– Это Александр Михайлович? – ошарашенно спросил Дегтярев, вытирая рукой щеку.
– Да, – кивнула Галка.
– Он собака? – отмерла я.
– Ну конечно, – пожала плечами Мысина, – кто ж еще?
Действительно, я задала глупый вопрос. Ну кого, кроме безумного пса, можно назвать Александром Михайловичем? Не взрослого ведь мужчину! «Александр Михайлович» – самая распространенная кличка для четвероногих.
– Милашка, – умилилась Галка и попыталась погладить без устали скачущего песика.
– Ты вроде говорила, что он спортсмен, – съязвила я.
– Чемпион, – гордо ответила Мысина.
– По шахматам? – вырвалось у меня.
Подруга засмеялась, потом ухватила пса за хвост:
– Эй, Александр Михайлович, сядь!
Дегтярев вздрогнул.
– Куда? На пол? Тут же нет стульев.
– Я собаке говорю, – заржала Мысина.
Полковник стал медленно наливаться краской.
– А можно это чудовище именовать по-другому?
– Как? – поинтересовалась Галка. – Его кличка Александр Михайлович!
– Черт побери, – не вынес полковник, – нельзя звать пса, как человека!
Галка заморгала.
– Почему?
– Это не принято! – взревел Дегтярев, шумно вздохнул и чуть тише добавил: – У кобелей не бывает отчества!
– У дворовых и тех, кто живет без документов, да. Но он! – Галка попыталась удержать отчаянно вертящееся, покрытое короткой шерстью тело. – Он назван в честь Александра Македонского, отец у нашего чемпиона был Михаил Пятый Феликс Австрийский-Варшавский из Литл-Хамера на Эльбе. Следовательно, сын – Александр Михайлович Феликс Австрийский-Варшавский из Литл-Хамера на Эльбе с московским клеймом!
– Жесть, – выронил приятель.
– И в отличие от тебя, – ополчилась Мысина на несчастного полковника, – он знает своих родственников до восемнадцатого колена! А ну, немедленно отвечай, как звали твою прабабушку?
– Понятия не имею, – растерялся Дегтярев, – даже не уверен, что она у меня была!
– Здорово, – подпрыгнула Мысина и вытащила из сумки небольшую книжечку. – Это родословная песика! Читаем! Прабабушка: Элиза Эдуардовна фон Рок из замка Бец Бон в Шотландской Виргинии с киевским клеймом! Ты можешь похвастаться родственницей из Шотландской Виргинии с киевским клеймом?
– Нет, – честно признался полковник.
– Вот и молчи, – фыркнула Галя.
– И в каком же виде спорта он чемпион? – спросила тихо стоявшая до сих пор Ирка.
– Предполагаю, что по фигурному катанию, – не утерпел приятель, – или по стрельбе из лука!
– Боже! – закатила глаза Мысина. – Вы невероятные люди!
Галка вновь залезла в сумку, вытащила оттуда довольно большую кожаную коробку и протянула мне.
– Смотри!
Я открыла крышку и увидела странные ярко-желтые зажимы.
– Заколки для галстуков? Зачем столько?
Мысина посмотрела на меня с превосходством.
– Чукча! Это ежедневные медали! Неужели никогда не видела?
– Если эти железки, как ты выразилась, ежедневные медали, значит, есть еще и праздничные знаки отличия? – предположил полковник.
Мысина повертела пальцем у виска:
– Вы беспросветная темнота! Разве военные таскают на мундирах ордена? У них есть такие разноцветные полосочки!
– Планки, – уточнил Дегтярев.
– Французы называют их «фруктовый салат», – я не упустила момента продемонстрировать глубину своих знаний.
Галка потрясла коробкой.
– Это собачьи планки, их цепляют на попону или пальтишко! Александр Михайлович без знаков отличия гулять не пойдет, а медали только на выставках демонстрируют. Он трехкратный чемпион мира по доставанию бобров из нор.
– Ох и ни фига себе, – воскликнула Ирка, – охотник, значит.
– Ужасно! – возмутилась я. – Несчастные бобры! Какое право имеет собака выгонять их из собственных квартир?
– А шубки? – алчно воскликнула Мысина. – Манто из бобра шикарная вещь.
Мне захотелось стукнуть Галку, носить пальто из шкуры животного бесчеловечно!
Послышался тихий скрип, я машинально посмотрела в сторону лестницы. Из-за балясин выглядывал Хучик, мопс прятался на площадке между первым и вторым этажом, там где лестница делает поворот. Поведение Хуча меня удивило, как правило, он весело встречает хозяйку у входной двери, бежит впереди стаи, а сейчас опасливо высовывается из укрытия.
– Милый, иди сюда, – позвала я.
Мопс деликатно кашлянул, чемпион вздрогнул, взвизгнул и стрелой полетел вверх по ступенькам, походя спихнув вторую напольную вазу, которая тоже скатилась к ногам Дегтярева и превратилась в фарфоровую пыль.
