечислять основные правила, хотя многие из них успели перепутаться у него в голове за прошедшие три недели и припомнить все оказалось совсем непросто, особенно учитывая то, что он страшно устал. От отхожих мест Магнус перешел к перевозкам, правилам разбивки лагеря, расписанию смен часовых и еще сотне других нюансов жизни легиона, которые Тави следовало знать.
Он заставлял свой мозг выдавать ответы до тех пор, пока зевки не начали прерывать каждое его предложение.
– Ладно, мальчик, достаточно, – сказал Магнус. – Теперь мы можем лечь спать.
Макс уже храпел целый час. Тави развернул свои постельные принадлежности и улегся, потом оперся рукой о тренировочный кожаный шлем.
– Думаете, я готов?
Магнус задумчиво наклонил голову и сделал глоток из чашки с чаем.
– Ты быстро учишься. Ты напряженно работал, чтобы освоить новую роль. Но все это вряд ли имеет значение. – Он отвел взгляд от Тави. – А сам ты как думаешь? Ты готов?
Тави закрыл глаза:
– Я справлюсь. Во всяком случае, до тех пор, пока что-то неподвластное моему контролю не пойдет ужасно неправильно и не убьет всех нас.
– Хороший парень, – сказал Магнус со смешком. – Говоришь как легионер. Но не забывай одну вещь, Тави.
– Мм?
– Сейчас ты делаешь вид, что являешься солдатом, – сказал старый мастер. – Ты получил долгосрочное задание. Но когда оно подойдет к концу, ты уже не будешь прикидываться.
Тави с трудом открыл глаза, чтобы посмотреть на океан звезд, появившихся на небе.
– У вас были когда-нибудь дурные предчувствия? Словно вы знаете, что должно случиться нечто плохое?
– Иногда. Обычно они возникают после плохих снов или вовсе без причины.
Тави покачал головой:
– Нет. Речь не о таких моментах. – Он нахмурился, глядя на звезды. – Я знаю. Так же, как знаю, что вода мокрая. Что два плюс два будет четыре. И в этом нет ненависти или страха. Просто возникает предчувствие. – Он повернулся к мастеру. – У вас такое бывало?
Магнус довольно долго молчал, задумчиво глядя в огонь, и чашка с чаем скрывала выражение его лица.
– Нет, – наконец ответил он. – Но я знал человека, у которого бывали похожие предчувствия.
Так и не дождавшись продолжения, Тави спросил:
– А что, если предстоит сражение?
– И что, если так? – ответил вопросом на вопрос старый мастер.
– Я не уверен, что готов.
– Если говорить начистоту, к этому никто не бывает готов, – сказал Магнус. – Ветераны с важным видом хвастаются, что во время большинства сражений им становится скучно, но всякий раз они испытывают такой же страх, как и во время своей первой битвы. Ты справишься, мой мальчик.
– Мне не хватает практики, – проговорил Тави.
– Это верно, – согласился Магнус и отвел взгляд от огня. – Пора дать покой старым костям. Да и тебе отдых не повредит. Завтра ты присоединишься к легиону.