– Слава богу, – всплеснула руками Ирка, – до чего мне надоело с этих дур пыль вытирать!
– Куда он так ринулся? – спросил Дегтярев.
Я открыла рот, и тут же услышала яростное рычание и визг Хуча.
– Убивают! – завопила Ирка.
– Сейчас же отцепись, – раздался Машин крик, – откуда ты взялся!
Я ринулась в библиотеку и застала там душераздирающую картину. Хуч лежал на спине, задрав все четыре лапы, у него на животе гордо восседал Александр Михайлович (надеюсь, вы понимаете, что речь идет не о полковнике) и пытался укусить бедолагу за толстую шею.
С быстротой кошки я схватила чемпиона за хвост и сдернула на пол, Хуч, проявив невероятную резвость, испарился в мгновение ока.
– Он хотел сожрать мопса! – ожила Маша.
– Перепутал его с бобром, – подал голос появившийся Дегтярев.
– Убийца, – припечатала запыхавшаяся Ирка, – ну, Дарь Иванна, и зачем вы только согласились его передержать!
– Полагала, что Александр Михайлович мужчина, – промямлила я.
– А теперь возникли сомнения? – начал злиться полковник.
– Я имею в виду собаку, – уточнила я. – Галка ничего не сказала про нее и…
– Надо немедленно вернуть ей пса! – встрепенулась Маша и побежала вниз.
Я, держа под мышкой успокоившегося чемпиона, пошла за ней. В холле было пусто, мы с Маней выглянули во двор и увидели, что машины Мысиной нет. Звонки на мобильный не дали результата, Галка не снимала трубку.
– Не знаю, как вы, а я, пока в доме охотится на бобров это чудовище, отказываюсь выходить из спальни, – гордо заявил Дегтярев и удалился.
– Неприятная ситуация, – констатировала Машка.
– Ума не приложу, что делать, – призналась я, – может, водить гостя по дому на поводке?
– Только на меня не рассчитывайте, – испугалась Ирка, – я боюсь таких злобных!
– Он просто хорошо выполняет свою работу, – защитила Александра Михайловича Маня, – думаю, ему надо объяснить наши порядки.
– Шикарная идея, – согласилась Ирка, – и как это сделать? Я не владею разговорным лаем.
Маня выхватила у меня чемпиона:
– Мы идем в гостиную, а вы зовите туда ребят.
Мы с Иркой отправились искать собак. Хуч был обнаружен в гардеробной, за коробкой с босоножками, Банди нашелся в бане, он тихо лежал в пустом джакузи, Черри спала в гостевой комнате под ковром, Снапа я выковырнула из-под буфета, а Жюли выудила из корзинки с картошкой. Наша стая никогда не проявляет агрессивности, вот и сейчас никто не щелкал зубами, не рычал с угрожающим видом, просто собаки не хотели общаться с наглым гостем.
Когда все очутились в гостиной, Маня стала по очереди подносить чемпиона к морде каждой собаки и говорить:
– Это не бобер, изволь с ним подружиться! Ты понял? Никакой охоты!
Потом она посадила хулигана на ковер и заявила:
– Ты будешь Чемп!
Охотник моргнул и покосился на Снапа.
– Мы не можем звать тебя Александр Михайлович, – продолжала Маруся, – ну как, скажи, ужин подавать? Позовем тебя, к миске прибежит Дегтярев. Чемп отличная кличка, все поймут, что ты настоящий чемпион.
– Так он тебя и понял, – засмеялась Ирка.
Чемп чихнул, потом упал на живот, подполз к Хучу и перевернулся на спину, продемонстрировав мопсу розовое брюхо.
– Один ноль в нашу пользу, – подпрыгнула Маруська, – нечеловеческого ума пес, с первого раза усек проблему, он просит у Хучика прощения.
– Притворяется, – отрезала Ирка, – при нас паинькой прикидывается, а ночью он мопса, как бобра, перекусит.
Чемп повернул голову, наградил домработницу презрительным взглядом, затем облизал морду Банди, который ранее с некоторой опаской наблюдал за братанием гостя и Хуча.
– Можно спокойно заниматься своими делами, – запрыгала в восторге Маня и убежала.
– Если услышишь звуки драки, – попросила я Ирку, – немедленно вылей на дерущихся воду и зови нас.
– Не хочу с ведром по дому рассекать, – мрачно ответила Ирка, – и пока вы добежите, этот, с позволения сказать, Чемп, меня сожрет.
– Он охотится на бобров, – напомнила я, – ты намного крупнее.
– По-вашему, я жутко жирная? – нахмурилась Ирка.
– Нет, конечно, но, согласись, человек больше бобра, – улыбнулась я.
– Значит, я толстая! – со слезами в голосе настаивала Ира.
– Ты мощнее бобра, и это естественно.
– Отвратительная корова!
– Речь идет о не очень больших млекопитающих!
– Свинья просто! – прошептала домработница.
– При чем здесь хрюшки? – не поняла я.
– Они безостановочно едят и носят халаты семьдесят шестого размера, – захлюпала носом Ирка.
– Ты меня не поняла!
– Расчудесно все слышала! У меня отличный слух!
– Пусть так, но услышать и слушать – разные глаголы.
– Я глухая, да? Жирная, да еще с больными ушами, – застонала домработница. – Взяли и обидели.
– Ира, успокойся, – утешила ее я, – выпей чаю, посмотри телик.
– Ой, не к добру такая забота, – запричитала Ирка.
Я поспешила уйти из гостиной, иногда у нашей прислуги в мозгу происходит короткое замыкание. Скорей всего, Ирка здорово испугалась Александра Михайловича, то есть Чемпа, поэтому и впала в ступор.
Сейчас в доме царила полнейшая тишина. Многолетнее посещение кружка при Ветеринарной академии принесло свои плоды, Маруська замечательно разбирается в психологии собак, вон как быстро она приструнила Чемпа.
В ту же секунду из столовой донеслось тихое позвякивание, сопение и довольное урчание. Я тихо вошла в комнату, большую часть которой занимает длинный овальный стол с двенадцатью стульями, и онемела от негодования. На зеленой шелковой скатерти стоял Хучик и, обмирая от восторга, лопал из хрустальной «лодочки» мармелад. А по длинной столешнице туда-сюда с космической скоростью метался Чемп, ухитрявшийся одновременно воровать зефир, облизывать шоколад и грызть курабье.
– Хулиганье! – ошалело произнесла я.
Бело-рыжее тело со скоростью молнии сигануло вниз и пропало. Хуч растерялся, поднял морду и выпучил свои и без того огромные глаза.
– Приличные мопсы не тырят сладкое, даже если их подбивают на это отвязные охотники за бобрами, – укорила я Хучика, – сам бы ты ни за какие пряники не додумался сюда забраться. Дорогу к лакомствам тебе указал Чемп. Ну а теперь оцени нового приятеля по достоинству. Он сбежал, а тебя бросил, это красиво?
Хучик начал тихо выть, я взяла его на руки, поставила на пол и заявила:
– Сделай нужные выводы, не ходи с Александром Михайловичем в разведку. Кстати, тебе вреден сахар во всех его видах, живот заболит, уши зачешутся. На первый раз я тебя прощаю, но помни, ты взрослая собака, живи своим умом, не проказничай с Чемпом.
– Чего случилось? – заглянула в столовую Ирка.
– Хочу форточку закрыть, – я решила не выдавать Хуча, – дует.
На следующий день около полудня я, припарковав машину возле небольшого магазинчика, пошла к кирпичной пятиэтажке, серевшей в глубине двора. Сто восемьдесят третья квартира оказалась на четвертом этаже, лифт в доме отсутствовал, а на крохотной лестничной клетке, куда выходили еще три двери, было не повернуться. Тут стояли детская коляска, санки, ящик из-под бананов, набитый деревяшками, и два пакета с мусором.
Стараясь глубоко не дышать, я нажала на звонок.
– Чего надо? – прохрипело из квартиры.
Голос был слишком низким для женщины и слишком высоким, чтобы принадлежать мужчине.
– Анна Королькова здесь проживает? – ответила я вопросом на вопрос.
Послышался скрип, ободранная дверь приотворилась, мне в лицо пахнуло отвратительным «букетом» из кошачьей мочи, протухшей рыбы и чеснока. Толстая бабища в замызганном спортивном костюме и в массивных мужских ботинках глянула на меня из-под челки, «сосульками» падающей на лоб.
– И чего надо? – апатично повторила она.
– Позовите Анну Королькову, – попросила я.
– Бабку, штоль?
– Да, пожалуйста.
– Она уехала, – почесывая голову грязными пальцами, заявила тетка.
– Скоро вернется? – спросила я.
– Ну… может, через три месяца, – зевнула бабища.
– Куда же могла так надолго отправиться пожилая женщина? – удивилась я.
– Отдыхать. В деревню.
– Зимой?
– И че? Там хорошо, воздух свежий.
– Простите, как вас зовут? – решила я наладить контакт с непривлекательной особой.
– Марина, – прогудела хозяйка. – Слышь, одолжи сотняшку, трубы горят!
– У вас пожар? – не поняла я.
– Сушняк, – пояснила грязнуля.
И тут до меня дошел смысл услышанного.
– Вы Марина? Дочь Анны Корольковой?
– Ты не ошиблась, – прокашляла в ответ пьяница, – так че про сотенку? Окажешь помощь инвалиду?
Ноги приросли к полу, по спине пробежали мурашки, потом лопатки вспотели. Я вижу свою сводную сестру! Люди, скажите мне, что это сон!